Тикси

                ****...И сны наши веселы и пьяны      ********************************************Над струганною сосной     ************************************Александр Городницкий «Бухта Тикси»

   Так мы за того дуремара, Сашку Петрова, переживали, когда рейгановские ребята перед Югославией решили небольшую тренировку над Панамой учинить. Та-ак переживали…
   А как его ещё назвать? Конечно, дуремар. Вот какого спрашивается буржуином вдруг заделаться захотел, да в Панаму эту за панамкой своей попёрся?
   По школе, между прочим, и не сказать было, что из него такой придурок получится. Хотя…
   И правда, чего ещё можно было от него ждать? Он же в шестнадцатой учился.
   Той. Той самой, что на лёгкой атлетике специализировалась. И где? В Воркуте. По лёгкой атлетике! Поэтому мы их все девять учебных месяцев на лыжне и били. А у них только раз в году, на первомайской эстафете, шанс был в нашу сторону громко, со смаком, плюнуть. Да и то, если по погодным условиям мероприятие спортивное не отменят. Мало ли. Заметёт как в этот день… Хоть лыжи одевай перед тем, как на демонстрацию идти!
  Только Сашка не сразу за панамкой-то…
 
  *       *      *
   У нас же тогда народ хлеб зря не ел. Тем более, он - свой, не чужбины. Совсем и не горький. А очень даже наоборот.
   Вот это Сашка хорошо уразумел. Потом, правда.
   Ну, естественно, и помогли ему. Те ребята, что за нравственное здоровье страны и отдельных её граждан призваны были отвечать. Они-то совсем не зря хлеб свой ели. Сразу смекнули, что уедет Сашка и… Всё! На одного гражданина меньше станет. А им, как обычно, от валовых показателей зарплату в их бухгалтерии начисляли.
   Типа, как чаеводам грузинским – за каждую собранного тонну. Поэтому чая того – много должно быть. И луч-че – с ветками толстыми в коре. Если прикинуть - сколько лист тот чайный на весах потянет и сколько его наломать с кустов можно? А ветка – вот она. Толстенькая, увесистая… Одну выломал и «кайки лоппу», как говорят наши друзья-соседи, что сыр Виола и Яна Сибелиуса изобрели. Шабаш на сегодня. Если вольным переводом перевести.
   Вот и у ребят этих, что так неприметно, в серые пиджаки швейной фабрики имени товарища Володарского одевались и кроссовки югославские, где в дремучем лесу, подальше от жилья и глаза человеческого из чемоданчика с рацией доставали… У них тоже, личный доход, что по штатному расписанию, да с доплатой за звание, от валового показателя зависел. И премия – тоже на количество морально устойчивых и здоровых граждан подвязана была.
   А тут Сашка – в Панаму…
   Да как можно!
   Ну, его за пьянку… А кто тогда не пил? А если пил, то только по Марусин поясок, а не до краев наливал?
   В общем, отчислили Сашку с Горного. Временная, студенческая прописка – накрылась. А без неё – что в том Питере делать? Ещё за тунеядство загремишь куда, к дому поближе. Только не в купейном… И даже не в плацкартном вагоне.
   Ну, а девчонки симпатичные… Они ж не только в Питере. Да и… Как там?
   Там же – панамка эта! Будь она…
   Так что призывали Сашку этим же маем уже из Воркуты.
   И вот что интересно. Уж куда с Воркуты, казалось бы, севернее. Некуда вроде. Потому и служили пацаны наши. Кто - в Питере. Кто - в Прибалтике. Кто - в Чехии. А кто и - в Ташкенте жарком… Или ещё южнее.
   А Сашке припомнили видно. Любовь его буржуинскую. И загремел он. Под фанфары. В славный посёлок городского типа под кодовым названием Тикси.
   А Тикси…
   Если с якутского и дословно, то выходит - «место швартовки».
   
