Кусок фанфика на LastExile

Сам фанфик предполагался быть очень длинным. СОбственно, произведение представляет собой альтернативный конец. Но дописан, я думаю, он никогда не будет. Так что представляю ту единственную часть, которую я могу выложить.Прошу не обращать особого внимания на многочисленные неточности, так как это всё ещё рабочая версия.


***

   Сегодня была годовщина. Годовщина смерти отцов Лави и Клауса, а ещё годовщина гибели Юрис. Позавчера Алекс предусмотрительно убрал с глаз все её фотографии, но вот как назло он машинально выдвинул средний ящик стола и наткнулся взглядом на пожелтевший от времени клочок глянцевой бумаги с обугленными краями.
С бессильной злостью он выхватил  фотографию и швырнул изо всех сил через комнату. Она сделала довольно большой круг и, словно издеваясь, медленно опустилась в шаге от него.
 -- За что, Юрис?! Почему ты не отпустишь меня?!! – прошептал он с горечью. И закрыв лицо руками, уронил внезапно отяжелевшую голову на стол.
Нужно было что-то срочно с собой сделать - сил терпеть всё это больше не было…

Когда в каюту тихо вошла его старпом, было уже совсем темно. А он всё также сидел за столом.
 -- Капитан, команда просил отгул, - сообщила София спокойным твёрдым тоном, сердцем же чуя неладное. Впрочем, это чувство не покидало её ни на минуту с тех пор, как она впервые ступила на борт корабля под именем Сильвана.
 -- Как знаешь, - рывком подняв голову, резко ответил он. И в полной мере ощутив её присутствие, заставил мучительные судорожные морщины, искажавшие его лицо, сгладиться. Однако обернуться к ней он так и не смог, поэтому, зацепившись взглядом за точку на карте, растянутой по всей стене над столом, терпеливо ждал, когда же София, наконец, оставит его одного.
 -- Хорошо. Тогда я отпущу их. Они это заслужили, - произнесла она, развернулась и вышла, аккуратно притворив за собой дверь.
 -- Пусть веселятся, - вывел одними губами Алекс.
Встал. Прошёл по комнате, словно вымеряя её неспешными шагами, пытаясь не замечать злополучную фотографию, но всё (яснее и) отчётливее, с болью ощущая её, белеющую смутным пятном… и, наконец, резким движением подхватив плащ, выскочил вон.
Он хотел углубиться в корабль, остаться один – один во всём мире, вне этого мира, после его феерического крушения или же до рождения его, чтобы никто и ничто больше не смогло так жестоко издеваться над его чувствами. Он часто делал так, уходил в самое сердце Сильваны – к клаудиевому двигателю и там терялся среди огромных механизмов, почти не нуждавшихся в присмотре. За очередным изгибом коридора ему повстречались несколько человек экипажа. Они бодро поздоровались, продолжая свой путь к выходу на палубу. По инерции пройдя ещё несколько метров, он резко остановился, обернулся, тяжело посмотрел им в спины, направился следом. Чётко понимая, что отвлечься необходимо, он вспомнил о местном баре. Пропустить стаканчик другой чего-нибудь крепкого… и тем самым прикончить этот день.