Мы русские

Я не помню, что мне снилось этой ночью. Вроде бы что-то интересное. Увы, досмотреть сон до конца, как обычно, не удалось.
- Витя, вставай! Витя, вставай! - ворвались в сознание утренние вопли будильника. Застонав, я заворочался в кровати, попытался натянуть одеяло на голову, ловя ускользающие остатки сновидения, но безрезультатно. Сон исчез окончательно и бесповоротно. Будильник орал, словно мартовский кот на крыше.
- Заткнись! - сдавленно прохрипел я из-под одеяла. Не помогло. Опять, наверное, отец подключил датчик движения. Покуда не встанешь, не уймётся.
Я осторожно разлепил веки и сфокусировал взгляд перед собой. В полуметре от кровати, словно перископ подводной лодки, торчала голова "гуся", наставив на меня круглый глаз веб-камеры.
Я махнул рукой, целя в макушку. Робот проворно откатился в сторону и заверещал ещё пронзительнее.
Поморщившись, я сел на кровати.
- Ну, чего орёшь? Выходной  ведь...
Гусь не ответил и продолжал гудеть, покуда я не встал на ноги. Тут он моментально смолк, повернул свою камеру на сто восемьдесят градусов и, не разворачиваясь, задним ходом шустро покатил к двери. Секунд через десять жизнерадостные утренние вопли донеслись из соседней комнаты:
- Маша, вставай! Маша, вставай!
Всё ясно. Гусь добрался до сестры.
Минуту спустя, когда я в ванной ополаскивал фейс под струёй воды, двери комнатки разошлись и в образовавшийся проём протопала заспанная Маша.
- Я когда-нибудь разобью эту железяку, - пробурчала она, пристраиваясь к соседней раковине.
- Не поможет, - отозвался я, выплюнув воду. – Папик надаёт тебе по заднице, а потом купит другого робота, ещё более горластого, с противоударным корпусом.
Тем временем гусь деловито суетился на кухне, щёлкая выключателями и хлопая дверцей холодильника. Затем послышалось тихое гудение микроволновки. К тому времени, как мы с сестрой, слегка обсохнув, добрались до кухни, на столе уже красовалась порезанная на ломтики пицца и дымились две чашки чая.
- Приятного аппетита!- прогудел робот. - Не желаете ли посмотреть утренний выпуск новостей?
-Валяй.
Робот слегка шевельнул клювом и, разбуженный инфракрасным лучом, на стене засветился прямоугольник телеэкрана. Удовлетворённо зажужжав, гусь выкатился за дверь - очевидно, выполнять свой утренний долг - ставить на уши родителей.
- Доброе утро, товарищи!- приветливо улыбнулась с экрана молодая дикторша. - Мы рады приветствовать вас на канале "Питер-ТВ". От всей души поздравляем вас с праздником - днём России!
- Совсем забыла! - ахнула Маша. - Сегодня же двенадцатое июня!
- Ты скоро собственное имя забудешь!- съехидничал я и, перетянув ломоть пиццы на свою тарелку, старательно заработал челюстями
- Главный подарок к празднику всему советскому народу сделали герои-космопроходцы, находящиеся на переднем крае науки, более чем в шестистах миллионах километрах от Земли, - гнула своё дикторша. - Вчера вечером, в двадцать два часа тридцать минут по всемирному времени, экипаж корабля "Юпитер-5" успешно завершил проходку экспериментальной скважины, пробурив насквозь четырёхкилометровый ледяной панцирь Европы -  второго спутника Юпитера…
Я оторвался от тарелки и взглянул на экран. Посреди тускло блестящей ледяной равнины гордо возвышалась громада буровой вышки. Рядом с ней на льду бугрился купол жилого модуля с развевающимся красным флагом на крыше. Конечно, развеваться флаг не мог по причине полного отсутствия атмосферы, его алое полотнище было натянуто на специальную раму. Занимая половину неба, над горизонтом нависал матово светящийся исполинский шар Юпитера.   
