Золотая магма. 64

Под огромными тропическими деревьями Болт, не снимая шлема, резво идёт впереди. Когда-то малиновый пиджак, превратился в бурую тряпку. На шее блестит золотая цепь. Сзади бредет Лысый. Жарко. Душно. Ни ветерка.

Впереди на тропинку выходят индейцы. Они останавливаются.
– Ну и кули вы там встали? – ревет Болт. – Думаете, меня на понт своей шоблой взять, гопота?

Здоровенная ручища захлопывает тёмное стекло шлема, Болт присаживается на одно колено и ¬– трах! трах! трах! – палит в индейцев. Индейцы бесшумно растворяются в плотной растительности. Из крон деревьев летит поток коротких шипов.

Зу! зу! зу! зу! зу! зу! зу!

Короткие шипики оживленно стучат по пластиковой поверхности шлема и падают на землю, не причинив вреда его обладателю. Болт перестаёт стрелять, поднимает толстый воротник истрепанного пиджака. Встаёт с колена и медленно осматривает кроны деревьев.

Зу! зу! зу! зу! зу! зу! зу!

Маленькие колючки впиваются в толстую ткань пиджака, Болт похож на большущего ежа.
Бандит крутится на месте и стреляет по вершинам деревьев.

Трах! трах! трах!

В густой растительности что-то быстро шуршит и стихает. Болт, однако, не успокаивается и продолжает палить без разбору.

Трах! трах! трах!

Лихорадочно крутясь на месте, он гвоздит в невидимых за густой растительностью врагов.

Трах! трах! трах!

Он отстреливает обойму, меняет её на новую, продолжает палить.

Трах! трах! трах!

Открывает стекло шлема, ревёт дурным голосом:

– Мне надоели все эти погони и дурацкие джунгли…

Трах! трах! трах!

– Сейчас я отловлю этого геолога, и буду долго бить его…

Трах! трах! трах!

– Я переломаю ему все рёбра, я раздроблю ему пальцы, он будет харкать кровью!

Трах! трах! трах!

– Он запоёт, как миленький!

Трах! трах! трах!

– Он расскажет мне, где золото!

Трах! трах! трах!

– И когда я всё узнаю, нам не надо будет больше бегать по этим грёбанным джунглям!

Трах! трах! трах!

– И тогда Вагиф нам башлянёт, и бабла  у нас будет – лом!!!

Клац! клац! клац!

Закончились патроны.

Огромная лапища лезет в карман бурого пиджака, выхватывает новую обойму, вбивает магазин в рукоятку, взводит затвор.

Зу! зу! зу! зу! зу! зу! зу! Летят колючки из густой растительности.

Болт не замечает, как за спиной у него несколько колючек впиваются в шею Лысого и тот со словами: “Ксюха-а-а...” медленно опускается на землю. Он нелепо полуприсаживается, с вычурно подогнутой под себя ногой заваливается набок, и вытянутой над головой правой рукой сжимает горсть травы и сухих листьев. Ноги выгягиваются, судорога проходит по всему телу, носки ботинок несколько раз вздрагивают, кулак расжимается. Лысый недвижно затихает.

Трах! трах! трах!

Болт останавливается, поднимает стекло шлема, прячет пистолет. Довольный, он слушает тишину тропического леса. Не оборачиваясь, обращается к Лысому:
– А здорово мы их сделали, а, братишка? Давно я так не бился, от души, с удовольствием. Кстати, ты не помнишь, когда мы ездили рубиться с ореховскими?

Нет ответа.

Болт поворачивается всем телом. Видит неподвижно лежащего Лысого с вытянутой рукой. Отравленные колючки торчат из шеи.

– Лысый! Братан! Ты чо в натуре? – Болт падает на колени, трясёт друга за плечо. Лысый кругленькими очочками покойно смотрит высоко вверх, где в разрывах между пышными кронами видны кусочки бездонного лазуревого неба.

Огромный человек в белом шлеме вскакивает, крутится на месте, обе ручищи обхватывают рукоятку пистолета.

– Гады, твари-и-и!!! А-А-А!!! – слова переходят в нечленораздельный рёв.

Трах! трах!
– А-А-А!!!

Трах! трах! трах!
– А-А-А!!!

Трах! трах! трах!