Правила Колина Вудроу

Глава 1.

- Дэйв! Дэйв, ты слышишь меня? Дэйв? С тобой все в порядке?
Я поднял голову и огляделся. Полупустой офис. Отражающие внутренний свет помещения панорамные окна Сити Скай Билдинг. Мерцающий экран монитора, обклеенный стикерами с бесконечными телефонными номерами и фамилиями. Акты, накладные, договоры, распечатки на столе. Три цветных маркера. Фотография Дженифер. Пять почти до краев наполненных документами лотков. Кружка с оранжевой надписью "Осторожно - яд". В ней - кофе. Или чай. Уже не помню. Не важно. Книги "Переговоры для чайников", "Креатив для начинающих" и "Маркетинг Индастриз. Руководство сотрудника". Голова Гейла Нолти в углу помещения слева от меня, торчащая из-за перегородки. Как всегда, взъерошенная и напряженная. Не могу разобрать, о чем она говорит. Итальянский костюм Роберта Кертиса. Пристальный взгляд Роберта Кертиса. А. Это и есть сам Роберт Кертис.
- О. Мистер Кертис. Прошу прощения, голова отключилась. Да, спасибо. Я в порядке.
Я попытался выпрямиться в кресле.
- Дэйв, ты уверен? Выглядишь ты не очень. Я, конечно, ценю твое усердие, но ты вообще смотришь на часы?
Я скосил взгляд на монитор и постарался различить цифры в углу экрана. Часы показывали 22:30.
- Сэр, просто у меня много работы. Вы же знаете, перед Рождеством заказы всегда сыплются, как мелочь из автомата, когда заказываешь кофе за 50 центов, а мельче купюры, чем десятка, нет. Завтра Саймон встречается с Фиджи... Хиджи... Или, нет, кажется, Фуджи, Фуджи Китано, потом у него встреча в "Джонсон и ко", потом у него небольшая речь на выставке, потом... В общем, ему нужно подготовить портфолио из некоторых наших заказов и бланки договоров - мистер Шекли твердо намерен поглубже натянуть рождественский колпак обещаний Фуджи и еже с ним на голову и присыпать его сверху сахарной пудрой. Я не могу подвести его. Поэтому, я все еще здесь.
Роберт довольно улыбался.
- Молодец, стажер! Так держать! Я думаю, ты далеко пойдешь, если и дальше будешь столь же ответственно подходить к выполнению своих обязанностей.
Голос Роберта несмотря на поздний час был громок и тверд. Роберт был заметным человеком - рослый, крепкий, плечистый. Изящный черный костюм придавал ему этакую элегантную монолитность. Короткая стрижка, глубоко и близко посаженные глаза, тонкие прямые губы и всегда уверенный взгляд руководителя.
- Конечно, сэр. Постараюсь вас не подвести!
Роберт похлопал меня по плечу.
- Только помни, стажер, компания не платит тебе за то, что ты сидишь здесь до полуночи. Мы платим тебе за результат и твое время с 9:00 до 6:00 с перерывом на обед с 12-ти до часу. И не забывай про оплачиваемый отпуск и медицинскую страховку!
Мистер Кертис попытался сказать это в шутку, но я-то знал, что это никакая не шутка. Это факт.
- Да, да. Я рад, мистер Кертис, что работаю здесь. И, надеюсь, выполню поставленные задачи и смогу перейти на новую должность.
- Наша компания тоже на тебя рассчитывает, Дэйв. И не забывай - завтра, как обычно, в 9.
Роберт изобразил нечто похожее на подмигивающий пистолет. Я улыбнулся в ответ.
Роберт симпатизировал мне. Потому что я вселял в него уверенность, приходил без опозданий, стремился вверх. Таких, как я, любят руководители и на таких делают ставку. Пусть и не всегда показывают это.
Нравился ли мне мистер Кертис? Он был другом моего отца. Его я иногда видел на днях рождения членов нашей семьи. Отец брал его вместе со мной на рыбалку, и с ним они часто пропадали вне дома. Роберт был тем, с кем я старался быть учтивым, поскольку он был с моим отцом, а старших следовало уважать. Я не любил проводить время со взрослыми. С Робертом у нас не было общих тем - у него не было детей и, похоже, поэтому он не знал подход к таким, как я. Когда год назад я уходил с предыдущего места работы, отец рассказал мне о "Маркетинг Индастриз". Я старался оценить предложение по объективным критериям – не обанкротится ли компания через месяц, после того, как я устроюсь, прибыльна ли отрасль, в которой компания работает, какие есть перспективы для карьерного роста. В общем, обычные вещи, на которые всегда советуют обращать внимание при выборе места работы. Я старался абстрагироваться от того, кем приходился мне Роберт. Поэтому в работе никогда не допускал панибратства.
Тем не менее я не мог ударить в грязь лицом перед отцом и самим Робертом и старался просто хорошо делать то, что поручено. Да, мистер Кертис был жестким и иногда не предсказуемым человеком. Его настроение могло измениться в доли секунды. Может быть, именно в отношении меня он был более требовательным. Но, если честно, мне бы больше помогало его участие в моих делах. Хотя, думаю, и без меня у него было полно забот.
Роберт исчез у меня за спиной в своем кабинете. Что он так поздно делал на работе, я не знал. Наверное, ему так же, как и мне была нужна новая должность, лишняя неделя отпуска, служебная машина, дополнительная страховка, доля в бизнесе - кто знает? - и бог весть что еще. Он был помешан на работе. И считал, что только то, чем он занимается, может принести ту самую стабильность, которую и я, и он должны были обеспечивать для себя. Возможно, он чувствовал обязанным моему отцу сделать меня обеспеченным человеком. Нет, конечно, я все делал самостоятельно и никакого лоббирования с его стороны не было. Но Роберт иногда слишком сильно втягивал меня в сферу того, чем занимался сам.
Я подождал, пока закроется дверь его кабинета, и расслабил затылок.
Ночь часто застает меня на работе. О том, что солнце давно сменилось уличным освещением и мне пора уходить, я, как правило, узнавал от своих коллег. Мне казалось, что если хочешь жить достойно, то ты должен посвящать работе всего себя.
Стажером Роберт называл меня по привычке и по необходимости. На самом деле, я уже год был официально помощником менеджера по рекламе. Я не знаю, нравилась ли мне эта сфера. Но знаю, что должен был купить свой дом, пусть и небольшой, что должен уделять внимание Дженифер, что должен выглядеть стоящим человеком в глазах ее семьи. Потому что, я думаю, я должен был на ней жениться. Потому что я любил ее. А еще я должен был помогать своим родителям. Они были разведены. Мать жила со своей двоюродной сестрой. Отец в свои пятьдесят нашел новую спутницу жизни, но не стал от этого богаче, скорее наоборот - он взял на себя ее долги, которых оказалось не мало. В общем, я сильно не лез в эту историю, ведь он уже был взрослым человеком и самостоятельно принимал решения.
В нашем отделе уже почти никого не было. Свет в нашем помещении на двадцать четвертом этаже целиком принадлежащем компании "Маркетинг Индастриз" здания в центре Ист Парк, одном из районов города, горел лишь в нашем отделе и отделе креативных разработок слева от меня, в углу офиса - там, где я несколько минут назад обнаружил говорящую голову Гейла. Отделы отгораживались друг от друга перегородками на уровне примерно шеи человека - этого, как правило, было достаточно и существенно экономило материалы. Да и контролировать процесс было удобнее.
Я закрыл все приложения на компьютере, записал в электронный ежедневник на завтра большими буквами "Договориться с Богом об увеличении продолжительности рабочего дня" - без ежедневника я не мыслил свою жизнь, положил маркеры в пенал для канцелярских принадлежностей - маркеров должно быть обязательно три: желтый, красный и зеленый, каждый под свой уровень важности отмечаемой задачи, аккуратно распределил документы по лоткам - чем правильнее были разложены документы, тем быстрее их можно было найти, переодел уличную обувь - иметь было необходимо обязательно две пары обуви, чтобы не переносить грязь с улицы в рабочее помещение, и, допив остатки зелья, оказавшимся все-таки кофе, снова оглянулся вокруг.
Мне удалось разобрать, как Гейл Нолти, креативный дизайнер и мой большой друг, пытался по телефону выбить дорожки для боулинга в одном из местных развлекательных центров. Гейл был большим любителем развлечений. Катать шары было его любимым занятием. Кажется, он даже участвовал в первенстве штата. Вечеринки, клубы, пабы, боулинг, тусовка были его стихией, несмотря на то, что пиковый возраст пристрастий к подобному времяпрепровождению для его совсем не юного и слегка обросшего пузцом организма уже миновал. Гейлу накануне "стукнуло" 34. Он был среднего роста, носил смешные очки и бороду. Его рубашка вечно торчала из не глаженых штанов. Чуть пухловатое лицо скрывало серо-голубые глаза за затемненными линзами бордовой оправы. Может быть, благодаря им его легко принимали женщины. Может быть, они принимали его и любили его, потому что он был добрым, пусть и слегка неуклюжим. Но я точно знал, что он был профессионалом и творил безумно красивые вещи. И именно он быстро стал моим наставником, когда я пришел в "Маркетинг Индастриз". С первого дня у нас завязалась настоящая дружба, которая прошла уже сквозь и огонь, и воду, и боулинг, и скорую после лишнего спиртного. Хорошо, что таковые, то есть скорые, повторялись не часто. И если это происходило, то с Гейлом - я почти не пил. Считал, что ни к чему подвергать свой мозг стрессу, которых и без этого хватает.
Гейл кричал в трубку, по всей видимости, на менеджера, который никак не соглашался отыскать для Гейла свободную дорожку. Еще бы! Заказ на пятничный вечер вечером четверга - задача, непосильная даже Гарри Гудини! Гейл недоумевал. Недоумение облаком с молниями висело над его закутком.
Он бросил трубку.
- Да черт бы вас всех побрал! - резюмировал он. - Дэйв! Ты здесь еще? Я же знаю, ты еще здесь. Дэйв! - голова Гейла снова показалась над перегородкой и посмотрела в мою сторону. - А. Ты опять в своей "рубашке четверга".
- Ага, - ответил я. В четверг я всегда надевал синюю рубашку. Синий успокаивал после основной части недели и позволял провести пятницу без срывов.
- Пойдем со мной в бар - хочу напиться.
- Гейл, ты неисправим! - рассмеялся я. - Прости, старина, но сегодня я пас.
На карте стояла моя дальнейшая карьера в компании, и сейчас было нельзя допускать промахи. По крайней мере, в разгар рабочей недели. Тем более в пиковый сезон. А зная пристрастия Гейла, такой промах допустить можно было на раз-два.
- И ты, Брут! - заключила голова Гейла и снова исчезла за перегородкой.
Я улыбнулся и посмотрел на улицу. За окном просыпался ночной город. Машины нескончаемым потоком плели огненно-желтый узор улиц, сшивая перекрестки и районы. Зажигались витрины ночных кафе, ресторанов, кинотеатры спешили рассказать о самом интересном в придуманном мире кино. Кто-то все еще шел домой, кто-то - наоборот, уже из дома навстречу барам, вечеринкам, ночным приключениям и просто свежему воздуху. Через квартал к востоку был виден каток, который сейчас был полон. Круглый год, искусственный лед, сменяемый с конца декабря естественным, позволял не забывать о своем увлечении сотням молодых людей. Впрочем, и пожилые старались не отставать от молодежи.
- Так, мальчики, мне пора. Всем до завтра!
- До завтра, мистер Кертис, - вторили ему еще оставшиеся сотрудники.
Роберт громко закрыл свой кабинет и уверенно двинулся к лифту, около которого его уже ждала Ванесса Пэйдж - она работала в отделе логистики. Ванесса была намного младше Роберта - почти моя ровесница. Ванесса была, безусловно, хорошим выбором любого мужчины - высокая, с длинными черными волосами, карие глаза, красивое волевое лицо. Не одно мужское сердце было разбито в стенах этого здания ее прекрасным телом. Роберт и Ванесса встречались уже несколько месяцев, и в отделе поговаривали, что это всерьез, и, наверное, на этот раз навсегда. Я знал Ванессу. До мистера Кертиса она долго встречалась с одним парнем из компании, которая поставляла нам оргтехниику. Я видел его пару раз. Он был моложе Ванессы - ей нравились "молодые". Ничего особенного во внешности. По словам Ванессы, он был очень ревнив. Про таких говорят "ревнует к каждому фонарному столбу". Он не разрешал ей даже носить платья с глубоким вырезом. Я знал, что ничего у них не выйдет. Знал, потому что нравился Ванессе, и она это не скрывала. Мы иногда разговаривали об этом. Но мне совсем не хотелось иметь подобные отношения на работе, хоть мне и льстило внимание мисс Пэйдж. Поэтому Ванесса продолжала общаться со своим парнем. Спустя время они расстались, и вот теперь она с мистером Кертисом.
- Бегу, милая! Бегу! - странно, конечно, было слышать эти слова от мощного и жесткого мистера Кертиса. Но поддаваться на его мягкость в работе было нельзя.
- Не сиди допоздна, Дэйв! - прокричал уже из лифта Роберт. - Завтра важный день!
Я махнул рукой в ответ и, посмотрев в его сторону, поймал на себе взгляд Ванессы. В ее взгляде все еще был интерес ко мне.
Мне стало жаль ее. Безусловно, такие женщины, как она - открытые, со своим особым внутренним миром, своими взглядами на жизнь, умные, красивые, в чем-то непосредственные и заслуженно требующие внимания к себе - достойны хороших спутников по жизни, которые будут их любить, будут дорожить ими, восхищаться, с которыми им будет спокойно. И ни предыдущий ее парень, ни мистер Кертис, на мой взгляд, на эту роль никак не подходили. Впрочем, это был ее выбор.
Я улыбнулся. Ванесса улыбнулась в ответ.
Для того чтобы достичь то, чего ты должен достичь в жизни, очень важно не терять контроль. И четко следовать намеченным целям. Это правило никогда не должно подводить. Благодаря ему, я уверен, я скоро смогу стать настоящим менеджером по рекламе. Да, может быть, это заурядно. И очень вам знакомо. Но я должен это сделать. Мне нужно позволить себе отдыхать не неделю одному и во дворе собственного дома, а два раза по две недели и на западном побережье два раза в год с девушкой моей мечты. Нужно позволить себе ездить на выходные и Рождество к ее семье загород, просить у своего начальника повышения жалования, претендовать на лучшие проекты на работе, в общем двигаться вперед. Конечно, для этого мне требовалось делать чуть больше и держать себя в руках. Поэтому мне совсем не нравилось то, что снова может возникнуть между Ванессой и мной. Нельзя этого допускать. Иначе я даже не берусь предполагать, чем это может закончиться на этот раз.
Вид закрывающихся дверей лифта перекрыл своим телом Гейл.
- Хороша, правда? - причмокнул губами он и кивнул в сторону только что ушедшей с Робертом Ванессы. - Вы же с ней... Уже того?
- Гейл!
- А что я такого сказал? Слушай, старина, я понимаю, что ты любишь здесь ночевать, но я предпочитаю просыпаться не среди степлеров и лотков для бумаги, а среди женского белья, снятого, заметь! Так что, жму лапу, друг, и - до завтра!
- Только не забывай предохраняться! - я пожал Гейлу руку. - Я не перенесу вид проваливающегося у тебя носа. Мне твоей бороды хватает.
- Не беспокойся, старина! - Гейл ловким движением руки извлек из нагрудного кармана пачку презервативов. - С банановым вкусом! Девки сходят от удовольствия с ума!
- Не преувеличивай! - расхохотался я.
- Я серьезно! Ну, все. Бывай!
Гейл так же быстро исчез в проеме входной двери.
Я перевел взгляд напротив себя. Здесь сидел Саймон Шекли. Точнее, тогда его уже не было на рабочем месте. Обычно он уходил с работы раньше меня, хотя, я знал это, старался мне в чем-то подражать. Конечно, его задевало то, что я быстро со всем осваивался и мог уже скоро претендовать на его место. А мне было, в общем-то все равно. Я должен был четко идти вперед и верить в настоящее.

