Тайная заповедь или приключения Мудреца. Глава 1

  Глава 1.
Многие Мудрецы умели лечить взглядом, но для этого – чувства самого Мудреца должны быть светлыми, спокойными. В последнее время Мирон стал бояться, что сила его покидает. Слишком много нехорошего видел он за последний год, и постепенно в душе нарастало смятение, неуверенность в себе. Скорей бы домой!

–Деда, а ты почему боишься Мудрецов?
В это время  телега въехала в выбоину, которая образовалась после весенней слякоти, и путников ощутимо тряхнуло. Может быть из-за этого, или по какой-то другой причине, но старик не сразу ответил внуку:
–Они могут превратить тебя в лягушку.
Васятка живо представил, как он прыгает с кочки на кочку возле гнилого лесного пруда, его липкие зеленые лапки слегка утопают в холодной застоявшейся воде, а вокруг него  толпами вьются до жути надоевшие своим писком комары, которых он пытается  съесть; и мальчишку тут же передернуло  от отвращения. Несмотря на солнечный, погожий денёк в самом начале лета, когда лес утопает в молодой, ещё ярко-зелёной  листве, а тёплый ветерок кружит голову запахами смолы и первоцветов; холодные мурашки противно побежали у Васятки по спине. Он быстро перекрестился, возблагодарив Бога за то, что Тот  сделал его человеком, и понял, что больше не желает повстречаться с Мудрецом, как хотел того прежде. Однако вскоре пытливый ум парнишки нашёл некое несоответствие своего нового желания с тем благоговейным трепетом, который испытывал его дед, всякий раз вспоминая, как когда-то, когда сам был не старше, чем Васятка сейчас, принял лесное яблочко из рук Мудреца.
«Эка невидаль, – рассуждал Васятка, – дичка отведать!» Только находились в деревне люди, которые даже завидовали деду по этому поводу.
–А почему тогда дядя Егор так хочет, чтобы какой-нибудь Мудрец зашёл к нему в гости?
Старик успел уже задремать, убаюканный мерным покачиванием телеги, и внук с нетерпением стал дёргать деда за рукав.
–Почему?..
–Так ведь сам знаешь, что сын у него болен, ног не чует, так и лежит весь день на лавке, а Мудрец может вылечить его за одну минуту.
–Как это?
–А вот так, взглянет – и всё готово. Только Мудрецы редко людей лечат.
–Почему?
В больших голубых глазах Васятки отразилось столько праведного удивления, что дед невольно нахмурился. Где это видано – обсуждать жителей Заповедного края?
–Ну что ты все «почему», да «почему»? Кто же их поймёт, Мудрецов-то?

Мирон печально ухмыльнулся. Он давно уже наблюдал за медленно проезжающей телегой и с интересом вслушивался  в разговор мальчика со стариком. Вернее сказать «вникал», так как находился довольно далеко от дороги, что позволяло ему оставаться незамеченным.
«И чего только люди про нас не напридумывают?!  Сделать лягушкой?..» Однако мальчонка так реально представил себе это превращение, что казалось, скажи парню, что он зелёный, и тот заквакает. Да, Васятка действительно заслуживал пристального внимания со стороны Мудреца. Его богатое воображение формировало необычайно яркие образы, благодаря которым Мирон теперь точно знал, как выглядит сын дяди Егора, где живёт, и что его ни в коем случае нельзя лечить. Злой человек напророчил большое несчастье первенцу Егора, когда тот сделает свой тысячный шаг. И Бог пожалел – отнял у парня способность ходить. А взамен наградил великолепным голосом. Жаль, об этом ещё никто не догадался. Видимо, придётся всё-таки зайти к ним в гости.
Мирон лежал в траве под тенью старой берёзы на самой опушке леса и с блаженством наблюдал, как быстро проносятся по синему небу причудливые белоснежные облака. Пофыркивая неподалеку, Звонко с наслаждением пощипывал сочную зелёную травку, всем своим видом выказывая преданность хозяину. Звонко был довольно старым конём. Мирон купил его во время своего путешествия у одного жадного человека, который пытался выжать из «старой клячи» последние соки. Ещё немного, и бедное животное погибло бы не столько от старости, сколько от голода и изнурительного труда. Поэтому до сих пор ни разу после невыгодной сделки Мирон не садился на коня верхом, стараясь дать животному набраться побольше сил. Так что за эти счастливые месяцы конь изменился до полной неузнаваемости, и Мирон подозревал, что его вряд ли признал бы прежний хозяин, встретясь они сейчас. Поэтому теперь во время столь нелёгкого путешествия, Мирону трудно было представить себе спутника преданнее, чем этот конь. Одно только расстраивало Мирона в сложившейся ситуации: если, не дай Бог, будет необходимо телепортироваться, коня придётся оставить на произвол судьбы. Телепортация слишком сложный процесс, и Мирон не знал ни одного Мудреца, который сумел бы проделать это над кем-нибудь еще.  Даже одновременно с другим Мудрецом было трудно телепортироваться, точнее, практически невозможно. Поэтому, чтобы не подвергать друг друга риску во время битвы, в дорогу жители Заповедного края всегда отправлялись по одиночке. Тревожным оставался тот факт, что за последнее время участились случаи экстренного возвращения Мудрецов  в Заповедный край. И чтобы не накликать беду, Мирон боялся даже представить себе сейчас такую ситуацию. Ведь всё это время Звонко оставался ему надёжным и единственным  другом.
Конь насторожился и стал напряжённо прядать ушами. Мирон успокаивающе чмокнул ему в ответ. Мудрец давно уже почувствовал, что к ним кто-то приближается, но у человека не было злых намерений. Поэтому Мирон позволил себе и коню по-прежнему безмятежно отдыхать. В конце  концов, это становилось даже интересным: зачем незнакомец пытается подкрасться к ним незамеченным? Причём с большим умением. Пожалуй, что и у эльфа получилось бы не намного лучше. Однако шпион был ещё далеко, и Мирон всё так же неподвижно лежал на земле, делая вид, будто спит,  и в который раз пытался разобраться в тех изменениях, которые произошли с ним за время его путешествия.

Как и любой Мудрец, достигший возраста двадцати двух лет, он покинул Заповедный край и отправился в большой мир, чтобы расширить знания и проверить свои чувства. Первому путешествию полагалось продлиться не более года,  и теперь Мирон понимал почему. Его скитание подходило к концу. Через две недели он должен был вернуться домой, но чем ближе он подходил к Заповедному краю, тем острее ощущал свою усталость. Он по-прежнему любил весь мир, но всё чаще вспоминал, что старая берёза у родного крыльца встречала его радостным шелестом листьев, всякий раз, когда он подходил к дому; цветы в саду пахли сильнее, если он приближался; ягоды были самыми вкусными; а яблоки…  Эх, как хотелось ему съесть сейчас хоть одно яблочко из родимого сада! Да, с таким настроением долго не протянешь.
Наконец, Мирон сумел разглядеть подкрадывающегося к нему лазутчика, вернее лазутчицу. Это была девчонка лет семнадцати, довольно симпатичная и бойкая на вид, и что самое интересное, – в руке у нее поблёскивало лезвие ножа. Мирон ещё раз проверил свои ощущения. Нет, девушка не несла в себе угрозы. Что ж, пусть подойдет поближе, а там посмотрим… Только бы её не спугнуть.

Девчонка подкралась почти вплотную. Мирон старался дышать как можно ровнее, пытаясь не выдать, что он за ней наблюдает. Звонко недовольно пофыркивал возле кустов, но не мешал хозяину притворяться. Наконец, маленькая разбойница присела возле Мирона на корточки и потянулась к нему с ножом. Мирон крепко ухватил её за руку.
–Ты хочешь порезать меня на кусочки?
Визг стоял такой, что ещё чуть-чуть, и у Мирона заложило бы уши. Шуму добавил и конь, который вскинулся на дыбы и громко заржал. Когда тишина восстановилась, девчонка посмотрела на Мирона такими большими глазами, что Мудрец невольно расхохотался в душе. Внешне же он оставался совершенно спокоен.
–Так зачем тебе нож?
–Я хотела отрезать всего один кусочек!..
–Кусочек чего ты хотела от меня отрезать?!
–Рукава… Отпустите меня пожалуйста! Я больше не буду! – прошептала она уже совсем тихо.
Мирон разжал пальцы и медленно убрал свою руку. Почувствовав, что свободна, юная разбойница вскочила на ноги и во весь дух припустилась наутёк. Мирон громко свистнул, и в ту же секунду Звонко резко выпрыгнул ей навстречу, перекрывая дорогу беглянке. За её спиной уже стоял Мирон.
–Чего ты испугалась?
Её глаза никак не хотели приобретать нормальные размеры. Странно, но это девушку нисколько не портило.
–Успокойся, я ведь не собираюсь тебя ругать. Мне просто интересно, зачем тебе понадобился кусочек моего рукава?
–У моей подруги завтра свадьба!
Мирон подождал немного, надеясь, что девушка продолжит свою мысль, но тщетно. «Она сказала это так, как будто поведала мне все тайны Вселенной!» – усмехнулся он про себя, и в это мгновение необъяснимая тревога посетила его душу. Но ощущение было столь слабым и мимолетным, что Мудрец не обратил на него должного внимания. К тому же, он был занят сейчас совсем другим.
–И какое же отношение столь радостное событие имеет к клочку моей одежды?
Девчонку явно расстроил этот вопрос.
–Не может быть! Правда, ты с самого начала показался мне странным, но неужели я ошиблась, и ты не Мудрец из Заповедного края?
–Ты не ошиблась. И всё же?..
–Понимаешь, как бы тебе объяснить? Ну, ты – Мудрец, а это – твоя рубаха…
–А ветер дует, потому что деревья качаются!
–Что?
–Нет, ничего, – расхохотался Мирон, – я, кажется, начинаю понимать!
Девчонка обиженно надула губки.
–Не сердись, тебя как зовут?
–Веста!
Тёплый ветерок пробежал по верхушкам деревьев, громче защебетали птицы, где-то рядом звонче запел ручей…
–Хорошее имя...
–Не подлизывайся!
Да, она уже не хотела сердиться.
–Прости, я поступил бестактно.
–Ты был полным идиотом!
Ого, пожалуй, он стал первым среди Мудрецов обладателем столь высокого звания!
–Может быть, мы помиримся, и ты вместо частички моей одежды подаришь своей подруге присутствие целого гостя из Заповедного края на её свадьбе?
–Как?! Не может быть!
За последние месяцы Мирон впервые видел человека, который умел так бесхитростно радоваться.
–Пригласишь меня на праздник?
–Да, да, ДА!
И она с восторгом повисла у него на шее.

Они шли неспеша по лесной тропинке. Веста предупредила, что если идти в том же темпе, то в деревне они окажутся только к вечеру, но Мудрецу не хотелось торопиться. Наконец-то он расслабился и, как и прежде, просто наслаждался жизнью. Веста попросила его рассказать о Заповедном крае, и он был благодарен ей за это. Вспоминая родимые места, он словно наяву ходил по знакомым тропинкам, пил чистую родниковую воду, любовался необыкновенно красивыми цветами. Ему даже стало щекотно, когда он вспомнил, как труженицы пчёлки с жужжанием ползали у него по ладони, на которую он стряхивал пыльцу.
Звонко послушно плелся за ними и несколько раз уже пытался положить морду на плечо девушке. Раньше такого благодушия Мирон за конём не замечал.
–Почему ты назвала меня странным?
–У тебя конь, а я впервые вижу Мудреца, который отказался бы от одиночества. Да и потом, понимаешь, как бы тебе…
Она покосилась на Мирона и весело прыснула.
–Только не надо больше говорить, что ветер дует, потому что деревья качаются! Просто… ты показался мне каким-то хмурым.
Диагноз точнее трудно было и представить. В последнее время Мирон часто копался в своей душе, пытаясь объяснить происходящие в нём перемены. И надо же было такому случиться, что одно только слово этой девчонки расставило все точки над «i». Он наконец-то понял, что всё увиденное им за время путешествия легло на его плечи грузом ответственности за этот мир, ведь помощи ждать было неоткуда. Ни гномы, ни люди за пределами Заповедного края зачастую не понимали сути происходящих явлений и путали причину со следствием. Да, все знали, отчего деревья качаются, но с другой стороны был и этот кусочек рукава… А Мудрецов… На самом деле даже вместе с эльфами их было слишком мало для того, чтобы противостоять… Он не мог дальше продолжить свою мысль, потому что не знал, какой такой огромной беде должны противостоять Мудрецы Заповедного края, но сердце гулко ухнуло в груди, и необъяснимая тревога тенью пробежала по его лицу.
–Что с тобой? Я расстроила тебя?
На Весту жалко было смотреть. «Ну вот, напугал девчонку, старый дурень!» – укорил себя Мирон и ласково посмотрел на девушку.
–Не бери в голову, всё хорошо. Ты же сама сказала, что впервые видишь такого хмурого Мудреца. А кстати, много Мудрецов ты уже успела повидать?
–Штук пять или шесть. Ведь наша деревня недалеко от Заповедного края.
Мирон усмехнулся.
–И меня ты тоже в штуках посчитала?
Сначала она растерялась, потом смутилась, в конце концов, расхохоталась.
–Да ну тебя!
–Далеко нам ещё? Солнце к деревьям клонится.
–Скоро будет речка, а потом ещё треть от того, что мы уже прошли. Если поторопиться, успеем засветло. Учти, ночевать с тобой в лесу я не собираюсь. Ты хоть и Мудрец, а всё-таки, не гоже приличной девушке проводить ночь наедине с незнакомым парнем.
Эта тирада заставила Мирона подумать о себе, как о мужчине. Поворот событий был настолько неожиданен, что Мирон невольно замер, не зная, что ответить. Глупо было бы Мудрецу успокаивать девушку тем, что он её не тронет, а сказать ей сейчас, что у него и в мыслях такого не было, было бы, наверное, ещё глупее.
–Ну и что ты встал, как вкопанный? Или испугался чего?
В глазах этой бессовестной… заискрились радостные огоньки. Мирон почувствовал, что краснеет.
–Нет, ничего. Вот думаю, может заголить твою детскую попочку и отшлёпать как следует?
–И ты поднимешь руку на живое существо?
Никогда ещё Мирон не чувствовал себя таким беспомощным. Эта маленькая вредина прямо-таки вязала его своими словами по рукам и ногам, и Мирон не мог позволить себе сопротивляться.
Люди по-разному вели себя с ним. Одни боялись, другие благоговели, третьи пытались от общения с Мудрецом извлечь как можно больше выгоды для себя. Веста была исключением. Она боялась и играла с ним; восхищалась, но не давала спуску; она получила всё, чего хотела и даже больше и всё же,  её выгода была бескорыстной.
Мирон шагнул к ней поближе и от отчаянья сказал первое, что ему пришло в голову:
–А вот возьму и поцелую!
–И не побоишься, что влюбишься? Дома, небось, жена заждалась?
Она всё ещё играла с ним.
–Не заждалась…
Мирон решительно притянул девушку к себе. Правда, держал некрепко, так, чтобы она смогла легко вырваться и отбежать подальше…Пигалица!
–Ненормальный!
–Странный. Так мы идём, или будем в лесу ночевать?
Веста фыркнула ему в ответ и заспешила впереди.
Вскоре действительно дорогу им преградила речушка. И тут девушка заволновалась.
–Вот брод, – показала она на утоптанное место возле самой воды, – до того берега всё время прямо. Иди первый.
Только теперь Мирон смекнул, что сюда девчонка перебиралась, видимо, нагишом.
–Тут глубоко?
Веста стукнула себя чуть пониже бедра. Если учесть, что он выше её… Мирон подхватил девушку на руки:
–Держись крепче!
Нет, можно было бы конечно посадить её на коня, но речка не очень широкая, зачем же лошадку по пустякам напрягать?