            *     *     *
   Тикси - это порт в Якутии, рядом с устьем Лены.
   Правда, «рядом», - понятие растяжимое. Широки сибирские просторы. И, чтобы от Тикси до Лены дойти, ещё почти сутки по воде топать надо. Дельта Лены, до того, как река впадает в море Лаптевых, делится на несколько проток, одна из которых - Быковская, почти к самому Тикси выходит. Протока, хоть и не самая крупная, с Трофимовской её не сравнить, но тоже… Не маленькая.  Больше сотни вёрст.
   Да и сразу в протоку не попасть.  Для того ещё полуостров Быковский обогнуть надо.
   А как из Тиксинской бухты выходить, так опять же, почти прямо на выходе есть остров. Погибших кораблей на местном диалекте. И так суда те затоплены хитро, что левым берегом бухты, тем самым, что ближе к Лене, в море вообще не выбраться.
   Может и раздолбайство какое…
   Но – не похоже. Скорее всего, – спецом. Чтобы супостат втихую не прошмыгнул. В войну же через Тикси шло почти восемьдесят процентов ленд-лиза, направлявшегося к нам из западных Американских портов.
Супостат-то тогда не прошмыгнул. А вот с выходом из бухты нынче есть сложности.
   Ну, как обычно. Хотели, как лучше…

            *   *      *
   Порт для Тикси это всё…
   Лес, что с Лены в плотах идёт, на суда перегрузить надо. И дальше, дальше его... На восток. В Японию. Якутский уголёк принять, да раскидать по всему побережью. От Хатанги до Певека. Чтоб было чем в долгую-долгую полярную зиму поселковые котельные топить. Песок, которого в тундре нет, с Лены завезти. А то без него – какой такой бетон и разные строительные работы?
   Летом, когда идёт навигация по Северному Морскому Пути, грузооборот в порту просто запредельный. Три-четыре месяца там просто завал. Работа - круглыми сутками, благо полярные белые ночи. А пото-о-ом...
Как якуты говорят, - если в августе олешки, олени северные то есть, от воды, где летом гнуса, комарья мелкого, северного, поменьше, вглубь тундры пошли, всё… Зима на подходе.
   А зима в Тикси…  Дай Бог здоровья каждому.
   К концу сентября весь посёлок уже под белым, снежным покрывалом. Ну, а в ноябре – настоящая зима. Настоящая - это когда градусник, что за окошком, минус тридцать показал и не остановился. А дальше - вниз, медленно, но верно пополз. И плюсом к этому минусу ещё и ветер приличный. Между посёлком и морем ничего ведь нет. Да и с другой стороны – тундра. Дуй, ветер полярный, хоть задуйся.
   Что?.. Десять-пятнадцать метров мало? А вот вам – двадцать. Ещё хотите – да, пожалуйста…
   В секунду!
   Так что прижался к тёплой батарее центрального отопления поплотнее и…. кури бамбук, плюй в потолок.