Я выдохнул. Голова после тяжелого дня слегка гудела. Буквы на мониторе начинали плыть перед глазами.
Клиенты, портфолио, заказы, бумаги - все кружилось в голове в безумном танце. Я подумал о предстоящем в субботу дне рождения сестры Дженифер. Подарок еще не был куплен, но Дженифер говорила, что у нее есть мысли на этот счет, и завтра нужно было заехать в пару магазинов. Я должен был проявлять учтивость к членам ее семьи. По крайней мере, я старался делать это искренне или так, чтобы все подумали, что я делал это искренне. Отец Дженифер был главой одного крупного банка и мог здорово помочь мне с покупкой дома, да и вообще в дальнейшем по жизни. В университете преподаватель курса по истории однажды сказал нам на лекции: "Используйте возможность, если она предоставляется вам". Почему-то я запомнил его слова и старался руководствоваться ими в своей жизни. Отец Дженифер был как раз такой возможностью.
Я взял свой телефон и написал сообщение Дженифер, что люблю ее и желаю спокойной ночи - своим поздним звонком я боялся ее разбудить. Сейчас она проводила время за приготовлением к дню рождения, они много делали со своей сестрой, и поэтому могла уставать и рано ложиться.
Мысли о близких напомнили мне о том, что на этой неделе мы договаривались с отцом перевезти к нему из моего гаража покрышки, которые я держал какое-то время у себя после того, как их отремонтировали. Главное, не забыть, думал я. Сестра Дженифер, покрышки, так, еще поездка загород, и завтра дела, дела, дела...
Моя голова начала снова медленно отключаться.
Мне начал видеться мистер Кертис, который зачем-то копался в моей машине, чтобы потом неожиданно достать оттуда большое колесо, похоже, от грузовика, и вручить мне со словами "Это подарок для Дженифер!". Я взял его. Колесо оказалось неожиданно легким. Вокруг также неожиданно оказались мои коллеги. Все начали меня поздравлять. Появившиеся среди них мистер Фуджи Китано, разрезал красную ленточку которой был обвязан Гейл Нолти. У Гейла был во рту зачем-то кляп, который Фуджи извлек. Кляпом оказался подписанный контракт. Фуджи достал зажигалку и начал его сжигать. Шокированный происходящим я кинулся спасать его. Кто-то из толпы преградил мне путь. Кто-то незнакомый. Я начал сопротивляться, кричать, пытаться дотянуться до Фуджи. А Фуджи смеялся. Незнакомец сдавил меня еще сильнее. "Ты хочешь нарушить наши правила?", - зловеще проговорил он и протянул руки к моему горлу. Он принялся душить меня. Толпа начал неожиданно и быстро разбредаться кто куда. Незнакомец еще сильнее сдавил мне горло. Я начал задыхаться. "Теперь мои руки на твоей шее! И кто же теперь сможет мне помешать, а?" - проговорил он. Мне стало нечем дышать. От ужаса я очнулся.
В офисе кроме меня никого уже не было. Я перевел дух и вытер холодный пот со лба.
Мне только что пришло новое смс-сообщение. От его неожиданного звука я вздрогнул.
"Черт побери" - непроизвольно выругался я и открыл его.
Это была не Дженифер.
Сообщение пришло от Сильвии Сэйнтс. Это я понял только раза с третьего, пытаясь прочитать написанное.
Мы расстались с Сильвией не так давно. Отношения мы прекратили по моей инициативе. Я слишком много переживал, слишком много думал о ней. Это мешало. Она считала, что я слишком приземлен, неоднократно упрекая меня за это. Мои аргументы насчет того, что я должен вести себя прагматичнее и только так можно ее обеспечить и обеспечить себе будущее вообще, она не воспринимала. Эмоции, переживания, непредсказуемые смены настроения - я так не мог. У меня должно было быть все четко и логично. Влюбленность в отношениях быстро проходит, и начинаются "рабочие будни". И тогда уже одних чувств становится ничтожно мало. Требуются совсем другие умения, к которым Сильвия была, на мой взгляд, не готова.
Впрочем, я был не сторонником плохо расставаться с людьми. Мы старались поддерживать с Сильвией дружеские отношения. И это почти получалось.
В тот вечер она спрашивала, как у меня дела и говорила, что ей грустно.
На часах была уже почти половина двенадцатого ночи.
Вообще такие вопросы и сообщения приходили от нее все реже, да и мне нечего было особо ей писать или спрашивать - у меня стояли уже другие приоритеты. Я старался ее поддерживать, насколько это было возможно. По-моему, у нее уже кто-то был. В общем-то такой красивой девушке, как она, нельзя было себя упрекнуть в отсутствии внимания со стороны противоположного пола. Особую притягательность Сильвии придавали белокурые локоны, бархатная кожа, голубые глаза, чуть пухлые губы и красивая грудь. Ей она особенно гордилась.
Я попробовал написать, что у меня все нормально и чтобы она не переживала, но после короткого сна мои пальцы с трудом попадали в нужные клавиши. Я решил позвонить ей.
- Привет, - негромко сказал я.
- Привет, Дэйв, - отозвалась Сильвия. В ее голосе чувствовалась и грусть и радость от звонка одновременно. - Как ты? - добавила она после небольшой паузы.
- Нормально, кажется. На работе. Собираюсь домой.
- М-м. Ясно. Я так и подумала. Как обычно, значит, - Сильвия чуть улыбнулась. - А мне что-то грустно стало. И... я подумала о тебе.
Если честно, мне не очень нравились такие разговоры -  не имело смысла ворошить прошлое. Отношения должны быть честными. И если ты понял для себя, что любишь другого человека, то только этому человеку и следует посвящать свое внимание. Иначе - никто не знает, до чего могут довести такие игры. Непредсказуемость была вне моих правил.
- Сильвия, все будет хорошо, - попробовал успокоить я. - Грусть приходит ко всем, это случается. Одна полоса сменяется другой, и завтра снова выглянет солнце, и снова станет светло и весело.
- Да, наверное, ты прав, Дэйв. Но я привыкла делать так, как подсказывает мне сердце, то, что я хочу. Мне стало одиноко и я захотела написать тебе. И написала... - чуть помолчав, Сильвия добавила, - и не ошиблась.
Я вздохнул.
- Ну, что же. Это замечательно. Впрочем... М-м, буду надеяться, что подобное состояние будет посещать тебя реже.
- Да, я тоже надеюсь, - тихо добавила Сильвия. - Разве тебе не хочется кому-нибудь написать что-нибудь, или спросить, или рассказать? Мне, например? Ты думаешь обо мне? Хотя... Ты, видимо, занят. Ты на машине?
Я принялся выключать компьютер и складывать документы - с работой на сегодня было необходимо заканчивать. Как и этот разговор.
- Да, а что?
- Да нет, ничего. Так, просто спросила.
- Сильвия, не грусти. Все будет ок. И... мне пора уже. Ты пиши или звони. Ты же знаешь - делать это можно в любое время.
- Хорошо. Конечно, Дэйв. Спокойной ночи. Езжай аккуратнее.
- Спасибо! Спокойной ночи!
Я повесил трубку.
"Так, - не забыть про покрышки отцу..." - подумал я, окинул взглядом напоследок все помещение, выключил свет, заблокировал компьютер, проверил, закрыты ли окна, поставил офис на сигнализацию, расписался в журнале учета рабочего времени и направился к выходу.
Моя машина стояла на подземной парковке здесь же, в здании. В этом был еще один плюс моей успешной работы - оплачиваемое компанией место на стоянке. Моя стратегия работала и здесь.
Двери скоростного лифта открылись на втором подземном этаже. В лицо пахнул чуть прохладный воздух и характерный запах резины и бензина, присущий всем подземным стоянкам машин. Автомобилей было немного - некоторые из сотрудников местных компаний оставляли свои машины прямо здесь, если уезжали на отдых или в командировку. В целях безопасности.
Парковки всегда освещаются достаточно слабо. Собственно, главное, чтобы водитель просто смог дойти до своего автомобиля, не запнувшись об другие.
Выйдя из лифта, я по привычке огляделся по сторонам - никого не было.
Мой трехлетний форд стоял в другом конце парковки от дверей лифта, за колоннами. В мыслях подобные перемещения замечаются редко. Но в тот день голова, сбитая сумбурным импровизированным сном и звонком Сильвии, никак не могла сосредоточиться на чем-то конкретном. Я шел к машине, нащупывая ключи в кармане, и поймал себя на ощущении, что на парковке я все-таки не один.
Знаете, так бывает, когда, например, на вас кто-то смотрит, и вы чувствуете это. Так и тогда. Странное ощущение. Я на секунду остановился и прислушался. Звенящая тишина ламп освещения, только и всего. Однако ощущение присутствия посторонних меня не покидало.
Я оглянулся. Лифт давно уехал на первый наземный этаж. В полумраке, конечно, сложно кого-то отыскать глазами. Я принялся вспоминать, были ли случаи нападения на людей на этой парковке или парковках вообще. В памяти всплыло несколько эпизодов ограбления, о них как-то говорили в новостях, даже что-то, связанное с "причинением тяжких телесных повреждений", но, кажется, это было не здесь.
"Где же это было?", - думал я. - "Район был этот же, но вот что за здание?.."
Я ускорил шаг.
Метрах в десяти от себя я уже видел свой форд. На душе стало чуть спокойнее. Я старался уже больше не оборачиваться и поскорее сесть в машину. Я начал доставать ключи и уже поравнялся со своим автомобилем.
Ключи зацепились за дно кармана. Я приложил усилие, чтобы их вытащить, но недостаточно плотно держал их в своей руке. В результате, моя рука соскочила и, неожиданно отцепившиеся от дна кармана ключи выпали на бетонный пол. В этот момент свет на парковке погас.
"Этого еще не хватало!" - мое сердце начало учащенно биться. Я присел на корточки, инстинктивно развернувшись спиной к машине, чтобы избежать возможного нападения сзади. Видимо, по инерции ключи пролетели какое-то расстояние вперед - мне никак не удавалось их нащупать.
Сердце принялось биться еще сильнее. Я проклинал уже все вокруг. Еще несколько секунд и я готов был броситься до пожарного выхода пешком и пешком же добираться до дома. Ощущение присутствия другого человека никак не покидало меня.
Свет появился так же внезапно, как и погас. Я резко повернулся в поисках ключей. Они лежали чуть дальше от того места, где я искал - почти под машиной. Я схватил их и выпрямился, подняв глаза.
Метрах в пяти от меня рядом с машиной стоял человек.
От неожиданности и, наверное, волнения, мои ноги чуть ослабли.
Человек озирался вокруг. Так же, как и я мгновение назад. Не было похоже, что он настроен враждебно, однако приближаться к нему я не стал.
Поскольку лучшей защитой я считал нападение, я крикнул, чтобы попробовать разрядить обстановку:
- М-м, сэр! Эй! Простите, вам помочь?
Мужчина на некоторое время отвлекся от своего занятия и повернулся ко мне. Мне не удалось детально разглядеть его лицо, лишь общие черты. В общем-то, ничего выдающегося. Широкий лоб, кажется, темные волосы, прямой нос. Джинсы, темно-синяя куртка. Средний рост, худощав. Таких много. Выделялась, пожалуй, его машина - желтый шевроле корвет с двумя спортивными черными полосами через весь кузов сбоку и на капоте.
Он несколько секунд молча разглядывал меня.
- Нет. Думаю, я справлюсь. Спасибо.
Только потом я понял, что уже слышал раньше этот голос.
Незнакомец снова принялся осматриваться. Я стоял, не двигаясь. Мне было необходимо развеять свои страхи.
- И все же! - снова заговорил я. - Вы что-то потеряли?
Я старался скрыть свое волнение в голосе.
Мужчина снова посмотрел на меня и после короткой паузы сделал шаг в мою сторону. Я отшатнулся, несмотря на значительное расстояние между нами. Я уже прикинул в голове, что успею сесть в машину, прежде чем он сможет добежать до меня.
- Я уронил ключи. Впрочем, как и вы.
Он показал пальцем на мою руку и добавил:
- Только вы их нашли, а я еще нет.
С этими словами он опустился на колени и принялся заглядывать под машину.
"А что если это вообще не его машина?" - подумал я. - "Черт". Я нащупал у себя сотовый телефон. Стараясь не производить заметных движений, мне удалось извлечь его и переложить вместе с портфелем, который я постоянно таскал с собой, в другую руку.
Меня ждало разочарование - в моем телефоне села батарейка.
"Боже! Сильвия! Как не вовремя ты появилась..." - подумал я.
Незнакомец, уже почти наполовину скрывшись под машиной, неожиданно прокричал:
- О! Нашел!
- Слава богу, а то я начал уже за вас переживать! - попытался пошутить я сухим голосом, намереваясь повернуть голову к машине и наконец-то закончить свое пребывание на стоянке.
То, что представилось моему взгляду перед тем, как я отвернул голову от незнакомца ввело меня в состояние шока.
Сев рядом с машиной, он одной рукой взял ее снизу за бампер и выпрямился, спокойно подняв полуторатонный автомобиль над головой. Свободной рукой, продолжая удерживать машину над собой, он подобрал ключи, и все так же спокойно поставил машину обратно. Корвет тяжело ударил колесами под тяжестью собственного веса об бетонный пол парковки.
Все, что смог сказать я про себя, пребывая в ошеломленном состоянии, была фраза "Этого не может быть".
Незнакомец еще раз посмотрел на меня, бросил короткое "До встречи", открыл машину, сел в нее и уехал. А я все стоял и смотрел ему вслед. "Это просто невозможно...", - продолжал думать я. - "Человек не способен на такое, как бы физически развит он не был... Дэйв", - сказал я себе, - "Тебе нужно отдохнуть. Похоже, тебе все это показалось. Просто показалось... Это бывает... Просто уже поздно..."
Еще и еще раз прокручивая в голове сцену с ключами и отказываясь в нее верить, я завел свой форд и медленно, оглядываясь по сторонам, поехал домой.


Глава 2.

Вы умеете спать за рулем? Я почти научился. В многокилометровых пробках утром по дороге на работу только так можно скоротать время, даже если вы находитесь в водительском кресле. Больше часа в пути из пригорода, в одном из домов которого я снимал квартиру, под невнятное бормотание утреннего радио эфира. Вид миссис Олбридж, каждый день поднимавшейся мне навстречу по деревянной лестнице, не добавлял утром радости. Она сдавала мне квартиру. Миссис Олбридж жила неподалеку со своим мужем и частенько заглядывала проведать свои апартаменты. Я знал, что она проверяет, все ли в порядке в ее квартире, пока меня не было, хотя в условия аренды это не входило. Но у меня не было доказательств, да и особого желания это проверять. Хотя, в общем, это было не совсем приятно - знать, что в твое отсутствие в твоей квартире постоянно кто-то ходит. Просто она мне не доверяла. Как и вообще людям.
При этом каждый раз я улыбался в ответ на ее картинную улыбку и спрашивал, как у нее самочувствие, хотя мне было все равно. Я делал это на автомате – так меня воспитали, так, мне казалось, я должен был поступать, чтобы создать о себе приятное впечатление и не быть неожиданно выдворенным из квартиры. А квартиру в то время найти было очень сложно.
Я посмотрел в окно.
Железнодорожные вагоны вдалеке, автопогрузочные платформы, унылые промышленные пейзажи, припорошенные редким снегом. И так - каждый день. Не лучшая обстановка для бодрствования.
Я искренне радуюсь, когда в дороге не происходит ничего, что бы могло меня отвлечь от дремания перед предстоящим рабочим днем. Мне и без этого тяжело думается с утра. Та пятница стала неприятным исключением - на подъезде к городу сначала загорелся индикатор неисправности двигателя. А потом и сам двигатель моей машины начал периодически задыхаться, то резко снижая, то повышая обороты, пока вообще не заглох. Перед предстоящими разъездами по дням рождения и прочим делам это было категорически некстати.
"Черт!" - выругался я.
"Черт! Черт! Черт!" - повторял я, пытаясь завести машину. Звук радио тут же перекрылся гудением клаксонов позади меня. Кто-то уже начал высовываться из окон, размахивая руками.
"Да погодите вы!" - бормотал я про себя, еще и еще раз пытаясь завести мотор.
Снег медленно и совсем неслышно ложился на лобовое стекло. Солнечный диск, еле различимый в утренней дымке, поднимался из-за складов и дымовых труб, отражаясь в окнах многоэтажек в черте города.
Гул клаксонов становился невыносимым.
"Да перестаньте вы!" - уже громко говорил я себе под нос, зная, что все равно меня никто не слышит.
Сзади заблестели проблесковые маячки, на мгновение взвыла полицейская сирена - по встречной полосе по направлению ко мне аккуратно двигалась патрульная машина.
Спустя несколько секунд машина остановилась около моей.
В окно заглянул патрульный. В светло-коричневой шляпе, гладко выбритый, с густыми бровями мужчина лет тридцати.
- Сэр, доброе утро! У вас все в порядке?
Мне хотелось ответить что-нибудь едкое, но я сдержался. Грубить было нельзя.
- Да, инспектор, все нормально. Просто какая-то ерунда с машиной.
Патрульный зачем-то достал фонарик и посветил внутрь салона.
- Сэр, у вас есть оружие, наркотики?
Я прекратил заводить машину и изумленно посмотрел на патрульного. Прочитав в его глазах отсутствие чувства юмора, я ответил все так же изумленно:
- Нет, конечно!
Патрульный помолчал секунду.
- Это хорошо, сэр. Попробуйте завести сейчас.
Я вспомнил, что перестал это делать, и повернул ключ в замке зажигания. Мотор резво подхватил стартер - двигатель завелся.
"Слава богу!", - уже вслух сказал я.
Патрульный убрал фонарик и снова приблизился к моему окну.
- Сэр, здесь недалеко есть сервис. На вашем месте я бы им воспользовался. Это через один светофор направо, полмили, возле супермаркета Сэвен.
Пожалуй, мне стоило с ним согласиться.
- Спасибо, инспектор! Сейчас же заскочу!
Патрульный откызрял, повернулся к тем, кто стоял сзади и прокричал:
- Проезжай! Проезжай!
После чего сел в машину и, развернувшись, исчез в зеркале заднего вида.
Я надавил на газ, несколько выбитый из привычной колеи произошедшим, недоумевая, как такое вообще могло случиться. Индикатор неисправности двигателя все еще горел.

