Во всяком благочестии и чистоте. Липецкая область

Детские воспоминания.
Каждый год по дороге в летний туристический лагерь мы останавливались ненадолго на центральной (она же рыночная) площади Задонска – купить картошки. Городишко был плохонький, точно грязная заплатка на великолепной парче задонских лесов и полей. Все мои детские впечатления о Задонске сводились к тому, что площадь – тоскливо-голая и пыльная, а местное мороженое по 7 копеек имеет неимоверно гадкий привкус. Стояли там  могучие стены старинных краснокирпичных зданий, но они не вызывали моего интереса, потому что такие же развалины составляли неотъемлемую часть пейзажа моего родного Ельца: напротив нашего дома стояла обезглавленная аварийная церковь, на века строенная монастырская стена огораживала детский парк, а хилый домик моей подруги прятался за великолепными, явно "с чужого плеча", фигурными опорами гигантских ворот. Мы, дети, принимали монументальные развалины как данность, нисколько не задумываясь о временах и событиях, творениями и свидетелями которых они были. Те времена и события для нас не существовали, и представлялась родная земля пустой и скучной, и мы мечтали вырасти и уехать туда, где бурлит настоящая жизнь.
И уехали.
А в 94-м году, приехав погостить на Дон, я вышла не берег - и замерла, потрясённая: у горизонта, над широкой донской поймой, покрытой кудрявым мехом лесов, точно парило в солнечном сияющем воздухе видение сказочной красоты: голубой храм с золотыми куполами, огромный, но удивительно легкий, взлетающий вверх своими фасадами с полукруглыми завершениями.
Храм восстановили, объяснили мне. Храм Тихона Задонского.
Тихона Задонского? Всплыло ещё одно детское воспоминание. "Бабушка твоя, – рассказывала мне мама, – каждый год 26 августа пешком на богомолье в Задонск ходила. 40 километров туда, 40 обратно. В фартук вязанье клала: пока шла, как раз пару носков успевала связать…" Зачем она ходила в этот пыльный Задонск, мысленно удивлялась я, что там делать…
Как же не знаем мы и не хотим знать земли своей, её истории, её гордости, её боли и радости! Спасибо тебе, Господи, что хоть теперь, хоть теперь-то…

Так было.
Спасибо, что хоть теперь я угадываю границы монастырских подворий по остаткам древних могучих стен; что я могу вообразить себе, каким он был, Задонск, город-монастырь, принимавший до 300 тысяч богомольцев при собственном населении в 7 тысяч. Четыре монастыря было в Задонске – 2 мужских и 2 женских - и множество церквей, и два кирпичных завода и один свечной, и множество промыслов, также ориентированных в основном на нужды христианского богослужения. Задонский Богородицкий монастырь (тот самый, что мне отрекомендовали, как монастырь и храм Тихона Задонского, но в этой ошибке есть большая историческая справедливость) был, согласно "Всеобщему иллюстрированному путеводителю по монастырям и святым местам Российской империи и Афону" (1907 года издания) на 8-м месте по значимости, "опережая" такие святыни, как Ипатьевский, Макарьевский, Дивеевский и Отрочь монастыри, Саровскую пустынь, Валаам и Новый Афон…
А возник Задонский Богородицкий монастырь в начале 17 века, когда явились сюда, на неспокойную южную окраину Московии, два благочестивых старца-схимника Сретенского монастыря, Кирилл и Герасим. Великую драгоценность принесли с собой – чудотворную Владимирскую икону Божьей матери. В лесных дебрях на берегу впадающей в Дон речки Тешевки срубили первую деревянную церковь… В 1692 году, когда пожар обратил её в дым и пепел (вместе с остальными постройками, которые, в силу изобилия леса в округе, были сплошь деревянными), единственное, что осталось на пепелище – неповреждённая чудотворная икона. Забегая вперёд, скажу, что икона эта, принесшая людям множество исцелений, останавливавшая впоследствии пожары и чудесно охранившая своих служителей от опустошительной эпидемии холеры 1830-31гг. (не умер ни один из насельников монастыря), икона эта была безвозвратно утрачена в 1929 году, в эпоху разорения святынь. Лишились мы заступницы - по грехам нашим…
В 1736 году приступили к строительству первой каменной церкви, не зная, что родился уже на Валдае человек, которому суждено было принести Задонской Богородицкой обители новое духовное прославление