Оставшуюся часть пути они шли молча. В лесу начинались сумерки, и Веста взяла такой быстрый темп, что хоть галопом на Звонко за ней скачи. Мирон только удивлялся: откуда у неё взялось столько сил, ведь по всем расчётам девчонка прошла сегодня прили-и-ичное расстояние. Когда через некоторое время они вышли на опушку, и на той стороне поля показались крыши домов, Мирон поймал её за руку, пытаясь остановить.
–Дальше ты поедешь верхом!
Веста посмотрела на него тихим усталым взглядом, и приятное тепло пробежало по Мирону от макушки до самых пят.
–Ты точно никогда не жила в Заповедном краю?
–Нет. А почему ты спрашиваешь?
–Ты умеешь согревать взглядом.
Он помог девушке усесться на коня и весь дальнейший путь испытывал жуткие угрызения совести.

Деревня встретила их суматохой.
Большая толпа народу, собравшаяся возле одного сарая, гудела словно улей.
–Что происходит, дядька Макар? – крикнула Веста, слезая с коня.
–Да видишь ты, голуба моя, Клавдия сдержала-таки своё слово.
Мирон развернул Весту к себе лицом.
–Это какое такое слово Клавдия сдержала?
–Понимаешь, Платон мужик хороший, только выпить очень любит.
–А пьяному, видишь ты, ему лучше под руку не попадаться, – подхватил дядька Макар. – Избу по брёвнышку может раскатать. Вчера у пастуха нашего день рождения был, так Платон до того «напоздравлялся», что быку его чуть рога не оторвал! Вот Клавдия собрала вещички и ушла сегодня в обед к матери. Да, видишь ты,  в соседнее село. Километров десять будет. Платон вернулся вечером – Клавдии нет. Ну, он и заперся в сарае, спалить всё грозится и себя, видишь ты, тоже. Наши уж помчались за Клавдией. Да…
«Успеют ли?» – пронеслось у Мудреца в голове.
–Что же дверь никто не выломает? – спросил Мирон, видя, что окошки в сарае слишком маленькие – не пролезть.
–А что толку? Он дверь сеном привалил, и свеча с ним.
Можно, конечно, попробовать дождаться Клавдию, но… Даже отсюда, через стекло Мирон ощущал, как зловеще потрескивает огонь. Мудрец вздохнул и стал протискиваться сквозь толпу. Когда народ остался позади, какая-то старуха кинулась ему наперерез:
–Остановись, добрый человек! Свеча у него, а там сена полно. Никого он не к себе не подпустит, только Клавдию одну!
Мирон ласково погладил встревоженную женщину по голове.
–Успокойся, матушка, ты устала, иди, отдохни! Всё хорошо.
Он пошёл дальше, а женщина закрыла лицо платком, оседая на землю. Её тут же окружили соседки.
Мирон тем временем подошёл к сараю и постучал в окно.
–Пусти, хозяин!
–Ты кто такой? – раздался из-за двери сиплый голос, – Уходи, запалю!
За стеклом замерцал огонёк. Толпа охнула.
–Не запалишь, хозяин!
Мирон пристально посмотрел на свечку, и пламя потухло. Огарок выпал у буяна из рук. Кивнув на дверь, Мирон крикнул через плечо: «Ломайте, мужики!»
Ломали долго. Видимо, хозяин был хорошим мастером, когда трезвый. И всё это время Платон тихо сидел на стоге сена в углу и мерно покачивался из стороны в сторону.

Когда Мирон наконец-то остался с Платоном наедине, мужик словно очнулся от зыбкого сна и взглянул на Мудреца растерянно и беспомощно. Мирон тихо вздохнул:
–Это ты что же такое удумал?
–Не могу я без Клавдии…
–А пьёшь зачем?
–Это не я.
–А кто же?!
–Они, – Платон протянул вперёд мозолистые и такие безвольные сейчас руки. – Я и не хочу пить, а они сами за рюмкой тянутся…
–А ты отруби их.
–Это как?
–Топором. Зачем тебе такие непослушные руки?
–Что же это я без рук-то? – мужичок оживился. – Без рук не могу!
–Ну, ты немного подумай как тебе лучше: с Клавдией или с руками, а я пока топор принесу, – Мирон сказал это тихо, буднично: так, словно всю жизнь только и занимался тем, что руки рубил.
Платон изменился в лице – поверил. Конечно, где это видано, чтобы Мудрецы врали?
Уходил Мирон медленно, неспеша. Зато когда вышел наружу – заторопился. Последний луч заходящего солнца вот-вот должен был коснуться прощальным жестом засыпающей Земли, и Мирон хотел использовать этот миг в своих целях. Вот и закат, как нельзя кстати, выдался багряным, словно подыгрывал Мудрецу в его авантюре. Назвать свои действия по-другому Мирон просто не мог. Ох, и попадёт ему за эту выходку дома. При воспоминании о доме сердце тоскливо защемило, и это заставило Мирона действовать ещё быстрее, – он не имел права на ошибку.
Народ не расходился. Люди по-прежнему стояли у сарая, правда, отошли чуть подальше. Когда Мирон попросил топор и водку, кто-то ойкнул испуганно и удивленно, но требуемое принесли быстро, без разговоров.
А вот назад Мирон возвращался поторапливаясь. В одной руке – водка, в другой – топор. В сарай он вошёл стремительно, и чтобы не дать мужику опомниться, уверенно прошёл к окну. Прислонил к стеклу топор, рядом поставил бутылку, вытащил из кармана стакан и, чуть стукнув донышком, решительно опустил его на подоконник. Быстро, почти в полной тишине (слышно было только бульканье наливаемой жидкости), наполнил стакан водкой до самых краёв, затем отступил на шаг и повернулся к Платону.
–Выпей для храбрости!
И в это время топор словно налился кровью. Солнце сделало своё дело: отразясь от заточенного до блеска лезвия, сияющий алый свет наполнил сарай тревожным ожиданием.
В другой раз Мирон полюбовался бы этой красотой, содеянной Природой и руками человека, но сейчас Мудрец пристально всматривался в лицо стоящего напротив мужика, стараясь угадать его мысли. И с облегчением вздохнул за секунду до того, как Платон отшатнулся от водки.
–Не буду я больше пить!
Мирон стремительно развернулся, схватил топор и сильно ударил им по стакану. Послышался звон, во все стороны брызнули водка и осколки стекла так, что Платон с ужасом отскочил от окна. Но Мирон не давал ему освободиться от страха – резко протянул топор ошалевшему мужику вперёд топорищем:
–На, бери, и молись Богу, что руки у тебя целы и здоровы! И голова на месте! А если узнаю, что Клавдию обижаешь, – ВЕРНУСЬ! – сказал громко, чуть не выкрикнул, и быстро вышел вон.
Свиснув Звонко, Мудрец вскочил на коня и, не на кого не глядя, галопом поскакал в лес.

Мирон лежал, уткнувшись лицом в траву, обняв ствол старой берёзы. Ночь выдалась ясная. Ярко светили звёзды, где-то совсем рядом заливался соловей, ободряемый светом жёлтого полумесяца, но Мирону было сейчас не до прелестей жизни.
–Мальчишка! Как ты смел так рисковать?! – кричал он сам на себя, благо, что никого рядом не было, и никто не мог его услышать, кроме верного коня. – Как ты смел орать на этого запутавшегося человека?
Слёзы готовы были вырваться из его глаз наружу, но Мирон не позволял себе такого удовольствия. Ещё и ещё раз вспоминал он события минувшего вечера и сравнивал себя со старшими Мудрецами. Уж они ни за что не позволили бы втянуть себя в подобное безумство.
–Не ведаешь, что творишь!
Звонко цеплялся зубами Мирону за воротник, пытаясь поднять хозяина с земли.
–И не утешай меня!
Конь грустно фыркнул и опустился рядом.
–Нет, ты скажи, – Мирон повернулся лицом к коню, – разве отец позволил бы себе что-нибудь подобное? Никогда! Ошибка за ошибкой – стыд-то какой! Сначала Веста… И кто тянул меня за язык со своим поцелуем? Девчонка потом всю дорогу бежала от меня как ошпаренная! Потом Платон!.. Хорошо, что не пришлось действительно рубить ему руки, но кто дал мне право влиять на его поведение в будущем, да ещё при помощи угроз?!
Мирон представил себе как чинно, спокойно, без лишнего шума и суеты отец разобрался бы с этой ситуацией, и всё закончилось народным гулянием с песнями и плясками, – и застонал от бессилия. Да, он действительно устал и очень хотел домой, отдохнуть. Но впереди было ещё как минимум два несделанных дела: свадьба и посещение сына дяди Егора. А всё это требовало от Мирона огромной силы Духа.
–Свадьба завтра.
Конь согласно кивнул головой.
–А значит, некогда печалиться. Утром нужно встать пораньше и с хорошим настроением. Так?
Конь кивнул.
–А для того, чтобы встать – надо лечь, а чтобы выспаться – спать.
Звонко снова «поддакнул» хозяину.
–Ну, ты у меня просто гений! – засмеялся Мирон и, повернувшись на бок, прижался к коню спиной.

Веста тихонечко постучалась, даже скорее поцарапалась в окно подруги, – не разбудить бы, если спит. Но через некоторое время окно распахнулось, и Веста услышала взволнованный шёпот Леи:
–Ты где весь день была?
–Потом расскажу, а ты чего в потьмах – спишь?
–Нет. Мать ругается, что спать не ложусь, вот и сижу без света. Лезь в окно.
–Да чего уж там, в дверь заходи! – услышали они громовый голос хозяйки дома. Тётка Анфиса подбоченясь стояла на пороге с масляной лампой в руках. – Эх, будь моя воля, выдрала бы вас обеих за непослушание, да где же она теперь – моя воля? Улетает завтра моя доченька из родимого гнезда!
И неожиданно в голосе этой грозной женщины послышались жалобные всхлипы.
–Матушка! – Лея сама выскочила в окно и кинулась на шею матери. – Ну, ведь не Бог весть где жить буду, даже не в соседней деревне, а здесь, рядышком!
–Рядышком, а далеко! – зарыдала тётка Анфиса и, всплеснув руками, позвала в дом. – Идите уж, секретничайте! Кто знает, разрешит ли тебе муж такие вольности?
–Матушка, да не изверг же он! – Лея крепко обняла мать.
–Знаю, знаю, – ответила та, утирая слёзы, – ступайте уж. А я вам чаю принесу.
Девушки радостно протиснулись в дверь мимо хозяйки дома и быстренько прошмыгнули в комнату Леи.

Притворив дверь, они всё-таки продолжали шептаться, несмотря на то, что в комнате теперь светила лампа, – про такое даже днём громко не говорят.
–Боишься? – Веста с любопытством посмотрела на подругу.
–Не знаю. И радуюсь, и боюсь: а вдруг  не придёт? Видишь, – она зябко поёжилась, – меня всю колотит от волнения! Хорошо, что ты пришла, я бы всё равно не заснула.
–Не переживай, конечно, придёт! Всеслав тебя любит… – Веста невольно вздохнула.
–Ты чего развздыхалась? – настороженно спросила невеста.
–Ой, подруженька, кажется, натворила я дел!
–Да ты толком говори!
–Видела Мудреца, который сегодня в деревню приходил?
–Ещё бы, он потом ускакал без оглядки!
–Вернётся…  Завтра на свадьбе у тебя гостем будет.
–Правда, не шутишь?! – Лея подскочила на стуле чуть ли не до потолка.
–Что за визг? – и на пороге появилась тётка Анфиса с подносом в руках.
–Матушка, у нас завтра на свадьбе Мудрец нонешний будет! – залпом выпалила Лея.
Чашки на подносе задрожали, и Веста предусмотрительно выхватила его из рук хозяйки.
–Ой, тётечка Анфиса, Вы только не пугайтесь, он добрый!
–А я разве говорю, что злой, что ли? Вон он Платона нашего чуть топором не порешил! Пойду отцу расскажу.
–Тётечка Анфиса, Вы бы не будили… – жалобно попросила Веста.
–Да кто в этом доме сегодня спит?! – сердито ответила хозяйка и закрыла за собою дверь.
–А и точно, – глаза Леи лихорадочно сияли, – когда он выскочил из сарая туча тучей, а потом как сиганул на коня, я, грешным делом, подумала, что зарубил он Платона за бутылку водки! А помнишь, как он свечу задул через стекло?!
–Помню…
За возбуждением Лея не замечала, что подруга становится всё печальней.
–А откуда ты знаешь, что он завтра к нам придёт?
–Он мне сам сказал.
–Когда? – удивилась Лея.
–Днём ещё, да собственно, это я его на свадьбу и пригласила. Может напрасно?
–Шутишь? Ничего себе – напрасно! Присутствие Мудреца на свадьбе – большая удача! – и тут Лея внимательно посмотрела на подругу. – Как это днём? Ты где сегодня пропадала?
–Вот именно – пропадала…
–Не томи же ты, рассказывай!
–Я сегодня ранёхонько встала и пошла в дальний лес, – вздохнула Веста, – решила ландышей тебе на свадьбу набрать. Сама знаешь – там их море. Уже дошла почти, вдруг вижу – Мудрец. Лежит себе под деревцем, – отдыхает! Я хотела сначала отрезать клочок от его рукава тебе в подарок, а он как схватит меня!
–Как схватит?!
–За руку. Ну, в общем, слово за словом – так и случилось.
–Что случилось? – и тут Лея начала понимать. – Влюбилась?!
Веста печально кивнула головой.
–Ой! – Лея закрыла рот рукой.
–Вот тебе и «ой», подруженька!
–С ума сошла! Влюбиться в Мудреца – это же так…
–Глупо, – продолжила Веста.
–Бедная ты моя! – Лея притянула подругу к себе и погладила по голове как ребёнка.
–Сама виновата, – не надо было мне его дразнить!
–Что?!
–Ну, в общем, я спросила, нет ли у него жены.
–А он?
–Хотел меня поцеловать.
–А ты?
–Вырвалась. А потом бежала домой всю дорогу, хотя очень хотела заблудиться! Он ведь на руки меня брал, когда через реку переносил… Знаешь, он такой сильный! – и тут Веста не выдержала, и слёзы ручьём хлынули из её глаз. – Что же я наделала?
–Да уж, обычные девушки жёнами Мудрецов не становятся. Для этого надо родиться в Заповедном краю! – Лея и не пыталась утешить подругу, –  не было на свете такого утешения.
–Ты уж извини, подружка, но на свадьбу я к тебе, кажется, не приду.
–Вот и правильно, вот и не надо! Люди говорят: с глаз долой – из сердца вон! А он тоже хорош: чуть чего – целоваться! Мудрец называется! – раздухарилась Лея. – Хочешь, я ему завтра скажу всё, что о нём думаю?
–Нет, нет, он не виноват, это я, глупая, играть с судьбой вздумала! А может, такая и есть моя судьба – всю жизнь мучиться? Ты только молчи, никому ничего не говори! Обещаешь?
–Обещаю. Не горюй, – голос Леи звучал ласково и мягко, – вот уйдёт он, – всё и наладится!
И устроившись на одной кровати, девушки наконец-то задремали.