Автосервис располагался точно там, где указал патрульный. Это был рабочий район. Неподалеку находились сталелитейные цеха и завод по переработке резины. Несмотря на то, что сервис располагался на окраине города, я знал, что на такси отсюда до Ист Парка можно было добраться максимум за тридцать минут. На метро, станция которого была сразу же за супермаркетом, я бы смог с пересадками доехать своего офиса всего минут на пять раньше. Толкаться в подземелье мен совсем не хотелось, поэтому я позвонил Элизабет, нашему секретарю, предупредил, что задерживаюсь по объективным причинам, скинул сообщение Саймону с тем же текстом и заказал такси.
Здание автосервиса было одноэтажным. Выцветшая и обвалившаяся местами синяя штукатурка. Окна, протиравшиеся, пожалуй, только на заводе еще до их установки. Нагромождения полуистлевших кузовов за оградой. Старые покрышки, пара спящих собак, запах бензина. Стук молотков, обрывки мужских фраз, переходящие в брань. Я поднял воротник, вжал голову в плечи и направился ко входу с небольшим стеклянным окошком в нем.
Обслуживание на окраинах всегда оставляло желать лучшего. Это чувствовалось даже по скрипу входной двери, которого не услышишь ни в одном фирменном сервисе центральных районов города.
Дежуривший ремонтник даже не поднял головы, когда я вошел. Он что-то жевал, смотрел в телевизор и был явно увлечен происходившим на экране. Я знал, что мне стоило готовиться к худшему.
- Добрый день, сэр!
Дежуривший по-прежнему не поворачивал в мою сторону головы.
- И вам. Добрый.
Если честно, меня всегда напрягало подобное отношение к людям вообще и клиентам, в частности. Я привык, что клиента любят и ценят или хотя бы делают вид, что любят. Это же просто приятно, в конце концов. И делают это не потому, что клиент об этом просит, а потому, что этого от своих подчиненных требует управляющий этого сервиса. Конкуренция, прибыль, стремление быть лучше других, знаете ли. Но что-либо доказывать и требовать соблюдения прав можно там, где об этом знают. Я не был уверен, что сюда современное право хоть когда-либо заглядывало. Единственный выход, который я видел, это пытаться строить из себя "своего парня", как бы противно мне это ни было. Внутри меня перекосило от этих мыслей.
- Что кажут? - продолжил я.
Дежурный продолжал жевать. Татуировки полностью покрывали его руки. Коротко стриженная голова гармонировала с бесчисленным количеством колец в правом ухе.
- Лэйкерс и Никс. Четверть-финал.
- Ух ты! Ты за кого? - Я постарался начать издалека.
- За Никс.
- Да, Никс, отличная команда! Я думаю, у них в этом сезоне отличные шансы выиграть чемпионат!
- Надеюсь, - без энтузиазма ответил дежурный.
Я представился.
- Я Дэйв.
- Салют, Дэйв. Я Пит.
Пит перестал жевать и наконец-то посмотрел на меня.
- Что случилось?
Пора было переходить к делу.
- Пит, слушай, брат, такое дело. Я знаю, вы тут лучшие и все умеете, и такую чепуху, как у меня с тачкой, исправите за пару часов. В общем, у меня стал мотор глохнуть, лампочки какие-то внутри горят, сам не знаю, из-за чего. Первый раз такое. Посмотришь, а?
Пит сделал движение головы вбок и скосил взгляд в окно, туда, где стоял мой форд. Потом взял в руки огромную тетрадь и начала перелистывать страницы.
- Фамилия, - спросил он.
- Адамс.
- Имя.
- Дэйв.
- Что у тебя там? Форд?
- Ага.
- Год выпуска.
- 2003-й.
- Так...
Пит замолчал. Потом перелистнул еще пару страниц.
- В общем так, Дэйв Адамс. Оставляй ключи и приезжай за ней в следующий четверг.
Гримаса одолжения, с которой Пит начал вписывать меня в свою тетрадь, давала ему возможность бесплатного поступления в любой театральный университет. Так здорово она была исполнена. Я стоял в оцепенении. Целую неделю без машины мне было не протянуть. Надо было что-то делать. Я облокотился на стойку, за которой сидел Пит.
- Э-э, Пит, приятель, тут такое дело. Мне машина нужна позарез. Там же наверняка ерунда какая-нибудь!
- Слушай, Дэйв, у нас очередь...
- Пит! Ну сейчас же нет никого! Ну? Там раз-два и все. Вы же тут лучшие в районе. Мне про вас столько хорошего рассказывали! Что вы тут тачки собираете-разбираете за тридцать минут! Колеса быстрее, чем на питстопе в Наскар меняете!
Пит начал колебаться, почесывая за ухом обгрызенным карандашом.
Мне нужно было пускать в ход самые главные аргументы. Я достал из бумажника пару двадцаток, положил их на стойку и в полголоса добавил:
- А это лично тебе, брат.
Пит воровато оглянулся по сторонам, взял со стола купюры и отлистал пару страниц в тетради назад.
- Ладно, брат. Уговорил. Посмотрим, что там с твоей тачкой. Приезжай сегодня в 6.30. В семь закрываемся уже, так что не опаздывай. Ну, бывай.
- Спасибо, Пит! Я твой должник!
С облегчением и ругаясь про себя, я вышел из сервиса. Такси уже ждало меня у входа.

Не скажу, что все были рады моему опозданию на работе. Получив порцию негатива от Роберта и выслушав от него все самое хорошее, я шумно опустился в свое кресло, не снимая пальто.
Саймон бросил ехидный взгляд в мою сторону. Монитор пестрел свежее прилепленными разноцветными бумажками, как рождественская елка. Очень в тему.
"Ну что ж", - сказал я себе. - "Ты сам, Дэйв, выбрал этот путь", и погрузился в разбор завалов.
- Дэйв, найди для Ника из продакшн акты по прошлому проекту, тому, что мы делали для Пепси, промо-ролик. Подними историю оплаты счетов для Си-эн-эн. У них, кажется возникли вопросы. Передай мне портфолио для Кетано, вчера просил тебя оформить, - Саймон сыпал в меня просьбами, как выспавшийся ребенок в невыспавшихся родителей вопросами из разряда "хочу все знать". - Оформи тэ зэ по Адидасу, вот контакт, скинь мне электронкой на мой смарт. Да, и принеси кофе.
Саймон посмотрел на меня. Искра блеснула в моем взгляде в ответ.
- Пожалуйста, - все же решил добавить он. - И не забудь раздеться. У нас жарко.
Даже если бы он не сказал "пожалуйста", я все равно должен был встать и принести ему кофе.
Я передал ему все нужные документы и сделал пару звонков, не поднимаясь со стула. Покопавшись в кармане, отыскал мелочь и отправился к автомату с напитками, этажом ниже. Там же мне предстояло оставить пальто.
- Внимание всем! - как всегда неожиданно крикнул Роберт. Его звучный голос каждый раз заставлял всех вспоминать детскую игру "море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, морская фигура - замри!". По-моему, в эту игру у нас научились играть даже копировальные и телефонные аппараты. - В понедельник в 9 часов мы подводим предварительные итоги месяца! - Роберт словно обращался к каждому сотруднику персонально, поворачивая голову от одного к другому. - Я очень жду от вас результатов. Не разочаровывайте меня!
Убедившись, что каждый, в том числе, похоже, и факс с копиром, проникся его идеей "принести результат", Роберт закончил:
- Все, можно продолжать!
Офис снова наполнился оживленным шумом.
На лестнице я столкнулся лицом к лицу с Гейлом. Он был рад, хоть и как обычно куда-то спешил.
- О! Ты не изменяешь своим правилам - сегодня, как и всегда по пятницам, твоя рубашка зеленая! Как же там ты говоришь... Дай-ка вспомнить. Зеленый цвет заряжает на выходные позитивной энергией? Задержался у своей новой девицы? Так торопился на работу, что даже не успел переобуться в свои любимые конторские тапки? - Гейл всегда меня подкалывал.
Я пропустил мимо ушей его наблюдение насчет рубашки и туфель.
- Привет, друг. Нет, все гораздо хуже - с машиной не ладно.
- Оу, - Гейл театрально закатил глаза. - Понятно, - протянул он.
Появившийся наверху костюм Роберта Кертиса прервал нашу беседу.
- Нолти! Адамс! Хватит болтать! А ну, живо за работу!
- Бегу, бегу, дорогой! - фальцетом пропел Гейл. Нолти сходило с рук даже подтрунивание над начальником смежного отдела - формально он ему не подчинялся.
Я развернулся, чтобы продолжить движение, но решил на мгновение задержаться.
- Гейл! - окликнул я его пухловатое тело.
Гейл сделал встречное па.
- Гейл, слушай... Сколько килограмм ты бы смог поднять?
- Ты намекаешь на какую-нибудь аппетитную пышечку? - Гейл расплылся в сальной улыбке.
- Да нет, я серьезно. Сколько?
- М-м, ну не знаю, старик. Может, килограмм сто. А что?
- Как ты думаешь, человек может одной рукой поднять автомобиль?
- Игрушечный что ли?
- Нет. Настоящий.
- Дак это же тонны полторы! - Гейл засмеялся. - Нет, конечно! Даже если сильно напьется и будет думать, что под ней его ждет целый полтинник!
Я опустил взгляд.
- Хм. Ладно... Значит, все-таки показалось.
- А что случилось-то?
- Не-не, Гейл. Все в норме.
Сверху снова показался костюм Кертиса.
- Атас! Босс! - Гейл в два прыжка исчез за входом, а я продолжил начатый путь.

Когда я вернулся с двумя стаканами кофе, Саймона уже не было. Записок от него тоже.
"Вот, черт!" - выругался я. "Ну и зачем было заказывать себе кофе?".
Я снова окунулся в рабочий процесс и снова все закрутилось в моей голове. Я напряженно смотрел в монитор, закрывая и открывая новые приложения, что-то записывая, помечая, создавая. Было уже около одиннадцати. Бледное декабрьское солнце перемешивалось со своим отражением в бесконечных документах, разбросанных по нашим столам. Голос Майкла из соседней группы по рекламе справа от меня прерывался негромким бормотанием дизайнеров, с которыми он приступал к разработке очередного проекта. Чуть сзади звонил телефон - Элизабет, наша секретарь, не успевала принимать звонки, валившиеся на нас как из рога изобилия. Я знал, что на самом деле, это хороший признак. Рядом с ней непрерывно работал факс. Слева от Элизабет и меня слышался звонкий и вместе с тем приятный смех Рэйчел - в это время отдел нэйминга во главе с ней, как правило, делал короткий кофе-брейк, в течение которого они старались поделиться друг с другом последними новостями. Прямо передо мной, за креслом Саймона, Эдвард, мой коллега по отделу, вел активный диалог с одним из своих постоянных клиентов, каким-то айтишным брэндом. Комкором, кажется. Сквозь раскрытое окно доносились звуки работающей строительной техники - внизу перекладывали асфальт. Где-то выли сирены. Еле слышно доносились звуки играющего оркестра, перекрываемые уличным шумом. Город дышал. И мне нравилось его дыхание.
- Привет, Дэйв! Решил основательно взбодриться? - Рэйчел коснулась моего плеча. Мне показалось, неожиданно. Я чуть вздрогнул.
- Ух. Э-э, м-м, ну да. То есть не совсем. Это Самйона. Но его нет. - Я улыбнулся в ответ.
- Хотела предложить тебе, но, смотрю, у тебя уже есть. Целых два, - покачала головой она, изящно указав на два стакана кофе, стоявшие рядом с клавиатурой. - Да, и, кстати, - она выдержала небольшую паузу, глядя мне прямо в глаза и, чуть понизив голос, добавила: - Телефон.
Я вытянул шею.
- Что?
- Телефон, - все так же вполголоса произнесла она.
- Рэйчел, я не... - попытался ответить я.
- Дэйв! У тебя телефон звонит на столе! Возьмешь или так и будешь мной любоваться?
- Ох, да, конечно! Спасибо, Рэйчел!
Я схватил телефонную трубку.
- Дэйв Адамс, Маркетинг Индастриз, чем могу помочь? - протараторил я и, прикрыв микрофон ладонью, громким шепотом добавил, - Спасибо, Рэйчел!
Рэйчел махнула рукой и принялась о чем-то болтать с только что освободившимся Эдвардом.
На другом конце телефонного провода оказался Фуджи Китано.
- О, мистер Китано! Саймон уже выехал к вам и, думаю, будет у вас точно в срок. Если хотите, я могу перевести звонок на его мобильный.
Фуджи прервал меня.
- Дэйв, я бы хотел встретиться с тобой. У меня есть к тебе предложение, от которого не принято отказываться.
Фуджи застал меня врасплох.
- Со мной? Предложение ко мне? Мистер Китано, я думаю, Саймон Шекли обладает всеми необходимыми полномочиями, чтобы провести переговоры...
Фуджи перебил меня.
- Меня сейчас не интересует мистер Шекли. У меня предложение лично к тебе, Дэйв. Жду тебя в своем офисе в час дня.
Фуджи положил трубку.
- Мистер Китано! Вы не... - я не успел закончить фразу.
Нельзя отказывать клиентам после таких звонков. Роберт точно не обрадуется.
- Элизабет! Я к клиенту! - бросил я секретарю и поспешил скрыться в лифте.