- В первой же пробе воды были обнаружены живые организмы, причём не только одноклеточные, но также и кишечнополостные. В одной из последующих проб было найдено существо длиной около трёх сантиметров, отнесённое биологом экспедиции к классу рыб. Таким образом, впервые учёным удалось обнаружить высокоразвитую жизнь за пределами нашей планеты...
-Ух ты, надо же!- Удивлённо произнёс отец. Я даже не заметил, как он вошёл. - Давайте сделаем погромче!
... одним из самых выдающихся достижений советской науки, - продолжила дикторша. - За выдающиеся заслуги перед Родиной, указом Президиума верховного совета СССР, командиру корабля Михаилу Андреевичу Иванову присвоено звание Героя Советского Союза. Биолог экспедиции, Владимир Михайлович Осипов, награждён орденом Ленина. Все остальные члены экипажа за особые заслуги в освоении космического пространства награждены орденами Гагарина первой степени. Торжественное вручение наград героям состоится по возращении экспедиции на Землю.
- Слушай, Витя, - задумчиво произнесла Маша, не сводя глаз с телеэкрана, - слетал бы ты, что ли, на Юпитер... Был бы тоже героем, а не лоботрясом!
- Слушай, Маша а пошла бы ты, что ли, в жо...
- Витя, что за слова? - возмутилась мама, входя в комнату.
- Она первая начала!
- Ну всё, прекратили оба! - подвёл итоги отец. - А то никуда сегодня не пойдём. Так и будем весь день тупо сидеть дома и таращиться в телевизор!
Мы с Машей замолчали и сосредоточенно уткнулись в тарелки, так что последующие пятнадцать минут тишина нарушаясь лишь голосом дикторши, вещающей о доблестных советских космонавтах - покорителях просторов Вселенной и о прочих достижениях отечественной науки и техники.
Сразу же после завтрака родители отправили меня в лавку. Походы за едой традиционно считаются моей «привилегией», поэтому я без возражений впрягся в пластиковую корзину и, прихватив денег на непредвиденные расходы, направился к входной двери.
Едва переступив порог, я нос к носу столкнулся с соседом, волочившим к лифту здоровенный старый велосипед.
- Вам наверх, дядя Лёня?
- Ага, - кивнул он, вталкивая велик в узкий параллелепипед лифтовой кабины. – Заходи, тут места много.
Осторожно втиснувшись между стенкой лифта и багажником велосипеда, я вдавил пальцем верхнюю кнопку. Двери плавно сомкнулись, и, загудев, лифт поволок нас куда-то вверх, навстречу небу и солнечному свету.
Весьма любопытное ощущение, когда расступаются двери лифта, отрывая бесконечный простор и небесную синь. В кабину радостно врывается свежий ветер, ероша волосы. Выходишь из лифтовой башенки на ровную плоскость крыши, и, насколько хватает глаз, видишь вокруг нагромождения серых домов и бесконечные ряды таких же, как наша, плоских крыш, перечёркнутых кое-где белыми трубами Эстакады. Бродят поблизости немногочисленные прохожие, кто-то катит навстречу свой велосипед, а сзади, кряхтя, извлекает из лифта свой драндулет дядя Лёня.
Ещё раз окинув взглядом привычный питерский пейзаж, я направился к подвесному мостику, перекинутому через ущелье улицы. По крыше соседнего дома пролегала ближайшая Труба, из шлюзового ответвления которой то и дело выкатывались велосипедисты. В нескольких метрах от шлюза суетился народ – там шла торговля.
Я подошёл к Трубе и по привычке провёл рукой по скользкому, слегка запылённому пластику. Сотовый поликарбонат, хотя и не входил в число особо прочных строительных материалов, но зато надёжно укрывал от ветра и дождя, легко пропуская солнечный свет, так что днём освещать туннели Эстакады не было нужды. Где опираясь на стальные опоры, а где лёжа непосредственно на крышах домов, лёгкие надземные туннели белыми нитками сшивали бесчисленные лоскутья северной столицы, благополучно разрешая транспортные проблемы мегаполиса. Четырёхметровая труба, словно гигантский удав,  непрерывно заглатывала несчётное количество велосипедистов, чтобы через некоторое время выплюнуть их в другом районе города. Ни перекрёстков, ни светофоров – все развязки на крышах домов. Попутный воздушный поток, мощно и ровно дующий в спину со скоростью двадцати километров в час, превращали Эстакаду в настоящий велосипедный рай. Едешь себе да радуешься. Ни пробок, ни машин, ни пешеходов. Одним словом, велометрополитен. 
