А люди умирают и идут дальше с улыбкой

- Как все-таки это произошло? – думала Джулия глядя в окно. За окном проносились рощи, леса, иногда проплывали мелкие озера. День выдался пасмурным и располагал к воспоминаниям. Вот, он сидит рядом и тоже смотрит в окно.
Еще в школе, будучи ребенком, девятиклассником, Серж понял, что единственной девушкой, которая будет для него светить всегда, стала она, Джулия. Джулия тогда была выпускницей и сияла ярче всех своих подруг, с ее красотой могла состязаться лишь ее надменность. Она собирала вокруг себя толпы мальчишек, готовых броситься в жерло вулкана по одному ее мановению пальца. Конечно же, она ревностно следила за изменениями и настроениями в своем гареме, изредка снисходя к самому рьяному из поклонников, который, впрочем, тот час попадал в аутсайдеры и вовсе исчезал со сцены, едва удостоившись поцелуя. В Джулии жил инстинкт самки паука, которая подобным образом избавляется от самца, получив от него свое. Шеренги влюбленных в нее не редели и гордыня Джулии цвела, имея постоянную подпитку. Один лишь адепт ее культа оставался неизменным, давно став ее легкой тенью. Серж был младше на 3 года, и Джулия была для него скорее образом, святой иконой, ликом настолько прекрасным, что и в мыслях прикоснуться к ней, было для него сродни кощунству. Джулия же давно заприметив его, презрительно насмехалась – она принимала только силу и напор, допуская к себе лишь волевых парней, и наслаждалась, повергая тех наземь и легко шаркая по ним ножкой. Серж не пытался добиться даже взгляда Джулии, он не проклинал и не возносил ее, как большинство парней из параллельных классов, он просто жил ею, ему было необходимо чувствовать, знать, что она где-то рядом. Джулия жила в его доме, на два этажа выше, поэтому Серж мог знать не только о ее школьной жизни, но и о жизни во дворе, ее отношение к местным ребятам, впрочем, мало чем отличалось, и немного о ее жизни дома. Эта территориальная близость рождала чувство, что они с Джулией живут в одной большой квартире, хоть и в разных комнатах. Как-то весной, Джулия должна была уехать на пару недель к бабушке в другой город, Серж, не зная времени ее отъезда, с раннего утра сидел во дворе, ожидая ее, и ближе к обеду узнал, что она заболела. Известие об этом спровоцировало в нем противоречивое чувство, рвущее его в разные стороны: с одной стороны было тревожно за ее здоровье – он знал о том, что с детства у Джулии проблемы с легкими – с другой стороны он был очень рад возникшему препятствию, которое оставляет ее рядом. Этого эгоистического чувства Серж стыдился, но поделать с собой ничего не мог. Вечером он купил целый кулек шоколадных конфет, которые любила Джулия, потратив на это все свои сбережения, и через маму Джулии передал их ей. Джулию удивил такой поступок.
Время шло, фавориты менялись подобно нерадивым менеджерам в крупной компании, и вот однажды случилось то, что должно было случиться – Джулия влюбилась. Она влюбилась мгновенно, слепо, страстно, как это бывает впервые. Она уже училась на четвертом курсе торгово-промышленного университета. Как девушка, она, конечно, участвовала в студенческих театральных постановках, в самый разгар сезона, к ним пришел молодой режиссер-постановщик. Поговаривали, будто он ставил некоторые известные спектакли на модных подмостках города; возможно слухи и были преувеличены, но он, несомненно, был талантлив, и к тому же весьма хорош собой. После первого занятия, придя домой, Джулия не могла ни есть, ни спать, всю ночь пролежала она с закрытыми глазами, но полноценный сон так и не приходил. На утро, направляясь в родные пенаты, Джулия твердо решила, что этот режиссер будет принадлежать ей. Три пары длились на редкость долго и уныло, и под конец стало казаться, что весь университет, сговорившись, каким-то непостижимым образом растянул время и, украдкой подглядывая за ней, хихикает. Едва прозвенел звонок, Джулия устремилась в соседний корпус, где находился театральный кружок. Пробегая мимо цветочной клумбы и фонтанов, она обратила внимание, как нежно светит солнце, какие удивительные кружева листвы сплели себе деревья, и как особенно ласково поют птицы в раскидистых каштанах, как прекрасна ранняя осень! На бегу скорчив рожицу своему отражению, Джулия ворвалась в аудиторию.