Утро выдалось чудесное. Капельки росы сияли  всеми цветами радуги под лучами восходящего солнца, и от этого мир искрился, как один огромный бриллиант. Мирон стянул штаны и рубаху и босяком побежал по росе. Ноги тут же обожгло холодом, но Мудрец не останавливался. Он знал, что потом тело наполнится бодростью, и с восторгом бухнулся в самую гущу травы. Конь радостно носился рядом, вздыбив хвост, как молодой жеребец.
–Тебе бы сюда невесту! – засмеялся Мирон, отряхиваясь от росы и натягивая одежду. Всё хорошо в меру, вот и утренний «душ» полезен, пока нравится душе и телу. «…весту, …весту» – причудливым образом донесло непонятно откуда взявшееся эхо. И Мирон заволновался: он и впрямь сегодня на свадьбе увидит Весту. Ожидание, радость, тревога – чувства разом смешались в душе Мудреца в один клубок. Мирон не знал, что принесёт ему эта встреча. Он и хотел увидеть Весту, и готов был бежать от неё куда глаза глядят. Что ей сказать? Или сделать вид, будто они не знакомы? – глупо. «А ещё Мудрец!» – усмехнулся Мирон. Он пригладил растрепавшиеся волосы, затем расчесал гриву коня.
–Мы сегодня с тобой должны быть особенно красивыми! Всё-таки свадьба один раз в жизни бывает. Ну а если и больше, то уж женщинами девушки точно становятся один раз и на всю жизнь. И тут Мирон снова вспомнил о Весте. «Я что же – влюбился?» – удивлённо подумал он. «Влюбился, влюбился!» – восторженно вторило сердце. «Нет! – строго сказал разум. – Ты просто устал, и первая встреченная тобой беззаботная девушка вызвала в душе бурю ностальгии. Ты должен быть очень осторожен – не дай ей в себя влюбиться! Вскружишь голову девчонке, и поминай, как звали».
–Это точно, – Мирон тяжело вздохнул. – Как потом матери в глаза смотреть?
Каждая женщина Заповедного края, провожая в дорогу своего холостого сына, говорила ему ещё и такие слова: «Ты молодой, сильный, красивый. К тому же ты – Мудрец, а это значит, что в глазах каждой обычной девушки ты почти что Бог. Трудно в такого не влюбиться! Но сердце нельзя разорвать на маленькие кусочки и подарить сразу всем – оно одно. Вот и любовь – одна. Смотри же, не сделай несчастными многих в поисках той единственной!»
В принципе, не было никаких запретов в выборе своей будущей жены. Но Мирон не знал ни одного Мудреца, который женился бы на девушке не из Заповедного края. Слишком велика была разница в воспитании, знаниях, традициях, умении чувствовать, мыслить – во всём. К тому же, Заповедный край был обособлен от остального мира и хорошо охранялся эльфами от любопытных. Вот и получалось, что к двадцати двум годам почти все юноши были женаты на девушках, с которыми вместе выросли в Заповедном краю. Вот только Мирону не повезло – не нашлась ему ещё вторая половинка. А теперь Мирон сомневался, что вообще когда-нибудь найдётся. Видимо, он просто не способен на такое светлое и сильное чувство, как любовь к женщине. Не даром Веста назвала его хмурым. 
Мирон встрепенулся и постарался вытеснить из головы тяжёлые мысли. Нельзя так идти на праздник. Свадьба должна быть весёлой. А самокопанием можно заняться и в любой другой день. Он ещё раз придирчиво осмотрел коня, и радостно раскинув руки, подставил лицо утреннему солнышку: «Мир! Я люблю тебя!»

Весты на свадьбе не было… И Мирон слегка забеспокоился: что могло случиться? Однако если бы произошло что-то серьёзное, то ему давно бы сказали. Да он бы и сам почувствовал. Сначала он хотел расспросить про неё у кого-нибудь, но потом передумал. Раз девушка не пришла на такое важное событие, как свадьба её подруги, значит, для этого есть веские причины. Может быть, она просто не хочет его видеть. Мирон вспомнил, как притянул Весту, обещая поцеловать. «Дурак, напугал девчонку!» – выругался он про себя и полностью переключился на свадьбу.
А праздник был в самом разгаре. Под могучими дубами в центре деревни были накрыты длинные столы, за которыми сейчас сидели все: от мала до велика. Гости ели и пили уже три часа, начиная с самого полудня, а яства всё не уменьшались. Во главе столов сидел жених, и было ему сейчас не так весело, как всем остальным. Мирон чувствовал, как парень нервничает, но виду не подаёт. Наоборот, Всеслав казался непринуждённым и с лёгкостью отвечал на те вопросы и подначки, которые сыпались на него со всех сторон. «Держись, – посочувствовал ему Мудрец, – три часа прошло, только два осталось».
По традиции, заведённой в этой деревне, жених должен был пять часов просидеть за столом без невесты, отбивая «нападки» окружающих, и доказывая таким образом, что он способен постоять за себя и защитить свою семью. И если жених выдерживал испытание, то к нему выводили невесту и с этого момента они уже считались мужем и женой, а праздник начинался по новой. Теперь уже все пили за счастье молодой семьи и здоровье новобрачных.
«А недурно придумано, – рассуждал Мирон между тем. – Хоть это и заставляет жениха сильно помучаться, но раз пройдя через такое, вряд ли потом он будет с лёгкостью заглядываться на других девушек. Да и сам крепко подумает, прежде чем жениться».
Пока Мудрецу всё нравилось. Гости то отходили от стола, то возвращались, но проверка не прекращалась ни на минуту: колкости и шутки сыпались на парня со всех сторон. Время от времени Мирон поглядывал на вчерашнего буяна (который тоже был сейчас здесь), и удовлетворённо улыбался. Платон ни разу не пригубил «горькую» и позволял себе разве что иногда глотнуть разбавленного вина. Рядом с ним сидела красивая, дородная женщина и просто светилась от счастья. Клавдия – догадался Мирон, и мысленно пожелал этой немолодой уже паре совета, да любви. «У них  сегодня тоже что-то вроде свадьбы: жена как была раньше, так и осталась, а вот муж  хоть и  старенький, да на новеньких!» – усмехнулся Мирон. Клавдия должно быть что-то почувствовала и подошла к Мудрецу.
–Уж не знаю, как и благодарить Вас, спасибо! – женщина хотела поклониться, но Мирон остановил её жестом.
–Нет в мире большей благодарности, чем это короткое слово!
Глаза Клавдии засияли ещё ярче:
–Вы заходите к нам, всегда рады, милости просим! А то, может быть, задержитесь, погостите после долгой дороги?
–Не обессудь, хозяйка, а за приглашение спасиБо(г). – Мудрецы помнили истинное значение этого слова.
–Вы уж не сердитесь на моего муженька, – шёпотом затараторила Клавдия. – За вчерашнее он Вам и сам благодарен: рад до смерти, что избавился от заразы. Только побаивается он Вас, вот и дичится.
«Рад до смерти» – резануло слух Мудреца. «Не гоже на свадьбе о смерти говорить, пусть даже и так», – но вслух он ничего не сказал, а только сделал жест невосприятия и направился к Платону. Мужик поднялся ему навстречу, замялся.
–Да ты не тушуйся, – улыбнулся Мирон и протянул руку для приветствия. Платон сперва растерялся, но быстро сориентировался и пожал руку  Мудреца так, что у Мирона захрустели кости.
–Ого! – «удивился» Мирон. – А ты, брат, сильный!
–Сильный, он, сильный! – радостно подхватила Клавдия. – Вот ещё бы ума чуток!
–А ты у меня на что? – рассмеялся Платон и стиснул жену в своих медвежьих объятиях. Клавдия взвизгнула, но вырваться ей не удалось.
Мирон пристально наблюдал за их шуточной вознёй и всеми силами старался понять: откуда исходит тревога. Платон же растолковал его взгляд по-своему и сказал насупившись:
–Да ты не думай, я аккуратно.
–А я и не думаю, я знаю, – ответил Мирон и пошёл к тому месту, где он прежде сидел. И вдруг!
–Больно у твоей невесты подруга хорошая! – раздался звонкий девичий голос. Эта девушка даже встала от напряжения и задиристо смотрела сейчас на жениха. Гордая, стройная, щёчки горят. «Почему же я раньше тебя не заметил, милая? – думал Мирон. – «Больно…», ах как же тебе больно, красавица, что не за тебя сейчас сражается жених». Вот он – подводный камешек, который не давал Мудрецу покоя: тайная завистница. А девушка тем временем продолжала:
–Да что-то не видать здесь Весты. Уж не заревновала ли?
–Веста мне не соперник, – улыбнулся Всеслав.
–А может, быть, у Леи есть соперница?
Это пора было прекращать. Мирон даже не дал времени собраться с мыслями жениху. Ответил за него твёрдо, но ласково:
–У любви, хорошая, не может быть ни соперников, ни соперниц. Надеюсь, ты это сама скоро поймёшь, когда встретишь, наконец, своего суженого.
Та, которая только что была злючкой, внезапно словно обмякла, расслабилась и улыбнулась уже по-доброму – мечтательно. Затем засмущалась и быстренько села обратно, спрятавшись за вазой с цветами.
–Вот теперь, я думаю, можно уже и невесту приглашать! – радостно воскликнул Мирон и захлопал в ладоши. Гости его поддержали и вскоре громкое «Лея! Лея!» дружно раздалось под дубами.  Невеста явно не ожидала, что ей придётся появиться на поляне почти на час раньше, поэтому вышла не сразу из «Невестиного домика». Маленький, но очень красивый теремок находился неподалеку, так, чтобы сокрытая в нём от глаз жениха невеста могла тоже прочувствовать всю серьёзность ситуации. И так как возникла непредвиденная заминка, Мирон решил, что может с толком использовать эту паузу. Раз уж так сложилось, что он словно посулил (Мудрец не зря подстраховался словом «надеюсь») обиженной красавице скорую встречу с её женихом, Мирон решил заглянуть в судьбу этой девушки и выяснить: кто тот мужчина, который сумеет сделать её счастливой, и где может произойти их встреча в будущем… И похолодел от ужаса: у этой девушки не было будущего! Как не было его ни у Леи, ни у Всеслава – ни у кого!
«Нет, этого не может быть! – лихорадочно соображал Мирон. – Я что-то напутал, потерял силу…» Он перебирал в памяти своих друзей, знакомых (думать о родных он боялся) и делал запрос на предмет их будущего, но всякий раз получал однозначное «нет»! «ЭТО НЕ ПРАВДА, Я НЕ ВЕРЮ!» – чуть не закричал Мирон, и в это время Лея наконец-то вышла к жениху. Гости стали увлечённо кричать «Горько!», и Мирон обратился к настоящему. Мудрец почувствовал, как Всеслав вздохнул с облегчением: с этого момента Лея – его жена. Он отстоял это право – быть её мужем. Шутки в стону, теперь уже всё серьёзно, – и волна всеобъемлющей радости наконец-то захлестнула измученного парня. Всеслав подошёл к Лее, обнял её, и они стали целоваться. Гости начали считать, но напрасно – влюбленные могли бы целоваться так целую вечность. Наконец кто-то устал ждать, и под весёлое: «Да ну хватит вам, ещё нацелуетесь!», люди потянулись за бокалами и закуской. Всеслав помог Лее сесть за стол, и взоры всех присутствующих дружно обратились к Мудрецу.
А в голове у Мирона творился полный бардак. Он не знал, что говорить. «У них нет будущего, – гулко стучало в висках, – как у меня, как у Весты. Но я хочу, чтобы она жила! Я так люблю её!» И тут Мирон успокоился: «Я люблю её. А значит, Веста будет жить, а значит – у неё есть будущее, как и у меня, как и у Всеслава с Леей, как и у всех остальных!» Мирон отключил свой разум и начал думать сердцем. Он стал собирать в нём всю свою любовь, всю нежность, радость и теплоту, которые испытывал когда-либо сам, и которые когда-либо дарили ему другие, а затем он начал дарить эти чувства людям, стоящим радом, деревьям, птицам – всему миру, потому что ведал: нет предела его любви! Он открыл сердце Богу, и лишь одно имя жило сейчас в его душе – Веста! Он желал ей счастья! Как и Всеславу, и Лее:
–Живите дружно, дети мои, любите друг друга! Пусть будет счастливой и долгой ваша жизнь!
Мирон не знал: сам ли он это сказал или кто-то другой его голосом – всё в нём было сейчас Мирону каким-то незнакомым. Через мгновение Мудрец ощутил, что дрожит как струна от пережитого возбуждения, и это вернуло его к реальности.  А ещё через несколько мгновений Мирон понял, что мог бы вообще ничего не говорить: люди в благоговейном восхищении смотрели на сияние, исходящее от Мудреца, и им не нужны уже били никакие слова.
Самое большое впечатление случившееся, конечно же, произвело на молодожёнов. Всеслав вскочил, и Мирон почувствовал, что ещё чуть-чуть, и парень повторит тоже самое. Воистину любовь – великая сила! Без знаний, без опыта этот влюблённый готов был совершить чудо, только не знал как. И тогда Лея пришла ему на помощь. Встав, она протянула ему руки и сказала:
–Мы будем всегда вместе!
–Мы будем любить друг друга! – вторил ей Всеслав.
–На воде и под водой…
–Жарким летом и зимой…
–На земле и в небесах…
–Мы будем вечно на этой Земле!
Свет на мгновение померк в глазах Мирона – заклятие невозврата. Но не успел он  даже пальцем пошевелить, как Всеслав сотворил жест в воздухе, и заклятие вступило в силу. «У нас нет будущего», – встрепенулся разум. «Я люблю Весту!» – ответил ему Мирон, и медленно подошёл к молодожёнам – спешить уже было некуда. Но сердце Мудреца не сдавалось. Мирон представил, как здоровые весёлые ребятишки бегают босяком по траве, и сказал с надеждой:
–Детишек вам побольше!
Щеки Леи вспыхнули алым, Всеслав хмыкнул довольно, а Мирон развернулся и пошёл прочь – ему надо было остаться наедине.

