Четверг, пятница и суббота

Она посмотрела из окна на капли дождя, разбивающиеся о крыши машин. На последние листья на тротуаре и вышла из квартиры, закрыв дверь большим ключом – таким, каким в Европе в эпоху возрождения запирали кладовки в замках вельмож. Был четверг. В подъезде ей встретился маленький лохматый пес, рыжий с серыми ушами и мордочкой, а на улице – старушка с седыми волосами и заинтересованным выражением лица. Она пересекла дорогу, увернувшись от синего мотороллера, и вошла в парк, по пешеходным дорожкам которого гуляли пожилые парочки, поддерживая друг-друга за локти, дамочки в красных беретах со своими маленькими любимцами, две бабушки и один внук лет пяти. Не обращая внимания на слизняков, переползающих дорожку, она прошла центральную часть и села на сухую скамейку, располагавшуюся под навесом, раскрыла зонтик и поставила его под дождь. Кавалер должен прийти с минуту на минуту, и странно, что его еще нет.
 
Через полторы минуты ей на колени упал желтый кленовый лист, и как раз пришел кавалер – встал рядом и, улыбаясь, стал смотреть, как она в смущении убирает зонт под крышу. Потом она привстала и он ее поцеловал в щеку. Он ей очень нравился – очень вкусно пах, имел строгие черты лица, которые в сочетании с доброй улыбкой создавали очень мужественный образ, носил черное пальто и шарф. Кавалер сел рядом с ней и посмотрев на нее, сказал:
- Привет, ты намокла пока меня ждала.. Прости меня, ты же знаешь, как я спешил к тебе на встречу.

Она знала, он всегда опаздывал – вопрос был только во времени. Но, повторим, он ей очень нравился – у него была большая собака и маленькое золотое кольцо на среднем пальце правой руки. Мимо проехало два велосипедиста – один красный, другой зеленый (велосипеды). Первой ехала девушка в мягком свитере и с красивой попой. За ней – толстый небритый программист в спортивных штанах и вьетнамских кроссовках. Они оба посмотрели на попу велосипедистки, потом он взял ее за руку и сказал:
- Я только что видел твоего мужа.
-Да, - ответила она, - совсем недавно я его тоже видела, а теперь он уехал на биржу или пить пиво с друзьями, темный Kozel, как всегда, ты ведь знаешь.. Но я ничуть не расстраиваюсь.

Она посмотрела на него и неестественно искренне улыбнулась. Он знал, что она всегда в таких случаях улыбается неестественно, но очень искренне. Ему это очень нравилось и подстегивало в сексуальном плане. Она же просто показывала ему, что все в ее власти – и он в том числе.

Она родилась в большом городе за низкими горами, а потом приехала сюда, получила образование и некоторое время работала в средней компании, занимающейся продажей тюбиков для зубных паст и прочего оборудования в таком духе. Потом она встретила мужчину своей мечты – состоятельного, любящего командировки, темное пиво Kozel и девочек, а следовательно, постоянно отсутствующего дома – и вышла за него замуж. Потом, когда мужчина ее мечты приобрел в собственность контору, в которой она работала и хорошо отодрал ее директора – она уволилась и стала милой домохозяйкой – купила себе черненькую собачку, потом продала ее, и стала наслаждаться самой собой.
А он – просто кавалер.

Они сидели на лавке и беседовали. Ветер шелестел листьями над их головами, а большой серый кот выглядывал из-за куста. Он смотрел выпученными глазами на дорожку, по которой никто не шел и странно кивал головой.
- Моя бабушка завещала мне дом в деревне – очень далеко, я увезу тебя туда и мы будем заниматься любовью в диком саду, среди трепещущих лепестков огненных роз.
- Тогда уже через неделю мы заболеем какой-нибудь болезнью, распространяющейся через грязь, и вернемся сюда лечиться, - ответила она.
- Почему, я буду поливать тебя из кувшина парным коровьим молоком и поить родниковой водой.
- А в свободное от занятий любовью время ты что собираешься делать? Красить гнилые покосившиеся стены или проветривать комнату от смрадного запаха десяти поколений твоих предков?
- Между прочим, этот запах еще и до сих пор я ношу в себе, - а она подумала, что вовсе нет.

Серый кот еще раз высунул голову из-за куста посмотреть на проезжающую назад велосипедистку. Они пошли к ней домой, и ее кавалер вышел только поздним вечером, как раз, когда в подъезд входил маленький мальчик, тянувший за собой на веревке кораблик. Он стукался о ступени лестницы как о волны.



В пятницу неожиданно выглянуло солнце. Туристы толпились вокруг памятников, о существовании которых местные жители даже не догадывались, а те радостно взмахивали руками, шапками, читали книги или указывали путь – счастливые оттого, что кто-то обратил на них внимание. Улетевшие из клеток зеленые попугаи чирикали в стайках воробьев, потому что осень – как весна.

Она открыла глаза и увидела над собой белый потолок, усыпанный звездами, звездочками и просто светящимися шариками – сейчас они все молчали, скрытые солнечным светом. Она сварила кофе и выпила его, потом оделась и вышла.