Призвание.
Родился младшим из шестерых детей – и вскоре лишился отца. Семья нередко голодала. Не по годам разумный Тимофей (так звали в миру будущего святителя) понравился богатому бездетному соседу-ямщику, и тот стал уговаривать нищую вдову отдать сына на воспитание. И она согласилась было, и повела Тиму к ямщику, но бросился вдогонку старший брат Тимофея, упал в ноги: "Не отдавайте, матушка! Ямщику отдадите – ямщиком он и будет. Я лучше по миру пойду, а Тиму грамоте выучим, чтобы стал он дьячком или пономарем, чтобы в церкви мог служить!"
Все усилия приложил брат, чтобы мальчик получил образование. Тимофей поступил в славянскую школу, затем его удалось устроить в духовное училище, откуда он в числе лучших учеников был переведен в семинарию, где, окончив её, преподавал греческий, неплохо зарабатывал, но вопреки уговорам родных упорно не хотел обзавестись семьей. Дело в том, что неоднократно случались с ним чудесные события, явственно оберегал его Господь от опасностей, а однажды послал знамение: раскрылись небеса и узрел Тимофей "такое сияние и светлость, что бренным языком сказать и умом понять никак невозможно; но только это было кратко, и небеса вновь в своём виде стали, и я от того чудного явления более горячее желание возымел к уединённой жизни". В 1758 году принял он иноческий чин и наречен был Тихоном, а через год с небольшим (и снова чудесным образом) стал епископом Новгородским: при избрании митрополит, и не помышлявший о таком варианте, три раза подряд вытянул жребий с именем "Тихон". А в 1963 году по личному пожеланию императрицы Екатерины II епископ Тихон был направлен в Воронежскую епархию.

Край полуварварский, полуязыческий…
В Воронежскую епархию, которая простиралась от Курска до Рязани, от Тулы до Харькова и являла собой край казачьей вольницы, в котором священники, как атаманы, выбирались казачьим кругом, где в летний солнцеворот пирами и побоищами отмечали праздник Ярилы, где попытки ввести  школьное обучение детей встречали яростное сопротивление родителей, считавших это притеснением. Состояние самой епархии, как в плане материального её достатка, так и в плане профессионализма и морального уровня служителей Божьих, было самое удручающее.
Почерневшие главы, разбитые колокола и повалившаяся ограда кафедрального собора подсказали святителю: необходим новый храм. Убедившись а тщетности всех просьб о централизованном финансировании, он решил начать сбор пожертвований, и уже в 1765 году был заложен фундамент, а в 1767 году завершено строительство собора.
Но не так гладко шла борьба за души людские. Нравы местных жителей были самые дикие, грубые и далекие от христианского благочестия. Да и большинство монастырей были созданы как богадельни для престарелых и увечных казаков, где "монахи" - прототипы Тараса Бульбы - вспоминали за чаркой минувшие дни. И священниками казацкие сыновья становились, как правило, не ради служения Иисусу, а из самых житейских соображений. Уровень их религиозных познаний был таков, что св.Тихону пришлось особым указом вменить им в обязанность приобретение текста Нового Завета и изучение его. Исправление жизни и служения церковного клира потребовали напряжения всех сил, но святителю Тихону помогала присущая ему четание бескомпромиссность во всём, что касалось принципиальных моментов церковной жизни, сочетавшаяся с беспредельной добротой, милосердием и вниманием к каждому конкретному человеку, а также умение воздействовать на сердца слушателей, излагая православное учение понятно, образно и эмоционально.
Ещё одним злом на земле Воронежской был раскол, этот постоянный спутник неправильного понимания духа и силы христианства. Казачьи традиции – не выдавать беглецов – в петровские времена и позднее привлекли на Дон толпы раскольников, и скоро их вера явилась если не преобладающей, то весьма авторитетной. Официальные меры борьбы с расколом, к которым поначалу прибег святитель Тихон, вскоре были ему запрещены, как приносящие волнения и недовольства всему казачьему населению, что неблагоприятно сказывается на пограничной службе. Тогда святитель повёл борьбу за людские души в одиночку. Он сам отправлялся в заражённую расколом местность и, обливаясь горячими слезами, умолял отступников вернуться в лоно Церкви. Наэлектризованные красноречивой проповедью, раскольники падали на колени и отрекались от зломудрствования…
Нежданным результатом этой деятельности стало то, что раскольники, проникшись к св.Тихону глубоким уважением, обратились к нему с энергичной просьбой стать их раскольничьим архиереем. Категорический отказ не убавил их добрых чувств к пастырю.
Нужно добавить, что в те екатерининские времена, когда высшие чины церкви обычно жили вельможами, св.Тихон почитал своим долгом прямо соблюдать принципы христианского аскетизма и вёл очень скромную жизнь, все свои силы, время и деньги отдавая епархии.
Многое успел он сделать на посту епископа Воронежского. Открытие семинарии, церковное строительство, беспрерывно раздаваемая милостыня, духовное окормление паствы, в результате которого удалось добиться принципиальных сдвигов в миропонимании всех слоев общества, и даже помилование, которого добился святитель для 12-ти участников пугачёвского восстания - их должны были казнить в Воронеже. Дивно, что всё это сделано менее чем за 5 лет. И сколько оскорблений и клевет пришлось вынести пастырю за это время…