Апартаменты компании Китано Инкорпорэйтед располагались в одном из старейших и престижнейших строений города. Дорога к нему лежала вдоль Гайд Стрит через три квартала к северу, проходила мимо стадиона Джорджии, мимо городской библиотеки и ратуши и обходила здание Китано Инк с обеих сторон, оставляя небольшую площадь перед ним в виде острова. Кроме Китано Инк в этом же здании размещались Норт Отель, Джи Эм Банк, ресторан, кто-то из софтверных гигантов и ряд более мелких, но тоже именитых контор.
Здание, безусловно, впечатляло. Монолитностью, каменной сдержанностью, величественностью.
Я расплатился с таксистом и поспешил войти.
Любезная леди на ресепшене выписала пропуск на мое имя и попросила подняться на десятый этаж. Я повиновался.
В здании царило оживление. Люди постоянно входили и выходили из скоростных лифтов. Несмотря на то, что лифтов было аж четыре, похоже, они не справлялись с таким потоком человеческих тел - перед входом в них постоянно толпились. Меня буквально втащило в лифт, прижав к задней стенке. Я кое-как дотянулся до нужной кнопки и огляделся. Люди разных национальностей, в разной одежде, у всех разные духи и одеколоны. Но у всех одинаково сосредоточенные лица. Забавно.
Ждать пришлось недолго. Под давлением тел я почти выпал из лифта на десятом этаже, чуть не сбив с ног какого-то молодого человека, входившего вместо меня. Я инстинктивно обернулся, сказав как можно вежливее традиционное "Прошу прощения!", в которое ни один человек на земле, я уверен, не вкладывает никакого смысла, а лишь наоборот - думает, как бы ему поскорее отделаться от этой неприятной процедуры, и на секунду задержался на этом человеке взглядом. В общем-то, ничего выдающегося. Широкий лоб, кажется, темные волосы, прямой нос. Джинсы, темно-синяя куртка. Таких много... Джинсы, темно-синяя куртка... Стоп. Мне показалось знакомым... Неужели? Человек едва ухмыльнулся. Двери лифта быстро закрылись перед моим носом.
Я на секунду растерялся.
- Простите, сэр! Вы мистер Адамс?
Я обернулся. Ко мне подходила приятной внешности женщина.
- Да, это я.
- Мистер Китано ждет вас. Прошу за мной! Дайте мне, пожалуйста, ваше пальто. Спасибо. Прошу.
Женщина едва поклонилась мне, провела в конец коридора, открыв массивную деревянную дверь, словно вход в древний японский храм, и пригласила внутрь.
Я снова оглянулся в сторону лифта.
- Чай, кофе? - отвлекла меня женщина.
- М-м, пожалуй, чай.
- Хорошо, мистер Адамс.
Женщина закрыла дверь.
Откуда-то из глубины зала, в который она вела, я услышал знакомый голос Фуджи.
- Приветствую, Дэйв!
Мистер Китано учтиво вышел ко мне, протягивая руку. Я ответил рукопожатием. Фуджи было лет около пятидесяти. Сухой, поджарый, с положительными эмоциями и блеском в глазах, черные волосы, аккуратно зачесанные на левый бок, чуть смуглая кожа. Черный строгий костюм, бабочка, белая рубашка.
- Добрый день, мистер Китано! У вас шикарные апартаменты! И отсюда - замечательный вид!
Я указал на окно, открывавшее взору всю Гайд Стрит, идущую почти через весь город. Солнце все тем же бледным диском висело как раз над улицей, пробиваясь лучами сквозь редкий снег. Внизу бесшумно проплывали машины, шли пешеходы.
- Не будем отвлекаться на любезности, Дэйв. Я ценю твое время. И думаю, оно тебе еще пригодится. Пригодится для того, чтобы осознать главное.
Я чуть свел брови.
- М-м, мистер Китано, мне кажется, я не совсем понимаю, о чем вы.
- Садись, Дэйв. Все просто.
Фуджи показал мне на стул, обитый красной тканью, которая отлично подходила красному ковровому покрытию, золотистым проемам дверей и массивному столу из редких пород дерева. Высокие потолки продолжали тему величественности, задаваемую самим зданием.
Я сел.
- Дэйв, я знаю, ты умеешь отлично работать. Я навел о тебе кое-какие справки. Я знаю, ты в этой жизни многое должен достичь. И я хочу дать тебе такой шанс. Моя компания занимается многими направлениями, разбросанными по всему земному шару. Реклама, продукты питания, ритэйл, высокие технологии. Много. И у меня есть один проект, связанный с недвижимостью, который я бы хотел тебе поручить.
Я слушал, завороженный. Фуджи продолжал.
- Ты бы смог получать в десятки раз больше, чем сейчас. Но на его развитие требуется время. И, в этом его особенность, еще одно - развивать его надо будет на территории Новой Зеландии. Сейчас я готовлюсь к инвестированию в несколько торговых центров там. Мне нужен свой человек. Креатив, свобода творчества, ответственность. Ты понимаешь, о чем я, Дэйв?
Мне не часто приходится выслушивать подобные предложения, поэтому я не сразу нашелся, что ответить. Вообще говоря, я был просто шокирован.
- Сэр, это большая честь для меня...
- Дэйв, оставь любезности женщинам. Твой ответ?
Моя голова начала усиленно перебирать возможные последствия положительного ответа - последствия отрицательного перебирать было проще: по сути, в случае отказа ничего не менялось. Это существенно облегчало раздумывания, но не делало их такими легкими, как мне бы хотелось.
- Мистер Китано, но почему вы решили, что я подойду?
Фуджи оставался титанически спокоен.
- Мне это подсказывает моя интуиция, а она меня никогда не подводит. К тому же навел кое-какие справки и общался с твоими коллегами - не переживай, они не знали, что общаются именно со мной - я разговаривал в том числе и с Саймоном. Кстати, я доверил вашей Маркетинг Индастриз после встречи с ним проведение целой рекламной кампании в следующем году. Саймон не плох. Но, думаю, ты лучше.
Этот ответ обескуражил меня. Я абсолютно не знал, что ответить.
- Сэр, наверное, это очень здорово... Но у меня здесь моя девушка, ее семья, моя семья в конце концов...
- Я знаю, - все так же невозмутимо отвечал Фуджи. - Скажи, почему ты выбрал твою компанию? Тебе нравится работать с бумагами?
- Сэр, это возможность научиться решать любые задачи. Это возможность ставить цель и добиваться результата... Это компания с амбициями. Они давно на рынке, у них отличная перспектива. У меня там отличная перспектива. По крайней мере, мистер Кертис о ней говорит. Я мужчина, я должен думать на несколько шагов вперед. Здесь все логично и планомерно. Я уже многого добился. У меня столько всего впереди в этой компании...
- Дэйв, но ведь тебе не нравится реклама? Неужели я ошибаюсь? Или тебе не нравится бумажная работа? Дэйв? Разве ты не хотел еще в университете пойти по специальности управления инвестиционными объектами? Заняться недвижимостью?
Мистер Китано, действительно, навел справки и получил информацию, которой я делился в свой жизни разве что только с Гейлом Нолти.
- Черт побери, мистер Китано, это непростой выбор.
- А мне казалось, все просто. - Фуджи улыбался. Мне казалось происходящее просто игрой.
- Мистер Китано... Может быть, все это розыгрыш? - я попытался улыбнуться.
- Розыгрыш? - Фуджи расхохотался. - Я бы хотел, чтобы меня когда-нибудь однажды так же разыграли. И думаю, я бы не упустил свой шанс и добился бы гораздо больше, чем того, что имею сейчас!
- М-да, сэр, вы правы, - я виновато опустил голову.
- Нет, Дэйв, все серьезно.
Раздался короткий звонок - в зал вошла женщина, неся чайничек и пару фарфоровых кружек. Подойдя ближе, она налила чай, поклонилась и неслышно удалилась из помещения. Фуджи отпил пару глотков, придвинулся ко мне и похлопал меня по спине.
- Чтобы ты не сомневался, вот контракт. Твое имя уже вписано, условия здесь же. Ты можешь подписать его прямо сейчас и даже не возвращаться на работу - я переговорю с Робертом. Надеюсь, он поймет.
Голова начал ныть от обилия мыслей. Я посмотрел на Фуджи.
- Мистер Китано, сколько у меня есть дней для того, чтобы дать вам ответ?
Фуджи посмотрел на часы - неожиданно простые, в стальном потертом от времени корпусе. Я на секунду задумался. "Потертом от времени... Словно невидимая рука времени перетирает меж своих пальцев песок человеческих жизней, в крупинках которого застревают лишь механические часы".
- Это подарок моего деда. Он научил меня ценить минуты жизни... Дней? - Фуджи рассмеялся, отчего мне стало немножко не по себе. - Ты должен дать мне ответ до часу ночи сегодня. После этого я улетаю на несколько недель - в два часа в аэропорту меня будет ждать самолет. Спать в это время, разумеется, я не буду. Или ты, или другой. Ты понял? До часу.
"Боже! Как же мало времени!" - воскликнул я про себя.
- Да, мистер Китано, я понял. Хорошо, я дам вам ответ сегодня.
Фуджи полез в карман и достал визитку.
- Позвони мне по этому номеру. Я буду ждать.
Он улыбнулся.
- До встречи, Дэйв!
- До свидания, мистер Китано!
Я попрощался и, одолеваемый сомнениями, вышел из зала. Женщина, напоминавшая мне своими действиями скорее робота, нежели человека, на одежде которой я все время пытался разглядеть логотип какой-нибудь электронной компании, улыбнулась мне, протянув пальто. Я даже не заметил, как взял его, попрощался с ней, вошел в лифт, как вышел из него, прошел по холлу и спустился по ступенькам здания на улицу.
"А как же Дженифер? А как же ожидания отца? А мистер Кертис? Разве могу я подвести его? А как же дом? Что я скажу?" - вопросы, как пчелы, роились в моей голове. Я шагал по тротуару, поглощенный собственными мыслями, не замечая никого и ничего вокруг. "Думать ногами", так, кажется, говорили древние. В таком состоянии можно запросто угодить под колеса, провалиться в открытый люк, да просто удариться головой о фонарный столб. Мне везло. Я просто шел. Шел мимо прачечных, салонов красоты, адвокатских контор, туристических агентств. Мне явно не хватало чьего-то мнения. Точнее, мне, чем больше я думал, тем все больше импонировало предложение мистера Китано - деньги, возможности, перспектива, что-то близкое на самом деле мне. То, о чем, наверное, я мечтал внутри. И именно поэтому мне казалось это немножко нереальным. Но мне нужно было с кем-то поговорить.
Я достал телефон и позвонил "железному" Роберту. Из всех, кого я знал, этот человек больше других знал о бизнесе, работе и о том, как ее следовало делать, чем заниматься и что приносит стабильность и ожидаемый результат.
Голос Роберта не выглядел очень довольным моему звонку. Он вообще не любил такие звонки. Чувствовалось, как это выводит его из себя. Тем не менее, я дважды набрал побольше воздуха, два раза выдохнул и постарался аккуратно, не называя имен, представить ту ситуацию, о которой мне говорил Фуджи.
Ответ Роберта был неожиданно прямым, хотя и, как я подумал позже, предсказуемым и, в общем-то, правильным. Он сказал мне о том, что гораздо надежнее держаться за реально существующие проекты, которые уже сейчас приносят деньги и которые нужно просто развивать. Никакой стартап не гарантирует свою жизнеспособность, тем более, если это проект в совершенно другой сфере.
"Понимаешь ли ты что-нибудь в недвижимости, Дэйв?", - спросил он меня.
Я вынужден был признать, что нет.
"А раз нет, значит, подобный проект еще более ненадежен!", - заключил он.
Я вынужден был согласиться. Сейчас работа в Маркетинг Индастриз была, возможно, не такой, какая бы мне хотелась. Но она четко гарантировала перспективу и уверенность в том, что завтра ни я, ни мои близкие не пойдут, что называется, по миру. К тому же, Роберт напомнил мне о своем долге перед отцом. На этот раз уже открыто. Роберт говорил убедительно. Как и всегда.
Я положил трубку. Идея мистера Китано уже не казалась мне столь идеальной. Слишком много условий и условностей. А если не получится? А если я останусь там надолго? Или навсегда?
Мои размышления были прерваны каким-то нищим, который уже с полминуты дергал меня за рукав пальто, как маленькая девочка свою маму в кондитерском отделе. От него безумно пахло. Но не пряниками. Я постарался одернуть руку и только после этого начал понимать, что он мне говорил.
- Сэр! Не проходите мимо! Купите лотерейный билет! Я знаю выигрышные цифры! Ну, купите!
- Слушай, отстань от меня! - крикнул я. Мысли о предложении мистера Китано враз отодвинулись на второй план.
Нищий продолжал хватать меня за рукав. Я никак не соглашался купить заветный леденец.
- Купите лотерейный билетик! Ну купите!
Я не верил в лотереи. Больше доверял конфетам и печенью. Правило показывало, что выиграть в лотерею невозможно, а все результаты подстраивают. Один шанс на миллион, и тот сфальсифицированный.
- Умоляю, отстань от меня! Если ты знаешь цифры, купи себе билет сам! - я постарался отпихнуть навязчивого бродягу. Мы, толкаясь, пробирались с ним вдвоем сквозь встречный поток людей.
- У меня нет денег, мистер! Но я добрый! - не унимался он. - Я их вам так скажу!
- Не хочу ничего слышать от тебя!
- 3, 5, 14, 32, 33, 41 - бормотал, пытаясь прильнуть мне к уху, нищий.
- Ничего не хочу от тебя! - продолжал отпихиваться я. Запах резко бил в нос.
- 3, 5, 14, 32, 33, 41! - повторял он. - 3, 5, 14, 32, 33, 41!
Когда вы долго возитесь с бумагами, актами, накладными, когда постоянно находитесь в окружении цифр, вы невольно начинаете запоминать числа с первого раза - не важно, увидели ли вы их, сказал ли вам их кто-то. Просто запоминаете. Надолго. Или до того момента, когда они вам понадобятся.
Я остановился. Полез в карман, нащупал там пятерку и протянул ее бродяге.
- На! Держи! и не приставай ко мне больше! Протрезвей, купи себе парфюм какой-нибудь что ли, мыло, что угодно! И не лезь к людям!
- Спасибо, сэр! Ты добрый! Помни про цифры! Розыгрыш сегодня вечером! Я всегда смотрю перед супермаркетом!
Бродяга отстал. Его голос становился все тише и тише.
"Боже! Вот уж никак не думал, что в таком районе устроили на работу еще не всех бродяг", - с облегчением подумал я, оглядываясь на нищего, и повернул голову вперед.
Передо мной стоял лотерейный киоск.
От неожиданности я чуть не налетел на него всем своим телом. Невольно я остановился на несколько секунд возле окошка. Против обыкновения у него никто сегодня не толпился. Не моргая, я смотрел на билеты самых разных розыгрышей. Цифры, которые называл нищий, могли участвовать только в национальной лотерее. Если честно, как-то в детстве отец покупал мне несколько раз эти билеты, только вот каждый раз неудачно. На всякий случай я достал подходящую по достоинству купюру из кармана пальто, продолжая раздумывать.
В голове всплывали счастливые лица победителей на экранах центральных телеканалов. Молодые и старые, мужчины и женщины, с густой шевелюрой и совсем без волос. И каждый раз это становилось событием. Мечта многих. Сто тридцать миллионов, сто шестьдесят, двести миллионов. Боже. Астрономические суммы.
"Это правило, которое вряд ли суждено нарушить", - думал я о невозможности когда-нибудь что-нибудь выиграть. Хотя деньги сейчас совсем не были бы лишними. Мне хотелось верить, но реалии окружающего мира убеждали меня в обратном. Убеждали всегда и убедили и на этот раз.
Еще раз прокрутив все доводы за и против, я сунул купюру обратно в карман. Киоск остался позади. Моя рука неожиданно нащупала рядом с купюрами что-то явно не являющееся таковыми. Скорее всего, это был обрывок бумажки. Я попытался отделить посторонний предмет от денег, чтобы достать, опустив голову и медленно продолжая идти по Гайд Стрит. Сделать это оказалось не просто - мешала глубина кармана и прохожие, то и дело буквально выбивавшие мою руку из пальто. Я остановился и стал помогать себе второй рукой.
- Дэйв?! - окликнул меня женский голос.


Глава 3.

