Три буквы

    Борис Гадюкин
                ТРИ  БУКВЫ
    юмореска

 Директор был занят. Прилипнув к монитору, высунув от усердия кончик языка, он  старательно елозил мышью по коврику, пальцами левой руки теребя клавиатуру. Согнутая фигура, сведённые судорогой мышцы лица и лихорадочный блеск в глазах выдавали в нём трудоголика, по горло увлечённого неотложным делом.
  Дело, действительно, было неотложным. На экране кипел бой. Палили отовсюду - из развалин дома, из канав и даже из-за перевёрнутого автомобиля. Укрывшись за бетонной плитой, мускулистый спецназовец вот уже полчаса отстреливался из автомата, гранатомёта и портативной лазерной пушки от наседающих террористов. Бой шёл с переменным успехом, и исход сражения могла решить сейчас любая случайность. И случайность, как обычно, не заставила долго себя ждать.
В дверь постучали.
-  Я занят! - крикнул директор, не отрываясь от монитора.
К сожалению, это не помогло. Стук повторился, затем дверь приоткрылась, и в кабинет решительно вошла пожилая женщина - учительница русского языка и литературы. Судя по напряжённому лицу и сурово поджатым губам, визит её не предвещал ничего хорошего.
      -  Лариса Петровна, я занят, - попробовал было отвертеться директор, но это не сработало. Учительница строго поглядела ему в глаза и произнесла всего одно слово:
- Козлов...
      - Опять? - директор школы вскочил, позабыв об игре. Воспользовавшись заминкой, террористы немедленно кинулись в атаку и "замочили" храброго спецназовца. - Что он натворил на этот раз? Стекло разбил в учительской? Петарду бросил в унитаз? Или снова запустил вирус в школьную сеть?
      - Намного хуже, Владимир Викторович, - учительница помахала в воздухе небольшим аэрозольным баллончиком. - Поймала на месте преступления.
- Заходи, негодник! - повысив голос, почти выкрикнула она.
Дверь снова приоткрылась, и в образовавшуюся щель неловко протиснулся тринадцатилетний подросток. Встав перед директором, он молча опустил голову и принялся сосредоточенно разглядывать узоры на линолеуме.
      - Вот, полюбуйтесь! – прошипела Лариса Петровна. - Этот паршивец написал на стене школы похабное слово.
- Какое?
      Учительница покраснела.
      - У меня язык не поворачивается такое произнести. Гадкое слово из трёх букв.
      - Понятно... Догадываюсь, что отнюдь не слово "мир". - Директор смерил взглядом тщедушную фигуру подростка. - Надо же, такой маленький и уже такой вредный! Ну ладно, веди, показывай, что ты там написал...
Реальность превзошла самые страшные ожидания. На светло-зелёной стене, у самой входной двери, зловеще чернели огромные буквы... Рядом, хихикая, толпилось человек пятнадцать школьников.
      - И что это здесь происходит?
Заслышав голос директора, зрители поспешно разбрелись в разные стороны. Возле надписи остались лишь её автор и сопровождающие лица.
Директор, скрестив руки на груди, целую минуту любовался "шедевром" настенной живописи, после чего повернулся к подростку:
- Ну и зачем, любезный Вовочка, ты написал такую гадость?
      - Владимир Викторович, я больше не буду...
- Это я уже слышал. Отвечай на поставленный вопрос!
      Вова подавленно молчал.
- Ну что, язык проглотил?
- Угу...
      - Не дерзи старшим! А знаешь ли ты, художник от слова "худо", что означают эти буквы?
- Знаю...
    - А зачем тогда писал? Приколоться хотел, да? Ты поступил точь-в-точь, как дегенераты ельцинских времён. Ты ведь молокосос, Вовочка, и не жил в чудовищные времена морального упадка и Ельцинской смуты, когда подобные слова были в ходу и считались нормой. В то время ты ещё даже не родился. Посмотри, - директор указал на крышу школы, где развевался красный флаг, - ещё пятнадцать лет назад на месте этого знамени болталась полосатая власовская тряпка. Я, в отличие от некоторых, хорошо помню то страшное время, когда банда врагов и изменников, захватив руководящие посты государства, старательно сживала со света русский народ, попутно разграбляя богатства страны. Их целью было не просто растащить стану на куски, но и уничтожить всё население, ибо знали враги отечества, что не будет ни им, ни их детям пощады, если хоть кто-нибудь уцелеет... Учил историю?
- Учил...
      - Тогда ты сам должен знать, почему недопустимо употреблять подобные слова. Ну, ладно, написал бы ты эту гадость в туалете - никто бы и внимания не обратил... Но здесь, на самом видном месте... Ты поступаешь точь-в-точь, как дегенераты эпохи Ельцина-Путина. В то время излюбленной стратегией врагов являлось спаивание и моральное разложение русского народа, и у спившихся, опустившихся индивидуумов употребление подобных слов было в порядке вещей. Нравственная деградация людей едва не привела к окончательной гибели страны, и только Революция, совершённая под руководством Лимонова и Каспарова...
Прогремел звонок, прервав разглагольствования директора и возвещая окончание перемены. Школьный двор быстро опустел. Ушла, торопясь на свой урок, учительница литературы, и малолетний хулиган остался один на один с директором школы.
-   Владимир Викторович, мне надо идти, - умоляюще пробормотал Вова. - У меня сейчас геометрия..
      Директор смерил его уничижительным взглядом:
      - Геометрия отменяется. У тебя, Вовочка, сейчас будет урок труда. Иди за мной, разгильдяй! - махнул он рукой, поворачиваясь к дверям.
      - Куда,  Владимир Викторович?
      - К завхозу!
      Десять минут спустя, вооружась ведром и кистью, Вова старательно закрашивал неприличную надпись. Директор, заложив руки за спину, удовлетворённо наблюдал, как скрываются под свежими зелёными мазками похабные чёрные буквы.
      - Как закончишь, отнесёшь ведро и кисточку завхозу. А завтра, Вова, с родителями ко мне в кабинет. Ты меня понял?
      - Понял, Владимир Викторович...
      Директор презрительно хмыкнул, повернулся к двери и, в последний раз окинув взглядом полузакрашенное слово "ФСБ", молча удалился.