Не мстите за себя…
Сколько оскорблений и клевет приходится выдержать тому, кто искренно, до конца отдает себя на служение Богу, а значит, и людям. Как часто принимают ближние кротость за слабость, как часто отвечают злом на добро. Но только через унижения приобретает человек истинное смирение, а судить обидчиков – не дело раба Божьего, но дело Господа. Не зря же сказал ученикам своим Иисус Христос: "Не мстите за себя, возлюблении мои, Мне отмщенье, и Аз воздам". Так случалось и в жизни св.Тихона. Документы той эпохи в числе прочих сохранили для нас такую историю.
Пришлось преосвященному ехать за 100 верст от Воронежа для погребения умершего помещика. В селе Хлевном нужно было сменить лошадей, но местные жители жёстко отказали ему: "Нет лошадей!" (хотя на самом деле были в богатом селе табуны хороших коней). "Я же ваш пастырь," - укорил их св.Тихон. "Над попами ты пастырь" – грубо отрезали селяне, хотя "прогонные" деньги получили от преосвященного вовремя и с лихвою.
Через 16 лет, когда св.Тихон жил уже на покое в монастыре, обратились к нему старики из села Хлевного с просьбой о прощении за тот давний случай. оказалось, с тех пор перевелись в селе добрые кони – мрут, как ни старайся, особенно у тех, кто архиерея в тот раз обидел…
Св. Тихон через келейника передал мужичкам, что он на них обиды не держит и от всего сердца прощает. К себе же не допустил их, ибо ослаб здоровьем и жил в полном уединении, коего всегда просила душа его…

Уединение.
Уединения жаждала душа его, и не прошла, а лишь усилилась эта жажда в годы его епископства, переполненные бурной и трудной деятельностью. Силы человеческие небеспредельны, а у святителя смолоду было слабое здоровье, теперь же оно совсем расстроилось. Да и от людских обид не расцветает человек, даже самый смиренный. А обид было много – и в семинарии, где товарищи кидали в него старыми лаптями; и в Воронеже, где его грубо высмеивали крестьяне и писали на него кляузы купцы, а некий повеса прилюдно дал пощечину… И в Задонском монастыре, куда удалился св. Тихон, уволившись от должности и где напишет он те труды, за которые назовут его российским Златоустом.
Настоятелем  монастыря был человек самолюбивый и вспыльчивый, которого раздражали "неконтролируемые" толпы паломников, осаждавшие келью св.Тихона, (а может быть, и само моральное превосходство последнего) относился к праведнику не по-доброму, а однажды без причины и руку поднял на своего бывшего начальника. Святитель же в ответ упал на колени и попросил прощения за то, что так его прогневал.
Но не только искушения, а и чудесные знамения посещали святителя, проводившего дни в горячей молитве. Дар прозорливости и исцеления болезней был дарован ему от Бога, и люди шли и шли к нему за помощью. И не только духовной: всё что имел, раздавал св.Тихон нуждающимся. "Благородные и купцы богатые присылали немалое количество денег, - пишет очевидец, - но он не только деньги, но и самое белье раздавал, а оставалось лишь то, что на себе имел… Шубы, кафтаны, холст, а иным хижины покупал, а иным скотину… В который день приходящих бедных больше бывало у него и когда больше денег раздаст и прочего, в тот вечер он  веселее и радостнее был…" А жил, по словам настоятеля, "хуже последнего монаха", а когда умер, имущества "в наследство" осталось от него на 14 рублей…
Он проповедовал любовь ("Любовь выше поста" – это сказал Тихон Задонский), прощение ("Как же мы надеемся получить прощение от Бога, когда подобных себе не прощаем?"), трудолюбие ("Кто в праздности живет, постоянно грешит"), молитвенное уединение ("Нигде лучше человек не кается, как в уединении. Тут все житие прошедшее собирает человек во ум, и, на то смотря, ко Христу воздыхает, и просит милости от него".
25 декабря 1779 года святитель начал новый подвиг – подвиг затворничества и полного уединения. Но, почти не отверзая уста, он продолжал говорить о вере, любви и милосердии – слово своё оставил он в своих трудах. 10 августа 1983 года св.Тихон отошел ко Господу. Тело усопшего было погребено под алтарём соборной церкви, где пробыло до 1846 года.