Занятие началось как обычно с шуток и взаимного подзуживания - студенты замечательная социальная прослойка: они способны уже вести самостоятельную плодотворную жизнь, не утратив при этом, еще, лучших детских качеств и не обрастя худшими взрослыми. Итак, будучи в искристом настроении и состоянии боевого возбуждения, Джулия быстро оккупировала центр внимания, она чувствовала себя девчонкой, так рьяно стараясь привлечь внимание молодого режиссера. После занятия, прошедшего под знаком «Джулии», все студенты группами, оживленно обсуждая постановку спектакля, музыку, автомобили, спорт, - словом, все на свете, направлялись к главному выходу. Джулия же, ловко увильнув от друзей  подруг, осталась и стала дожидаться объекта ее ночных и дневных вожделений, который появился через четверть часа и, заметив дожидающуюся его девушку, мягко улыбнулся, но шага не сбавил. Обворожительная и томная полуулыбка Джулии медленно сползла с ее лица, уступив место непонимающе-вызывающему выражению, с которым она смотрела вслед удаляющейся фигуре. Те яркие и сладкие картинки, которые уже богатый к этому времени опыт плюс неуемное желание показывали ей: вот он приближается, бросает на пол сумку, сжимает ее плечи, привлекает к себе, головокружительный трепет поцелуя, и дальше… - все в момент стало эфемерным, просочилось, как легкий дымок сквозь дверные щели. Встряхнув головой, согнав это оцепенение, Джулия поспешила за молодым человеком – она была не из тех, кого может сломать первое проигранное сражение. Быстрым шагом она догнала его:
- И что?! – ничего более емкого и тактичного ей на ум не пришло.
На этот раз молодой человек остановился. Он слегка склонил голову на бок и устремил на Джулию вежливо-вопросительный взгляд.
- Я о вас думала весь день, ночью не смогла уснуть, а вы даже не собираетесь уделить мне толику вашего внимания. – В голосе против ее воли сквозил оттенок упрека.
- Джулия, вроде? - (Утвердительный кивок). – Но ваше заявление не обосновано. (Мягкая улыбка). – Мне кажется, я уделял вам сегодня внимания даже больше, чем остальным, а что касается ваших мыслей, я повода не давал, это ваши чисто субъективные переживания.
- У меня такого не было ни с одним парнем. Представляете – всю ночь не заснуть, ни на секунду не уходит из головы ваш образ. Вы жестокий человек и не представляете, каково это! – Джулия покраснела и почувствовала, что вот-вот заплачет, и если бы была уверена, что он тогда обнимет ее, непременно пустила бы горькую слезу, но она не была уверена.
- Я не жестокий, и я представляю, что у вас на душе, но это для вас просто каприз, в то время как у некоторых это действительно муки и длятся они месяцы, а порой годы. К тому же, у меня есть любимая и мы через многое прошли, чтобы быть вместе, и мне не нужна другая. – Молодой человек ободряюще улыбнулся и, попрощавшись, продолжил путь.