Отойдя на приличное расстояние, Мирон мысленно позвал родителей. Связаться с Мудрейшим у него сейчас просто не было сил.
–Что происходит? – услышал он сразу же взволнованные, милые сердцу голоса. – Мы никак не можем до тебя докричаться!
–Сынок! – голос матери был такой ласковый, что Мирон чуть не заплакал.
–Потом, мама, потом! Заклятие невозврата, отец!
–Мудрец?
–Нет, обычные люди. Молодожёны. Силою любви.
–Жди! – отец отключился.
И Мирон стал ждать. Веки его начали слипаться, и Мудрец погрузился в сладкую дремоту.
–Как же ты устал, мой мальчик… – слышал он сквозь сон волшебные слова матери. – Но в твоём сердце поселилось новое чувство – сильное, светлое… Ты влюбился, сынок! Любить простую девушку нелегко, но ты справишься.
«У нас нет будущего!» – хотел в отчаянье крикнуть Мирон, но мать не позволила:
–Отдыхай сейчас и ни о чём не волнуйся!
И тут Мирон услышал колыбельную, которую она пела ему ещё в детстве.

Снова спит волшебный лес,
Полон сказок и чудес.
Спит и зайчик под кустом,
Спит и ёжик под листом.
Даже месяц хочет спать,
Лёг он в звёздную кровать,
Вот и ты скорей усни,
Глазки ясные сомкни.

Спать пора уже давно.
Слышишь, сон стучит в окно?

Под окошком старый клён
Низкий шлёт тебе поклон.
Ветер в листьях шелестит,
Спать малышечке велит.
Засыпай же, засыпай,
Крепко глазки закрывай.
Пусть присниться сладкий сон,
Что навеет мудрый клён.

Спать пора уже давно.
Слышишь, сон стучит в окно?

Снова спит волшебный лес,
Полон сказок и чудес…

Мирону казалось, что он сейчас дома, спит в своей детской кроватке, подложив руку под любимую подушку, но голос отца заставил его очнуться.
–Мудрейший хочет, чтобы ты оставался там и охранял влюблённых, пока не придут другие Мудрецы и эльфы. Где ты находишься?
–Деревня Звенящие ручьи.
–Справишься?
–Постараюсь.
–Мы любим тебя, сынок! – услышал он на последок голос матери и провалился в тишину.
Что ж, Клавдия предлагала погостить у них немного, придётся воспользоваться её приглашением.
Недолгий разговор с матерью вернул Мирону чувство душевного равновесия. В конце концов, что такое заклятие невозврата? Когда-то давным-давно, много веков назад в Заповедном краю жили двое влюблённых. Они были молоды, счастливы и эгоистичны в своей любви. Детей у них не было – они не хотели делить свою любовь ни с кем. Так они и жили: ни муж, ни жена, – потому что свадьбу в Заповедном краю играют только с одной целью: двое должны соединиться, чтобы на свет появился третий. Но эгоизм – не слишком светлое чувство, он рождает в душе страх. И однажды они сказали друг другу: мы не вечны в этой жизни. Что будет с нами после того, как Бог пошлёт нам другую? Неужели нам придётся когда-нибудь расстаться?  Вот тогда, движимые желанием не расставаться никогда, они впервые произнесли слова заклятия. А когда пришло время одному из них предстать перед Богом, влюблённые обнялись и превратились в каменные статуи, в которых до сих пор живут их души. Иногда в особо звёздные вечера, можно даже услышать, как они что-то ласково шепчут друг другу на своём каменном языке, и тогда кажется, будто статуи поют. 
Кому-нибудь эта история может и покажется романтичной, но только не жителю Заповедного края.  Время от времени опытные Мудрецы приводят к «Поющим статуям» молодых и говорят им одно и то же: будьте осторожны в своих желаниях! И все понимают, что они этим хотят сказать: «Да, статуи получились из очень крепкого камня. Их практически невозможно разъединить или уничтожить. Но кто сказал, что в мире есть что-то невозможное?» Поэтому и берегут «Поющие статуи» в Заповедном краю как зеницу ока. Если случится (не дай Бог!), что одна из них будет разрушена, то для второй это горе обернётся невыносимыми муками и страданиями от осознания того, что любовь дарит людям возможность встретиться вновь даже в других мирах. Только не тем, кто произнёс заклятие невозврата.
Мирон вздохнул. Он помнил, что одна из задач, которую постоянно пытаются разрешить Мудрецы – это снять заклятие с каменных статуй. Земля чутко реагирует на чувства и настроения людей. Поэтому нестерпимая душевная боль даже одного человека может нарушить баланс сил добра и зла. Тем более, если это житель Заповедного края. Но порою, страдания и обычного человека могут привести к серьёзным последствиям. «А тут влюблённые, чёрт бы…» – Мирон вовремя спохватился, сделал жест невосприятия и стукнул себя по лбу кулаком:
–Тебе пора веселиться, приятель, не то и сам, не дай Бог, беду накличешь.
Он ещё раз для верности сотворил жест невосприятия и пошёл на праздник.

А свадьба «пела и плясала». Народ веселился по полной программе. Визг, хохот, звуки баяна… Чуть поодаль, на краю полянки девушки разожгли большой костёр и тому смельчаку, который сумеет его перепрыгнуть разрешалось поцеловать любую. Разумеется, смельчаков было много! А девушки тем временем подкидывали и подкидывали охапочки веток, чтобы огонь поднялся повыше. Вот на ком-то вспыхнула рубаха, его тут же окатили водой из ведра, и он, шальной, стал целовать всех подряд. Девушки смеялись, молотили его кулачками (надо думать, чувствительно), но парень не унимался, и вдруг в его объятия попала Веста.
«Она-то здесь откуда? Её же не было!» – промелькнуло в голове у Мирона, а сам он уже тем временем летел через костёр. Жар ударил в лицо Мудрецу, и Мирон чуть было машинально не загасил огонь силою воли, но в следующее мгновение он уже стоял на земле. Позади – костёр, впереди – Веста и ошарашенный парень, а вокруг удивлённая толпа народу. И ТИШИНА!..
«Ситуация – хуже не придумаешь, – быстро соображал Мирон, – и что мне теперь делать?» Его выручил конь. С громким ржанием Звонко сиганул через огонь вслед за хозяином и едва не сбил с ног того нахала, который всё ещё продолжал обнимать Весту. Парень отшатнулся, – пара распалась, а Мирон, довольный, с хохотом вскочил на коня:
–Мы вот тут тоже решили немного повеселиться! Вы не против?
Он взмахнул рукой и над поляной, в вечернем небе появились сотни маленьких разноцветных искорок, которые ярко выделялись на фоне первых звёзд. Это необычное зрелище полностью привлекло к себе внимание людей, а Мирон, воспользовавшись ситуацией, быстренько слез с коня и пошёл искать Платона и Клавдию – проситься на ночлег.

Праздник подходил к концу. Гостей поубавилось. Оставшиеся разбились на небольшие группки и уже особо не шумели. Только изредка то тут, то там раздавался весёлый смех. Веста тихонечко стояла под одним из дубов и пребывала в полном смятении. В это время к ней тайком от людей пробралась Лея.
–Это ведь он из-за тебя через костёр…
–Хватит чепуху молоть, – отмахнулась Веста. – Я думала, он ушёл!
–И все так думали. Ну, я побежала?
–Счастья тебе! – Веста искренне улыбнулась.
–Спасибо!
Лея чмокнула её в щёку и радостная побежала к Всеславу.

Мирон лежал в сарае на стоге сена и, в который раз за последнее время, ругал себя:
–Факир! Фокусник недоделанный! И куда тебя понесло?
Но, несмотря на грубые слова, с губ Мудреца не сходила улыбка.
Мирон не позволил Клавдии постелить ему в доме. По большому счёту, ему и сарай-то был не очень нужен. Но остаться в деревне и ночевать под небом выглядело не очень прилично. Да и Платона с Клавдией обижать не хотелось. Конь же был рад тому, что можно, наконец, спокойно поспать под крышей.
Звонко тихонько стоял в углу и озабоченно пощипывал сено, – с хозяином творилось что-то непонятное. «Не то радуется, не то злится, – думал конь, – и всё из-за той девчонки. Нет бы угостил её сочной травкой, пригласил вместе побегать по лугу, да и сделал бы ей жеребёночка. Уж она точно не стала бы лягаться!» Верный конь и не подозревал, насколько схожи его размышления с мыслями, которые одолевали сейчас его хозяина.
«Она, конечно, боится меня, – рассуждал Мирон. – Ещё бы: выпороть собирался, Платону руки отрубить грозился, свечу загасил (хорошо костёр тушить не стал!), в небе устроил целое представление… ах, да, ещё и сам на свадьбе светился! Поцеловать хотел!..» Он вспомнил, какое испуганное было лицо у Весты сегодня вечером, и расхохотался. Девушка и не подозревала, что Мудрец готов пылинки с неё сдувать! «Ничего! – думал Мирон. – Я сумею заслужить её доверие!»
С Заповедными девушками, безусловно, было проще выяснять отношения. Порою и слов-то никаких не требовалось, достаточно было только посмотреть ей в глаза.
Однако были и такие слова, которые обязательно произносили влюблённые во время помолвки.
–Хочешь ли ты, чтобы у нас родился ребёнок? – спрашивал юноша.
–Да! – отвечала девушка.
–Тогда тебе придётся покинуть свой отчий дом.
–Он навсегда останется в моём сердце.
А потом наступал черёд девушки задавать вопросы будущему жениху:
–Готов ли ты построить для нас новый дом?
–Да!
–Тогда тебе придётся найти для него красивое место.
–Я построю его с любовью и радостью там, где ты скажешь!
Волшебные слова, после которых влюблённые становились женихом и невестой и могли искать место, где они хотели бы жить всю жизнь. Многие ещё до свадьбы строили там дом, разбивали сад, а когда молодые считали, что всё готово для рождения ребёнка – играли свадьбу. Необыкновенные слова, которые с волнением хотели услышать все девушки Заповедного края, да и юноши тоже.
Мирон вспомнил, как трепетала Лета – его младшая сестрёнка, во время помолвки с Дарьяном. Этот день навсегда врезался в память Мирона, потому, что он и сам волновался ничуть не меньше сестрички. Дарьян – хороший парень, они с Летой прекрасно подходят друг другу. И тем весомее звучали в тишине слова влюблённых.
«Завтра же разыщу Весту и постараюсь как-нибудь её успокоить», – решил Мирон и, с удовольствием потянувшись, закрыл глаза.
Конь из-под тишка покосился на хозяина и устало вздохнул: «Ну, кажется, спать собрался – вот и хорошо! Больше сегодня чудить не будем».