Это был удивительный день. Передо мной стояла, удивленная, Сильвия Сэйнтс. Я, удивленный не меньше, с двумя руками в одном кармане, стоял перед ней.
- Сильвия?!
- Не ожидала тебя увидеть здесь, Дэйв! Покупаешь очки? - она показала на магазин оптики, возле которого я, как выяснилось, остановился. Поза поиска последней монеты в кармане соответствовала ситуации.
- Я? О, нет, - я поспешил вынуть руки, так и не высвободив постороннюю бумажку. - Я так, мимо шел. А ты какими судьбами?
- Ходила на курсы парикмахера. Это на другой стороне улицы, - она изящно вытянула руку по направлению через дорогу. Она была все так же красива и даже в такую скучную погоду. Полосатый вязаный шарф, желтый с белым, кремовое пальто, светло-солнечные волосы, голубые глаза, темные узкие джинсы, кремовые невысокие сапожки на тонком каблуке. Как-то все изящно, мило и ярко. - Ты же знаешь, я легка на подъем. Захотела пойти на курсы и пошла. Мне нравится делать то, что по душе!
Сильвия улыбалась магической улыбкой. Оттененные помадой ее губы поблескивали в свете размытого солнца.
- Впрочем, ты это и так знаешь, Дэйв!
- М-да, - произнес я и отвел взгляд, оглядываясь по сторонам. Было время обеда. Сильвия стояла напротив меня и чуть переступала с ноги на ногу.
- Может быть, перекусим тогда? Если ты не против, конечно, - предложил я.
- Не против, конечно! Я знаю здесь за углом есть небольшой ресторанчик. Там быстро готовят. Пойдем?
Я кивнул и отправился вслед за ней.
Мы познакомились с Сильвией в прачечной. Удивительно, правда? Я тогда приходил стирать белье, и так получалось, что она приходила в те же дни и почти в то же время. Сначала мы начали просто здороваться. Потом от нечего делать стали вместе обсуждать завсегдатаев стирки, которых уже знали по именам. Мы до упаду смеялись над чопорным сэром Мак Дилоном, который всегда приходил в прачечную как на прием к королеве - с высоко поднятой головой, несущий на руках заботливо сложенное белье. Над пожилой миссис Уотсон и ее подругой - миссис Гарлем, носившей толстенные очки, и однажды оставившей их в стиральной машине. Над молодой мисс Баффет, которая каждый раз кричала на своего молчаливого спутника мистера Паркера за то, что тот каждый раз забывал свои носки дома, и за ними приходилось возвращаться. Потом стали делиться последними новостями. Она расставалась со своим парнем в то время. Его звали то ли Колтон, то ли Колсон. Я помнил, что как-то на "к". Однажды я предложил ей пойти со мной в кино - если честно, мне просто был нужен кто-то рядом, одному идти было безумно скучно. Потом еще и еще. И спустя несколько месяцев я понял, что мне сложно без нее. И ей оказалось уже сложно быть без меня. Влюбленность? Возможно. С моей стороны. Это приятное чувство. Жаль, что оно проходит со временем. Проходит или перерождается во что-то большее. Как у Сильвии. В какой-то момент я понял, что с ее стороны это уже не просто сходить-вместе-выпить-посмотреть-погулять. Она привязалась ко мне сильнее, чем в итоге я к ней. И я видел, что она отдавалась этому чувству целиком. Не замечала преград. Просто делала так, как ей подсказывало сердце. Если ей было грустно, деревья грустили вместе с ней. Если ей хотелось веселиться, с ней смеялось солнце - она делала это до изнеможения. Если ей хотелось слышать меня ночью, она звонила. Если ей было жаль пса или кошку на улице, она непременно тащила его или ее в дом. Если ей переставала нравиться ее работа, она уходила, не оглядываясь, но каждый раз оставляя хорошее впечатление о себе. Потому что была открытым человеком. Но не лишенным своего внутреннего я, доступного далеко не каждому. Если ей кто-то или что-то не нравилось в ком-то, она это говорила человеку в лицо. Она была смелым человеком.
Она увлекала меня в свой мир. Хотела, чтобы я так же, как она, делал то, что хотелось, чтобы говорил то, что думал.
Я много размышлял об этом. Мне казалось, что это не всегда оправдано. Мы живем среди того, без чего не можем - людей, их предметов, услуг. Наше общество высоко дифференцировано. Парикмахер не знает, как сделать сапоги, стоматолог не сделает цемент, пожарный вряд ли сам сможет сделать дома даже простейший калькулятор. И мы должны делать все для того, чтобы самим выполнять свою функцию и иметь возможность пользоваться функциями других людей. Даже если кто-то нам кажется бесполезен, мы не знаем, встретимся ли с этим человеком когда-нибудь еще и при каких обстоятельствах. И что будет, если сейчас скажем ему, что мы им недовольны. Да это, в общем-то, и вряд ли на что-то бы повлияло. Открываться кому-либо? Нас много. У каждого свои принципы в голове, кто знает, какую реакцию вызовет наша открытость. К сожалению, могут найтись те, кто захочет ей воспользоваться. И кто знает, какую боль это может нам принести.
Ресторан оказался совсем не большим. Не больше десятка маленьких столиков, рассчитанных, скорее, на поедание бутербродов с колой, чем на задушевные разговоры друзей детства, не видевшихся целую вечность.
Клеенчатые скатерти в розовую клетку, репродукции неизвестных картин в деревянных рамках на стенах, желтый потолок, деревянные скамейки и высокие стульчики из оранжевого пластика. Пять-шесть человек, разбитых на несколько компаний. Пара стариков, остальным на вид не больше 25-ти.
В зале было прохладно, так что мы заказывали, не раздеваясь. Я взял пару гамбургеров и диетическую колу, Сильвия - салат и сок.
- Прости за вчерашний звонок, - начала она. - Мне стало немного грустно. Я подумала, что ты сможешь меня поддержать.
Может быть, я все еще нравился ей. Не знаю. Я не смог стать таким, каким она хотела, чтобы я был. Я постоянно останавливал себя. Мне казалось, что я перестаю контролировать ситуацию, что отрываюсь от реальных проблем и задач. Что поддавшись собственным желаниям, я окажусь нигде и ни с чем. Хорошее воспитание, престижная школа, университет, прилежная учеба, перспективная работа, должность, компания, свой дом, семья. Я не думал, что имело смысл прерывать это логичное развитие. Я должен был ему следовать. Каждый должен ему следовать. Только так можно достойно существовать в обществе.
Я ответил.
- Не за что. Ты для меня друг, и я не могу тебя оставить в беде.
Сильвия усмехнулась. Официант принес заказ.
- Да. Наверное. Как тебе здешние бутерброды? - спросила спустя время она.
- Нормально. Как обычно. - Я не нашелся, что еще ответить.
- Как на работе?
- На работе? Да как обычно, в общем...
- М-м. Ясно. А я совсем недавно купила новую книгу. "Пурпур" называется. Не читал?
Я напряг память. Книгам в последнее время удавалось уделять внимания все меньше и меньше.
- Нет.
- Почитай. Интересная вещь. Местами страшно. С юмором и глубоко. И неожиданный конец. Хотя некоторые считают, что не очень густой сюжет и избитые фразы. По мне так наоборот - почти как кино. Триллер, - Сильвия улыбнулась. - Ты же любишь фильмы, Дэйви. Тебе понравится главный герой. Он мне чем-то тебя напоминает. Может быть, ты станешь им когда-нибудь. Но, надеюсь, что нет. Я бы не хотела, чтобы становился таким, как он. Нельзя, чтобы люди переставали чувствовать.
Сильвия энергично пережевывала салат. Она успевала делать, как и все женщины, несколько дел одновременно. Я был лишен такого дара и, молча, жевал гамбургер.
- Кстати, отличные курсы. Мне понравились. Я имею виду, курсы парикмахерского искусства. Пожалуй, я подумаю об открытии собственного салона. Где-нибудь в нашем районе. Чтобы недалеко от дома. Ты можешь приходить ко мне, Дэйви. И стричься бесплатно. У нас там почти нет нормальных парикмахерских. Жаль. Ну, по крайней мере, у меня будет шанс. Это здорово. Может быть, там будут не только стричь. Ты знаешь, я тут думала еще насчет пошива платьев. Но это пока в планах. На самом деле я уже устроилась в один из салонов. И успела проявить свой талант. Я же всегда быстро схватываю. Через неделю меня приглашают в Бьюти Эмпорио.
Я был поражен. Бьюти Эмпорио была одной из ведущих компаний в отрасли красоты, стиля и макияжа. Они приглашали только лучших, собирая кадры со всех регионов. Получить работу в Бьюти Эмпорио мечтает каждый, кто начинает работать со стилем. А ведь еще совсем недавно, если я правильно помнил, Сильвия была туристическим агентом.
- А как же туризм? - спросил я. - Ведь сейчас эта отрасль набирает обороты и ей прочат хорошее будущее. Через пару лет можно достичь хорошей стабильности...
Сильвия доела салат.
- Мне показалось, что это не мое. Я вспомнила, что давно хотела заняться прическами. И занялась.
Официант принес счет.
Я угрюмо молчал.
Сильвия смотрела на меня и улыбалась все той же магической улыбкой. Мне хотелось перевести разговор на ее новые отношения, на то, правда ли, что все серьезно, что это надолго, что наконец-то она нашла того, с кем ей будет комфортно. Но я молчал.
- Я ненадолго отлучусь, Дэйви. Покараулишь вещи?
- Конечно, - ответил я.
Сильвия отошла, оставив на столе свою сумочку, телефон, который она всегда носила отдельно, и шарф.
Моя голова вновь была полна мыслей. Машина, недвижимость, Сильвия, Бьюти Эмпорио. Все снова сыпалось в один большой котел.
Чтобы хоть как-то отвлечься от посторонних тем, я начал думать о том, что еще мне предстояло сделать сегодня и как распланировать завтрашние поездки. "3, 5, 14, 32, 33, 41" неожиданно вспомнил я числа, которые мне твердил нищий.
"А-а!", - тут же вспомнил я и наконец-то извлек из кармана все деньги. Среди них лежал клочок бумаги, по размерам почти совпадающим с согнутой пополам купюрой. Я развернул записку и несколько раз прочитал ее, прежде чем понял, что адресована она была именно ко мне: "Зачем тебе Дженифер, Дэйв? Если хочешь поразвлечься, приходи сегодня в 9 дом на углу Тридцать второй и Четвертой. 4-й этаж, квартира 32". Подпись "К.В.".
Как она могла!!! Со стороны Сильвии это было безумно нагло! Нет. Погодите. Записку я обнаружил еще до того, как столкнулся с ней. Нищий? Нет, не может быть. Где я оставлял пальто? Фуджи? Нет, безумство! Так... Кто еще мог это сделать. Нолти? Вряд ли. Он бы не стал шутить на такие темы. Рэйчел? Может быть. Зачем? Не знаю. Может быть, все-таки у Фуджи? Женщина-электроник? Черт подери. Еще мне не хватало посторонних связей. А если узнает Дженифер? Я не должен вестись на поводу у своих эмоций. Только она может быть сейчас важна для меня. Я люблю только ее. Почему же я, собственно, так разволновался? Не знаю... Не знаю... В девять часов... Сумею ли я доехать? Что я скажу Дженифер? Нет. Исключено. Мне надо думать о завтрашнем дне рождения. Мне нужен кредит на дом и нельзя ударять в грязь лицом перед ее отцом. Ни в коем случае. И я не прощу себе, если хоть как-то обижу Дженифер. Она все для меня! Нельзя. Я не должен этого делать. Вся цепочка нарушится. Нельзя. Без нее нельзя! Не должен. Так не принято...
Мои метания прервал телефонный звонок.
Это была Дженифер.
Вспотевшими руками я поднял трубку.
- Привет, милая!
- Привет, Ди! Как у тебя дела? - Дженифер была в хорошем настроении. - Я соскучилась по тебе!
- Конечно, Джен, я тоже! У меня все в порядке! Как идут приготовления?
- Ой, Ди, все замечательно! Мы сегодня испекли огромный торт и уже спрятали его в подвал - там прохладнее, чтобы завтра мой любимый сладкоежка смог вдоволь полакомиться! - Джен засмеялась. У нее, действительно, все было замечательно.
- Вы же у меня молодцы! - похвалил я ее. - Как там мистер Уайберг? Как у него дела на работе?
- О, все отлично. Он, конечно, не подает виду, но у него все нормально. Сегодня он даже освободится пораньше, чтобы помочь маме с уборкой дома. Сестра тоже вся уже в предвкушении! Мэтью сегодня приезжает из университета. Я тебя люблю, Ди! Что делаешь сегодня вечером? Может, встретимся ненадолго? Часов в девять?
Я боялся, что она все-таки спросит меня об этом. Мне показалось, что пол уходит из-под моих ног - и почему я так разволновался?
- М-м, я-я... пока... дело в том... ты знаешь, - я пытался что-нибудь придумать, хотя бы какой-нибудь внятный ответ. Пытался понять, что мне нужнее в тот момент. - Ты знаешь, Джен, сегодня Роберт пригласил к себе на новоселье, - наконец придумал сказать я. - Начальнику нельзя отказывать, ты же понимаешь.
Я услышал, что Дженифер слегка расстроилась.
- М-м, понятно. Конечно, поезжай тогда! А завтра мы встретимся! Идет?
Я облегченно вздохнул.
- Хорошо, Джен! Я тебя люблю!
- И я тебя! Целую! Все, меня уже сестра начинает трясти за руку! Пока-пока!
- Пока!
Я положил трубку. Руки были холодными. Спустя несколько секунд раздался еще один звонок. Это был Роберт. Не кстати.
- Стажер! Как идут твои дела?
- Еще раз добрый день, мистер Кертис! Как раз заканчиваю обед и бегу! - пролепетал я.
- Война-войной, а обед по расписанию. Молодец.
Вообще я думал, Роберт продолжит утреннюю тему уничтожения, но мистер Кертис неожиданно сменил курс.
- Слушай, мы как-то с тобой мало общаемся, тебе надо подтягиваться, плотнее как-то общаться с нашими лучшими ребятами. Я сегодня у себя устраиваю небольшую вечеринку. По случаю новоселья. После девяти. Мы с Ванессой решили чуть расслабить коллектив после рабочей недели. Приглашены только самые-самые. Гейл в их числе. Я знаю, вы с ним общаетесь. Приглашаю. Отказ не принимается.
Я был ошеломлен сказанным. Мне не верилось, что мое предположение могло оказаться реальным. Это было просто невозможно. Невероятно. Тем не менее, то, что отказ не принимается, я знал и без напоминания. В каком бы состоянии я не находился, мне было нужно соглашаться.
На столе завибрировал телефон Сильвии - она еще не подошла. Кто-то звонил очень долго. Телефон под действием вибрации медленно поворачивался на месте, пока не повернулся ко мне экраном так, что стало возможным прочитать, кто звонит. На экране высвечивалось "К.В."
Роберт формально поблагодарил меня и сообщил еще раз, что ждет после девяти. После чего повесил трубку.
Наконец-то вернулась Сильвия. Она взяла телефон, но не стала отвечать, не повесив его себе на запястье, как обычно, а кинув в сумочку.
- Не ответишь? - спросил я.
- Потом, - ответила она уже без улыбки.
- Твой новый парень что ли? Тот, с которым ты собралась провести остаток жизни? - немножко зло и в то же время в шутку сказала наугад я.
- Типа того. Ну что, пойдем?
Я застыл от неожиданного ответа на мгновение. Потом, наконец, расплатился, и мы вышли.
На улице стало чуть теплее и чуть больше солнца. Снег прекратил идти на время. Но все равно чувствовалась прохлада, типичная для кануна Рождества. Без головных уборов и перчаток можно было без боязни застудиться ходить только днем. На всякий случай, перчатки я всегда носил с собой.
- Спасибо, Дэйв. Была рада - произнесла Сильвия.
- Не за что. И я.
Она посмотрела на меня своим магическим взглядом. Так, словно хотела что-то сказать. Или что-то вернуть. Вернуть все, как было когда-то. Я вдруг понял, что, наверное, я все еще очень дорог ей, но она старается не подавать вида, и от этого ее чувства становятся еще более сильными. Там, за голубыми глазами, скрывался огонь, который она была бы рада потушить, но не могла и не хотела - она всегда делала то, что чувствовала, и стремилась сделать все, чтобы также поступал и я. Если бы это было так, возможно, мы были бы вместе. Во всяком случае, она так говорила. Но я не менялся, сколько бы она не просила, не звонила, не писала. Я оставался тем, кем я был всегда. И от этого она была вынуждена скрывать свое подлинное отношение ко мне, давая выплескиваться только самым ярким переживаниям.
Сильвия поцеловала меня в щеку и попрощалась.
- Пиши, звони, Дэйв! Поболтаем!
- Обязательно, - постарался поддержать я.
Сильвия махнула рукой и скрылась в переходе метро.
Я помахал ей вслед, потер друг об друга руки, чтоб согреть их, и направился к дороге, высматривая такси, как вдруг обнаружил, что перчаток у меня с собой не оказалось. Я вспомнил, как отложил их на столике, чтобы они не мешали, и, похоже, там их благополучно и оставил.

В два прыжка я очутился снова возле входа того ресторана. Похоже, никто из кафе пока не выходил.
Перед входом стоял желтый желтый шевроле корвет с двумя спортивными черными полосами через весь кузов сбоку и на капоте. Я почувствовал, как от мотора машины идет тепло - ее оставили здесь буквально несколько минут назад.
Внутри никого не было. Я огляделся. Вокруг тоже было пусто. Поток людей плыл по Гайд Стрит, не заворачивая в переулок.
Я вошел в ресторан. К моему удивлению, на столике ничего, кроме столового набора не оказалось. Меня охватила легкая тревога - терять что-то всегда неприятно. Еще неприятнее, когда кто-то твои вещи крадет.
В надежде я обратился к официанту.
- Сэр, простите, вы ничего не находили вон на том столике?
Официант, протирая бокалы, скосил взгляд в том направлении, в котором я показывал.
- Нет, сэр, ничего.
Тревога охватила меня еще больше - не могли же они сами собой исчезнуть? Я точно помню, что вошел в ресторан именно с ними.
- Сэр, может быть, вы видели, как кто-то подходил к нему?
Официант на секунду задумался.
- Кажется, да. Какой-то мужчина. В джинсах и темно-синей куртке.
Мое сердце бешено застучало.
- Сэр, а где он сейчас? Скажите, умоляю!
Официант едва заметно отпрянул.
- Боже, не переживайте вы так! Он был где-то в здесь, сел в углу, вон там! А! Вон он!
Я обернулся. Человек в синей куртке выходил из зала на улицу, уже закрывая за собой дверь.
- Сэр! - крикнул я. - Эй! - и ринулся к выходу.
Мужчина оказался очень проворным - пока я преодолевал совсем небольшое расстояние внутри ресторана, он успел дойти до своей машины и взяться за ручку двери.
Я с силой распахнул дверь кафе, так что она чуть не слетела с петель, громко стукнув о кирпичную стену.
- Сэр! Простите, вы ничего не брали с того стола, к которому подходили только что? - крикнул я с небольшого крыльца.
Мужчина замер, отпустил ручку двери и повернулся ко мне лицом. Он бы не успел сесть в машину и завести ее, если бы я решил остановить его.
- Например, это? - ответил он и вытянул в руке мои перчатки.
Все так же с крыльца я продолжил.
- Сэр, прошу их вернуть мне! - это прозвучало, наверное, глупо. Но это единственное, что я нашелся сказать в той ситуации.
Мужчина ухмыльнулся, постоял пару секунд и бросился бежать вглубь переулка. Кровь тяжело застучала в моих висках. Мне ничего не оставалось, как броситься за ним.
- Стой! Держите его! - кричал я одиноким прохожим в переулке. Они расступались, оглядываясь сначала на незнакомца, потом на меня, и что-то бормоча себе под нос.
Мужчина бежал довольно быстро, постоянно оглядываясь в мою сторону, словно проверяя, не отстал ли я. Спустя метров сто, он ворвался в один из подъездов. Я кинулся за ним.
Город удивительно преображается, когда сходишь с главных улиц. Обвалившаяся штукатурка, граффити, капающие трубы, ветхие крыши, бездомные собаки, пар отопления и тяжелый запах, бьющий в нос.
Я почти не успевал ориентироваться в местности, которую мы на пару с незнакомцем стремительно покрывали. Я видел лишь его спину.
Мы взбежали по лестницам, вырвавшись на чердак. Мужчина неплохо ориентировался в этих зданиях и конструкциях. Он четко и без задержек нырял в нужные проходы и лазейки. На ходу толкнув дверь, он выбежал из чердака на крышу. Я упорно следовал за ним. Солнце резко ударило по глазам после чердачного полумрака. Незнакомец на мгновение потерялся из виду. Я оглянулся. Это была крыша одного из пятиэтажных зданий, похоже, еще прошлого века. Провода, трубы, черепица, деревянные помосты.
Мужчина стоял поодаль, словно дожидаясь меня и по-прежнему держа мои перчатки в руках.
Я снова бросился за ним - незнакомец тут же продолжил свой бег.
Здание оказалось достаточно длинным, зигзагообразной формы. Наконец, край крыши был почти достигнут. Следов выхода из чердака на крышу в этой части дома не было. Пожарную лестницу мы уже пробежали, она осталась чуть позади. Это означало, что дальше дороги нет - ближайшее к этому здание стояло метрах в пятнадцати. Оно тоже было пятиэтажным, одинаковой с этим высоты.
Мы невольно остановились.
Я попытался отдышаться.
- Сэр, - задыхаясь, кричал я. - Сэр! Отдайте мои перчатки! Я не буду... не буду заявлять в полицию. Обещаю. Даю слово. Просто верните... верните печатки!
Я знаю, было глупо бежать вот так, сломя голову, по крышам, за какими-то перчатками, но я поддался инстинкту преследования. Азарт, наверное. К тому же мне хотелось выяснить, почему я видел этого человека второй или уже третий раз за сутки.
Внизу шумела какая-то компания подростков.
То, что произошло дальше, в который раз повергло меня в исступление.
Мужчина огляделся, подошел к краю крыши и, сильно толкнувшись, в считанные доли секунды оказался на крыше соседнего дома - того, который стоял в пятнадцати метрах от этого.
Это было просто физически невозможно.
Я отказывался верить своим глазам. Нет, я знаю тех, кто увлекается подобными штуками, знаю, на какие вещи способны эти ребята, видел неоднократно - это производило впечатление. Но я никогда не видел, чтобы человек был способен с места без перепада высот вот так запросто покрыть расстояние в пятнадцать метров. Полная ерунда!
Подростки внизу оживленно захлопали, заметив перелет незнакомца.
- Йе-е! - кричали они. - Молоток! Давай еще! Слабо теперь обратно?
Я подошел к тому месту, где только что стоял мужчина, и аккуратно посмотрел вниз. От высоты у меня закружилась голова.
Подростки, заметив и меня, начала кричать:
- Ты с ним, чувак? Давай! Сделай так же! Сейчас, подожди, включим камеру на мобильнике! Завтра приколемся с друзьями, выложим в инет!
Я отошел чуть назад.
Мужчина стоял на крае другого дома и смотрел на меня.
"Не-е-ет, - подумал я. - Я не идиот. И такие вещи делать не собираюсь". После чего побежал назад к пожарной лестнице, стараясь не упустить мужчину из вида.
Подождав мгновение, он исчез в чердачном проеме.
Пока я, ругаясь, продирался сквозь нагромождения пожарной лестницы, незнакомец уже успел выбежать из здания и направился к своей машине.
Из последних сил, спрыгнув с последней секции лестницы и чуть не подвернув ногу, я попытался его догнать. Он спокойно открыл дверцу, сел, завел двигатель и с львиным рыком с пробуксовкой рванул с места.
"Вот черт!" - почти плача от досады, произнес внутри себя я и встал, чтобы перевести дух.
Машина резко остановилась.
Я было снова рванул за ней, понимая, что на самом деле уже не смогу никого догнать.
Из окна просунулась рука незнакомца и бросила на дорогу мои перчатки, после чего машина снова резво тронулась с места и, повернув на Гайд Стрит из переулка, в котором стояла, скрылась из вида.
С небольшим облегчением я поднял с земли перчатки и отряхнул их. Сердце все так же бешено стучало в висках.


Глава 4.

Оставшееся время рабочего дня в офисе после возвращения я провел, словно в анабиозе. Мозг, получивший критическое количество информации, в целях сохранения своего здоровья отключился, оставив только жизненно необходимые функции - поднимать и опускать трубку, говорить "Привет" и "Маркетинг Индастриз, Дэйв Адамс, чем могу помочь?", давать ходить телу в туалет и смотреть в монитор.
Я пару раз натыкался на Рэйчел, мне что-то рассказывал радостный Саймон, несколько раз я замечал на горизонте итальянский костюм Роберта Кертиса. Все уже не имело никакого значения. По крайней мере, сегодня. Но, как выяснилось позже, я совершенно зря так рано "списал" день и расслабился. Категорически зря.