В этот вечер Джулия домой не вернулась. Такое порой случалось, и родители, устав бороться, уже перестали волноваться, надеясь на то, что это проходящие характеристики возраста. Но этот вечер отличался от предыдущих тем, что Джулия была не в клубе с шумной компанией приятелей и не проводила его в объятиях очередного ухажера, она стояла на мосту под дождем и упивалась своим горем. Такого удара ей не наносили с тех пор, как… да еще никогда ее не опускали так бесцеремонно. Какое право имел этот режиссеришка ак ее отшивать, пусть у него хоть трижды любимая девушка и куча детей?! Со стороны, конечно, это выглядело бы смешным ребячеством, да и как можно отнестись к такой реакции на такую обыденную ситуацию, однако в душе Джулии кровоточила открытая смертельная рана, ее дико жгло мучительное чувство неудовлетворенности и страшного разочарования в себе. Опустошенная и выплакавшая все слезы, она стояла и исступленно вглядывалась в черную ртуть реки, протекавшей под ней, и единственным спасением и упоением для нее была мысль о смерти. Горечь, переполнявшая ее, вытеснила все страхи и инстинкты. Джулия, не оглядываясь, подняла ногу на перила моста, перенесла вес тела вперед, подтянула другую ногу, шатко балансируя выпрямилась.
- Как легко, как нежно принимает меня тьма, как она снисходительная и как понятлива. – Думала девушка, закрывая глаза и чувствуя поток воздуха, обдающий лицо. – Пусть этот режиссер будет счастлив со своей, и пусть не забудет меня никогда. – С этим прощальным телепатическим посланием она подалась вперед, пребывая в странном состоянии абсолютного спокойствия.
Спустя неуловимый отрезок времени, был то миг или минуты – трудно разобрать, Джулия почувствовала нечто сродни удару, она распахнула глаза, ожидая удар удара о воду, но река нырнула куда-то под нее и замельтешили перила, пятна света и другие фрагменты явно не подводного интерьера. До нее стало вдруг доходить, что она слышит громкую речь, мгновение спустя она стала разбирать слова:
- Что произошло? Как ты могла?! Дура чертова!!! Я бы тоже… - Одновременно с этим ее словно ввели антидот и она очнулась от наркоза. Джулия стало бешено озираться по сторонам и увидела, что сидит на обочине, в объятиях того, кого меньше всех ожидала, но больше всего хотела увидеть, сердце, казалось, вот-вот разорвет грудную клетку – перед ней в ореоле озабоченности плыло лицо Сержа. Это было знаком, осознание которого наполняет смыслом и радостью тех, кто сумел разглядеть его. В голове Джулии царил диссонанс, сквозь который пробивались всепоглощающая благодарность и еще одно доселе незнакомое чувство – стыд. Она была благодарна Сержу за то, что тот не дал смерти, так нелепо подкараулившей Джулию, забрать ее в свое холодное и пустое царство, за то, что она поняла, что спасение не за пределами жизни, а прямо тут, сидит и обнимает ее, как бесценное сокровище, и еще за то, что именно его лицо она видит сейчас, родившись заново. От перегрузки этих чувств и пережитых за столь короткое время эмоций, Джулия потеряла сознание.
Она проснулась в незнакомом месте, на незнакомой кровати, вещи ее были аккуратно сложены рядом на стуле. Приподнявшись на локте и оглядев простую обстановку комнаты, Джулия увидела спящего в кресле Сержа. На вспомнила все события ночи и снова заплакала, уткнувшись в подушку. Видимо, ее подрагивания и всхлипы разбудили Сержа, она почувствовала его ладонь на голове. Обернувшись, Джулия оглядела себя и смущено подняла глаза на юношу.
- Я раздел тебя, так как одежда была грязная, да и чтобы тебе удобней было, а сам на кресле вздремнул…
- Господи, Серж, да у меня и мысли не могло возникнуть, что ты ко мне мог прикоснуться! – Теперь она по-новому глядела на человека, стоящего перед ней, человека, долгие годы бывшего рядом, не тревожащего ее своими проблемами и не навязывающего своего общества. – Серж, где мы?
- В моей комнате, я ее снимаю два месяца. – Он и сам, видимо, смущался своего поступка. – Просто не хотелось тебя в таком состоянии к родителям везти.
- Ах, Серж, как паршиво на душе! – Она почувствовала, что сейчас опять разревется. – Ложись рядом, пожалуйста.
Серж немного поколебался и лег рядом. Джулия обвила его руками и прижала к себе, уткнувшись лицом ему в грудь, и вновь разрыдалась.
