Торговый представитель 3-4 главы

3. Первый день (собрание)
   Во вторник, пройдя все бумажные процедуры,  я попал на собрание торгового отдела. В 30-ти метровой комнате собралось человек 40. Из них только 2 дамы. Попахивало потом, легким перегаром и луком из гамбургеров от МакДака.  Я скромно огляделся и нашел, что несмотря на разницу в возрасте, нацпринадлежность  и комплекцию, всех присутствующих объединяет три главных черты:
1. Хроническое недосыпание,
2. Измученный взгляд,
3. Плохая одежда.
    Собрание начал полный мужик средних лет. Он громко выкрикивал фамилии по списку, и ему уныло отвечали: «Здесь». Троих не оказалось – двое заболели, один опаздывал.  В конце переклички опоздавший пытался незаметно просочиться в комнату, но был замечен бдительным ведущим, который сказал: «Бирюков, бля, последнее китайское предупреждение, в следующий раз – штраф 50 баксов, третий раз – 100, потом – до свидания. Понял?». Бирюков опустил глаза в пол и тихо тряхнул сальным каре в знак понимания.  Позже я неоднократно слышал эту модную бизнес-формулировку «последнее китайское предупреждение» от разных людей в конторе.
    Вообще, поскольку Компания была российская, хоть и строилась по типу западной, и называлась «успешной и динамично развивающейся», от большинства ее представителей всех уровней всегда можно было услышать ненормативную лексику по рабочим моментам. Я некоторое время был в этом смысле исключением. Пока не освоился.
    Толстяк продолжил цифровыми показателями выполнения месячного плана, отметил лидеров и аутсайдеров, напомнил о приоритетах, пристыдил одного за внешний вид, сказав что-то о «лице Компании».  Закончил он скороговоркой: «Есть вопросы-нет вопросов-все в поля».  Народ задвигался по комнате к своим старшим. Этих старших важно величали «супервайзерами», они были еще более измотаны на вид, но имели корпоративный блеск в глазах, вызванный доверием Компании.
    В рамках работы отдела Москва была поделена на 4 сектора по сторонам света, область – на 2, и каждое направление обслуживала  «команда». Каждые 2 команды составляли «зону» во главе с зональным менеджером. В команде был вышеупомянутый супервайзер, кей-каунт (менеджер по ключевым клиентам) и пятеро торговых представителей.  У каждого ТП был свой кусок  территории.  Устройство торгового отдела напоминало мне, за годы Перестройки отвыкшему от иерархий, пионерскую организацию в начальной школе.  Нашу команду я про себя нарек звездочкой, зонального – начальником отряда, супервайзера – звеньевым, а себя и собратьев – октябрятами-дружными ребятами. Соответственно, начальник отдела продаж (тот самый ведущий собрания) – председатель совета дружины.  Выговоры ТП за внешний вид от супервайзера напоминали мне процесс проверки у октябрят чистоты рук перед школьной столовкой.
   У нас роли были распределены так: супервайзер – Сергей;  кей-каунт – Равиль;  ТП – Ватутин, Микаэлян, Выродков, Васюленко, Тимоха и я.
   В команде намечалось цепное перемещение по службе. Сергей должен был стать зональным, Равиль – супером,  Ватутин – кей-каунтом,  а я занять место увольняемого за косяки Тимохи.
   В офисе имелась одна переговорная комната на 6-8 персон, и команды по очереди занимали ее на пятиминутки после собрания.  Подошла наша очередь «заседать», и Сергей, загнав и усадив своих подопечных и меня, начал. 
- Ну что, раздолбаи? Первое: это – (он назвал меня) . Он теперь в нашей команде.
Я скромно кивнул. Он продолжал.
- Второе:  до конца месяца – 6 рабочих дней, а плана по отгрузке – 60%, а по АКБ – 56%.  Вы что, охуели?  Почему новых нет? Гера? Вартан?.. У тебя вообще черное гетто, торгуй-не хочу! Ватута, у тебя новостройки, точек открывается – жопой жуй, уже поднялся? Опущу! Про тебя, Тимоха, особый разговор. Знаешь почему тебя - на ***? Ты, ****ь, охуел, на одну точку по три заказа посылать на один-то адрес? Ты думаешь Николаев – мудак?  Он, бля, когда ты еще докером-хуекером был, уже весь Новый Арбат раскрасил в кокакольные цвета. Ты думаешь, он-лох?
Тимоха, здоровый мужчина с внешностью серпуховского  стриптизера, ответил побрызгивая слюной: «Серега, я, не поверишь, к Арику вчера до полуночи ломился, ты жене его позвони, она тебе скажет,  бланк-заказ оставил, звонил потом с семи утра, она говорит, ушел, я – к нему в контору, ждал, яйца морозил, сто очков – сегодня будет заказ. Я его доебу».
- Ловлю на слове.  Сколько заказов?  Шесть? Мало, – Сергей смягчился. – Завтра, если будет меньше восьми…   Погрозил пальцем. Тимоха вздохнул тяжелой накачанной грудью и расстегнул ворот рубахи.
- Теперь армяне.
Вартан встрепенулся, помотал худой смуглой шеей по большой амплитуде, подобно кондору, и упрятав ее в лоно мятого белого воротничка, росшего из широкого турецкого кардигана гордо ответил: «У мэня фсо ф параткэ. Ты сифри пасматры. Я на свой анализ на 5 працена иду ни как прошлий месяс, а больши,  дваси дивятав у меня ринак сделию на 30, нет 40 каропки.  Ни веришь? Веришь? Сделию…»
- Ладно… Выродков…
Он не привстал, не встрепенулся, не приподнял лицо из-за живота, даже бровью не повел. За своими диоптриями и розовыми щеками он был похож на помолодевшую какающую Валерию Новодворскую.  Сдавленным голосом  Выродков с достоинством произнес: «У меня все кто мог сработали, теперь только на следующий месяц».
- Ну ты хоть военный городок пробей по своим, - сказал Сергей и что-то пометил в блокноте.
- Давай, клоун, - обратился он к Васюленко,  и тот начал…
Если бы Цекало и Ургант тесно общались с этим человеком, то в наши дни мы бы не видели их на своих телеэкранах. Они канули бы в безвестность, уйдя в тибетские монастыри, на Валаам или еще куда замаливать грехи, или от скромности выступали бы по уездным филармониям с детскими утренниками или стихами Пастернака… Этот человек делал юмор из всего, что имело неосторожность попасться ему под руку.  Он был гением юмора, на алтарь которому надо  было бы приносить по 10 обезглавленных Петросянов и по 2 Гарика Харламова ежедневно. Каждый шорох, каждая буква, каждый визуальный образ рождали в нем емкие фразы, от которых все вокруг переставали делать строгие лица, а особо впечатлительные даже отпускали на волю кишечные газы.
- У меня сегодня 8 казиков, - ответил Васюленко. 
Потом он продолжил, но я ничего не помню.  Я только старался сохранять вид, приличествующий новому сотруднику и сдерживал от прорыва газы.
Отсмеялись. Ответили ожидающей команде через дверь: «Скоро, скоро», и Сергей закончил: «Равиль, тебе передавать Ватуте своих, а Ватуте – новенькому, своих. Срок – 3 дня. Вопросы-нет вопросов- все в поля».
Все засобирались.