Найти Весту оказалось непросто. Во-первых, он не знал, где она живёт. А привлекать к девушке внимание односельчан своими расспросами он не хотел. А во-вторых, Веста как будто нарочно избегала встречи с ним. Даже после того, как, пустившись на хитрость, он организовал на следующий вечер гулянье для молодёжи, оказалось, что пришли все, кроме Весты (в том числе и старики).
«Что же ты от меня бегаешь, дурочка, я же не кусаюсь!» – разочарованно твердил он про себя весь вечер, а на следующее утро всё-таки разузнал у Платона, где находится дом Весты.
Удивлению его не было предела: девушка весь день носу не казала за порог родного дома. А время шло: два дня были потеряны впустую. До прихода Мудрецов и эльфов оставалось три, максимум – четыре дня. Мирон перебрал в голове массу вариантов, как выманить Весту на улицу, но не нашёл ничего проще, чем увести и спрятать их корову.
Искать заплутавшую Зорьку вышли почти всей деревней. И, конечно же, Мирон вызвался помогать. Он всё время старался держаться поближе к Весте, шутил и балагурил, стараясь её развеселить, но странное дело – вопреки его ожиданиям, девушка становилась всё печальнее.
Нашли корову ближе к вечеру, и разумеется, первым её увидел Мирон. Бедное животное стояло в самой чаще густого подлеска и еле могло пошевелиться.
–Это каким же ветром тебя туда занесло, холера ты эдакая? – ругался отец Весты, продираясь к корове сквозь спутанные ветки. – Вот вернёмся домой, я тебе все ноги пообломаю!
Мирон еле успевал творить жесты невосприятия и помалкивал. Уж он-то хорошо знал, «каким ветром» занесло сюда несчастную Зорьку, и что сделать это было очень нелегко.
–Ой!
Мирон резко обернулся на крик. Веста держала себя левой рукой за правое запястье и из-под пальцев у неё текла кровь.
Мудрец подбежал к девушке:
–Что случилось? – сейчас Мирону было не до шуток. Он уже понимал, что рана серьёзная.
–Ерунда, на сучок напоролась, – Веста дрожала.
–Крови боишься?
–Нет.
Она вот-вот готова была упасть в обморок.
–Дай посмотрю!
Девушка не пошевелилась. Тогда он взял её руки в свои и, стараясь заслонить от вида собственной раны, стал потихоньку разжимать пальцы на запястье.
«Не надо бояться, девочка моя! – шептал он про себя. – Всё хорошо, я рядом». Порез был глубоким. Алой струйкой кровь стекала с руки на траву и не собиралась останавливаться. Мудрец наклонился к запястью и начал шептать. Он почти касался губами рваной кожи, его ноздри вдыхали тёплый запах её крови, и сердце Мирона сжималось от любви и сострадания. Когда кровь, наконец, перестала течь, Мирон мигом набрал нужной травы, перетёр её между ладонями и наложил на рану, перевязав оторванным от рубахи рукавом.
–В первый раз ты хотела отрезать от моей рубахи «всего один кусочек», смотри, я дарю тебе целый рукав! – вся нежность, которую он до сих пор прятал в своём сердце, сейчас вырвалась наружу.
«Он смотрит на меня так ласково, как никто никогда уже не посмотрит, – думала Веста. – Зачем он здесь? Почему не уходит? Зачем он остановил кровь, – не дал вытечь ей всей, до последней капли? Смотреть на него, стоять с ним рядом, чувствовать нежное прикосновение рук и знать, что он скоро уйдёт и больше никогда не вернётся – всё это выше моих сил!» Сердце Весты разрывалось от боли, и она невольно застонала – еле слышно, не разжимая губ.
–Тебе больно?
Веста кивнула.
–Голова кружится?
Снова кивок.
Мирон подхватил девушку на руки и понёс домой. Впервые он не мог понять, что происходит. Почему Веста испытывает такую острую боль? Заговор и травы должны были сделать своё дело, и сделали – Мирон не сомневался. В чём же причина этих жутких страданий?
«Она потеряла не так уж много крови, – рассуждал он, – я был рядом и сумел помочь вовремя. Шок?  Усталость? Во время нашей первой встречи она выглядела такой весёлой. Я не мог запугать её до такой степени! Вся деревня видела мои выкрутасы, не она одна. Может, перед этим её кто-то сильно расстроил? Кто? Что могло случиться всего за одну ночь и изменить девушку до неузнаваемости?» Страшная мысль молнией пронзила его сердце.
 «Убью мерзавца!» – думал Мирон и мысленно накладывал на себя жест невосприятия. Он делал это автоматически, неосознанно – школа Мудрецов давала о себе знать.
Мирон пытался утешить девушку, рассказывая на ходу, что рана быстро заживёт, и шрама скорее всего не останется, а Весте становилось всё хуже. Она умирала от незначительной потери крови, и Мирон не знал что делать!
По деревне он уже бежал. Войдя в дом, он бережно опустил Весту на её кровать, после чего опрометью выскочил на крыльцо и вихрем помчался по улице.
«Лея! – думал Мирон. – Лея должна знать, почему Веста не пришла на её свадьбу!» Лея не ходила вместе со всеми в лес, и Мирон молил Бога, чтобы подруга Весты была сейчас дома.
Он ворвался в чужой дом без стука, без разрешения. Лея вскрикнула, но быстро успокоилась.
–Почему Весты не было на твоей свадьбе? Её кто-нибудь обидел?
–Да.
–Кто? – Мирон зарычал.
–Ты.
Такого ответа он не ожидал. Прошло несколько мгновений, прежде чем он собрался с мыслями.
–Чем? Я и пальцем её не тронул!
–Любовью. Эх, вы, мужики…
–Любовью нельзя обидеть! – ошарашенно воскликнул Мудрец.
–Получается, можно… – Лея была спокойной и неумолимой. – Уходи, ты мешаешь ей жить. Где Веста?
–У себя дома…
Молодая женщина деловито накинула платок на плечи и вышла на улицу.

Мирон лежал в сарае и ворочался на сене с боку на бок. Тяжёлые мысли не давали заснуть. Звонко тихо стоял, понурив голову, и делал вид, будто спит. Конь не знал, чем помочь человеку и старался не надоедать.
«Как можно обидеть любовью?» – в который раз задавал Мирон себе один и тот же вопрос. Но Мирон чувствовал, что сердце Весты стонет и плачет. Не понимая того сам, он научился слышать её сердце.  А в висках стучали слова Леи: «Уходи. Ты мешаешь ей жить!»
«Хорошо, – думал Мирон, – я уйду, как только сюда придут другие. В конце концов, я собирался ещё заглянуть к Егору, чтобы разобраться с его сыном». Он уже ощущал, как Земля начинает к нему прислушиваться. Как тревога и напряжение потихоньку накапливаются в воздухе. С этим надо было что-то делать. «Я  уйду, если Весте станет от этого легче. Только станет ли?» И тут Мирон заплакал. Впервые по-настоящему заплакал: «Я не понимаю этих людей, мама! Почему?»
–Ты чего-то не знаешь, – пришёл ответ матери.
Мирон подскочил как ужаленный. Звонко поднял голову и настороженно посмотрел на хозяина, но человек не обращал на него никакого внимания, а значит, не стоило лезть на глаза.
А Мирон тем временем нервно мерил сарай шагами.
«Конечно, – журил себя он, – Мудрец я или кто? Почему я не сделал этого раньше? Я же умею «улавливать» мысли людей!» И тут Мирон расхохотался:
–Для этого надо быть спокойным!
Конь на всякий случай отошёл подальше. А Мирон остановился, раскинул руки в стороны и глубоко вздохнул. Лёгкая улыбка скользнула по лицу Мудреца.
«Спокойно, – думал Мирон, – легко и спокойно». Он представил Весту и вновь почувствовал, как тоска камнем лежит на её душе.
–Почему? – задал он вопрос девушке. – О чём ты думаешь?
Но неожиданно его мысли как будто наткнулись на стену. «Вот это да! – удивился Мирон (Веста держала защиту). – Воистину, Мудрецы ещё многого не знают о «простых» людях! Ладно, попробуем по-другому!»
Он не мог чувствовать Лею так же, как чувствовал Весту. Чтобы проникнуть в её мысли, ему надо было видеть эту девушку. Мирон вышел из сарая и направился к дому Всеслава и Леи. Звёзды смотрели на него свысока и укоризненно качали головой. Тут только Мирон сообразил, что на дворе глубокая ночь.
–Хорошо, сказал он той звезде, что сияла особенно ярко, – я подожду до утра!
И вернувшись в сарай, он крепко заснул.

Лея накрывала на стол, когда в дверях совершенно неожиданно появился Мудрец.
–Похоже, это входит у тебя в привычку: врываться в наш дом без приглашения!..
Она хотела ещё что-то сказать, но осеклась. Вид у Мудреца был такой!..
«Кажется, зря я ему нагрубила!» – подумала Лея и стала потихонечку отходить от стола.
Мирон усмехнулся:
–В этой деревне живут отважные девушки! Ну что ж, я дам тебе шанс всё рассказать самой.
В этот момент между ним и Леей возник Всеслав… и отлетел в дальний угол, как нашкодивший котёнок.
«Ненормальный, нашёл у кого вставать ни пути!» – подумал Мирон и вспомнил: заклятие невозврата!
Мудрец повернулся к парню лицом, сказал медленно и чётко:
–С НЕЙ НИЧЕГО НЕ СЛУЧИТСЯ!
Затем вновь обратился к Лее:
–Рассказывай!
Девушка была сильно напугана, но сдаваться не собиралась. Она отрицательно покачала головой ему в ответ.
Мирон вздохнул и посмотрел на Лею спокойно и ласково.

Мирон видел её, видел Весту тем вечером при свете масляной лампы. Он слышал каждое их слово… Он видел ещё многое, но это его уже не касалось.
–ДЕВЧОНКИ несмышлёные! – выругался Мирон. – Любовью обидеть нельзя! Передай Весте, что она должна, слышишь? – сама должна  придти к ручью на Медвежью поляну. Здоровье ей позволяет, она в полном порядке! Я буду ждать!
Он развернулся и пошёл к выходу, но уже в дверях оглянулся и строго посмотрел на Всеслава:
–Тебе действительно не нравятся её веснушки?
–С чего ты… Вы взяли? – парень уже пришёл в себя и готов был снова ринуться бой.
–Какой только гадостью твоя жена их не изводила!
–Зачем? У неё красивое лицо!
–Тогда скажи это ей как-нибудь в более приятной обстановке!
И Мудрец закрыл за собою дверь.

Мирон мог бы и сам влететь сейчас в дом Весты с огромным букетом цветов и сказать, что просит её руки и сердца. Что Мудрецы имеют право жениться на простой девушке. Но он хотел, чтобы Веста кое-чему научилась: за своё счастье надо бороться. На «Бога надейся, а сам не плошай!» – так, кажется, говорят. «Как хорошо, что ей попался такой умный жених! – похвалил себя Мирон. – А если бы кто другой?» И тут же сделал жест невосприятия: никаких других женихов!
Мирон не стал больше никуда заходить. Вместе со Звонко они направились прямиком в лес, и конь впервые за последнее время пытался заигрывать с Мудрецом. Впрочем, для этого была веская причина – хозяин был весел и снова улыбался. Мирон отдёрнул плечо, когда конь пытался ухватить за него зубами.
–Не балуй! – и он легонько хлопнул коня по шее. – Вот так-то, приятель, мы выиграем эту схватку!
И тут Мирон снова заволновался: а если нет? Что, если ему не удастся убедить Весту, или девушка не захочет стать его женой?
Конь мгновенно «просёк» перемену и больше не приставал.
Мирон остановился на небольшой полянке и огляделся – красивое место! Медвежьей полянку прозвали за то, что часто видели здесь медведя (у мишки недалеко отсюда была берлога), поэтому люди предпочитали сюда не соваться, разумно поделив территорию. Мирон присел к ручью, который протекал по самому краю полянки и зачерпнул пригоршню чистой лесной воды.
–Хорошо-то как! – он плеснул водою в коня.
Звонко фыркнул, но спокойно подошёл к ручью и начал пить.
–А тебя, брат, не обманешь! Чувствуешь, что я волнуюсь.
Конь посмотрел на него долгим понимающим взглядом.
«Да как же тут не волноваться? – думал Мирон. – От этой глупышки не знаешь, чего и ждать!»
Он прислушался к сердцу девушки – оно по-прежнему было печально, плюс взволновано, плюс напугано, и даже, немного зло.  «Это хорошо! – решил Мирон. – Веста идёт сюда».
Он придирчиво оглядел себя. Клавдия успела за ночь пришить к его рубахе новые рукава. «Спасибо, милая, – с теплотою вспомнил Мирон о смышлёной женщине, – в который раз ты меня выручаешь!»
В это время на поляну вышла Веста. И хотя Мудрец видел только одну девушку, он чувствовал присутствие ещё двоих человек. Мирон прислушался. Чуть в стороне, в кустах притаились Всеслав и Лея. «Защитнички! – усмехнулся Мирон. – Тоже мне, нашли злодея!»
Веста не стала близко подходить к Мудрецу, – остановилась  метрах в пяти. Мирон улыбнулся ей, пытаясь успокоить (скорее себя, чем её). Медленно приблизился к девушке почти вплотную. У неё опять были большущие глаза! – как в первый раз. Красивые, прекрасные глаза!
–Почему ты решила, что Мудрецам нельзя жениться на деревенских девушках?
Веста растерялась.
–Я не знаю ни одного Мудреца, который сделал бы это.
–Многих Мудрецов ты знаешь? Ах, да, «штук пять или шесть», не считая меня. Заповедный край – не тюрьма! Никто не запрещает Мудрецу жениться на обычной девушке.
Мирон внимательно следил за её чувствами. Тревога по-прежнему сжимала сердце Весты, но где-то там, в самом потаённом его уголке робко и неуверенно зашевелилась надежда. Мирон взял девушку за руки и наклонился к самому её уху.
Кусты зашевелились, но «защитничкам» хватило ума не высовываться.
–Хочешь ли ты, чтобы у нас родился ребёнок? – шептал Мирон ласково и уверенно, а внутри у него всё дрожало.
–Да… – не то спросила, не то ответила Веста.
–Тогда тебе придётся покинуть отчий дом.
–Я пойду за тобой хоть на край света!!!
Она не плакала, слёзы сами катились по её щекам, смывая с души тоску и отчаянье.
–Глупая, ты сможешь жить, где захочешь! С любовью и радостью я сумею выстроить для нас дом там, где ты скажешь!
И мир оглох на мгновение от крика радости, которая вошла, наконец, в человеческое сердце!
Мирон и сам не ожидал такого. Он обнимал Весту, гладил её по волосам, целовал её глаза, ловя губами солёные слезинки, и боялся пропустить хоть одну.
–А теперь скажи своим друзьям, что нам больше не нужно их присутствие.
Веста посмотрела на него растерянно и смущённо.
–Ты?..
–Знал о них с самого начала, – улыбнулся Мирон.

Они шли по лесу, взявшись за руки, и птицы звонче пели на их пути. Время от времени Мирон наклонялся, чтобы сорвать землянику, и угощал ею Весту.
–А в ваших лесах такая же вкусная земляника?
Мирон кивнул:
–Вкусная.
–А мне правда можно будет побывать в Заповедном краю?
–Не можно, а нужно. Я не знаю, где ты потом надумаешь жить, может быть и в Заповедном краю, а вот свадьбу мы будем играть только там. Если ты, конечно, хочешь быть моей женой?
В глазах Весты заиграли лукавые огоньки.
Мирон развернулся к ней грозный и страшный:
–Не думай! Говори немедленно!
–Хочу! – выпалила Веста.
–Вот так-то лучше, – улыбнулся Мирон. – Запомни: жизнь подчиняется нашим желаниям!
–Всем? – Веста вновь была той озорной девчонкой.
–Всем, – скрепя сердце ответил Мирон. Он не хотел сейчас вдаваться в тонкости этого вопроса, потому что ожидал подвоха. И не напрасно.
 –Тогда я хочу ребёнка!
–Я тоже, любимая!
–Сейчас!
«Ох!» – Мирон видел, что Веста уже не шутила, и ответил вполне серьёзно:
–Нам лучше подождать до свадьбы. Магия Заповедного края даст вам обоим свою защиту.
–От кого? Что нам угрожает?
Мирон и сам  не знал ответа на этот вопрос, но смутное чувство тревоги опять посетило его.
–Послезавтра здесь будет много Мудрецов и эльфов, и я уеду ненадолго.
–Уедешь?!
–Всего на один день, любимая! Я быстро обернусь! Поскачу на Звонко туда и обратно!
–Куда? – это был крик отчаянья.
В другой раз Мирон первым делом постарался бы убедить, что всё хорошо, но сейчас он и сам чувствовал звуки надвигающейся беды.
–В Сафроново. Это рядом. Дядю  Егора знаешь? Оказывается, его сын очень хорошо поёт… Я НИКУДА НЕ ПОЕДУ!
Он обнял Весту с тал целовать, целовать, целовать…

Они лежали в высокой траве, ещё плохо соображая, что произошло, но счастливые, как никогда в жизни. Все традиции и правила, которые можно было нарушить, они нарушили, но Мирон ни о чём не жалел. Он снял муравья, который пытался вскарабкаться на руку его любимой, и посмотрел Весте в глаза:
–У нас родится мальчик!
–Знаешь, – тихо ответила Веста, – теперь я никого не боюсь, даже тебя!
–Меня?
–Да.
–Шутишь?
–Правда! Порой ты бываешь такой страшный! Думаешь, мне Лея не рассказывала, как ты одним взмахом руки отбросил Всеслава в угол?
Она приподнялась на локтях и стала рассматривать Мирона с ног до головы.
–А он покрупнее тебя будет!
–Перестань!
Мирон впервые оказался голым под оценивающим взглядом женщины и чувствовал себя неловко.
–Одною рукою, говоришь? Этой? Или этой? – и он провел по ней сначала правой, потом левой рукой.
Веста спокойно лежала с закрытыми глазами, и с блаженством подставляла своё обнажённое тело под его ласковые руки. С губ её не сходила улыбка.
–Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! – Мирон сказал это так, как  будто видел её в последний раз.
Веста открыла глаза и внимательно посмотрела на Мудреца:
–Я ТОЖЕ ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!