Позже, когда всхлипывания превратились в прерывистое дыхание, она вдруг спросила:
- Ты меня любишь?
- Да. – Тихо и не разу ответил он.
- А ты часто по ночам не спал из-за меня?
- Бывало… - (минутное молчание).
- А ты с кем-нибудь был?
- Нет. – (долгая пауза). – Хотел, но не могу.
- Миленький мой… - Джулия подтянулась, прижалась к его щеке и еще сильнее обняла. Так они пролежали до обеда.
Была суббота. К счастью, на учебу идти не надо было, и все выходные они гуляли рука в руке. Они ходили по городу, по паркам, по набережной, почти не разговаривая, и тем не менее, общаясь. Всю следующую неделю Джулия почти ни с кем не общалась, ходила мрачная, обходила стороной корпус, в котором располагался театральный кружок. Иногда она оставалась у Сержа. В постели он был робок, несколько неловок, но делал заметные успехи и Джулия поняла, что этим он привлекает ее и в этом его отличие от остальных – эта чистота в отношениях, эта непорочная, без тайного умысла преданность. Они каждый вечер были вместе, ходили в кино, сидели в кафе, катались на роликах, просто бродили, а спустя два месяца состоялась их помолвка. Родители Джулии были несколько обескуражены этим решением дочери, учитывая их разницу в возрасте, но соотнеся ситуацию с перспективой видеть в качестве зятя кого-то из предыдущих ухажеров, слившихся в одно не самое прекрасное лицо, все сомнения улетучились.
На новогодние каникулы Джулия с Сержем решили поехать в путешествие, или как сказала Джулия, в демо-версию их медового месяца. К тому времени Джулия совсем забыла про молодого режиссера и вновь чувствовала себя, как рыба в воде, играя на чувствах ближних, хотя и несколько осторожнее. Поехали они на поезде, так как цель была не конечный пункт прибытия, но сама дорога с ее неизменным очарованием. Вскоре после того, как поезд отправился, у Джулии испортилось настроение – по просьбе Сержа она не взяла ноутбука и другую электронику, и сейчас ей не доставало общения, и не только виртуального, но и вполне реального с вновь возникшими в ее восстановленной жизни поклонниками. Серж, как всегда тонко реагирующий на ее состояние, счел причиной плохого настроения ухудшение физического самочувствия. Он закинул руку девушке за плечи и попробовал привлечь ее к себе, но Джулия с некоторым раздражением сняла его руку с себя, и вяло сжала, опустив на колено. Рядом с ними поселились двое молодых людей – по всей видимости, брат с сестрой, парень все время что-то писал в тетрадку, а в перерывах читал. Время текло весьма размерено, тишина перемежалась с хриплыми всплесками радио, Серж застелил обе кровати, принес чай и сел рядом с Джулией, опустив голову ей на плечо. Она погладила его как песика, который, совершив пируэт, подошел и стал ластиться. Юноша на соседнем сидении, как все писатели, видимо, наделенный прозорливостью, скользнул по Сержу и Джулии странным взглядом и, едва обозначив уголками губ улыбку, вновь углубился в свои записи. Джулия еще никогда не видела такого выражения лица, оно ей пришлось не по вкусу, словно некая неприятная истина, которую Джулия пыталась загнать в темные уголки своего сознания, пыталась вылезти, напомнить о себе. Серж с сожалением наблюдал, как его возлюбленная тяготясь, словно недугом, с апатией смотрит в окно, но сам он унынию не поддавался и пытался расшевелить ее, то призывая сыграть в карты, то рассказами, то предлагая конфеты, которые Джулия если и ела, то безо всякого удовольствия. Она вела себя точно как больная, хотя предпосылок для этого не было, и под вечер с помощью Сержа, забралась на вторую полку и легла, бесцельно глядя в коридор. Уже на периферии сна ее вдруг привлекло лицо проходящего человека; ее сердце внезапно заколотилось, сонливость улетучилась. Лицо принадлежало тому молодому режиссеру, встреча с которым так круто изменила ее жизнь. Вот и теперь его лицо. Она готова была поклясться, что в сумраке коридора прошел именно тот роковой носитель ее безответной страсти, стало для Джулии потрясением, вызвало дрожь в ногах, и внизу живота уже разгорался тугой ком страстного желания, разгоняя по всему телу электрические токи истомы. Джулия выгнула