Товар в лавке уже заканчивался. Водитель, роясь в кузове трёхколёсного транспортного велосипеда, вытаскивал последние пакеты. Поспешно запихнув в корзину хлеб и молоко, я ухватил десятикилограммовую упаковку картошки и направился к соседней лавке, за фруктами, нащупывая в кармане кошелёк. Яблоки и бананы не считались предметами первой необходимости, поэтому продавались за деньги, в отличие от бесплатного ассортимента продуктов питания. Как объяснял наш Генеральный Секретарь Дмитрий Белов, это являлось временным явлением на пути к истинному коммунизму, при котором бесплатным станет абсолютно всё. Пока же, на стадии первичного коммунизма, бесплатными были только основные продукты питания, жильё и ширпотребовская одежда китайского производства. . Медицина, образование и транспортные услуги (включая пользование Эстакадой), естественно, тоже были бесплатными, за что каждому советскому человеку полагалось обязательно отрабатывать четыре часа в день. По желанию можно было оставаться на работе сверхурочно – за лишние рабочие часы платили деньги, необходимые для приобретения предметов «роскоши». Подрабатывали почти все – человек всегда стремится к лучшему, а на одном лишь минимальном наборе жить не очень-то вольготно, даже в эпоху  первичного коммунизма. Тем более, что добровольный труд на благо Родины ценился весьма высоко, а тунеядство не поощрялось: те, кто не желал отрабатывать обязательное время по месту жительства, трудились на государство в иных местах, не столь отдалённых, приближая светлое будущее. Как любил повторять Генеральный Секретарь: «Коммунизм – это труд, труд и ещё раз труд!».
Вернувшись домой, я застал родителей в прихожей. Папик обувал ботинки, а мама вертелась перед зеркалом, старательно взлохмачивая волосы расчёской. Маша вертелась у неё за спиной, корча рожи в то же самое зеркало.
- Мы куда-то идём? – поинтересовался я, сгружая на пол свой «улов».
- Конечно, - отозвался отец. – Не сидеть же дома в выходной день, да ещё при такой погоде! 
- Так ведь концерт на Дворцовой площади только вечером.
- А мы погуляем пока где-нибудь в центре. Например, сходим в Петропавловскую крепость. Или в Эрмитаж…
- А давайте в Кунсткамеру сходим! – ввязалась в разговор Маша. – Я там ещё ни разу не была. Очень хочется на заспиртованных уродов посмотреть. Там, говорят, такие монстры…
- Действительно, давайте поедем в Кунсткамеру! – поддержала мама. – Я там сто лет не была.
- Как пожелаете, - согласился отец. – Тогда одевайтесь скорее. Мы идём смотреть уродов!
С гудением и постукиванием к остановке подкатил трамвай, украшенный праздничными флажками. Следуя давней традиции, на крыше его торчал нелепый ромбик токосъёмника, хотя никакого контактного провода над ним не было. Трамвай черпал энергию из другого источника – сзади к нему цепляли небольшую тележку с аккумуляторами, которая носила странное название  «Чубайс», и  вагон курсировал по городу, не нуждаясь в проводах. Время от времени на конечных остановках эти чубайсы заменяли свежими, ставя отработанные на подзарядку. Созерцание сей  электрической парочки, очевидно, и породило в народе поговорку про вагон и маленькую тележку, в том смысле, что маленькая тележка-чубайс приводит в движение большой и тяжёлый вагон. Или, как тот маленький ослик, тянущий большую арбу, о котором упоминал великий Конфуций…
Между тем вагон шустро катил по городу, весёлыми звонками разгоняя зазевавшихся велосипедистов. Маша, встав на колени на жёстком сиденье, весело махала прохожим маленьким красным флажком. Кое-где среди велосипедного потока мелькали обтекаемые туши автомобилей -  мало кто пользовался этими громоздкими повозками в черте города. Основным наземным транспортом в Петербурге являлся традиционный трамвай, и в годы Транспортной реформы рельсы были проложены даже там, где их отродясь не бывало. С тех давних пор трамвай стал излюбленным транспортным средством пенсионеров и детей, превзойдя по популярности традиционное метро. Люди трудоспособного возраста всё же предпочитали велосипед, перемещаясь преимущественно по Эстакаде, а когда позволяла погода – по городским проспектам.