           *    *   *
   Да вот, знаю… Знаю, если говорю.
   У меня школьный корефан заканчивал ЛАУ.
Ленинградское арктическое училище, которое именно для Севморпути специалистов готовило. Механиков там, метеорологов, радиотехников…
   Хорошее училище. И поговорку, ходившую про него в Питере, - чтобы, мол,  позорить морскую славу, какой-то… дядя придумал ЛАУ, так то конкуренты с речнухи придумали. Да ещё для форсу своего, речного, «плевок»* на курсантской фуражке на «краба» поменяли. А «дядю» - на другое, менее благозвучное, слово…
   Зависть. Чёрное такое, неблагодарное чувство. Так что про «славу»,  – не верьте. Хорошее училище.
   Вот его Серёга, корефан мой, и закончил.
   Получил диплом радиотехника в зубы, отпуск отгулял. Вроде, к месту будущей работы выдвигаться время подошло.
   А работать его… Как раз таки в этот самый Тикси и направили. Мол, радиотехники там нужны… Позарез просто.
   Чтобы Серёга, ну, и те, кто в Тикси его встречать будут, в нужности и позарезности не сомневались, свежеиспеченному спецу бумаг вместе с дипломом насовали – кучу целую. И направление Севморпути с синими печатями, и пропуск именной в погранзону.
   А поезда в Тикси не ходят. Машины – не едут. Только самолётом. Через Москву.
   Но… Тут такое дело.
   Мать у Серёги. Тёть Катя. Та-акая пробивная женщина.
   Нет, так-то она строитель. Отделочница классная. Ну, а кто хоть раз в пятилетку квартиру не ремонтировал?
   Вот у тёть Кати и числилось в друзьях… Мно-ого народу разного.  И погранцы тоже.
   А им, ну, как минимум, раз в неделю, облёт побережья делать надо. От Воркуты и всё на восток, восток… Амдерма, Хатанга, Тикси, Певек. И обратно. Уже на запад.
   Мало ли, может не только белые медведи со льдов на берег ползут…
Так-то они без посадки идут. Но… Может же лампочка какая перегореть? Что они в потёмках потом до самой Воркуты идти будут?
   Связались с Тикси:
   - Посадку разрешаете?
   А куда они с подводной лодки денутся?
   - Разреша-аем…
   И пока борт заходит да садится, тиксинские кадры сбегают, купят эту лампочку чёртову в хозтоварах поселковых…
   Правда, в самом Тикси сесть - никак. Если только на брюхо. Но то – нежелательно. Государево имущество попортить можно.
   Аэропорт чуть дальше, на север от посёлка. И десяти километров не будет. Вдоль моря дорога идёт. По которой - как раз к нему. Он Тикси-3 называется. Тут главное, при заходе на посадку не ошибиться и в Тикси–2 не загреметь. Крайне это нежелательно. Тикси-2, что между посёлком и аэродромом, – кладбище. Юмор у них там, в Тикси этом, такой… Чёрный.
   Вот Серёгу погранцы и загрузили в самолёт по тёть Катиной просьбе.
   А что? Им не в напряг. Забросали Серёгу парашютами, мятликом, травкой такой, что в Воркуте заместо сена в подсобном пограничном хозяйстве, присыпали, чтоб какой проверяющий кипеш ненароком не поднял, и на взлётную полосу вырулили.
   Ну, а тёть Катя домой. Проводила…
   Только.
   Следующим утром открывает она дверь на звонок, а у порога… Вот, он – Серёга.
  Не смогли погранцы сесть. На Певек летели – не принимал Тикси. Буран. Обратно – та же комедь.
   А что сделаешь? Февраль. Ветер дует. По многочисленным просьбам тиксинских трудящихся.
   Только со второго захода, и то, когда уже с Певека на обратный курс легли, погранцам удалось Серёгу в Тикси на низкобреющем, без особого ущерба для его здоровья, выбросить...
   И только он встал, от снега отряхнуться не успел.
   Ба-аа…
   А что это за рожа знакомая среди встречающих, что все, как на подбор с зелёными погонами?
   - Сашка. Ты?..
   - Я…
   - Ну-уу… Мне твоя морда лица в Воркуте ещё надоесть не успела!
   А что поделаешь? Земеля…
      