Нужно было стоять справа от фонтана, как раз под брызгами, и ждать его. А он должен был прийти еще пять минут назад, потому, что он всегда опаздывал на 10 минут. Она это знала и опаздывала на 15. Но сегодня его пока не было. Капли из фонтана падали на мостовую и, превратившись в серебряные обручальные кольца, катились вниз, к набережной – туда, где мрачно вздымались портовые краны, кричали сидя на фонарных столбах и ругаясь друг с другом чайки, сновали рабочие и крысы.

День еще только начинался, а солнце было уже высоко – но, спрятанное среди серых облаков, оно создавало атмосферу берега северного моря – холодного, но очень дорогого сердцу. Рядом с фонтаном бегали дети и что-то кричали. Она не слышала, что – она хотела заплакать, но не могла. К ее ногам подбежала паршивенькая собачка и стала нюхать, как раз тогда, когда подошел он.

 - Привет, родная, - он был в шляпе, которую тотчас снял, здороваясь, - на той стороне этого мира, ты же знаешь, всегда идет дождь, - он помахал зонтиком,  - который меня и задержал. Мне пришлось вернуться и переодеться. Не могу же я встречаться с тобой в мокрых штанах.
- В мокрых штанах – нет, но совсем без штанов – лучше, ты мог взять их в руку, - она подошла к нему, улыбнулась и поцеловала. Он весело ухмыльнулся, даже не притрагиваясь к ней.
- В самом деле, зачем ехать к твоему дяде, давай останемся здесь и посмотрим на это море, - он отвернулся от нее, глядя на то, как большой портовый кран уперся стрелой в стрелу другого крана – железные балки скрипели, и казалось, вот-вот они оба упадут на причал. Два громадных монстра, сражающиеся на берегу моря за контейнер виски William Grant’s. Неправдоподобно, но очень романтично.

Он едва устоял на ногах при мысли о контейнере виски. Слишком буйное воображение – на самом деле, что интересного и романтического можно найти в крупном порту – краны всегда стоят на безопасном расстоянии друг от друга, а к виски не пробраться – даже если ты матрос. Поэтому матросы всегда берут виски с собой.

- Ну как же так, сегодня у нас особенная встреча, ты ведь должен помнить. Мы собираемся прокрутить хорошенькое дельце с моим дяденькой. У нас будет много денег и время наслаждаться свободой.
- Времени всегда не хватает, а деньги еще покажут тебе, что такое настоящее счастье, - сказал он, гладя ее по волосам – он был далеко, на самом деле. Где-то там, глубоко в его голове жила Матильда, старая, в потертой ямайской футболке с пальмами, с голубой ленточкой на голове, с седыми волосами, но живыми глазами и с обтрепанной бородой. Он всегда ждал ее тут – в этом мире, между кранами в порту, между Куперами, припаркованными возле здания посольства королевства Швеции, между бедер своей очередной подружки... Он знал, что больше не найдет ее. Поэтому иногда он снимал шляпу, садился на влажную после дождя лавку и смотрел туда, где ее уже больше нет – на синее море с белыми барашками волн. Он сомневался и улыбался.
- Я не сомневаюсь, что мы сможем получить эти деньги, совсем не сомневаюсь, - улыбнулся он, глядя, как она смотрит на серого кота, - но разве не важнее для нас с тобой остаться тут, на берегу этого чудесного моря и наслаждаться серой водой.
- Лучше пойдем домой, я хочу тебя – ответила она.
Он встал и пошел. Сзади его брюки были мокрые – это всегда так, когда садишься на влажную лавку. Он вышел от нее только поздно вечером. В подъезде ему встретился маленький мальчик, тянувший за собой на веревке бумажный кораблик. На улице, видимо, шел дождь – вода затекла в кораблик и, выливаясь из его трубы, заполняла собой весь подъезд.

Сегодня была суббота – время развлечений. Она надела майку с большим вырезом на спине и пошла танцевать. У нее плохо получалось – бармены трясли шейкерами и резкими движениями ставили кружки с пивом на стойку, девушки крутили бедрами и махали руками, геи целовались в углу. Недобрая атмосфера всего того, что ее окружало (террариума) порождала в ее голове кошмары – они возникали, увеличивались и пожирали друг друга. На какое-то время все затихало, пока не зарождались новые кошмары, жаждущие пожрать друг друга. И так вновь и вновь, в вечном цикле.

Она чувствовала удары ритма – такого знакомого ей Africatalans, они отражались где-то на дне ее сердца и мозга. Головы людей увеличивались с каждым ударом. Вот – и мальчик, нервно трясущий руками рядом с ней, превращается в кошмар, его голова увеличивается, начинает занимать все воображение, его тело приближается к ней, он хочет обладать ею, его огромный рот, способный заглотить весь этот чертов клуб, хочет поцеловать ее губы, страшные черные глаза со смеющимися зрачками, смеющимися в зловещей пляске теней. Теней кошмаров, один за одним рождающихся в глубине мозга. Вот они уже рядом, они становятся явью, и они пожирают друг друга, они пожирают огромное отверстие рта страждущего мальчика.

Ей стало спокойнее, только на одно минуту, потом все возвращается. Стены расступаются, и вокруг оказывается огромное пространство – пляшущие тени дьяволов, не имеющих отражений. Зеркала пусты, как и жизнь. Красные глаза и зеленые лучи повсюду, везде, где только можно видеть. Секс в туалете? Секс в такси? Секс дома?
- Я убью эту скотину, где он прячется?!!
Где же они все прячутся?

11.2006