Обретение.
До 1846 года, когда начиналось строительство нового собора, того самого, ныне восстановленного, что сияет небесной благодатью над донскими далями. Автором проекта стал К.А.Тон – архитектор, давший миру храм Христа Спасителя. Всё было готово к строительству, но как поступить с пещерой-склепом, в котором были замурованы мощи св.Тихона и над которым постоянно служились панихиды? Воронежский епископ Антоний Смирницкий не мог решиться нарушить место упокоения подвижника до тех пор, пока св. Тихон явился ему во сне и сказал: ты не можешь умереть, пока не вынешь меня из грязи. Несмотря на свою немощь, старый епископ поспешил в Задонск и распорядился о срочном вскрытии склепа. Свод был очень прочен, только к полуночи удалось пробить маленькое отверстие, и, когда спустились в него, то увидели, что нижний слой кирпича от сырости обрушился вниз, разбив гроб. Увидели мощи святителя Тихона, оставшиеся нетленными, влага не повредила их, как и облачение, хотя оно до нитки промокло от подземной сырости. Непотускневшее, оно хранится ныне в соборе в специальной витрине – саккос, омофор и митра. Обретённые мощи были перенесены в монастырскую церковь Рождества Богородицы, и начались чудесные исцеления: водянка, паралич, холера –неизлечимые болезни – мгновенно отступали при молитвенном призывании святителя Тихона у его мощей. Преосвященный Антоний доводил до Святейшего Синода "сладостное и притрепетное" желание стекавшихся отовсюду богомольцев о канонизации Тихона Задонского. Последнее письмо об этом, адресованное императору Николаю I, он подписал за 6 часов до своей кончины, в 53-м году.
И только 13-го августа (по новому стилю 26-го) 1861 года состоялась канонизация святителя Тихона, на которой присутствовало одновременно 300 тысяч богомольцев со всех концов Российской империи и из других стран. По свидетельству очевидцев, не бывало другого столь же грандиозного, торжественного и умилительного события. Кто мог думать тогда, что настанут чёрные дни…

Святотатство.
Чёрные дни, когда обезумев, рушила Россия веру свою, и память, и любовь, и милосердие. Богатая Задонская обитель (рака и вся церковная утварь - из чистого серебра с позолотой) была разграблена, в семи храмах монастыря разместились цеха пищекомбината (вот здесь, в храме Рождества Богородицы, консервный цех был, а в этом – приготовительный, где какой, добродушно рассказывает пожилой привратник).
Но самое страшное святотатство свершилось над 11-ю задонскими праведниками, в разное время подвизавшимися в обители. Мощи их были извлечены из усыпальницы и свалены в общую могилу. Рассказывает Анна Семеновна Числова.
"Была я девчонкой ещё, играли мы с ребятами неподалеку от кладбища. Смотрим, подвода подъхала. А на ней – двое мужиков и что-то, попонками укрытое. Тут мужики слезли с подводы и начали могилу копать. Оказалось, покойников привезли. Мы поближе подошли. Интересно: всех в гробах хоронят, а этих – так. И что точно помню – не только кости там были, но и тела. Только высохшие такие, желтые совсем…" То есть – нетленные мощи праведников, а нетленность – один из основных признаков святости усопшего….
К могиле, которую сразу же назвали "Святой", потянулся народ, кто-то поставил оградку, кресты, надгробье. А когда пришло "время собирать камни", упокоились честные мощи праведников в мраморной гробнице Владимирского собора Задонского Богородицкого монастыря.
И мощи Тихона Задонского перевезены были из Орла туда, где жил он и где свершилось его успение. И снова идут и идут люди к святителю Тихону.