Кофе несколько исправил ситуацию к концу дня, когда основная часть сотрудников разбрелась на выходные, а я, наконец, собрался, чтобы забрать свою машину. Опаздывать, как предупреждал меня Пит, было вовсе нежелательно.
Я люблю смотреть на вечерний город из окна машины, сидя на пассажирском кресле. Можно расслабиться и перестать замечать цвета светофора, дорожные знаки, угрюмые лица и сигналы вечно недовольных водителей, вынужденных по 10, а то и больше процентов своей жизни, проводить за рулем в автомобильных пробках.
Город красив вечером. Он вспыхивает миллионом отблесков разноцветных огней, с первобытных времен будоражащих воображение человека, наполняется миллионами нас, спешащих покинуть душные офисы, склады и подвалы, запахами кондитерских, парфюмерных магазинчиков и супермаркетов, заливается выплескивающимися эмоциями, новостями и радостью встреч. Удивительное время суток.
Канун Рождества делал город еще красивее. Зима вообще особенное время года для меня. Символ перемен, начала чего-то нового. Подарки, украшения, маленькие елочки, дети, их родители, звуки колокольчиков, и, конечно, Санты. Санты повсюду. Днем они будто отсыпались, а вечером словно брали город под свою опеку.
За видами из окна такси я совсем перестал замечать ход времени и несколько удивился, когда мы остановились возле уже известного мне магазина Сэвен. Я протянул водителю две десятки и сказал, что сдачи не надо. Он поблагодарил и скрылся в темноте переулков.
Ничего не поменялось за время моего отсутствия. Все так же пустынно. Все та же брань из-за забора, то же нагромождение кузовов и покрышек. Правда, собак уже не было.
Мой форд стоял там же, где я его и оставил, чуть припорошенный снегом.
Ничего не изменилось и внутри автосервиса. Пит так же сидел на стуле и пялился в телевизор. Впрочем, на этот раз, он соизволил повернуть голову в мою сторону и даже, что меня почти растрогало, улыбнулся мне.
- Привет, Пит! - начал я. - Как дела? Что показывают на этот раз?
Пит отложил чипсы, которые с хрустом грыз, и, вытерев об штанину жирную от картофеля руку, протянул ее мне. Скрывая легкое пренебрежение, я пожал ее.
- Привет, коли не шутишь! Кажут про волшебные овощерезки. Которые режут все подряд. У них акция какая-то. Десять лезвий в подарок, сумка там дорожная, еще что-то. Не помню уже. Все дела. А так - полезная в хозяйстве вещь. Да, я даже телефон записал. Хочешь, дам?
- Давай как-нибудь в другой раз, идет? Ты лучше скажи, что у меня там с машиной?
Пит сначала посерьезнел, потом расхохотался, потом вообще замолчал.
Я так же, молча, наблюдал за эволюцией его состояния.
Наконец, Пит заговорил.
- Ну, это. В общем, починили мы ее. Вот. Только ты это, в общем, я знаю, что судя по твоему виду, ты в нее редко заглядываешь, типа в офисе сидишь, наверное...
Я не совсем понимал, к чему ведет Пит.
- В общем, ты в нее воду не заливай больше, - продолжил он. - Ладно? Лучше бензин. Она, того, на нем лучше ездит!
У меня волосы зашевелились на затылке. Я, конечно, сидел в офисе, но только полный дурак может залить вместо бензина воду и думать, что машина на ней будет ездить.
- Прости, Пит, не понял. То есть, как - воду?
- Ну вот так. У тебя в баке вода.
Я огляделся по сторонам.
- Пити, ты решил с друзьями пошутить надо мной? У меня сегодня выдался не легкий день. Давай посерьезнее. Что там все-таки было?
Пит шумно вздохнул. Потом молча выпрямился, нахлобучил кепку с длинным козырьком, взял пустой стакан со стола и жестом позвал меня за собой, выходя в дверь.
Я повиновался.
Мы вышли на улицу и подошли к машине. Пит извлек из кармана длинную тонкую трубку и засунул ее в бак. Потянув воздух в себя, он сцидил жидкость из бака в стакан. И все так же молча сделал пару глотков. После чего протянул мне со словами: "Хочешь убедиться сам? Воняет только чуток. А так - нормально. Пить можно."
Я ошарашено отпрянул, сообщив, что полагаюсь на его нормальные вкусовые пристрастия. Это было из разряда экстраординарного.
Мы молча вернулись в помещение.
- Мы с ребятами сами поверить не могли сначала. Потом долго смеялись над тобой. Только ты это, не обижайся. Мы по-доброму. Но тебе повезло. Обычно, если вода попадает в двигатель, это жесть. У тебя вроде нормально все. Мы там продули, перебрали кое-чего. Воду сливать специально не стали - я так и думал, что ты не поверишь. Сейчас скажу своим, они там доделают, зальют, чего надо. Так что не переживай. Эй, Бредди! Все, приводи форд в порядок! Бредди! Слышишь? - крикнул Пит в дверь, выводившую во двор сервиса.
Из двери вышел здоровенный мужик, измазанный солидолом, в смешной пепельно-серой от грязи шапке, держа в руках темно-зеленую канистру, блеснул белками глаз и скрылся в дверном проеме выхода.
Через 15 минут все было закончено.
Пит рассчитал меня, я положил на стол нужную сумму и поблагодарил его, вместе с ним удивившись этому случаю. Как туда могла попасть вода, я не имел ни малейшего представления.
- Не за что, брат, - ответил Пит. - Да, кстати. Мы там сразу все системы проверили. Вроде все работает. С магнитолой только там не контачило кое-что. Но мы все поправили. Так что - бывай! Ну, и мы закрываемся на сегодня.
- Ох, спасибо еще раз!
Я вышел из сервиса, Пит закрыл за мной дверь, какое-то время провожая меня взглядом сквозь небольшое окошко, и, раздумывая над произошедшим, я уселся в машину. Все равно как-то непонятно вышло. Если вода попадает в систему бензораспределения, то за 15 минут проблему без последствий не исправишь. Хотя, кто знает, может быть, они и вправду кудесники и патрульный не зря мне их посоветовал.
Двигатель завелся с пол-оборота. Кажется, он звучал даже лучше, чем прежде. На сердце отлегло. Я стал думать, куда мне ехать сейчас. Моя рука плотно сжимала найденную в обед записку.
Я включил радио.
На некоторых станциях шли новости, которые мой разум уже не воспринимал, на некоторых крутили мелодии прошлых лет. Мне хотелось что-нибудь посовременнее и повеселее. Я начал перелистывать радиостанции, как вдруг сигнал пропал. В эфире стало тихо. Все радиостанции в раз замолчали.
Я выкрутил ручку громкости на максимум. Из колонок стало слышно шипение шума усилителя - сигналов радио не было.
"Черт, что они там с моей магнитолой сделали!" - досадовал я.
Внезапно в эфире послышалось чье-то покашливание. Я убрал руку с радио и с интересом стал ожидать дальнейших действий.
Покашливание неожиданно сменилось мужским голосом.
- Привет, Дэйв. Надеюсь, я не сильно испачкал твои перчатки?
От удивления я, кажется, даже открыл рот.
Голос продолжил.
- Как ты думаешь, может ли человек преодолеть законы земного тяготения? Способен ли он пролететь 15 метров? Поднять машину? А, Дэйв? Ты думаешь, это невозможно?
Удивление сменилось не проходящим страхом. Я принялся менять радиостанции одну за другой. На всех частотах был голос того незнакомца, которого я сегодня тщетно пытался догнать и которого вчера видел на стоянке.
- Может быть, ты хочешь так же? Дэйв, спроси себя. Хочешь ли ты нарушить...
И тут я понял, где слышал этот голос! Я слышал его во сне вчера, когда был в офисе, когда мне снилась вся эта белиберда с Фуджи Китано и покрышками! Боже мой! Неужели он?..
Я отстегнул ремень и кинулся к двери сервиса. Дверь оказалась закрыта. Я принялся барабанить в нее, что было мочи. Вращение ручкой ни к чему не приводило.
В окошке неожиданно появилось чье-то лицо. В полумраке мне показалось, что это лицо Пита.
- Пит! Что вы сделали с магнитолой? Кто-нибудь приходил, пока вы...
В свете отблеска качнувшегося на ветру уличного фонаря я разглядел лицо того, кто стоял по ту сторону двери.
Это был не Пит.
Это был он. Тот мужчина.
От ужаса я отскочил назад.
Незнакомец молча стоял и смотрел на меня.
Я снова принялся барабанить в дверь.
- Откройте сейчас же! Что это еще за розыгрыши?! Откройте немедленно! Я вызову полицию!
Мужчина постоял еще мгновение. Между нашими лицами было не больше метра. И всего лишь дверь с небольшим окошком. Мне стало не по себе от его взгляда.
Незнакомец усмехнулся и исчез во мраке помещения.
Я попытался обойти здание. Но все оказалось закрыто. Как будто все внутри внезапно исчезли. За воротами мне удалось разглядеть очертания корвета, который я не заметил, когда выходил из такси. Все тот же желтый шевроле с черными полосами.
Выругавшись и походив вокруг минут десять, я вынужден был снова сесть в машину. В салоне во всю громкость играла музыка городской радиостанции. Ведущий бодро рапортовал о температуре за окном и погоде на предстоящие выходные. Никаких следов постороннего присутствия. Я перещелкал несколько радиостанций, найдя, наконец, то, что искал - современное и веселое.
Страх понемногу начал отступать, оставляя во мне чувство тревоги и переживания. "Каких только психов нет на нашей земле!" - успокаивал себя я. Кровь все еще кипела в моих жилах. С этим надо было что-то делать - поддаваться этому страху и придавать слишком много значения происходящему было опасно. Мне было нужно брать себя в руки. Я посмотрел на часы - семь десять вечера. Мне следовало доехать до дома и переодеться - я обещал Кертису быть у него в назначенный час. Я снова достал записку из кармана и перечитал ее. "Зачем это все? - подумал я и, надавив на педаль газа, направился к себе домой.

На углу Тридцать второй и Четвертой стоял восьмиэтажный жилой дом. Это была постройка индустриальной эпохи, зданию было по моим прикидкам лет тридцать-сорок. В окнах начал зажигаться свет - люди возвращались к себе домой после работы. Кое-где комнаты изнутри уже подсвечивались отблеском телевизионных экранов.
В некоторых квартирах висели плотные шторы, в некоторых - совсем прозрачные занавески, как правило, на кухнях, так что можно было различить силуэты передвигающихся внутри фигур - семейный ужин требовал время для приготовления.
На первом этаже дома располагался магазин музыкальных инструментов и крохотный магазинчик автозапчастей. Оба они были закрыты.
Слева от здания по Мэдисон стояло несколько точно таких же домов, за ними начиналась аллея, аллея Славы, так, кажется, она называлась - я редко бывал в этих краях. Дальше Мэдисон уходила к центру города. По Четвертой дома были поменьше, улица не очень хорошо освещалась, и кроме продуктовой лавки и кафе я ничего не видел.
Обычный, ничем не выделяющийся район на окраине.
Это успокаивало меня.
Сидя в машине перед перекрестком, где свет уличных фонарей едва доставал до земли, я совершенно не понимал, почему же я все-таки приехал сюда в назначенное время - диджей объявил по радио без семи минут девять.
Я все время думал о той записке, пытаясь что-нибудь разглядеть для себя в каком-либо из окон дома напротив. Я не знал, откуда и в каком порядке нумеруются квартиры, в результате чего мне приходилось просматривать все окна. Но ничего выдающегося обнаружить мне не удавалось. "Главное, чтобы меня никто здесь не заметил. Только лишь бы меня не заметили здесь", - думал я.
Все это было странно. Странно, что я все-таки здесь. Еще в детстве мне объясняли, что нельзя допускать влечение к постороннему человеку, когда у тебя уже есть тот, которому ты признавался в любви и считал, что действительно его любишь. В своей жизни мы можем легко себе простить вот такие внезапные поездки, но свирепеем и делаем поспешные выводы, когда тот, кого мы любим, делает то же самое. Я считал и взял себе за правило думать только об одном человеке и посвящать ему всего себя, постоянно стараясь искать интерес в отношениях. Каждый раз, когда в моей голове возникали мысли о других женщинах, я начинал думать о Дженифер, думать о том, куда бы мы поехали вместе, вспоминать о том, что нам с ней уже удалось пережить. Я думал о том, как бы могло ее обидеть мое поведение, а я не хотел причинять ей страдание. Все это я проделывал в моей голове. Да, это было тяжело делать. Да, это выбивало меня из колеи, отнимая силы, нервы и время, чтобы с этим справиться. Мне не нравилось, когда мои желания уходили из-под моего контроля. Я считал, что только полностью следуя своему правилу, я смогу остаться в той логике событий, которую себе наметил - институт, работа, семья, дети. Только так.
Я открыл дверь и вышел из машины. В лицо пахнуло свежей прохладой. Я набрал в легкие побольше воздуха, сделав несколько глубоких вдохов, и зашагал в сторону дома на углу улиц.
Через пару минут я смог отыскать нужный подъезд. Вход в здание находился с обратной стороны дома. Это снова порадовало меня.
В подъезде было тепло, но мрачновато. Зеленые стены, тонкие перила, тяжелые двери. И совершенно тихо. Слышно было только, когда я шел мимо квартир, как внутри работал телевизор. Звуков человеческих голосов слышно не было.
Сердце глухо стучало в груди. Стук усиливался по мере подъема, пролеты между этажами были достаточно большими - офисная работа и снимаемая квартира на втором этаже без дополнительных физических нагрузок давали о себе знать.
Наконец, я поднялся до нужного этажа. Площадка с квартирами уходила в небольшой коридор налево. В конце коридора виднелось пыльное окно и банка из-под консервов с окурками на подоконнике. Площадку освещала тусклая, покрашенная в красный цвет лампочка.
В ее свете мне с трудом удалось различить надписи с номерами на дверях. Квартира с номером 32 была второй с конца коридора.
Я остановился перед ней. Шум в ушах и глухие удары сердца не давали возможность расслышать, что происходит внутри. Казалось, что и здесь не было никого.
Часы показывали без двух минут девять.
Слегка подрагивающей рукой я взялся за ручку, не поворачивая ее.
"Боже! Зачем я здесь? Почему я пришел? Дежнифер... Что она подумает? С другой стороны, что в этом такого? Я же просто хочу разобраться! Но разобраться в чем? Неужели и без этого не понятно, что меня здесь ждет? Что произойдет, если я нарушу данное себе обещание? Выходит, полетит к черту вся цепь событий? Неужели мне мало того, кто мне дорог? Мало того, что есть сейчас? Ведь не может же быть так, чтобы человек мог делать друг другу противоречащие вещи? Чтобы он начал делать совершенно все, что ему вздумается? Ведь тогда он начнет нарушать правила, по которым сам живет! Если все начнут нарушать их? Что будет, если яблоки начнут падать не вниз, а вверх? Мир тогда перевернется в прямом и переносном смысле! Аварии, столкновения самолетов, разрушенные предприятия - все тогда исчезнет в хаосе! Но, слава богу, нельзя заставить падать яблоко вверх! И все самолеты летают, все заводы работают! Если я сейчас сделаю шаг внутрь, я разрушу все, что сделал. Если я разрушу все, я могу остаться один, мне будет плохо, я могу из-за моего состояния одиночества в итоге потерять работу, от меня уйдет Дженифер, я разочарую отца, Роберта, я лишусь стабильности, не смогу оплачивать квартиру, не смогу содержать машину... Что будет тогда? Кому я буду нужен? Я могу всю жизнь проболтаться внизу, не имея ни возможности нормально поесть, повеселиться, пожить той жизнью, которой могу жить. Иметь свой дом, который я должен иметь, иметь возможность отдыхать в других странах, много чего еще. Смогу ли я обрести новую жизнь, если будет так, как я думаю? Предложение Фуджи Китано? Но это же всего лишь только планы! Что будет, если ничего не выйдет там, куда он меня зовет? Будет ли мне там хорошо? Кого я там найду? На кого останутся мои близкие здесь? Ведь им нужна моя помощь, а я своим решением все разрушу. Ведь у меня уже здесь и сейчас есть что-то, за что можно зацепиться, продвинуться вперед! Семья, знакомые, друзья... Я не могу... Не могу это сделать... Это просто нельзя делать. Разумный человек не даст себе это сделать. Черт, я совершил ошибку, что приехал сюда... Зачем я это сделал?! Мне срочно нужно уезжать отсюда!".
Я словно скинул пелену, окутавшую меня.
Увидев, что все еще держу ручку двери, я резко одернул ее, развернувшись и почти побежав вниз по лестнице.
"Скорее отсюда! Скорее!" - твердил я себе, пролетая лестничные пролеты.
Я слышал, как где-то выше меня, наверное, как раз на 4-м этаже щелкнул замок двери и она со скрипом открылась. Но я не стал останавливаться, пулей вылетев из подъезда.
Чуть не угодив под проезжающий грузовик, я вскочил в машину и рванул с места.
"Нельзя сделать так, чтобы яблоки падали вверх... нельзя..." - гудело в моей голове, пока я через весь город направлялся к мистеру Кертису.

Роберт Кертис был образцом надежности в жизни. По крайней мере, в части работы и земных ценностей. Еще в колледже с группой студентов ему удалось получить несколько грантов на ряд научных разработок для военных. Полученные деньги он, насколько было мне известно из обрывков разговоров отца с моей матерью, вложил с парой своих приятелей в мебельный бизнес, перепоручив ведомые им научные разработки одному из своих знакомых, с которым они вместе учились. Сделал он это вовремя - программу на следующий же год свернули, и все время оказалось потраченным впустую. Мебельное дело Кертиса набирало обороты. Их небольшой цех в гараже его отца был обеспечен заказами на месяц вперед. Уже в то время Роберт купил себе машину, которую в его возрасте могли позволить только дети богатых родителей. Сам он таковым не был.
Кустарный промысел всегда оставался временным. Спустя время Роберт закрыл свою сборку, озадачившись поиском более надежных компаний. Ему был необходим опыт, которого ему не хватало. Сменив с десяток компаний, он постоянно переходил в более крупные и стабильные. И каждый раз он делал это вовремя, словно угадывая нужный момент - кто-то разорялся, где-то сокращали штат, кого-то скупали.
Ему удалось запустить несколько проектов, в которых он был собственником, но не осуществлял, что называется, оперативное руководство. Он просто получал дополнительные деньги.
В конечном итоге, он приобрел 3 машины, 2 дома, одевался в лучших магазинах и обедал в лучших ресторанах.
На работу в Маркетинг Индастриз, похоже, он смотрел как на путь получения доли в крупной компании перед возможной ее продажей. До директора компании его по сути отделял один шаг, который, я уверен, он смог бы сделать уже в ближайший год.
Никаких полетов в облаках. Плюшевых медведей, розовых карандашей. Никаких отступлений. Как только в его голове возникали желания все бросить, начать все заново, или просто лечь на диван и предаться философскому проникновению внутрь организма посредством носовых каналов, то бишь лирике, он жестко их пресекал, чему всегда наставлял меня. Он точно знал, чего хотел и добивался этого. Ему нравилось то, что он делал. А это немаловажный фактор.
Возможно, благодаря именно выработанной еще в детстве четкой жизненной позиции, он откладывал связь себя узами брака и тем более, детьми. По его мнению, это следовало делать только тогда, когда наступит та стабильность, к которой он шел - машины и дома пока не гарантировали ему счастливое и обеспеченное будущее.
Он был жестким человеком. Или работа делала его таким, или он добивался всего в жизни благодаря своей жесткости. Скорее всего, это был взаимосвязанный процесс.