спину и перевернулась – ждать было нельзя, чувства гнали за объектом вожделения. Она спрыгнула с кровати и поспешила в конец вагона, уверенная в необходимости и правомерности своих действий, краешком глаза заметив провожающий взгляд Сержа. Дойдя то туалета, она нажала ручку двери – заперто, ни на чем другом ее мысли не могли сосредоточиться, она постучала, через несколько секунд дверь открылась. Джулия быстро шагнула вовнутрь и заперла за собой дверь и впилась губами в губы того самого режиссера, который не дался ей в прошлый раз. Голова у нее шла кругом и сквозь безудержный поток мыслей, доминантой сквозила мысль о победе: «Все-таки я возьму любую крепость!» Через миг она отодвинулась и дрожащими от возбуждения руками принялась расстегивать его ремень. Едва она прикоснулась к ремню, как ее покачнул не жесткий, но довольно сильный удар открытой ладонью по щеке. Джулия замерла, глядя в пространство перед собой, а молодой человек вышел, не оборачиваясь и не закрыв за собой дверь. Придя в себя, Джулия умылась холодной водой и не спеша вернулась. Серж лежал, подложив руку под голову, и смотрел в перегородку. Она подсела к нему и медленно погладила, он продолжал смотреть в пустоту за перегородкой, Джулия еще немного посидев с опущенной головой, взобралась наверх и со смешанным чувством досады, злости и усталости, заснула. Новый день был таким же, как обычно, она опасалась, что Серж каким-то образом все поймет и устроит скандал, но тот улыбался, правда и был рассеян. До приезда оставался час, вещи были собраны и он видели, держась за руки и глядя в пасмурны пейзаж за окном.
- Как же все-таки так получилось? – думала Джулия. – Сколько у нее было парней и все они сильнее и красивее Сержа, но вот сейчас именно он сидит рядом, они помолвлены и едут вместе на море. Конечно, она обязана Сержу многим – он помог в трудную минуту, хотя в принципе, серьезного ей ничего не угрожало – она бы не кинулась с моста, как дура, просто погоревала бы и продолжила жить, как прежде. Может, это был такой маневр? – и сама улыбнулась от нелепости предположения. – В любом случае, нужно хорошо взвесить перспективы и следствия такого важного решения, как  супружество, не стало бы все это затянувшейся благодарностью с моей стороны. Хотя, в любом случае, Серж всегда будет рядом и всегда примет – он из той породы, что влюбившись раз, уже не изменят и не оставят избранницу – пусть хоть она на глазах у него занимается любовью с другими. Он конечно, очень трогательный, но не способен к волевым и дерзким поступкам – увы.
В таких мыслях пребывала Джулия, когда они подъехали к станции назначения. Теперь им предстояло вселиться в отель, а потом придумать план дальнейших действий. Вселение произошло без хлопот, а так как сезон был не самый курортный, они даже без труда нашли апартаменты с балконом на самое море. Вечером Сержу очень захотелось прогуляться по пляжу, но Джулия сослалась на плохое самочувствие и пожелала остаться в баре. Серж сказал, что вернется часа через полтора и отправился к темнеющей синеве. Он остановился у самого прибоя и сел на прохладный песок. Ветер, приносивший из глубин морских просторов неповторимый аромат йода и чистоты, приносил также ответы на все вопросы, успокаивал и упорядочивал сумятицу последних месяцев, да и всей жизни. Собирались тучи и становилось прохладно, Серж решил зайти в номер и взять куртку. Поднявшись он, подхлестываемый порывами ветра, пошел к отелю. Пройдя по вестибюлю, он завернул в бар, подумав, что неплохо бы опрокинуть стаканчик текилы. Сев за барную стойку, он заказал текилу и огляделся в поисках Джулии. В поле зрения ее не оказалось. Серж выпил залпом принесенный стаканчик, расплатившись он направился к лифту, еще раз окинув взглядом бар. В номере Джулии тоже  не было, Серж взял куртку и спустился в бар, испытывая легкое чувство тревоги. Подойдя к барной стойке, он окликнул официанта и спросил его, не видел ли тот красивую девушку, сидевшую за столиком рядом с колонной. Бармен немного помявшись сказал, что не заметил, но что-то во взгляде выдавало ложь и Серж продолжал смотреть ему в глаза, не двигаясь с места.
