Бой

Старлей был ещё жив, но жизнь уходила из него вместе с кровью, пульсируя и выплёскиваясь из страшной раны.
 Пуля ударила под ключицу и вышла из спины, вырвав лопатку и почти отделив левую руку от плеча.
 Он был молод и красив этот старший лейтенант спецназа ГРУ. Да разве  молодость бывает не красивой? И что для чудовища под названием война  значат красота и молодость. Этот Молох пожирает все без разбора: судьбы, жизни, дома, технику.
 Скудными средствами, что имелись в распоряжении солдат, кровь остановить не удалось. Лейтенант умер.
 Спецназовцы укрылись на втором этаже полуразбитого дома и  старались держаться в межоконных проёмах, потому что снайпер бил быстро и точно из крупнокалиберной английской винтовки разрывными пулями.
Выглянуть и определить, откуда приходит смерть, было невозможно – три секунды, на которые старлей появился в проёме окна, стоили ему жизни.
 « Голубые береты « спецназа  ГРУ уже третий час сидели в этом доме. Сунулись было на противоположную сторону здания, но попали под такой свинцовый шквал, что о прорыве пришлось забыть.
 Выставили часового на лестничный марш и наблюдателя на противоположную сторону дома.
 Время тянулось и плавилось в мозгу тягучими мыслями, как плавилась под солнцем смола на чёрном асфальте.
 Каждый думал о своём, но все они хотели скорее покинуть этот дом, в котором витал дух смерти. Изредка кто-нибудь из них поднимался и, стараясь не попасть под прицел, бросал из окна дымовую шашку или кирпич. Ни шашка, ни кирпич не долетали до земли – пуля прерывала полёт, разрывая предмет на куски.
 
К дому, в котором затаились спецназовцы, обходя завалы и воронки от разрывов, брёл растрёпанный мотострелок. Недавно, в укромном месте,
он вкатил себе очередную дозу, чтобы забыть, забыть, чтобы не видеть своих растерзанных осколками сослуживцев, чтобы ушёл страх.
 И теперь он забыл. Наркотик обволок сознание приятным туманом, ему стало хорошо, ему нужна была компания, и он пошёл искать её, ничего не замечая вокруг. Его не пугали близкие разрывы, не слышал он и стрельбы неподалёку, в поле его зрения было два- три метра впереди.
  Или снайпер перекуривал, отдыхая от кровавой работы, или очень внимательно следил за окнами, где могла появиться очередная цель, но так или иначе пехотинец беспрепятственно вошёл в раздолбанный подъезд, волоча за собой гранатомёт  «Шмель». Вошёл и, матерясь и спотыкаясь, стал подниматься на второй этаж, неожиданно наткнувшись на ствол автомата.
Чёрный зрачок смотрел ему прямо в лоб.
  Видно бог и вправду бережёт убогих и пьяных, иначе его уже давно искрошила бы свинцовая струя автоматной очереди.
А возможно это непередаваемый фольклор, которым он сопровождал своё передвижение по ступенькам, заставил часового, что охранял лестничный пролёт,
посмотреть на автора столь виртуозных выражений.
 « Ты что бродишь без каски и бронежилета?!» - задал первый вопрос гостю спец, признавая там самым, что перед ним свой.  «Снайпер головы не даёт поднять. Шлёпнет в момент!»
 Осоловелые глаза мотострелка стали приобретать осмысленное выражение-
«Где снайпер?»
-« А чёрт его знает! Где-то на той стороне улицы. Нашего летёху убил - вон у стены лежит «.
  Пехотинец привёл гранатомёт в боевое состояние и пошёл к окну.
 « Ты куда?! Убьют, дура!!»
Не обращая ни на кого внимания, солдат стал в проёме окна с грозным оружием наизготовку.

На противоположной стороне улицы, на крыше трёхэтажного здания приподнялся
нижний край шифера и в образовавшейся щели появился ствол с набалдашником глушителя. В перекрестии оптического прицела замаячил мальчишка- мотострелок, без каски и с трубой гранатомёта в руках.
 Палец снайпера уже прилёг на курок, когда очередной близкий разрыв снаряда
качнул воздух, сдвинув взрывной волной
шифер и сбив прицельный выстрел.

 Пуля вонзилась в стену за спиной гранатомётчика, разметав по комнате кирпичные крошки. И в тот же миг рявкнул «Шмель». Смертельный шар плазмы, вырвавшись наружу, с шипением
понёсся через улицу и врезался в крышу напротив. Высвобожденный огненный джин забесновался под шифером, круша и сжигая всё вокруг.

Когда осела пыль, поднятая реактивной струёй, в комнате воцарилась тишина.
 Мотострелок бросил ненужную уже трубу, закурил и со словами « Скучно здесь» побрёл к выходу.