Записки ангорского кота на выставке

1.Когда я вошел первый раз в зал, там стояла Оля Линьская, она была в скафандре и больших неопрятных штанах бардового цвета. Меня еще не начало тошнить и я подумал, может надо было её похвалить, но передумал и стал курить, одну за другой, поглядывая одним глазом на выЦсветшие полотна новых шедевров. Знаете, эти живые номера меня заносят на поворотах, а потом глупо возвращаться обратно в одних носках, после ночи проведенной с Линьской, да еще по-глупости. Видел Гену Загова, отличный рулевой жанглер, "пианист на экране", как он себя мило называет. Честно, когда он начинал показывать свои труды, мне стало его действительно жалко - бедолага исписал всё тело, ленивыми и попрошайническими стихами, естественно ожидая похвал и поцелуев в губы. В баре никого не было, все пили холдный квас возле уборной, с какой-то несуразной чачей, привезенной Вадимом Петровичем из Железноводска. Якобы местный шаман, предложил ему эту байду, для поддержания штанов в нормальном русле мужской полноценности. Конечно, после выпитого, всех потянуло на Вареньку Сокову, она была на вид чуть туповата этим вечером, но мы же не в преферанс с ней играть собирались. И как обычно, она досталась Семену Крикову, отличный парень, с замашками гея, морда его вся вечно в крему, руки, как бантики накрахмаленные, вообщем изможжденный онанизмом поэт. Мне захотелось воздуха, поэтому пришлось выдти из выстовочного зала и постоять в стороне и возможно встретить Олю Линьскую. Так и вышло. Она, вся мокрая от скафандра, сидела на корточках и тянула какую-то дрянь. "Оля, ты же поэт, - сказал прикуривая я, - почему ты ведешь себя, как ненормальная?" Вадик, несколько раз подбегал делиться радостью. Он видите ли написал шедевр, а мне нужно было только его послушать и помолчать. За это Вадик обещал пригласить к нему на день рождения. Меня от чего-то стошнило и я поехал домой спать.

2. Рубя квадратными рубцами шин, мокрый снег с досадой думал про цветную тусовку. Розовые глупости, припорошенные дорожками «снега» больше были размазанными хроническими соплями, нежели достойной радостью, пьющими душу виршами, - сосущими глаза и чеканкой оставшиеся висеть в мозге навсегда. Если бы по чесноку все признались, что собрались коллегиально заправить Вареньки Соковой, так нет же, - снова будут мастурбировать по одиночке. Пить горстями таблетки и неверно вскрываться. Всегда не по-вдоль, но понарошку – поперёк. Языческим тамтамом по тонкой барабанной жести бил мозг скверный стихо Вадика, -

Уйду направо
Приду из лево,
Всё загудело,
Осточертело.
Приблуды мерзки
Тела солёны,
Дела все дерзки
и
Кровь ядрёна…

Уткнув распяленные веки в несвежую наволочку, дыша гламурной чачей, я выгрызал из себя поэта, плакал, и не верил предателю мозгу…лишь по утру, морфей придушил меня слегка, но пробудился другим человеком, - простым и наивным обывателем.