Все фонарные столбы не мосту лейтенанта Шмидта были увешаны красными флагами. В небе над Невой парил ярко-красный, как пожарная машина, дирижабль, декорированный под дракона. Вверх по течению неторопливо двигался прогулочный теплоходик, являя собой миниатюрную копию крейсера «Аврора». Подобные «Аврорики» сновали по всей Неве, неизменно приводя в восторг и умиление многочисленных туристов. В праздничные дни от желающих прокатиться на них просто не было отбоя.
Мост закончился, и трамвай, зазвенев на повороте, вывернул на Университетскую набережную. Проплыли мимо знаменитые египетские сфинксы, ушли назад корпуса ПГУ, и, наконец, трамвай остановился у бело-голубого трёхэтажного здания Кунсткамеры.

- А где уроды? Эти, что ли? – ткнула Маша пальцем в ближайшую витрину.
За стеклом красовался индеец,  гордо выставив вперёд свой могучий орлиный нос, которому мог бы позавидовать любой обитатель Кавказа.
- Глаза протри! Это же этнографический зал. Видишь, здесь выставлены представители разных народов. А твой любимые уроды наверху, до них мы доберёмся чуть позже.
- Ой, а это кто? – сестра перебежала к следующей витрине. – Эскимосы, - прочитала она. – Витя, глянь, какая эта женщина страшная!
- А ты себя в зеркале когда последний раз видела? Вы с этой бабой ну просто близнецы.
Маша обиделась и показала мне язык, потом повернулась и побежала вдоль сверкающих витрин, мельком разглядывая экспонаты. Здесь их хватало – огромный зал сплошь был уставлен рядами прямоугольных стеклянных шкафов, в каждом из которых навеки замерли представители какой-либо народности.
- А здесь кто? - Маша остановилась у широкой витрины, за которой разместилась сразу целая группа людей. - Русские... - прочитала она. - Но... Витя, разве это русские?
Ответить я не успел. Оттеснив нас в сторону, к витрине приблизилась большая экскурсионная группа во главе с девушкой-экскурсоводом.
- Перед вами, товарищи, этнические русские конца двадцатого - начала двадцать первого века, - поправив очки, начала она. - В экспозиции представлена традиционная для русских водочная церемония, называемая застольем. Русская водочная церемония, подобно японской чайной церемонии, являлась любимым занятием  людей недавнего прошлого. Целью застолья было распитие традиционного русского напитка - водки, которую пирующие поглощали в неумеренных количествах, пока в результате алкогольной интоксикации не теряли сознание. В экспозиции представлен интерьер типичной квартиры того времени со стандартной обстановкой, - набор шкафов, называемый стенкой,  - принялась перечислять она, водя указкой возле стекла, - телевизор "Горизонт", радиола "Ригонда" и репродуктор проводного радио. В центре экспозиции расположен накрытый стол, за которым собралась пьющая компания. Основным угощением здесь является водка, распитие которой по традиции осуществлялось из гранёных стаканов эпохи Ли - Леонида Ильича Брежнева. Водку наливали туда из бутылок, после чего пили залпом, не дегустируя, но обязательно предваряя каждое возлияние коротким спичем - это называлось "тостом". После каждого стакана, согласно традиции, следовало откушать немного салата. Тарелки с салатом, как вы видите, предусмотрительно размещены на столе среди бутылок. Салат мог быть любым, от простой квашеной капусты до элитного "Оливье", но, не зависимо от цены и качества,  он являлся одним из важнейших элементов водочной церемонии - хорошим тоном считалось заснуть за столом, опустив лицо в салат. Те же, кто хотел достойно завершить водочную церемонию, но был уже не в состоянии дотянуться лицом до салата, уходил из-за стола в позе льва, то есть на четвереньках. Вот, поглядите, - указала девушка в угол витрины, -  перед вами человек, стоящий на коленях. Что, по-вашему, он делает?
