Желтый трамвай

  Теплая безумная ночь накрывала меня своим непоколебимым спокойствием, она плыла вдоль погасшего неба, разлившегося нежной густотой черноты и опускающегося сна, зовя за собой огни угасающего города, потоки быстрых уже скучающих и одиноких машин. Она манила своим необычайным спокойствием и тихой печалью чего-то таинственного и непреодолимого, она звала за собой меня, ожидающую, ждущую, одетою грустью. Мимо меня бежали пожелтевшие трамвайные пути, теряющиеся за поворотом длинной улицы, печальной и уже дремлющей под пологом беззвездной ночи. Теплый асфальт дарил мне ощущение любви ко мне всего моего нежного города, которому я отдавала большое пространное место в моем всеобъемлющем сердце, который может даже и не знал о любви моей, но уж готов был сам дарить мне ее, уж готов был любить меня,  задушить в своих горячих объятьях. Город дышал знойным дыханием своих темных улиц, смотрел на меня глазами загоравшихся в темноте окон, ласкал нежным ветерком и смеялся пестрыми рекламами и вывесками, желтеющими среди этого теплого спокойствия.
  Я шла, раскрыв руки, словно обнимая весь этот дремлющий город, плавно переставляя босые ноги с камушка на камушек его грязной мостовой, желая чувствовать всем своим существом тепло моего ласкового города, желая знать все уголки его камней, фонарей, окон и балконов, желая быть единым с его красотой и отчужденностью, но не от меня, а от всего того, что мешало нашей любви, нашему доверию, нашему счастию. И он дарил мне все это, он пускал меня в свои тайны, которые были недоступны более никому в целом свете. И я собирала их и словно нанизывала на невидимую нить крупицы бесценного жемчуга, храня в тайне от всех. Мое черное платье, повторявшее все контуры моего молодого тела, сливалось с темнотой ночи, блестело вместе с огнями города, и пропадало, растворяя меня пред его необъятными широтами. Я шла, держа в руках лаковые черные туфли, уж не помня откуда и куда, я просто шла, любя город, любя его улицы и переулки, его машины, его  театры, его балконы, фонари, огни, площади и мостовые....
  Из-за поворота раздался грохот мчащегося вперед трамвая, и я отошла в сторону от желтеющих в огнях города путей. Трамвай пронесся мимо, освещая меня и обдавая громким звуком уж ускользающей от меня реальности. В его салоне было двое: дремлющая старушка и проходивший к выходу юноша. Этот грохот был столь неуместен в этой идиллии, он так разрезал воздух, будил всех, словно глупый мальчишка, пытающийся напомнить всем о своем неотъемлемом присутствии, что вызывал лишь едкое желание вновь вернуться  к тому спокойствию, к той тишине, к тем огням, к той прелести непознанной ночи...
  Трамвай остановился недалеко от меня, скрипя своими тяжелыми колесами. Мне стал до боли противен этот грубый скрип, этот желтый одинокий трамвай, я хотела вернуться в мою ночь, вновь почувствовать ее нежность,  таинство ее прикосновений, вновь любить мой спящий блаженным сном город. И я ушла в первый же переулок, уходивший прочь от ненавистного мной трамвая. Переулок чернел темнотой теплой ночи и приветливо улыбался, зовя вглубь, маня неизвестностью. И я обрадованная побежала туда, где играла музыка моей прекрасной страстной ночи.
  Как вдруг я услышала приближающиеся шаги за моей спиной и последовавший за ними голос:
 - Любимая!
 Я вмиг обернулась. На повороте в переулок стояла фигура моего мужчины, моего цыганского барона. За его спиной горели огни города,  чернела ночь, и мчался догоняющий того первого, другой уж пустой трамвай. Его густые черные волосы развивал озорной ветер, тот, что ласкал и меня своими прикосновениями. И я, сорвавшись с места, полетела в объятья к моему барону. Я уж не хотела любви улиц и переулков, я уж забыла о ночи, о спокойствии, о городе, я хотела его объятий и его поцелуев. А он шагнул навстречу мне, раскрыв свои нежные объятья и я упала в них, блаженно сознавая его теплоту, ласку, чувствуя сладость его поцелуев...
  Грохот приближающегося трамвая вновь раздался из-за поворота. Миг – я и вздрогнула от этого грохота, проснувшись на холодной скамье остановки. Также горели огни моего города, также чернела ночь, взывая лететь за ней, раскрыв радостные крылья любви, также теплел асфальт и смотрели печальные окна серых домов. Трамвай остановился передо мной, раскрыв двери. Я вскочила со своей скамьи, еще сонная, схватив свои туфли, быстро переставляя босые ножки. Я влетела в теплый салон, и трамвай поехал дальше собирать на улицах города его дремлющих и спешащих домой жителей. А я села в жесткое кресло и стала смотреть в окно на проносившиеся мимо здания моего любимого города. Как вдруг мой взгляд остановился на  стекле дальнего от меня окна, на котором было написано черным маркером: «Жизнь есть сон».
   

                29.12. 2007.