Возрождение.
Идут прикоснуться к одной из святынь земли русской. Даже в будний день здесь оживлённо. У ворот навес, где пришедшим вручают во временное пользование платочки, юбки, брюки – если пришел в неподобающей одежде, есть возможность исправить ошибку.
Проходим по двору. Кипит жизнь - достраивается монастырская стена, заканчиваются работы на колокольне, которая была почти полностью разрушена и восстановление её потребовало более 10 лет. Она удивительно красива – белая, стройная, строгая, по стилю напоминающая шедевры Петербурга – и видна на много километров окрест.
В храме торжественный полумрак. Теплятся свечи, идет служба перед одним из 9-ти алтарей. Богомольцы тихонько подходят к раке с мощами, ставят свечи, молча, сосредоточенно прочитывают молитву, кладут земные поклоны, поднимаются на возвышение, прикладываются к стеклу, под которым лежит великая святыня. Так же тихо уходят, освобождая место другим. Сухонькая монашка время от времени протирает стекло: а то ведь некоторые так напомаженными губами и прикладываются, ох, грехи наши тяжкие… На стенах, там и здесь – короткие, глубокие фразы из трудов Тихона Задонского. Одна из них: "Никто так не бывает любезен диаволу, как в пьянстве пребывающий, потому что никто так не исполняет его воли, как пьяница". Не зря ведь идет  по Руси молва, что особенно пьяницам и наркоманам помогает пребывание в Задонском монастыре вновь обрести человеческий облик.
Притекают люди к святому Тихону Задонскому. Одни приезжают на денёк-другой поклониться святому месту - их размещают в монастырской гостинице. Другие становятся трудниками монастыря – их сейчас около 200. Приезжают больные наркоманией, алкоголизмом. Здесь – врачебница для души. Многие перестают колоться, бросают пить. Приезжают ненадолго, а остаются при монастыре год, два, кто-то потом выбирает для себя монашеский путь. Другие трудники сразу приходят в монастырь с определённым намерением стать монахом, и для них это – испытательный срок, первая ступенька. Настоятель приглядывается к каждому – готов ли он в суровую монашескую жизнь? А главное, сам человек проверяет себя, достаточно ли он твёрд в своем решении, не захочет ли повернуть назад, не возжаждет ли освободиться от монашества, беря тем самым на душу смертный грех? Достойным вручается подрясник – одежда послушника. Кто-то ждет этого годы, а кто-то всего несколько месяцев. Послушник – это последняя ступенька перед постригом, это уже церковная степень, такой человек ещё не монах, но уже не мирянин. Теперь колебания неуместны, ибо послушник, получивший подрясник, а затем снова вернувшийся в мирскую жизнь, по словам Амвросия Оптинского, уже не управлен в царствие небесное; он нарушил обет, который поторопился дать Богу в сердце своем….  Ведь постриг – это таинство, равное смерти человека и его новому рождению; не зря же и имя ему дается другое…
Постриг первых пяти монахов совершился в возрождаемом монастыре в 1991-м году. А сейчас монахов здесь около сорока, послушников столько же. Растёт монастырь, возрождаются его традиции, его храмы и святые источники, которые в годы гонений на церковь были засыпаны…

Святые источники.
Были засыпаны все двадцать источников, а восстановить удалось пока только два. Один из них - прямо за стеной монастыря, в ложбинке, где когда-то протекала исчезнувшая вместе с вырубленными лесами речка Тешевка. Красиво вымощенная площадка, цветы, скамейка. Кристальная вода наполняет каменный короб, перетекает через него, бежит к Дону. У потока стайкой вьются ребятишки. Загорелый мальчишка набирает ведро ледяной воды и опрокидывает на себя, потом второе, третье, четвёртое. "По религии обливаться надо три раза"– делает замечание приятель. "Я по религии и облился три раза, - парирует тот, - а четвёртое, это я закаляюсь".
Спускаются с горы по ступенькам два молодых монаха. Попили святой водицы. Один нагнулся к источнику – и р-раз голову по самые плечи в хрустальную глубь! Встряхнулся, что капли полетели в стороны, и, встретив мой удивлённый взгляд, весело пояснил: "Это чтоб все мысли дурные из головы ушли!"
А другой источник, по преданию, ископанный самим Тихоном Задонским – в лесу, километрах в семи от города. Здесь выстроена купальня, куда по очереди входят человек по 10 то мужчин, то женщин. Быстро раздеваемся, вздрагивая от прохладной сумеречной сырости, спускаемся по очереди по мраморным ступенькам в узкую нишу метровой глубины. Ледяная (+4 С) вода обжигает, и когда погружаешься в неё с головой – намертво перехватывает грудную клетку, так, что дохнуть не можешь. Выныриваешь, с открытым онемевшим ртом, с ошалелыми глазами, кладешь крестное знамение, и с новыми силами – ещё раз! и ещё раз! и поднимаешься по таким же ступенькам с противоположной стороны, а за тобой следом уже спускается в ледяную купель следующий… Накинув одежду, выходишь в сияющий летний день точно другим человеком.
Точно уже дарованы тебе, как говорится в молитве Тихону Задонскому, "мир и тишина, здравие и спасение и во всем благое поспешение, да тако тихое и безмолвное житие поживше во всяком благочестии и чистоте…"
2002