Следующий день прошёл для Мирона как в сказке. Он и не подозревал, что жизнь за пределами Заповедного края может быть такой счастливой!
А по деревне с самого утра уже поползли пересуды: виданное ли дело, чтобы Мудрец ухаживал за обычной девушкой? А то, что он её замуж за себя берёт – это уж точно враки! Спросить об этом напрямую у виновников происшествия никто, разумеется, не отваживался. Мирон боялся, что люди договорятся до чего-нибудь нехорошего, и решил сам положить конец досужим вымыслам.
В полдень верхом на Звонко (чтобы народу было лучше видно) он подъехал к дому Весты.
«Дурацкие правила! – между тем рассуждал Мудрец. – Где это видано: спрашивать разрешения на свадьбу?»
В Заповедном краю такого конечно же не было. Каждый видел за версту: любят парень с девушкой друг друга или нет. Зачем спрашивать нужна ли свадьба, если не один здравомыслящий человек не станет сопротивляться счастью своего ребёнка?
И тем не менее, Мирон волновался: ему обязательно надо было понравиться родителям Весты. «Мудрец – Мудрецом, – думал Мирон, входя в калитку, – а насильно мил не будешь. Эти люди даже не представляют, как важна нам сейчас их поддержка!»
Родители Весты встретили его на пороге: мать Таисья и отец Трофим.
Мирон только взглянул на них, и у него сразу отлегло от сердца. С виду строгие и недоверчивые, родители Весты были рады, что их дочь станет женой Мудреца.
–Здравствуйте, люди добрые! – и тут (Мирон даже сам ни ожидал от себя такого) он поклонился.
–Здравствуй, мил человек! – ответил отец за обоих и тоже поклонился (правда, пониже, – отметил про себя Мирон), – Милости просим, заходите в дом!
«Вот и ладушки! – думал Мирон, переступая порог. – Вот и очень хорошо!»

В гостях он просидел не менее часа, а зеваки так и толпились под окнами – ждали, когда он выйдет. И Мирон решил: «Пусть люди потихонечку привыкают, что Веста – его жена». После того, как он объяснил родителям, что собирается через день – два увезти Весту в Заповедный край (мать тут же запричитала и заохала – от этого уж никуда не денешься!) и получил согласие на свадьбу, Мирон взял девушку за руку и вывел на крыльцо. Народ сразу притих, ожидая невозможного, – и чудо свершилось!      
Мирон целовал Весту недолго, но достаточно для того, что бы уж ни у кого никаких вопросов по этому поводу в дальнейшем не возникало. Затем быстро сошёл на землю, вскочил на Звонко, и громко крикнув с коня: «Готовься в дорогу!», поскакал прочь. Краем глаза он успел заметить, как мать (умная женщина) тут же уволокла дочь в дом, и удовлетворённо вздохнул. Теперь оставалось только дождаться завтрашнего дня.

Повелитель тьмы, – Тэк, гордо сидел в своём кресле и медленно постукивал пальцами по деревяшке подлокотников. Этот Мудрец по имени Мирон, – мальчишка желторотый, – так и норовил подсунуть ему палки в колёса! Но пока что Тэку (хоть и медленнее, чем могло бы), удавалось продвигаться вперёд к намеченной цели: Земля должна ему подчиниться!
Эти людишки уже давно не давали Тэку покоя. Они радовались и любили, а в результате на небе появлялись новые звёзды, и могущество Повелителя тьмы никак не могло достичь нужного предела. Новая звезда – новая энергия. Звезда, зажжённая людьми – энергия чистая, светлая. Тэк с омерзением передёрнул плечами. Каждая свадьба не Земле болью отражалась в его теле. Хорошо ещё, не все люди обладали достаточной силой, чтобы зародить звезду. А вот жители Заповедного края… – Тэк выжиг бы их всех калёным железом! Но Повелителю тьмы не нужны были мелкие, незначительные победы. Он желал выиграть битву целиком!
Ещё давным-давно у Тэка появился план, как изменить ситуацию себе на пользу. Неспеша (чтобы никто не заметил), он упорно нашёптывал двум молодым Мудрецам, что их любовь – самая сильная на всей Земле, что они должны принадлежать только друг другу, и никто не смеет вставать у них на пути! И у Повелителя тьмы получилось: Мудрецы сотворили заклятие невозврата. Оставалось только добраться до их каменных статуй, и Земля содрогнулась бы от ужаса и боли, – от вопля отчаянья одной из уцелевших статуй. Планета – живой организм, и ей тоже не нравится страдать. А так как Мудрецы в этой ситуации оказались бы никчёмными теоретиками, то Земля обратилась бы за помощью к Повелителю тьмы, – сама! Ха-ха-ха! Тэк не умел смеяться, но его плечи сейчас мелко подрагивали от удовольствия.
Однако перед Повелителем тьмы встала неразрешимая проблема – магия Заповедного края не позволяла приблизиться к статуям даже мысленно. Тэк вновь передёрнул плечами и постарался больше не думать об этом. Каждый раз, вспоминая о Заповедном крае, он испытывал острую боль. И вот, спустя несколько столетий, когда он почти забыл о заклятии невозврата, на Земле появилась пара обычных людей, которая была способна осуществить его мечту. Любовь этих гадких людишек (Тэк наморщил лоб: их, кажется, звали Всеслав и Лея) имела огромную силу. Тэк чувствовал: влюблённые смогут сотворить любое заклятие, особенно во время свадьбы, когда их эмоции достигнут своего максимума. Воспользоваться заклятием невозврата за пределами Заповедного края («Ой!») – это подарок судьбы! Надо только, чтобы из тысяч бесполезных, отвратительных заклятий влюблённые выбрали нужное Тэку.
И Повелитель тьмы начал действовать. Потихонечку, тёмными, безлунными ночами он стал шептать влюблённым слова заклятия, и заставлял думать, что это их собственные мысли (впрочем, это было не сложно). Он приходил к Всеславу во сне и показывал ему нужные жесты. Он послал в деревню своего воина под видом нищего бродяжки с приказом убить молодожёнов и изрубить одну из статуй на мелкие кусочки. Повелитель тьмы знал, что статуи получатся достаточно хрупкими, ведь заклятие будет сотворено неумелыми, неопытными людишками.
И когда Тэк уже предвкушал победу, когда ещё за час до свадьбы у жителей планеты пропало будущее потому, что он стёр их всех с лица Земли в своих мечтах, – опять вмешался этот мальчишка Мудрец! ОН, видите ли, хотел жить! ОН хотел, чтобы все жили, но что ещё ужаснее – он любил! Любил простолюдинку и не давал отнять у неё будущее! И молодой Мудрец вступил в схватку с Повелителем тьмы. Он вбирал в себя свет далёких звёзд и усиливал его своими воспоминаниями, он звал к себе счастье потому, что желал счастья своей возлюбленной, но самое обидное – он начал делиться своею любовью со всем, что было вокруг! Он любил Землю, и Земля его услышала!
Планета потянулась к Мудрецу всем своим существом и сумела разглядеть угрозу. В каких-нибудь двадцати километрах от деревни воин Повелителя тьмы был растерзан дикими зверьми. Но и это ещё не всё! Тэк заскрипел зубами. Дерзкий Мудрец пожелал, чтобы у молодожёнов были дети! И влюблённые восприняли его желание, несмотря на то, что заклятие невозврата должно было отнять у них стремление к размножению. Но как только у молодожёнов появится ребёнок, пусть даже ещё не рожденный, заклятие будет снято. Мудрецы не знали об этом, а Тэк знал. И тщательно скрывал свои знания. Поэтому Повелителю тьмы приходилось спешить – нельзя допустить, чтобы женщина забеременела.
Тэк срочно собрал свою армию, которую прятал на другой планете (он знал, что когда-нибудь его армия ему пригодится!) и направил её на Землю. Повелитель тьмы понимал, что посылает своих воинов на верную гибель, потому что жители Заповедного края («Ох!») разобьют его армию вдребезги, но для этого им придётся поднапрячься. А главное, им будет некогда обращать внимание на то, что происходит в маленькой деревушке под названием Звенящие ручьи!
И пока Мудрецы будут отражать инопланетное вторжение, тысяча отборнейших солдат, которых Тэк прятал здесь, на Земле, прикладывая неимоверные усилия, чтобы в Заповедном краю о них ни одна собака даже не пронюхала, войдут в деревню и начнут убивать. Всех, кроме той простолюдинки! Тэк «засмеялся»: какая глупость – слабая, беззащитная женщина носит под сердцем сына Мудреца, да ещё за пределами («Ух!») Заповедного края!
О таком везении Повелитель тьмы даже не смел мечтать! Уж он-то сумеет воспитать мальчика по своим правилам. Всего через несколько лет у него появится могущественный помощник – сын Мудреца, ребёнок, наделённый силой с самого рождения! Тэк удовлетворённо потянулся. И всё это начнёт сбываться уже завтра!

Мудрецы пришли ранним утром. Деревня ещё спала, когда эльфы стройными рядами проходили по тихим улицам в предрассветных сумерках, и ни один житель не проснулся, ни одна собака не залаяла, – всё было как всегда, за исключением одного: в деревню вошло войско из Заповедного края. Такого даже Мирон никогда не видел. Все как один стройные, подтянутые, с колчанами полными стрел за спиной, они легко ступали по ещё влажной от росы земле, и ни один камешек не шелохнулся под их ногами. Впечатление было потрясающее! Воины словно летели над землёй – сильные, ловкие, сосредоточенные. Сто одиннадцать человек: сто эльфов, одиннадцать Мудрецов. По идее, Мудрецов должно было быть десять: на каждого Мудреца по десять эльфов, но Лета вызвалась идти вместе со всеми, и никакие уговоры Дарьяна не сумели удержать её дома.
Вообще-то, Дарьян не смел влиять на решения жены. Любой житель Заповедного края имел право делать то, что считал необходимым.  Бывали случаи, когда и женщины-Мудрецы отправлялись в путешествие по большому миру, но в основном, они предпочитали посвятить себя воспитанию ребёнка. Но вот чего точно никогда не было за всю историю Заповедного края, так это того, что сразу несколько Мудрецов находились вместе за его пределами. «Всё когда-то случается в первый раз», – вспомнил Мирон чьи-то древние слова и не знал к добру это или к худу.
Мудрецы и эльфы остановились в центре деревни, на всё той же поляне с дубами, где поджидал их Мирон. Звонко жался поближе к хозяину, – шествие эльфов и его не оставило равнодушным. Мирон поглаживал коня и тихо приговаривал:
–Не трусь, это свои.
Конь, впрочем, и не думал бояться. Впечатление впечатлением, но Мирон чувствовал, что его четвероногий друг в любую минуту готов ринуться в драку.
–Какой ты у меня, оказывается, «сорви голова»! – продолжал Мирон успокаивать коня, когда к нему подбежала Лета.
–На небе зажглась новая звёздочка, братец!
–Рядом с той, что зажгла ты с Дарьяном!
–У нас родится замечательная девочка! – Лета бережно положила руку себе на живот.
–Не сомневаюсь! – Мирон поцеловал Лету в щёчку. – Здравствуй, сестрёнка! Ты как всегда начинаешь разговор с самого главного!
Лета засмеялась:
–И тебе желаю здравствовать!
К этому времени к ним подошли Дарьян и другие Мудрецы. Мирон огляделся: эльфы рассредоточились по поляне и так умело слились с природой, что их почти не было заметно. Неискушённому человеку могло показаться, что на поляне стоят только двенадцать Мудрецов.
–Ты не говорил жителям о нашем приходе? – спросил Сигур – старший и самый опытный из присутствующих.
–Нет, я решил: пусть люди поспят спокойно.
Сигур кивнул. Он всегда был малоразговорчив.
Вдруг на поляну выскочила Веста и остановилась как вкопанная. Издалека она видела, что рядом с Мироном стоит несколько человек, а тут заметила эльфов и заробела. Лета тут же кинулась ей навстречу. Налетела, обняла, поцеловала:
–Здравствуй, родная! Какая же ты красавица! Я – Лета, сестра Мирона.
–Здравствуйте… – Веста никак не могла придти в себя.
Когда к ним подошли мужчины, Мирон обнял Весту за плечи, притянул к себе, сказал, улыбаясь:
–Это Веста!
И тут началось…
Мудрецы галдели наперебой, как стайка радостных воробьёв.
–Желаем счастья!
–Будьте здоровы!
–Какая красавица!
–У вас родится чудесный ребёнок!
–Сохрани Бог!
–Буду рад помочь советом.
…
Они разошлись так же дружно, как налетели, оставив после себя ощущение праздника. Веста стояла раскрасневшаяся и взволнованная, но счастливая. За всё это время она не проронила ни слова, только кивала в ответ, но Мудрецам и этого было достаточно. Они читали чувства девушки и улыбались.
–Наш человек! – сказал Дарьян, протягивая руку. – Не робей, всё хорошо!
Он и Лета остались стоять возле Мирона с Вестой.
–Дарьян, муж моей сестры, – представил его Мирон.
Веста протянула руку Дарьяну и вздрогнула от прикосновения.
Мирон засмеялся:
–Не сильно он тебя?..
Всё тело Весты покалывало маленькими иголочками, но ощущение было приятным.
–Он кое-чему тебя научил, – продолжал Мирон.
–Теперь ты сможешь в любое время поговорить со мной и Летой, как бы далеко мы не находились друг от друга, – пояснил Дарьян.
–А ты, парень, в следующий раз будь поаккуратнее, – не забывай: это всё-таки моя девушка! – веселился Мирон. – Вот возьму и задам тебе хорошую взбучку!
–Это кто ещё кому задаст! – подыграл ему Дарьян.
И два Мудреца собрались пуститься в рукопашную, как простые деревенские мальчишки.
Веста стояла с широко раскрытыми глазами и не знала, что делать.
–Ну-ну, петухи! – смеясь, закричала на них Лета. – Расхорохорились, того и гляди –  перья полетят! К тому же это не честно: двое на одного! Это ещё что за чудо? – и она показала головой на Звонко.
Конь бил копытом землю и по серьёзному готовился к драке.
Мирон подбежал к Звонко, заговорил поглаживая:
–Спокойно, спокойно, дружище, мы просто дурачимся… Это конь! – сказал он, повернувшись к Лете.
–Точно! Не черепаха! – ответила ему сестра.
–В нашем полку, кажется, прибыло? – подколол его Дарьян.
–Тебе бы всё шуточки, а Звонко здорово помогал мне всё это время!
И тут в разговор вступила Веста:
–Ты хотел съездить на нём в Сафроново.
–Я же сказал, что никуда не поеду…
–Нет, прошу тебя! Ты был прав, здесь столько Мудрецов и эльфов… Со мной ничего не случится!
Игривость мигом слетела с Дарьяна:
–Ты беспокоишься за Весту?
–Не сейчас, приятель, – Мирон тоже стал серьёзным.
–Мы собирались выйти назад уже сегодня.
–Он быстро обернётся, – возразила Веста. – Сафроново близко. На коне полчаса туда, полчаса обратно, час – там. Успеешь? – спросила она уже у Мирона.
–Вот это деловой подход, – улыбнулась Лета. – А уж за Весту ты не волнуйся, я ни на шаг от неё не отойду. Нам ведь есть о чём поговорить, сестрёнка? – и она лукаво подмигнула смутившейся Весте.
–На самом деле, мне вполне хватит двух часов, чтобы научить парня петь и вернуться обратно. И чтобы душа уж больше об этом не болела!
–Тогда пошли к Сигуру, сдашь ему своих подопечных с рук на руки, – хлопнул Дарьян Мирона по плечу, имея в виду Всеслава и Лею. – Тем более что через пять минут о нашем появлении будет знать вся деревня!
И Дарьян показал на ошалевшего мальчонку, который таращился на них во все глаза. Увидев, что его заметили, парень припустился наутёк так, что только пятки засверкали.
Мирон засмеялся:
–Шустрый мальчишка! Вскоре, действительно, вся деревня будет «стоять на ушах»! Пошли к Сигуру!

