Диалог с душевным аптекарем

У нас ничего не остаётся в стеклянных руках центробежного притяжения лекарственных средств. Мои стереоизомеры подводят тем, что сначала любовью причиняли боль, а потом как-будто забыли, чтобы вернуться с новыми силами. Я плачу... желаю моих стереоизомеров рядом... И тут же знаю, что я осовобождаюсь и что по своей же воле вскоре вернусь в плен, только потому что хочу получить ещё мутных осадков серебряного цвета из розовато-алой жидкости.

Сводит челюсти от желания рассказывать каждую мелкую точечку своего понимания, ещё так далёкого от совершенства. Что же будет через десятки лет, когда каждый день я понимаю что-то новое? Я сойду с ума или не доживу до момента великолепнейшего совершенства своей сути. Я убиваю всё, чем пытаются дорожить, я убиваю это инфекцию на корню, а не боли в теле. Я вырезаю сами желания обычной плоти. Остаётся только моя похоть, моё тепло и моя богема. Зачем похоть? Не знаю, может хоть что-то должно заставлять плоть не забывать о её ощущениях. И плоть хочется изменять, подгонять, как платье. Я начинаю моё тихое нарко-шоу, для тех кто наркоманом не был и не хочет себя им считать, отрицая очевидное, наркоманы-клоуны и наркоманы-музыканты, наркоманы-поэты... и просто дети-наркоманы, маленькие девочки с бесами и ангелами в глазах, издевающиеся над плотью и поедающие свою прелесть, новомодные милашки с бледными губами и с безупречным вкусом в одежде и в искусстве. Вот мой милый цирк, центробежная сила приковала мотоцикл к потолку и застыла каменным ураганом. Мотоцикл остаётся, а мотоциклист падает, бешено смеясь, в руки к развратным обнажённым дамам и разбивается вдребезги об их ухоженные ладони. Такова судьба каждого.

Мы не отрицаем гибели, близкой и далёкой. Мы ждём её с интересом, плотская игрушка. Для плоти смерть - это фантастическая история.

А мы так любили сказки... И так их любим, складвая в пыльный сундучок. Потом засыпаем пузырьками с лекарствами.

Продавай сказки, дорогуша, и не думай больше ни о чём. Это всего лишь смертное тело.