- Ну, хорошо, приятель,- бармен отвел глаза. – Она с каким-то парнягой ушла в другой бар. – Он махнул в том направлении рукой. – Только я ничего не говорил.
Серж уже шел к темному проему в соседней стене. За занавеской из соединенных между собой блестящих прямоугольников, обнаружился зал, по габаритам ступавший предыдущему и менее освещенный. Здесь струилась медитативная музыка и стоял запах шафрана. Джулию он увидел сразу – она сидела за дальним столиком, лицом к лицу с парнем, одетым в джинсы и цветастую рубашку, и который обнимал ее за талию. Серж направился к ним. Увидев его, Джулия подскочила, шагнув навстречу.
- Серж! Это… Это мой знакомый, он помогает мне с курсовым проектом…
- Джулия, мне нужно кое-что тебе сказать. Нам надо выйти. – Голос Сержа был спокоен.
- Ну радость моя, не будь таким на..
- Джулия! – в его голосе звучали новые нотки.
Серж не оборачиваясь пошел к выходу. Джулия последовала за ним, лихорадочно соображая, что же противопоставить его предстоящим аргументам. Они вышли к побережью. Небо все еще излучало тусклый, медленно струящийся свет. Они стояли и молчали. Джулия подняла глаза на Сержа и в этот момент ветер прекратился, вокруг словно прозрачный купол, воцарилось безмолвие. Внезапно Джулия бросилась вперед, и прижавшись к груди Сержа, застыла, а вскоре затряслась, все сильнее и сильнее, он стоял, опустив руки. Ему было больно и страшно, но все было решено и пути назад не существовало. Джулия отстранилась и посмотрела на него – она не рыдала, она смеялась.
- Серж, какой ты у меня смешной! Мой маленький, куда же ты денешься? Я же для тебя все, ну подумаешь, порой не могу удержаться – но это же игра! – с этими словами она гладила его, как ребенка. И тут до Сержа дошло окончательное и глубокое понимание ситуации и это показалось ему не трагическим, а комическим и в высшей степени абсурдным. Гротесковость положения, в которое он себя поставил, заклокотало в его груди и вырвалось наружу вихрем смеха. Теперь Джулия перестала смеяться и с тревогой смотрела на заливающегося смехом Сержа.
- Джульетта, я ухожу. Ты расторгла помолвку и наконец, избавляешься от меня. – Отсмеявшийся, его голос вновь стал серьезным и твердым.
- У тебя есть другая? – Джулия все еще не верила в твердость его намерения.
- Ты не поняла, я ухожу не к кому-то, а от тебя.
Он снял кольцо и вложил его ей в руку. Ударил мощный порыв ветра и тяжелые тучи грозились вот-вот обрушится тоннами воды.
- Мы приехали вместе, и уедем вместе, но до тех пор лучше нам не видеться.
Он повернулся и стал удаляться.
Джулия разглядывала во время вспышек молний два кольца, лежащих на ладони. Медленно, крадучись, все исчезло, оставив место глубокому вакууму. Ни чувств, ни желаний у одиноко стоящей на ночном пляже девушки не было. И в полном безмолвии, с первыми тяжелыми каплями дождя, прилетело знание – то, что она считала милым и законным придатком своей жизни, было ее основой, которой теперь нет. Она сегодня умерла. Сможет ли она после смерти с улыбкой вернуть счастье, борясь за него без надежды  на победу? Во всяком случае, у нее был пример для подражания.