Новый дом мистера Кертиса располагался в пригороде. Построенный не больше пяти лет назад, он выглядел свежим, стройным, современным. Мне нравились современные постройки. Я не любил заплесневелый налет старины и пожитости. Человек должен жить в современном мире. Так я считал.
В девять тридцать я подъехал к дому, заглушил мотор и вышел из машины. Звезды аккуратно, словно стараясь не разбудить небо, проступали крохотными огоньками. Это было тихое место. Все очень спокойно и чисто. Лишь в доме Роберта за дверями слышалась музыка и чьи-то голоса. Кажется, Гейл был уже здесь.
У меня в кармане завибрировал телефон. Это снова была Сильвия. Наверное, я был прав насчет огня в ее глазах. Мне не хотелось отвечать сейчас. Может быть, позже я перезвоню. Я положил телефон обратно в брюки и двинулся к входу в дом. "Сильвия, Сильвия, Сильвия... Это снова ты...", - думал я, идя через сад по мощеной камнем дорожке.
Внутри оказалось весьма людно. Саймон Шекли, Эдвард с женой, Рэйчел, несколько человек из смежного отдела, много почти совсем незнакомых лиц, Гейл, безусловно, сам Роберт и, конечно, Ванесса. Она была особенно прекрасна в тот вечер.
По запаху в доме чувствовалось, что алкоголя было выпито уже достаточно.
Роберт, завидев меня, распростер руки, громко представив меня всем присутствующим.
- А это наш самый перспективный сотрудник! Прошу поприветствовать! Дэйв Адамс!
Было несколько неудобно, что мне было уделено так много внимания, тем не менее, я поблагодарил его и постарался настроить себя на позитивный лад, улыбнувшись и оставляя в прошлом все переживания по поводу недавних событий.
Шампанское и вино лилось рекой. Я старался не пить, поскольку мне предстояло еще ехать обратно - напиваться и разбираться потом с полицией перед завтрашним днем рождения не входило в мои правила.
- Дэйв! Давай с нами! Мы пьем за Кертиса! - кричал Шекли, обнимая Рэйчел.
Роберт подхватывал:
- Давай, Дэйв! За меня!
Мне приходилось отпивать из бокала.
Это был просторный дом. Три ванные комнаты, четыре спальни, просторная светлая столовая. Ванессе повезло. Жить в таком доме было мечтой многих женщин. Тем не менее, пока, если я правильно понял, они окончательно сюда еще не переехали.
Вся публика разбилась на компании, распределившиеся по дому.
Шекли, Эдвард со своей супругой и еще пара знакомых мне ребят и женщин сидели в дальней от входа большой комнате с роскошными диванами, люстрами и торшерами. На столике в центре ее стояли две открытых бутылки коньяка и вино.
Они оживленно что-то обсуждали. Я вошел и встал около двери, держа в руках ополовиненный бокал шампанского.
- Мне кажется, выбор Кертиса закономерен. Надеюсь, что он меня не слышит. Только никому не слова! - потребовал говоривший Саймон. - Ведь не секрет, что отношения возникают часто именно на работе. Флирт, секс без обязательств, дружба, и даже брак. Как увещевает нас мистер Кертис. Это я в отношении его избранницы мисс Пэйдж. А кто знает, почему?
Саймон окинул взглядом всех присутствующих.
- Ну, это же очевидно, - ответила Сара, жена Эдварда, высокая стройная женщина с роскошными рыжими волосами. - Люди просто устают от работы, им хочется чего-то нового, чего-то, что бы разнообразило их рутинную однообразную деятельность.
Саймон отпил из стакана с коньяком.
- Возможно. Но мне кажется дело в другом.
Он забросил руки за спинку кресла, в котором сидел. Я с интересом следил за ходом беседы.
- Вы знаете, у меня есть правило - я не знакомлюсь с женщинами на улице. Да, да. Удивлены? Штука в том, что за приятной внешностью может скрываться ужасный голос, глупое поведение, хамство, дурная речь. Да все, что угодно. Нет, ни в коем случае это не слова против женщин. Женщины всегда были и остаются самыми прекрасными созданиями на нашей земле! Но мне, например, не нравятся слишком женские голоса. И мне не нравится, когда женщины хамят или не образованы. Кому-то - да. Мне - нет. То же, я уверен, испытывают женщины, когда обнаруживают, что старательно подмигивавший им на вечеринке рослый красавчик с прекрасной белозубой улыбкой не может связать двух слов. Впрочем, это не всегда и нужно, особенно, если коктейлей выпито достаточно - вряд ли вы пуститесь с ним изучать дебри трактатов Ницше. Но не об этих случаях речь. Нам нужно, чтобы в человеке были черты - черты характера или особенности поведения, которые мы сочтем для себя интересными. Только имея интерес к человеку, мы сможем с ним общаться. Иначе мы просто можем потратить время на улице в пустом разговоре - мы можем никогда больше не позвонить по тому телефонному номеру, который нам может дать незнакомка. Действительно, зачем? Но штука в том, что даже сверхинтересный человек может показаться нам неинтересным по первым минутам общения. Допустим, этот человек невероятно глубоко разбирается в средневековой живописи, имея свой личный взгляд на эту эпоху. Или он может писать великолепные стихи. Или он может быть необычайно тонким психологом. Может быть, он окажется превосходным скалолазом или альпинистом, покорившим все восьмитысячники на нашей планете. Но узнать об этом мы сможем только, если начнем общаться. А общаться мы сможем, только если человек нам интересен. Получается замкнутый круг.
Эдвард достал сигареты и протянул одну из них Саймону по его просьбе.
- И что делать? - спросил он.
- Вот тут-то на помощь и приходят коллективы с принудительным общением, как я их называю.
- Поясните, мистер Шекли, - попросила Сара.
- Все очень просто. То, что мы быстро заканчиваем общение с теми, кто нам показался неинтересным, это наше правило. Правило логичное. Правило, которым мы пользуемся, даже не замечая этого. Пользуемся по нескольким причинам. А - мы ищем легкий путь и не хотим тратить время на то, чтобы самим открыть дверь. Нам нужно, чтобы двери сами нам открывались. Но постоянно находиться в поиске - это тоже затраты. Временные, нервные, мало ли еще какие. Бэ - мы боимся. Неудачи, оскорбления, потери времени (смотри пункт а). Это более часто встречаемая причина, о который мы даже не подозреваем. Что поможет нам преодолеть наш страх? Принудительное общение. Мы вынуждены общаться на работе даже с теми, кто на первый взгляд показался нам не интересен. И в процессе работы мы не раз сталкиваемся друг с другом в самых разных ситуациях. И невольно при этом открываем части нашей личности. Иногда этого бывает достаточно, чтобы расширить общение и начать обсуждать друг с другом на работе совсем не рабочие вещи. После чего мы можем открыться полностью или как минимум те наши стороны, которые сделают нас интересными в глазах сослуживцев.
- Да, но совсем не факт, что это обязательно произойдет! - парировал сквозь сигаретный дым Эдвард.
Саймон продолжал:
- А я и не говорил, что обязательно. Ваше право смотреть новости вместо сериала или нет. Вы сами делаете выбор. А телевидение просто предоставляет вам эту возможность. Так и здесь. Работа предоставляет вам такую возможность. Возможность, которой вы лишены, когда сидите дома перед экраном вашего лэптопа и читаете последние сводки происшествий, запивая чипсы пивом или заедая вареньем ватрушки со сметаной. Любой коллектив делает вас ближе к поиску тех людей, которые вам подходят. А уж на что они вам подходят - решать вам. Кому-то для секса без обязательств, кому-то для долгой дружбы, кому-то для брака.
- А что если это сугубо женский коллектив? - спросил я. - Курсы будущих мам, например?
Саймон повернул голову в мою сторону.
- Тогда это возможность найти друзей. Или просто хороших или полезных знакомых. Или вашу любовь - смотря какой ориентации вы придерживаетесь. Во всяком случае, это лучше, чем ни с кем не общаться, а приходить и как по расписанию после работы и утыкаться в вашу любимую книгу или в ваш любимый интернет-сайт.
- Хм, Саймон, ты слишком категоричен, - возразила Сара. - Надо и в книгу тоже утыкаться. Не все же по курсам кодирования от алкоголизма бегать!
- Тем не менее, - ответил он. - Факт остается фактом. Статистика отношений на работе говорит сама за себя. Если я сейчас попрошу поднять руки тех, кто испытал это на себе, уверен, вы сделаете это все до единого. Вот и наш многоуважаемый начальник не оказался исключением. Я лично не уверен, что если бы не работа, то он и мисс Пэйдж смогли бы сегодня нас порадовать хорошим коньяком!
В комнату ввалился уже изрядно выпивший мистер Кертис.
- О чем говорят мои орлы? - чуть заплетающимся языком спросил он. Ладно, не перепутал нас с куропатками.
- М-м, о пользе курсов для будущих мам! - остроумно отметила Сара. - За вас, мистер Кертис!
- За меня! - подхватил он. - Кстати! Кто взял с собой лотерейные билеты? Ну-ка, где они, дорогие? Хм. Уже как семнадцать, а нет - уже двадцать минут идет трансляция розыгрыша! Эдвард, включай скорее! Уже должны объявить итоговую выигрышную комбинацию и сумму джек-пота!
Некоторые из находившихся в комнате полезли по карманам и сумкам, чтобы достать свои билеты. Как оказалось, играть в лотереи позволяли себе очень многие сотрудники. Это было что-то вроде развлечения на выходные.
На телевизоре вспыхнуло изображение - переливающаяся разноцветными огнями студия с большим монитором в центре, на котором красовалась сумма главного выигрыша - 233 миллиона. Ведущий продолжал.
- Итак, напоминаю, что сумма сегодняшнего джек-пота является рекордной для национальной лотереи за всю историю ее существования! Сразу же после розыгрыша мы свяжемся с победителем, если таковой будет обнаружен в нашей системе. Для того, чтобы стать претендентом на главный приз вы должны были сообщить свою комбинацию нашим агентам и приобрести билет, гарантирующий вам выплату гонорара в случае победы, разумеется! Билет подтверждает вашу регистрацию, которую вы могли осуществить вплоть до четырех часов дня сегодня! Итак, нам, наконец, стало известно последнее число в выигрышной комбинации. Давайте еще раз вместе с нами вспомним, какие числа уже были выбраны нами случайным образом из общего количества. Первое число 3. Затем 5. Потом 14...
Я замер в ожидании. "3, 5, 14, 32, 33, 41" - вспомнились мне слова нищего.
- Э-э, черт, так и знал, что и в этот раз не получится! - сокрушался Саймон. - У меня 3, 5, 17. Эх.
- О! Парни! Иду на джек-пот! - махал билетом Эдвард.
- ...затем номер 32...
- Ну вот! Опять мимо! - Эдвард сошел с дистанции вслед за Саймоном.
- ..номер 34. А нет, простите, номер 33. И, наконец, номер... номер 41!
Я ошеломленно смотрел на экран монитора, не в силах что-либо произнести. Все вокруг теряло очертания, становилось мутным, все медленно вращалось вокруг телевизионного экрана, на котором крупно высвечивались выигрышные цифры. "230 миллионов... рекорд для национальной лотереи". Это было просто невероятно. Непостижимо.
- Дэйв? - послышалось мне откуда-то сбоку. Кажется, говорил Саймон. Словно из другого мира. - Дэйв, у тебя такой вид, как будто ты угадал все числа! Какая твоя комбинация, Дэйв?
Я повернул голову на звук, не моргая. Но так ничего и не ответил.
Ведущий заканчивал, исчезая из поля слышимости:
- ...к сожалению, в нашей системе никто не указал выигрышную комбинацию. Таким образом, джек-пот остается в лотерее и будет увеличен к следующему розыгрышу!..
В реальный мир меня попыталась вернуть неожиданно появившаяся у меня за спиной Ванесса.
- Мальчики, извините, он мне нужен! Дэйв, пойдем со мной. У меня к тебе дело.
Ванесса взяла меня за руку и вывела из комнаты. Спустя мгновение она остановилась и, посмотрев мне в лицо, спросила:
- Дэйв, Роберт уже не в состоянии, а мне сегодня нужно быть у себя - кое-что приготовить для завтрашнего переезда. Роберт в курсе. Такси я вызывать не хочу, а ты, как я знаю, не пьешь. По крайней мере, не пил особо здесь. Ты сможешь меня довезти?
Понемногу я начал приходить в себя.
- Да... Да, конечно... Хорошо... - попытался как можно более внятно ответить я. За такой ответ на проверке на вменяемость в полицейском участке я рисковал сесть на несколько месяцев.
- Только мне надо... надо немного прийти в себя, - продолжил я.
- Конечно, - кивнула головой Ванесса. - Я особо не тороплюсь. Чай? Покрепче?
- Да. Думаю, это было бы кстати, - ответил я и после того, как Ванесса удалилась на кухню, поплелся в ближайшую спальню.
- А-а! Вот ты где! - меня перехватил Гейл. - Пойдем-ка, друг, посидим вместе со мной! У меня есть отличное вино для тебя!
- Не-не, Гейл. Сегодня только чай. Хватит с меня. - Я решительно замотал головой. Моя решительность произвела впечатление. Гейл был сражен настолько, что поддался инстинкту и замотал головой в такт мне.
- Окей, Дэйви. Чай. Уважаю! Пойдем!
Гейл сгреб меня в охапку и усадил рядом с собой, после чего тут же уткнулся в телефон.
Я попытался различить, что он там делает.
- Сообщаю своим любимым женщинам, как короче проехать до этого дома! - то ли в шутку, то ли всерьез ответил он. - Нашему хозяину уже все равно, так пусть хоть кому-то еще в этом мире станет так же приятно, как и мне! - заключил Гейл.
Я скорчил мину.
- Гейл, как ты с ними всеми общаешься? Тебе не надоедает? Все эти сообщения, звонки, пэйджер, интернет... Что это тебе дает?
Он дописал очередное сообщение и поднял голову.
- Хм. Давно тебе хотел рассказать одну забавную теорию на этот счет.
Получив в моем лице готовность послушать, Гейл продолжил.
- Ты знаешь, Дэйв, совсем недавно я понял, что, общаясь со всеми ними, я общаюсь с самим собой.
Я округлил глаза. Подобные речи от любого другого на месте Гейла я бы пропустил мимо ушей. Но Гейл имел удивительное свойство не терять логику мышления даже в минуты безудержного веселья. Его мозг работал как контролер на концерте Бритни Спирс, неумолимо требуя с обезумевших фанатов плату за вход.
Роберт отпил из бокала.
- Дело в том, что каждый человек, каждый, с кем мы общаемся, представляется нам в виде определенного набора слов, фраз, черт поведения, ну и всего остального, что с этим связано. И набор этот, вообще говоря, ограничен - как бы ни был разен, простите за упрощение языка, человек, он остается в неких рамках своего поведения. Если человек циник, значит, не стоит ждать от него сестринского милосердия. Если человек, напротив, жалостлив, он вряд ли посмеется над тобой. Я понимаю, примеры несколько утрированы, но тем не менее. Итак, можно сказать, что в своей жизни мы имеем некий контакт-лист персон, с кем поддерживаем связь. Когда нам становится грустно, допустим, мы пишем Джону, Элайзе, Кэтрин. И мы знаем, что скорее всего Джон постарается нас развеселить, Элайза будет грустить вместе с нами, а Кэтрин просто поддержит нас нужными словами. Когда нам надо, чтобы нас пожалели, мы можем написать Дженис и Кортни. Потому что знаем, что они сделают это. Мы не пишем Джону, потому что он не будет нас жалеть и вряд ли подберет для нас нужные слова. Вот сейчас, например, я отправил сообщение Кортни Хьюит. Потому что знаю, что ей интересно находиться рядом со мной, что у нее по вечерам позитивное настроение, она любит тусовки, и не смотря на все - образована и может поддержать разговор. То, что мне нужно для сегодняшнего вечера.
Гейл говорил спокойно и рассудительно, словно был на 100% уверен в выдвинутой им теории.
- Таким образом, каждый из участников нашего жизненного контакт-листа предстает перед нами в виде некого заранее нам известного набора возможных ответов, безусловно, с неким элементом случайности - мы не можем абсолютно точно знать конкретную реакцию, но можем обозначить ее рамки. Ключевое слово в этой фразе - "заранее известного нам". Пусть и не абсолютно точного. Я думаю, здесь уместна аналогия с питанием. Ну, допустим, я хочу поесть быстро и традиционно - я иду в Мак Дональдс. Если я хочу посидеть за чашкой ароматного кофе, пожевать шоколадное печенье и поболтать с друзьями - мне подойдет Старбакс. Если я хочу посидеть вкусно и долго, мне нужно идти в пятизвездочный Цезарьс Ресторан на Третьей авеню. Каждый человек для нас - тот самый ресторан. Я точно знаю, что в Старбакс мне не подадут фрикасе из молодой ягнятины, тушеное с кусочками зеленого сельдерея, поданное с соусом из спелых овощей, а в Цезарьс Ресторан меня не накормят гамбургерами. А вот тут наступает самое интересное!
Гейл предупредительно поднял указательный палец.
- Раз мы знаем, что нам ответит тот, с кем мы разговариваем, и именно за этим к нему и обращаемся, выходит, мы общаемся сами с собой. Точнее, наш мозг может с таким же успехом общаться сам с собой без проблем. Он, по сути, это и так уже делает!
- Да, но, Гейл, почему же мы не общаемся сами с собой, предпочитая ходить с друзьями в Старбакс и отправляя сообщения, как сейчас делал ты, живым людям?
- Ответ на этот вопрос я не знаю, Дэйв.
- Я знаю! - поддержала разговор Ванесса, появившаяся с двумя стаканами ароматного горячего черного чая.
- Тебе принести? - спросила она Гейла.
- О, нет, спасибо, - улыбнулся он.
Ванесса продолжила.
- Мы идем за получением большего, чем просто буквы на экране нашего мобильника. Мы идем увидеть человека, услышать его, почувствовать аромат, которые этот человек несет. Это наш мозг заменить не способен!
- А вот тут, дорогая, ты ошибаешься! - ответил Гейл. - Наш мозг может все. Сэмитировать образ человека, запах, музыку - все что угодно. В подтверждение этому достаточно вспомнить наши сны, которые бывают крайне реалистичными. Просто мы либо не пользуемся этой возможностью, не развиваем ее, либо...
- Либо боимся... - сказал я.
- Либо боимся, - подтвердил Гейл. - Общение с самим собой нам кажется шизофренией. И мы боимся того, что нас сочтут невменяемыми.
- Да, но это так и есть! - возмутилась Ванесса. - Получается, у себя в голове мы создаем копии самого себя...
- Нет, это не совсем так, - перебил ее Гейл. - Мы создаем не копии самого себя. Мы создаем других людей. Тех, кто нам нужен в разные моменты жизни. А вы, со стороны другого реального человека, продолжаете общаться именно со мной, а не с теми, кого я придумал себе в утешение.
- А зачем кого-то придумывать? - не отступала Ванесса.
- Хм, девочка моя, к сожалению, не так-то просто найти в настоящем мире того, кто нам нужен. Мир нас вообще мало устраивает. Мы каждый день торчим в пробках, ходим на собрания, едим булки с мясом, смотрим новости. Потому что у нас нет альтернативы. Точнее, что самое главное, она есть. Но нам кажется, что ее нет. Что может быть только так, а не иначе. Мы придумали, что ее нет. К тому же человеческое существо потому так и расплодилось по земле, что быстро ко всему привыкает - к булкам с мясом, новостям и собраниям. Нам кажется, что ничего нельзя сделать с этим. Что нельзя поменять людей вокруг, нельзя поменять место работы, маршрут до дома, в конце концов. Поэтому гораздо проще мозгу что-то придумать внутри себя. Создать иллюзорный мир, создать несуществующих людей. Разве нет? - Гейл вопрошающе посмотрел на Ванессу.
- Все равно это болезнь! - ответила она. - Это явное отклонение от нормы!
- Нормы? - Гейл захохотал. - Позвольте я приведу вам пример на тему того же питания. Вот, скажите, Ван, когда вам лень куда-то идти или нет времени, или просто неохота и вы варите дома кофе и делаете шоколадное печенье - это шизофрения?
- М-м, нет, конечно! - ответила она.
- Мг, хорошо. А когда вы решаете приготовить дома картофель фри и пару бутербродов с кунжутом и помидорами? Это шизофрения?
- Никакая это не шизофрения!
- И даже когда вы дома накрываете на стол каре аргентинского ягненка, зажигаете свечи, стелете белые салфетки и разливаете вино тридцатилетней выдержки по бокалам по полторы тысячи за каждый?
- Да, в общем, нет, - уже тише ответила Ванесса.
- А вот когда вы тоже самое делаете с людьми, мы тут же считаем это болезнью! То есть отправить кому-то сообщение - это не шизофрения, а поговорить с выдуманным человеком внутри себя - да? Сходить в Цезарьс Ресторан - это нормально, а приготовить дома стэйк - шизофрения?
Если честно, ни я, ни Ванесса не нашлись, что ответить на это.
- Единственное, что я не могу понять, неужели страх признаться себе в том, что мы можем общаться сами с собой, так силен, что мы по-прежнему пишем письма реальным людям? - резюмировал Гейл.
Мы молча сидели втроем какое-то время.
- Гейл, - начал я. - Скажи... а когда мы не верим в то, что машина может вместо бензина ездить на воде, это... тоже боязнь признать этот факт?
Гейл засмеялся.
- Дорогой мой друг! Рожденный ползать летать не может! Если ты купил свою машину не дороже 30 тысяч и на ней нет люков для инопланетян или надписей "Осторожно - экспериментальная модель!", то твоя машина ездить на воде не может, и никакая боязнь тут не причем! Это закон такой. Правило. А нарушать правила разрешено только Всевышнему!
Гейл демонстративно поднял руки к потолку, закинув голову. С потолка светила лишь тусклая лампочка - люстру сюда повесить не успели.
- Так, мальчики, похоже, пора заканчивать ваши умные разговоры. Я уже ничего не понимаю. Дэйв, ты отвезешь меня? - сказала Ванесса.
- Да. Только мне нужно сделать один звонок. Я обещал, что позвоню не позже одиннадцати, - несколько растерянно ответил я. - Я позвоню, и мы поедем.
- Хорошо. Жду тебя у машины. Пока, Гейл! Веселись! Передавай привет своей Кэтрин!
С этими словами Ванесса удалилась.