4. Первый день (мастер-класс)

      И я поехал по своим будущим угодьям с Ватутиным на «корпоративном автомобиле», так в Компании было принято называть ржавые девятки с викторианскими  логотипами на бортах.  Мне очень повезло с  территорией, мой дом находился прямо в ее центре, и если бы не обязательное присутствие на утренних собраниях в противоположном конце Москвы, я был бы почти доволен работой.  Сектор был разбит на 5 маршрутов по дням недели. На машине можно объехать за 2 часа.
    Ватутин каждый раз вылезая из «корпоративного автомобиля»,  задевал животом гудок, а выйдя, расстегивал ремень и заправлял рубашку в брюки.  Вид он имел авторитетный, с клиентами держался непринужденно, многих называл на «ты», разговаривал с ними о жизни, о ситуации на алкогольном рынке, но не фамильярничал и никогда не настаивал на заказе.  Клиенты искренне радовались за его повышение и  недоверчиво оглядывали мою непредставительную фигуру. Я глупо улыбался. По дороге он рассказывал мне о процедурах оформления нового клиента, документообороте  и еще многом непонятном. Я на всякий случай кивал.  Он тыкал пальцем через стекло и говорил: «К этому на следующей недели сходи» или «Там на горе павильончик есть, найдешь, заведующая - сука, никак ее не разведу, может, у тебя получится» или «Этот магазин Вартан грузит, мы договорились, ты туда не ходи» и т.д. Я понял, что многие магазины Ватутин оставлял без внимания и работал со стабильными клиентами, не теряя времени на уговоры и не желая надрываться, чтобы не повысили план. Благодаря этому рабочий день его длился часа на 2-3 меньше, чем думала Компания.
    Так мы откатались 3 дня. Оставшиеся два маршрута я должен был освоить сам.