- Молится спиртному духу, - пошутил кто-то из экскурсантов. В толпе смущённо захихикали.
- Неверно, товарищ, - улыбнувшись, продолжила экскурсовод. - Он совершает ритуальную отрыжку, демонстрируя собутыльникам,  что употребил уже достаточное количество священного напитка и на этом намерен закончить. У русских этот ритуальный жест назывался "наблевать на пол", он являлся мерилом количества поглощённого алкоголя. Человек, не наблевавший на пол, считался трезвым.
- Но ведь это первый признак тяжёлой интоксикации, - охнул один из зрителей.
- Правильно, товарищ, - кивнула девушка, - интоксикации у русских бывали действительно очень тяжёлыми, часто приводя к летальному исходу. Любого из нас подобная доза алкоголя убила бы на месте. Однако, пережив приступы интоксикации, называемые "похмелье" и "сушняк", русские старались как можно скорее повторить водочную церемонию, что через некоторое время приводило к разрушению жизненно важных органов, прежде всего печени, и, как следствие, к гибели человека. У тех, кто ещё жил, от накопленного яда в организме происходили мутации, и у людей рождалось больное и нежизнеспособное потомство, ещё в детском возрасте начинающее подражать родителям. Подобный образ жизни, к сожалению, являлся нормой и был свойствен абсолютному большинству русских, что и явилось, как считают историки, - девушка сделала паузу и тяжело вздохнула, - явилось основной причиной вырождения и гибели этого народа. В настоящее время, как мы знаем, этнических русских в нашей стране практически не осталось и увидеть их можно, пожалуй, только в музее.
Люди подавленно молчали. Стоящий рядом со мной старичок снял кепку и украдкой смахнул слезу. Наверное, он ещё помнил настоящих русских.
- А теперь, товарищи, - нарушила молчание девушка, - предлагаю вам пройти к следующей экспозиции. Нам предстоит осмотреть зал, посвящённый великой и древней стране - Китаю...
Люди радостно загомонили и толпой двинулись прочь от унылой витрины, походившей на стеклянный саркофаг, где были погребены последние русские России. Вскоре вокруг нас не осталось никого, и только моя сестра,  стоя вплотную к витрине, широко раскрытыми глазами смотрела на призраков минувших времён.
- Пошли, Маша, - осторожно тронул её за руку подошедший сзади отец. Девочка вздрогнула   и обернулась. В глазах её стояли слёзы.
- Русские... умерли?
- Не расстраивайся, так бывает...
- А кто же тогда мы?
- Мы современные русские, прямые потомки тех, этнических.
- Но, как же так? Они ведь совсем не похожи на нас. Они выше ростом, у них большие глаза и синий цвет лица...
- Синие лица - это от пьянства. У трезвых русских лица были белыми. Точнее, розовыми.
- Но они всё равно не похожи на нас!
- Витя, расскажи ей, - замучившись объяснять, обратился ко мне отец. - У тебя же "пятёрка" по истории.
- Долго рассказывать...
- А мы никуда не спешим. Музей открыт до вечера.
- Ладно. Значит, дело было так, - начал я, вспоминая строки из учебника истории. - Во все времена русским людям было свойственно пить водку, но особенно остро это национальное бедствие проявилось примерно сто лет назад, в конце двадцатого века. Всеобщее пьянство приобрело масштабы эпидемии, в результате чего люди пропили не только мозги, честь и совесть, но и свою страну. Когда Советский Союз растаскивала на части банда ублюдков во главе с Ельциным, дегенераты весело орали: "Ельцин, реформа!". Впоследствии их потомкам долго пришлось восстанавливать страну... А тогда, во времена ельцинской смуты, продолжавшейся почти десять лет, русский народ успел частично выродиться, заметно уменьшившись в количестве. Возникла опасность, что народ полностью вымрет и страна останется без населения... Но, к счастью, этого не произошло.