Мирон скакал по лесной дороге и вспоминал свой разговор с Сигуром. Тот был как всегда сдержан: «Задуманное надо сделать. Но поторапливайся. Я, да и все мы здесь ощущаем чувство опасности. Мудрейший предупреждает: беда угрожает всей Земле,  Заповедный край готовится к битве. Хотя мы тут так не думаем. В любом случае, ждём тебя через два часа».
Мирон печально усмехнулся: в последнее время он постоянно испытывал чувство тревоги. И предупреждение Мудрейшего болью отразилось в его сердце. Он больше не заглядывал в будущее. Он не хотел верить, что у людей нет будущего. «У меня есть сын, – твердил про себя Мирон, – и я сумею его защитить!»
Пока он так размышлял, лес кончился, и Мудрец въехал в небольшую деревушку. По сравнению с деревней Звенящие ручьи, Сафроново показалось Мирону сонным царством. Здесь было тихо и спокойно. Люди, которых он встречал, хоть и были удивлены появлением Мудреца, но вели себя чинно. В общем, обошлось без визга и суеты, чему Мирон был несказанно рад: ему некогда было отвлекаться по пустякам.
Он быстро нашёл дом дяди Егора и слез с коня. На пороге тут же появился хозяин. Мужичок весь светился от счастья:
–День добрый! Заходите в дом! – поприветствовал он Мудреца.
–Здравствуйте! – с чувством ответил Мирон, а сам всем сердцем понадеялся на то, что день действительно окажется добрым.
Мудрец прошёл в дом и остановился возле окна, где на лавочке сидел сын Егора. «Почти мой ровесник», – прикинул Мирон про себя и разжал руку, в которой сидел испуганный птенчик.
–Мне нужна твоя помощь, – сказал Мудрец с ходу. – Этот жаворонок остался без родителей. Я сам бы мог выходить его, но только ты сумеешь научить птицу петь.
Парень посмотрел на Мирона безучастно:
–Я не умею петь.
–А ты попробуй!
И Мирон вложил птенца в руки больного.
Поначалу парень оставался таким же скучным, но вот маленький жаворонок зашевелился в его руках и открыл свой рот. Тонкий писк вырвался из крохотного клювика, и глазки-бусинки уставились на сына Егора требовательно и с вызовом.
–Ишь, ты, махонький, а нахальный!
Огромный детина бережно погладил пуховой комочек, который пытался схватить его палец.
–Так ты научишь его петь?
–Я попробую…
–Пробуй сейчас!
–Что? – парень начал реагировать на происходящее.
–Пой!
–Как?!
–С душой! – ответил Мирон ласково. – Если бы ты не умел, я бы никогда к тебе не пришёл.
И сын Егора запел. Сначала его голос был хриплым и неуверенным – голосовые связки не привыкли издавать мелодичные звуки, но постепенно пение становилось всё красивее и громче. И вот уже прекрасная песня вырвалась на улицу через приоткрытое окно, привлекая внимание людей.
Когда парень замолчал, Мирон показал ему на народ, столпившийся возле дома.
–Посмотри!
Мудрец распахнул окно пошире и крикнул:
–А что, хорошо поёт Егоров сын?
Люди одобрительно загудели.
–Хотите ещё послушать?
С улицы донеслось единодушное согласие.
–Пой! – приказал Мирон, и парень снова запел.
Теперь голос лучше слушался его, и певец начал вкладывать в слова свои чувства, – и песня зазвучала по-новому!
«Простой человек, – думал Мирон, – а как поёт!» Песня брала за душу, делая всех единым целом, и вела за собой, то радуясь, то печалясь, а люди слушали и не могли понять – какая сила вливается в их сердце вместе с этой песней? «Сила света!» – подумал Мирон и стал потихонечку отступать к выходу.
В другой раз он обязательно поговорил бы с Егором, – утешил несчастного отца, но сегодня ему было некогда. Он уже почти вышел, когда песня смолкла, и услышал у себя за спиной:
–Спасибо!
Мудрец остановился. Не  мог не остановиться – столько благодарности и надежды было вложено в это слово человеком, никогда не переступавшим порог своего дома.
–Для того чтобы увидеть мир, не обязательно уметь ходить, – ответил ему Мирон. – Чтобы радоваться жизни, нужно всего лишь желание, доброе сердце и хорошая песня. И мир сам войдёт в твой дом! Будь счастлив! – Мудрец улыбнулся и вышел на улицу. Но никто не обратил на него внимания, – люди слушали новую песню великого певца.
Один только мальчишка был занят совсем другим делом, – он разглаживал гриву Звонко и что-то рассказывал коню.
«Васятка!» – сразу узнал Мирон парнишку, из-за которого, в сущности, и оказался тут.
–Как здоровье дедушки? – спросил Мудрец, подойдя поближе.
–Спасибо, хорошо! – ответил Васятка и взглянул на Мирона мельком, так, словно его оторвали от какого-то очень важного дела. Это заставило Мирона посмотреть на себя со стороны, и он мысленно поблагодарил ребёнка за то, что тот помог ему вовремя разглядеть признаки зарождающегося тщеславия.
«Будь проще, и люди к тебе потянуться, – вспомнил старую поговорку Мирон. – Интересно, кто это приду…?» Но ему не удалось закончить свою мысль, потому что Васятка дёрнул его за рукав.
–Ты ведь не будешь лечить сына дяди Егора?
–Нет, не буду, – ответил Мирон.
–Тебе нельзя его лечить?
Мирон покачал головой.
–Но он всё равно теперь будет счастлив?
–Это уже зависит от него самого, я сделал всё что мог!
А про себя подумал: «Всё-таки, он удивительный пацан!» И вдруг Мудрецу стало жаль сейчас расставаться с этим мальчишкой.
–Хочешь, вместе доедим до околицы?
Васятка радостно подскочил на месте:
–Хочу!
–Тогда живо, я тороплюсь!
Мирон подсадил мальчика на коня, сам сел сзади, и они поскакали.
Возле последнего дома Мудрец спешился и спустил паренька на землю.
–Вот и всё, желаю удачи!
–Спасибо! – глаза Васятки восторженно сияли. – У тебя отличный конь!
Мирон улыбнулся:
–Мне он тоже нравится!
И тут на Мирона «накатило».
«Общая тревога! Земля подверглась нападению», – пришло сообщение из Заповедного края. И следом от Сигура: «К деревне подходят воины Повелителя тьмы, возвращайся скорей». А потом он почувствовал, что Весте страшно, очень страшно… Мирон посмотрел на Васятку.
–Ты сумеешь отвести коня в Заповедный край?
У мальчика дыхание перехватило от такого важного поручения, но он не сплоховал и решительно кивнул головой.
–Как его зовут? – только и спросил он.
–Звонко! – крикнул Мирон на последок и …  растаял на глазах у изумлённого ребёнка.

–Покажи мне то место, где Мирон назвал тебя своей невестой! – Лета с любопытством заглянула Весте в глаза, но та в ответ смотрела непонимающе. И тогда Лета сделала жест рукой, и в памяти Весты всплыло недавнее свидание с Мироном, да так чётко, словно всё это происходило наяву и прямо сейчас.
…
–Хочешь ли ты, чтобы у нас родился ребёнок?
–Да.
–Тогда тебе придётся покинуть отчий дом.
–Я пойду за тобой хоть на край света!!!
…
–Вообще-то, у нас не принято так отвечать, но я была в восторге от твоего ответа, – Лета ничуть не кривила душой.
Щеки Весты вспыхнули алым цветом.
–А откуда ты знаешь?
–В Заповедном краю все видели вашу помолвку.
–Как это?
–Это официальная церемония, после которой вы считаетесь женихом и невестой. Мирон обещал на тебе жениться, а ты – стать его женой.
–И что же… родители?..
–Да! Представляешь, они хоть и ждали чего-то подобного, но не столь скоропалительно.
И тут Лета заметила, что Веста всеми силами старается скрыть, как сильно она нервничает.
–Ой, только не волнуйся, пожалуйста! Они очень даже рады и просто счастливы, что у вас родится сынок!
А затем Лета захохотала:
–Знаешь, когда я спросила у брата, за что он тебя полюбил, Мирон ответил: «За большие глаза». Теперь я его понимаю!
–Вы что же, видели ВСЁ?!
–Нет, что ты! Только официальную церемонию.
–Тогда откуда всем известно про ребёнка?
–Колоссальный всплеск энергии любви. На небе зажглась новая звезда! Пойдём же, покажи мне эту полянку!
–Зачем? – Веста нахохлилась.
–Я объясню тебе по дороге. Поверь, я не желаю вам зла!
Веста вновь залилась румянцем:
–Прости!
–Ничего страшного, это нормально – оберегать своё счастье! Пойдём же, пока у нас есть время!

Они шли по лесной тропинке очень быстро, почти бежали, и при этом умудрялись ещё и разговаривать.
Лета вытащила из-за пазухи небольшой чем-то туго набитый мешочек и показала его Весте.
–Смотри, это земля из нашего родного сада. Поначалу я и сама не знала: зачем набираю с собой в дорогу землю? А потом, уже в пути, увидела вашу помолвку и очень обрадовалась! Я подумала, что раз уж вас не было в Заповедном краю, то пусть хоть маленькая его частичка ляжет там, где вы стояли во время церемонии. Надо только, чтобы ты точно вспомнила это место, – земли немного. Но я думаю, всё-таки хватит. Ведь вы стояли очень близко друг к другу?
–Да, почти вплотную.
И тут они выскочили на поляну.
Лета восхищенно выдохнула:
–Красиво! Ну, сестрёнка, давай, вспоминай как следует!
Веста отметила про себя, что Лета назвала её сестрёнкой легко и непринуждённо, словно так оно и было на самом деле, и чувство родства наполнило её душу. И благодарности.
А между тем Веста смотрела на благоухающее великолепие вокруг и не верила своим глазам. Ещё недавно здесь было всё совсем по-другому. Маленькие белые цветочки расцвели по всей поляне, словно одели её в подвенечное платье, а там, где стояли они с Мироном, нежились сейчас на солнышке голубые звёздочки незабудок. От удивления Веста не могла произнести ни слова. Она только указала на незабудки, а потом обвела рукой всю поляну:
–Откуда они взялись?
Лета внимательно посмотрела на Весту и ласково шепнула ей на ухо:
–Это природа радуется вашей любви. Надо же, я не слышала, чтобы в Заповедном краю было что-нибудь подобное! Ваше чувство очень сильное, научись доверять ему! Пойдём!
Они подошли к голубому островку среди этого моря из белых цветов, и Лета аккуратно рассыпала землю из мешочка под самые корешки незабудок.
–А теперь встань туда, где ты стояла во время церемонии.
–Жалко!
–Ничего страшного, ты не повредишь цветам, только разуйся!
Веста скинула обувь и бережно ступила на памятное место. Легкая дрожь мягкой волной пробежала от самых её пяток до макушки, словно пробуждая в теле что-то новое. Радость и восторг наполнили душу Весты, и каждая клеточка затрепетала внутри, расцветая, будто тысячи волшебных цветочков на этой сказочной поляне. Слёзы восхищения катились по щекам Весты, но она не замечала их. «Господи, как хорошо!» – тихо шептали её губы, и девушке казалось, что стоит ей раскинуть руки в стороны, как она полетит.
Внезапно что-то изменилось. Солнце всё так же сияло на небе, но дикий холод заставил Весту оглядеться по сторонам.
Мощный порыв ветра сшиб Лету с ног и понёс к ближайшему дереву. «Стой на месте!» – услышала Веста внутри себя её голос, а в следующее мгновение Лета потеряла сознание, с силой ударившись о толстый ствол старого тополя. Веста почувствовала, как что-то внутри неё смолкло, но продолжало жить. И тут какой-то мужчина, которого Веста поначалу не заметила, направил на Лету руки, и яркая молния с треском пронзила солнечный день. Всё внутри Весты сжалось от ужаса, и она закричала, не разжимая губ:
–Дарья-ян! Кто-то пытается убить Лету!
–Где вы находитесь? – услышала она в ответ его встревоженный голос. Но девушка сразу почувствовала, что Мудрец сосредоточен и не желает терять времени даром.
–Далеко, на Медвежьей поляне!
–Оглядись вокруг себя. В пределах десяти метров место свободно?
–Да.
–Тогда закрой глаза и подумай о чём-нибудь приятном. Я знаю, сейчас тебе это нелегко сделать, но так надо. Ничего не бойся, ты защищена магией Заповедного края. Кстати, откуда она здесь?
–Лета принесла земли из родительского сада.
–Она такая умница! С ней всё будет хорошо, если ты закроешь глазки и вспомнишь что-нибудь прекрасное. Расслабься, вот так!..
Голос Мудреца гладил Весту, будто тёплый ветерок, и она подумала о Мироне. В тот же миг она ощутила рядом с собой чьё-то присутствие и невольно отшатнулась.
–Стой на месте! – услышала она голос Дарьяна на этот раз «по нормальному» и открыла глаза. Поддержав, рука Мудреца не позволила Весте сойти с незабудок, и это прикосновение немного приободрило девушку. Дарьян стоял рядом сильный и спокойный, и Весту совсем не интересовало сейчас, откуда он взялся, главное, теперь она не была наедине с этим жутким человеком, который осыпал Лету молниями, но тщетно. В каком-нибудь метре от неподвижного тела молнии словно ударялись о невидимую преграду и рассыпались на сотни маленьких искорок. Даже без сознания Лета продолжала сопротивляться, но её защита с каждым разом становилась слабее. Это было видно по тому, как всё ближе пробивались к ней  зловещие молнии.
Дарьян тем временем бежал к этому страшному человеку, пытаясь встать между ним и Летой.
«Жалкий щенок!» – услышала Веста раскатистый, леденящий душу голос незнакомца и поняла, что Дарьяну сейчас придётся очень туго.