             *   *    *
   Нет, не думаю, чтобы у пацанов там дружба крутая была.
   Всё-таки разные они.
   Сашка, ну, как и я. Перекати-поле. Сегодня здесь, а завтра… Ищи-свищи.
   Ну, а у Серёги корень крестьянский, основательный. С самого центра России. Из-под Ельца дед его на фронт уходил…
   Да и какая дружба, если один – вольный, гражданский человек, а другой – присягой воинской к заставе накрепко припаян.
   Только…
   Крайний Север это не только снег ледяными иглами в лицо, мороз и ветер.
   Конечно, тяжело в навигацию. Работы – выше крыши. Но, выпадет минутка какая…
   Подняться на самую вершину Лёлькиной горы. И оглянуться окрест. Не спеша.
   С одной стороны – море. Огромная, тяжёлая, свинцовая масса солёной воды. И где-то там… В таком далеке, что и не видно почти… Угадывается тонкая белая линия паковых льдов, что отошли временно от берега на радость мореходам.
   С другой – волны сопок необозримой тундры. И тоже – до самого горизонта. Где в синей холодной дымке проступают отроги хребта Хараулах.
   И зелёная мощь травы да карликовой, плотно прижатой ветрами к земле, растительности, что прямо на глазах – вверх, вверх. К солнышку. Чтобы успеть за короткое время вырасти, отцвести, созреть и отплодоносить…
   Вот там, на вершине, понимаешь… Что ты – только есть. Вот сейчас. Ну, может ещё какую чуточку самую. А то, что вокруг, было до тебя и после тебя будет долго-долго. Всегда. Вот такое, какое оно сейчас, перед тобой.
   Как Вечный Жид. Который вечно молодой и здоровый. До той поры, пока не заглянешь ему в глаза.
   Заглянешь… А там… Вечность.
   И под пристальным взглядом этой вечности всё вдруг становится таким мелким и неважным.
   Кроме одного. Того плеча, которое рядом. Если вдруг что… Можно ли будет на него опереться?
   Потому Север, он, - как то сито. Мука проходит и остаётся. Из неё хлеб будет. Тот самый, который потом, если что – пополам разделить можно.
   Всё иное,  – шелуха. Полова, которую выбросил и забыл.
Но что осталось – на то положиться можно. Оно – крепкое.
      
                *      *      *
   Так что ничего странного в том нет, что до самого Сашкиного дембеля таскал Серёга ему на заставу пирожки маменькины, что тёть Катя регулярно с воркутинским бортом им в Тикси переправляла…
   Конечно, уже не горяченькие. Но, ничего. Сашка и такие уплетал за обе щёки да нахваливал. И пирожки, и тёть Катю, и маменьку… И страну нашу, в которой всё – для человека и за ради человека. И микросхемы… Самые большие микросхемы в мире!
   Хороший, видно у них замполит был.
   Толку только.
   Сашка ж, как дембильнулся, так сразу - в Питер.  А там – панамка.
Дождалась…
   Правильные, видно, у них, в Панаме девчонки. Хоть и наркобаронши.
      
              * *    *
   Нет, ка-ак мы за того дуремара, Сашку, переживали, когда рейгановские ребята Норьегу** бомбить начали…
   Сашка… Как хоть ты там?
   Живой?..

 * «плевок» (сленг.) – кокарда речного флота, в отличие от «краба», которая - морского
 ** Норьега – Мануэль Норьега - панамский военный диктатор. Родился 11 февраля 1938 в Панаме в бедной семье выходцев из Колумбии. В феврале 1988 Норьега был официально обвинен в США в вымогательстве, отмывании грязных денег и использовании Панамы как перевалочного пункта международной торговли наркотиками. Части американской армии в ходе «Операции справедливости» в декабре 1989 сломили сопротивление верных Норьеге сил. 3 февраля 1990 Норьега был арестован. В апреле 1992 осужден по восьми пунктам обвинения на 40 лет тюремного заключения.


Рецензии
Такое знакомое с детства название, Константин!
Мой папа был моряком и доставлял продовольствие по СМП. Был бы жив, обязательно дала бы прочитать ему Ваши зарисовки! Спасибо за рассказ!
Татьяна

Татьяна Соколовская 2   28.09.2021 15:45     Заявить о нарушении
Вам, Татьяна, большое спасибо. И за внимание к этому рассказу, и за отзыв на него.

Константин Кучер   28.09.2021 15:53   Заявить о нарушении
На это произведение написано 25 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.