Я покосился на сестру. Та внимательно слушала.
- К счастью, - продолжил я, - в двухтысячном году президент Ельцин ушёл на покой,  передав власть своему непьющему премьер-министру по фамилии Путин. В отличие от предшественника, Путин был мудрым и дальновидным политиком и понимал, что страну необходимо спасать. Утвердившись на посту президента, Путин немедленно начал реформы, направленные на спасение и оздоровление своего народа. Однако, новый президент не желал простого возврата к пьяному прошлому, понимая, что народ основательно выродился и стал нежизнеспособным. Генофонд нации был непоправимо испорчен, и единственной возможностью спасти народ являлась селекция – целенаправленное удаление из популяции дефективных особей и введение туда генетически безупречных организмов для улучшения породы...
Отец, улыбаясь, кивал. Приободрившись, я заговорил дальше, словно отвечая у доски:
- Генетически безупречные и непьющие организмы нашлись рядом - в Китае. Президент Путин договорился с тогдашним китайским руководителем Дзянь Дземинем о массовых  поставках китайцев с целью улучшения генофонда русского народа. Взамен Путин подарил Китаю русские территории в Сибири, возле Хабаровска. Китайцы были очень довольны, а русские по пьяни даже не заметили, что у них что-то пропало. С тех пор китайцы беспрепятственно расселялись по территории страны, в массовом порядке вступая в брак с русскими женщинами,  выполняя свою главную задачу - улучшение породы. Женщины охотно выходили за них замуж, справедливо полагая, что лучше видеть в постели жёлтое и узкоглазое лицо, нежели синее и опухшее. Видя такое, оставшиеся не у дел русские мужики пили ещё усерднее, быстро унося с собой на тот свет патологические гены. Чтобы ускорить этот процесс, президент Путин тайно поощрял нелегальное производство водки, самогоноварение и наркоторговлю. Одновременно им была разгромлена оппозиция, пытавшаяся помешать процессу улучшения народа. По окончании второго президентского срока Путин передал своё кресло Медведеву, который продолжил прежний курс. В результате уже к середине нашего столетия русские стали самой здоровой, непьющей и трудолюбивой нацией в мире, только внешне они весьма напоминали китайцев. А старые, этнические русские полностью вымерли...
- Как, вымерли? – охнула Маша. Красный праздничный флажок поник в её руке, и четыре жёлтые звёздочки на нём стали похожи на слезинки.
- Напрочь вымерли, как мамонты, - подтвердил я.
- А кто же тогда мы? Китайцы?
- Китайцы живут в Китае, а мы живём в России. Мы – современные русские. Нашими предками были китайцы, а мы считаемся русскими. Мы носим русские имена, и живём на исконно русской территории, следовательно, кто мы?
- Значит, всё-таки русские?.. Но как же тогда…
- Да русские мы, русские, - решительно оборвал её сомнения отец. – Только глаза узкие. Хватит печалиться - чему быть, тому не миновать. Если благодаря президенту Путину мы стали русскими – значит, такова судьба.  Оно и к лучшему. Пойдём лучше, уродов посмотрим – тех самых, что рождались у бывших жителей России. Они рядом, на третьем этаже.
- Кто, бывшие жители?
- Нет, уроды. – Папа взял сестру за руку. – Пошли же!
И мы пошли на второй этаж, смотреть заспиртованных уродцев. Я с интересом разглядывал витрины, а Маша грустила и почти всё время смотрела в пол. Что ж, я вполне её понимал: она ещё не читала Конфуция и не знала, что всё меняется и ничто не вечно под луной. Ну ничего, всё преходяще, подрастёт – поймёт. А пока ей было просто жалко русских...