Не задолго до этого боль ощутили все Мудрецы, которые собрались в доме Всеслава и Леи, но сильнее всех вздрогнул Дарьян. Лета потеряла сознание – это понимал каждый, но никто не проронил ни слова, стараясь не отвлекать её мужа. Впрочем, он заговорил очень скоро:
–Они с Вестой на Медвежьей поляне. Я телепортируюсь.
–Ты был когда-нибудь там? – спросил Сигур.
–Нет.
–Тогда это большой риск.
–Это единственный шанс…
Дарьян изменился на глазах. Из весёлого, беспечного балагура он превратился в спокойного, решительного воина.
–Удачи! – только и успел крикнуть Сигур ему во след, как в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошёл эльф.
–К деревне подходят воины Повелителя тьмы.
–Много? – спросил Сигур, уже не удивляясь.
–Да.
В устах эльфа такой ответ следовало понимать как очень много.
–Они не должны войти в деревню, – распорядился Сигур.
Эльф кивнул и вышел.
Мудрецы встали, чтобы тоже последовать за ним, но ещё одна новость заставила их остановиться. Говорил Мудрейший:
–Общая тревога! Земля подверглась нападению. Воздушная атака по всей планете. Самый эффективный метод – менять гравитацию вокруг летательного аппарата и прижимать корабль к земле подальше от населённых пунктов. А после ультиматума о сдаче, пусть они сами думают, что им делать дальше. Все, кто владеет этой силой, уже рассредоточились по планете. Как дела у вас?
–К нам идут воины Повелителя тьмы, – коротко ответил Сигур.
–Их манит заклятие невозврата, – Мудрейший замолчал на мгновение, но, что-то обдумав, продолжил. – Сигур, открывай пространственные врата и уводи влюблённых в горы. Нахождение их в самом эпицентре сражения чрезвычайно опасно.
–Гномы и так не слишком дружелюбно настроены по отношению к нам.
–Даже если гномы откажут вам в гостеприимстве, сами горы послужат надёжным укрытием от атаки с воздуха, и на первое время собьют со следа Повелителя тьмы, частично экранируя его силу. Возьми в помощь несколько эльфов и не забудь закрыть врата за собой.
–Но тогда…
–Назад вам придётся добираться пешком.
–Это ловушка.
–Из которой есть хоть какой-то выход. Если гномы не захотят вам помогать, то и препятствовать не посмеют. По крайней мере – останетесь живы.
–Хорошо, – Сигур вздохнул. – Я сделаю всё, что будет в моих силах.
–Желаю удачи! – ответил Мудрейший,  – Да, вот ещё что: гномы наверняка отнимут у тебя все артефакты.
И связь прервалась.
Сигур на несколько мгновений прикрыл глаза, и незначительные морщинки, которые образовались на его лице за время разговора с Мудрейшим, разгладились, а на губах вновь появилась еле заметная улыбка. Обычный человек никогда не сказал бы, что этот Мудрец сейчас улыбается. Таков уж был Сигур – молчалив и скрытен на первый взгляд, но все, находящиеся сейчас в этой комнате, знали, что в нём есть огромная энергия силы Духа и доброты.
Сигур встрепенулся и посмотрел на одного из Мудрецов.
–Ты примешь мои артефакты, Орлин?
Молодой Мудрец, который и впрямь чем-то напоминал величавую птицу, степенно кивнул головой:
–Ты прав, ни к чему гномам отдавать лишнее.
И пока Сигур снимал с себя различные колечки, цепочки, браслеты и ещё не пойми чего, в комнате остались только он и Орлин.
Через минуту «несколько украшений и каких-то безделушек» – как сказала бы простая женщина, лежали на столе небольшой кучкой. В руках Сигура остался лишь крохотный ключик на цепочке. Орлин расстелил на столе носовой платок, и Сигур уложил в него снятые артефакты и, завязав их в узелок, протянул Орлину.
–Для меня огромная честь – сохранить их для тебя, – Орлин взял узелок и спрятал его за пазуху.
–Пришли ко мне трёх эльфов, которые согласятся отправиться к гномам, чтобы охранять влюблённых.
Орлин вновь совершил головой свой неповторимый кивок.
–Желаю удачи! – повторил он слова Мудрейшего и направился к выходу.
–Спасибо, – ответил Сигур, оставшись наедине. – Она нам очень пригодиться!
Если бы кто-нибудь из жителей Заповедного края слышал сейчас Сигура, то очень бы удивился такой его разговорчивости.
А Сигур зажал ключик между ладонями, согревая его теплом своих рук, и принялся что-то нашёптывать.

Мирон грубо вторгся в сознание Дарьяна и чуть было не получил заслуженную сдачу.
–В следующий раз будь поаккуратнее, – буркнул Дарьян.
–Где они? – спроси Мирон.
–На Медвежьей поляне. Веста стоит на вашем месте. Рядом с ней никого.
–Иду, – ответил Мирон, и в ту же секунду очутился возле Весты.
–Ты под защитой, стой на месте! – крикнул он любимой и побежал на выручку другу.
«Бог троицу любит! – подумала Веста, и на мгновение ей стало немного легче, но затем тревога накатила с новой силой. – Мирон! Он-то здесь зачем?»
Веста видела, что Дарьян не может совладать с этим ужасным человеком. Между ними шла какая-то странная борьба: они стояли друг против друга на приличном расстоянии (при этом Дарьян закрывал собой Лету), и не двигались с места. Время от времени они делали руками почти незаметные движения, но Веста поняла, что Дарьян быстро теряет силы. В какой-то момент незнакомец вновь пошевелился, и Дарьяна качнуло так, что он еле устоял на ногах.
«Только не падай!» – подумала Веста.
«Не боись!» – пришёл ей нарочито бодрый ответ.
Дарьяну конечно же нужна была помощь, но Мирон!..
«Только не Мирон! – взмолилась Веста. – Господи, помоги ему!»
Мирон был ошарашен: сам Повелитель тьмы стоял сейчас на поляне и выжимал из Дарьяна последние соки. Он хотел предупредить Мудрейшего, но не смог: Мудрейший не отзывался, видимо, говорил с кем-то другим. Времени на размышление не оставалось. Изменив гравитацию, Мирон увидел, что Повелитель тьмы падает на колени, и тут же услышал голос Дарьяна: «Вместе!»
И они ударили! Повелитель упал, а Мирон побежал к другу, чтобы заслонить его. Мирон чувствовал, что тот держится на пределе своих возможностей. Но на полпути он вновь услышал Дарьяна: «Я подчиняюсь тебе!»
–С ума сошёл! – закричал Мирон.
–От меня теперь мало проку… Действуй, пока он не очухался!
Увидев, что Дарьян медленно оседает на землю, Мирон принял его подчинение и в ту же секунду почувствовал, как в тело вливается мощный поток энергии. Таков уж закон власти: подчиняющийся теряет свою силу, зато принимающий подчинение становится в несколько раз сильнее. Проблема в том, чтобы совладать с этой энергией, удержать в себе, в прямом смысле не пустить на ветер. Мирон увидел, как облачко пыли образуется у его ног, и полностью сконцентрировался на себе. Внутренним взором он просматривал свои ноги, туловище, руки и впитывал, впитывал в себя новые возможности. «Всё внимание на себя!» – твердил Мудрец как заклинание, хотя ему было сейчас очень сложно не думать о других. Рядом с ним находились близкие люди, жизнь и здоровье которых теперь целиком зависели от него, и за которых он нёс теперь полную ответственность.
Увидев боковым зрением, что Повелитель встал на ноги, Мирон заскрипел зубами: «Всё внимание на себя!» И когда он почувствовал, наконец, что настало время вступить в сражение, яркая молния полетела в сторону Дарьяна. Ставить защиту было поздно, и Мирон попытался рассеять молнию, но не успел сделать это в полной мере. Удар, конечно, оказался  не столь мощным (слава Богу, не смертельным!), но Дарьян всё равно скорчился от боли. Взмахом руки Мирон предотвратил очередную вспышку молнии и обездвижил Повелителя тьмы. Он сковал Тэка железной хваткой, заставил его закрыть глаза и контролировал сейчас каждый мускул, каждую клеточку его тела. Но только тело!.. Силою мысли (огромной силою – Мирон ощущал это) Повелитель тьмы мог телепортироваться в любой момент куда угодно, но почему-то медлил. Тэк выжидал, и это совсем не нравилось Мирону. «Вот бы заставить его сейчас сплясать вприсядку!» – мелькнула в голове Мудреца взбалмошная мысль, и он чуть не расхохотался. «Не расслабляйся! – тут же одёрнул он сам себя. – Этот гад чего-то задумал!» Повелитель тьмы очень хорошо умел защищать свои мысли. Мирон опять не мог связаться с Мудрейшим, потому что боялся отвлекаться.
И вдруг на небе появился какой-то шарик, который приближался к ним с бешеной скоростью.
–Это что ещё за невидаль? – спросил он у Дарьяна и тут же пожалел об этом. Друг лежал на земле, прижимая руки к расползающемуся на груди синяку, и еле дышал.
–Потерпи, я сам разберусь с этой штукой!
Но разобраться «по хорошему» не получилось. Тонкий луч направился из этой круглой железяки в сторону Леты, пройдя сквозь защиту, поставленную Мироном на его пути, словно нож через разогретое масло. В последний момент Мудрец успел-таки шандарахнуть ударной волной по зловредному шарику, и, чиркнув по кроне тополя своим смертоносным лучом, непонятная штука с огромной скоростью полетела куда-то в сторону, и вскоре скрылась из виду. Всё это Мирону приходилось делать, удерживая ещё и Повелителя тьмы!
Старое дерево, возле которого лежала Лета, вспыхнуло как огромный факел, и Дарьян дёрнулся в сторону огненного столба.
–Спокойно, я справлюсь! Это конечно не свечка, понадобится минут пять, чтобы потушить! – крикнул Мирон другу, так как не мог уже внедриться в его сознание, и, продолжая контролировать Повелителя тьмы, сосредоточился на пламени.

Когда молния ударила Дарьяна в грудь, Веста невольно вскрикнула и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям: он всё ещё был жив. «Дарьян, Дарьянушка!» – тихо позвала девушка, но ей никто не ответил.
Но вот облачко пыли, клубившееся у ног Мирона, осело, и ход битвы переменился. Мирон взмахнул рукой, и незнакомец замер как-то неестественно, словно его заморозили. «Это Мирон! – обрадовалась Веста. – Он сильный, он справится с этим гадом!»
В следующую секунду на небе что-то заблестело и быстро-быстро полетело на них. Веста смотрела во все глаза, когда эта круглая вещица зависла над поляной и выпустила из себя тонкий и очень прямой луч, чуть не спаливший Лету. Но луч почему-то дернулся и вонзился точно в дерево. Шарик тем временем куда-то делся (Веста не успела заметить куда), а сестре Мирона угрожала новая опасность – старый тополь вспыхнул, как новогодняя ёлка. Дарьян попытался подползти к Лете, но у него ничего не получилось. Мирон что-то кричал ему, однако Веста не смогла ничего понять из-за зловещего потрескивания, издаваемого будто бы взбесившемся пламенем. Что Мирон умеет  управлять огнём, Веста знала, помня, как быстро он затушил свечу в сарае Платона. Но время шло, а дерево всё горело и горело.
«Наверное, Мирон не может справиться с таким большим пламенем, да этот мерзавец ему ещё мешает! – в ужасе думала девушка. – Лета, Леточка! Она же сгорит живьём! Дарьян сам беспомощен, как младенец, и у Мирона не получается её спасти!»
–Стой! – услышала она отчаянный крик Мирона, но было поздно – Веста уже сделала шаг, и тьма охватила всё её существо.

–Стой! – заорал Мирон, но Веста сошла уже со спасительного клочка земли, где её защищала магия Заповедного края. В тот же миг Повелитель тьмы телепортировался, с лёгкостью высвободившись из-под власти Мудреца, а вместе с ним исчезла и Веста...
–Этого не может быть! – застонал Мирон. – Это просто невозможно!
Но громкий треск позади него заставил Мирона оглянуться и отбросить в сторону горящую ветку, которая падала прямо на Лету. Мирон собрал всю свою волю и вновь сосредоточился на пламени. Через несколько минут почерневший ствол источал из себя только тонкие струйки белого дыма, и обугленное дерево не несло в себе больше никакой угрозы.
–Каждому своё! – громко произнес Мирон волшебную фразу, и чуть было не упал. Он и не подозревал, что так устал! Зато Дарьян задышал ровнее и даже приподнялся на локте. Мирон снял с друга подчинение и сразу услышал его окрепший голос:
–Что ты собираешься делать?
–Пойду за ней.
–Куда?
–Не знаю…
Мирон подошёл к тому месту, где Веста стояла в последний раз, и вдруг почувствовал еле ощутимое присутствие своей возлюбленной – в пространстве ещё оставался её след.
–Береги сестру! – сказал Мирон на прощание и … прыгнул в неизвестность.
–Желаю удачи! – крикну Дарьян ему во след. Это было единственное, чем он мог сейчас помочь другу.
Однако рядом без сознания лежала его жена и, пошатываясь, Дарьян направился к Лете.

Вторая глава
http://www.proza.ru/2009/11/05/957

P.S.
В романе 8 глав.