Глава 5.

- Что думаешь на этот счет? - спросил я уже в машине Ванессу.
- Насчет разговоров с самим собой в нескольких лицах? Я думаю, что это явный признак психического расстройства. Если ты открыт, легко сходишься с людьми, легко познаешь новое, ты не станешь себе кого-то придумывать в голове. Это же чушь какая-то!
"Ох, Ванесса, похоже, вам пора слезть с вашей башни уединения - мир не так прост, как вам кажется..." - подумал я.
- Ван, а если ты закрытый человек? Закрытый от природы?
- Значит, нужно открываться! - едва заметно Ванесса занервничала. В такие моменты она принималась пальцами рук трогать кончики ногтей. - Давай не будем больше об этом.
- Неужели ты никогда не представляла того, кого на самом деле нет?
Ванесса на мгновение задумалась.
- Н-нет, - наконец ответила она.
Я замолчал.
Дорога шла по окраине города на северо-восток. Было уже почти половина первого ночи. Город все еще горел огнями ночных клубов и пабов. Романтический рождественский настрой уступал на несколько часов время взрослым развлечениям. Город чуть менял оттенки с девственного красного на насыщенный огненный с отблесками ярко-голубого и фиолетового.
Мы ехали спокойно, без спешки. Я смотрел вперед, оглядываясь по сторонам.
- Ты знаешь, мне сегодня предлагали уехать из страны... На несколько лет. И заняться тем, чем я хотел заниматься еще с университета, но никак не мог найти подходящее предложение, а потом мне стало просто некогда. И вот сейчас... И, знаешь... Я отказался.
Ванесса о чем-то задумалась после моих слов.
- Почему? - спросила она.
- Я подумал, что у меня слишком много уже начато здесь... И оставлять все это так просто... Не знаю...
- Вот это мой дом. Ты можешь остановиться вон там, за телефонной будкой, где стоят машины, - Ванесса показала рукой сначала на небольшое двухэтажное здание с коваными решетками на окнах первого этажа, а потом на скопление машин, припаркованных вдоль дороги метрах в двадцати от входа в дом. - Может быть, ты зайдешь?
Она посмотрела на меня. Отблеск света фонарей встречной машины на мгновение осветил ее красивое лицо.
Нельзя отказывать женщине в простых просьбах. Я старался соблюдать этот принцип.
Мисс Пэйдж жила на втором этаже.
Это была старая двухкомнатная квартира с высокими потолками, сплошь заставленная коробками с вещами - Ванесса готовилась к переезду. В комнатах были сняты даже плафоны. Помещение освещали напольные лампы. Их света оказывалось недостаточно, чтобы осветить все уголки квартиры, что придавало ей особую таинственную атмосферу.
Войдя, Ванесса тут же отправилась на кухню ставить чайник.
- Может быть, тебе кофе? - крикнула она.
- Да, пожалуй! - ответил я.
- Ты можешь располагаться, где тебе удобнее!
- Хорошо, конечно!
Я осмотрелся. Вдоль стен стояли шкафы, достигавшие почти потолка, заставленные книгами - философия, социология, психология, художественная литература. Часть книг была уже упакована в коробки. Я ни разу здесь не был до этого. Хотя когда-то и был близок с мисс Пэйдж.
Кроме книг на полках шкафов стояли фотографии. Их было много. В разных рамках, разных размеров, совершенно разных настроений и содержания. Чтобы их рассмотреть в полумраке, мне приходилось разглядывать их почти в упор.
Ванесса закончила приготовления и появилась в комнате с чашками кофе.
- Дэйв, скажи, почему ты на все пятничные вечеринки носишь красные рубашки? - спросила она и протянула кофе, приблизившись ко мне.
- М-м, просто мне кажется, что красный цвет яркий и хорошо подходит к сути процесса - когда можно веселиться, не переживая, что завтра на работу...
- А что будет, если ты вместо красной рубашки оденешь зеленую? Или синюю? - сказала она и взяла меня за воротничок.
- М-м, я думаю, ничего хорошего. Нельзя одевать на подобные мероприятия синие рубашки. Синий совсем другой цвет!
Чувствуя, что Ванесса приближается ко мне, я прижался спиной к шкафу, отводя руки назад.
- Скажи, Дэйв, почему ты согласился зайти ко мне?
Ее рука скользнула с воротничка мне за шею и обняла ее. Я еще сильнее прижался к полкам, стараясь не пролить кофе.
- Я... Э-э... Понимаешь, есть такой принцип... Нельзя... отказывать...
Она приблизилась к моему лицу настолько, что я почувствовал ее дыхание. Сердце застучало у меня в груди.
- Нельзя отказывать? Мне это нравится...
Ванесса потянула меня за шею к себе. Мои губы почти коснулись ее губ. В звенящей тишине темных стен квартиры я слышал, как стучит ее сердце. Стараясь не поддаться, я начал поднимать руки, скользя по полкам, чтобы затем высвободиться от импровизированного захвата рук Ванессы. В этот момент левой рукой я зацепил одну из фотографий в стеклянной рамке, которая рухнула вниз и со звоном разлетелась на осколки.
Ванесса на мгновение остановилась, чем я немедленно воспользоваться, чтобы опуститься на колени и начать собирать стекло.
- Дэйв, оставь, я уберу! Ничего страшного! - попыталась вернуть ситуацию она.
- Нет, нет! Ван, прости! Я... такой неуклюжий сегодня... Наверное, мне стоит пойти домой...
В этот момент я взял в руки фотографию и обомлел. На ней среди прочих участников я увидел того человека, которого вчера встретил на стоянке, потом сегодня возле закусочной, где я обедал, а потом в автосервисе. Но это было не все. Рядом с ним стояла Сильвия Сэйнтс.
Я резко выпрямился и совершенно дикими глазами посмотрел на Ванессу.
- Откуда она у тебя? Кто это?? - почти закричал я, тыкая в фигуру на фото.
Ванесса удивленно посмотрела на меня, потом на фотографию.
- Да что ты так распереживался? Это... Это наш выпуск в университете четыре года назад! Это, м-м, кажется Сильвия Сэйнтс, а это ее парень в то время, Колин... Колин Вудроу. А что? Что-то не так?
Я не мог поверить в то, что она мне говорила.
- Черт! Черт подери! Не может быть! Вы вместе учились?! Ее парень?! Точно! Она же говорила тогда мне про него. Но я его никогда не видел до этого... Точно... Его зовут Колин... У тебя есть его телефон, адрес, и-мэйл, мсн, что угодно?
Ванесса смотрела на меня, как на ненормального.
- Боже, Дэйв, это же было три года назад! Все, что у меня есть, это адрес общежития, в котором мы жили! Я уверена, сейчас там уже живут другие! Да за это время столько всего могло измениться! Даже если бы у меня был его телефон, адрес, это бы совершенно не помогло! Да к тому же я почти с ним не общалась. Ни с ним, ни с Сильвией. Знаю только, что у нее с ним был довольно долгий роман, а потом Сильвия ушла к какому-то недалекому ухарю, в которого влюбилась без памяти...
- Недалекому ухарю?! - кровь застучала у меня в висках. - Черт... Сильвия... Может быть, она знает...
Я кинулся набирать ее номер.
"Сильвия! Возьми трубку! Умоляю, возьми трубку! Возьми же ее, черт подери!".
- Алло – услышал, наконец, я знакомый голос.
- Есть! - прокричал я в трубку. - Прости, Сильвия, это я.
- Привет, Дэйв! Я звонила тебе не так давно, но ты не взял трубку...
- Я тебя не разбудил?
- Вообще, да. Но это ничего. Ты же знаешь, я рада тебе всегда...
- Сильвия, прости, мне нужно у тебя кое-что узнать.
Ванесса как заколдованная стояла рядом и слушала весь разговор.
- Помнишь, ты как-то говорила мне про... про своего парня. Его звали Колин. Колин Вудроу. Помнишь?
Сильвия слегка помедлила с ответом.
- Колин? М-м, что-то не припоминаю...
- Да как же не припоминаешь?! Вы учились с ним, с Ванессой Пэйдж, ну, твой факультет психологии! Как же ты не помнишь? Он такой, среднего роста, черты лица у него такие тонкие... Ну? Вы с ним на фотографии рядом стоите еще, где ваш выпуск фотографировали!
- На фотографии? Какой фотографии?
- Сильвия! Да я ее в руках держу!
- Дэйв, как она могла попасть к тебе?
- Не важно! Скажи, ты помнишь его?
Сильвия снова на мгновение замолчала.
- Да, кажется, помню. Дэйв, это было уже так давно. Столько воды утекло с тех пор. Я имя-то его с трудом вспомнила. А в чем дело?
- У тебя есть его телефон, адрес, что угодно? Мне нужно срочно найти его!
- Дэйв, у меня ничего нет - теплая приветливость моментально растаяла в голосе Сильвии.
- Ну как же ничего? Вы же встречались с ним!
- И что? Что было, то было. Я не храню воспоминания о прошлом. И не кричи на меня!
- Прости, Сильвия, прости. Я... просто так много всего за последнее время... У тебя точно ничего нет?
- Абсолютно.
Я был расстроен. Разгадка, казалось, была так близко, но снова ускользнула от меня.
Попрощавшись, я положил трубку.
Наконец, Ванесса решилась продолжить.
- Если он так важен тебе, то, возможно, его поможет отыскать он - она показала на седовласого пожилого мужчину с такой же седой, но аккуратно стриженой бородой в центре фотографии. - Это наш научный руководитель, доктор Арнольд Шульц. Он вел наши дипломные работы. В том числе, и работу Колина Вудроу. Я знаю, что он всегда тесно общался со всеми своими учениками, и мы не были исключением. Старался собирать нас вместе и поддерживать контакты и после окончания учебы. Поэтому, вполне вероятно, у него сохранились и контакты мистера Вудроу.
Я взял Ванессы за плечи и посмотрел ей в глаза. Ванесса вжала голову в плечи.
- Как мне его отыскать? - спросил я.
- Ну, если я правильно помню, доктор Шульц не читает больше лекции в нашем институте. Теперь он работает в Южном Гуманитарном Университете...
- Ты спасла меня, Ван! У тебя есть их телефон? Впрочем, не важно, я найду и так...
Она перебила меня.
- Дэйв, только учти, что сейчас у них рождественские каникулы... Тебе придется подождать неделю-другую, пока преподаватели возвратятся на места...
"О, боже! Неужели я никогда не доберусь до истины!" - прокричал про себя я и вслух добавил:
- Спасибо за кофе. И за помощь.
После чего стремительно вышел из квартиры Ванессы.
- Не за что! - почти шепотом вслед, не сдвигаясь с места, сказала она.
Дверь тяжело хлопнула, закрываясь за мной.

Дженифер бросилась мне на шею прямо с порога. Я постарался обнять ее, как мог, держа в правой руке огромный букет для ее сестры, Мэган, в левой - наш с Дженифер подарок: огромного плюшевого медведя.
- Мэган! - радостно закричала Джен. - Мэган! Скорее, иди сюда!
Мэган была старше Дженифер на 3 года. Она была капельку выше, у нее были вьющиеся каштановые волосы, которые Мэган носила до плеч. Серо-голубые, всегда спокойные глаза. Светлая кожа и правильные черты лица придавали образу Мэган особую, я бы сказал, материнскую взрослость, но ни в коем случае, не старость. Напротив, Мэган всегда выглядела свежей и отдохнувшей, как бы тяжело не складывалось время.
- С днем рождения, Мэган! - сказал я и протянул цветы с подарком. Она улыбнулась, обняла меня, поблагодарила и пригласила войти. Джен тащила меня за руку внутрь, другой обнимая сестру.
Особняк семьи Уайбергов стоял на одной из самых дорогих улиц пригорода. Это был здоровый трехэтажный дом с огромным числом спален, ванных комнат, двумя кухнями, бассейном, огромным гаражом, бильярдной, библиотекой и домашним кинотеатром. Это был настоящий дворец.
Дом был снаружи выкрашен в абсолютно белый цвет, как и подобает сказочным замкам со сказочными принцессами внутри, и всегда смотрелся очень чисто и нарядно в любое время года и абсолютно при любой погоде.
В столовой все уже было накрыто. Роскошные скатерти, массивные столы, стулья, портьеры, здесь же - рояль, дорогие фужеры и столовые приборы. Возле стола суетилась миссис Уайберг, Барбара, отец Дженифер, мистер Марк Уайберг, исполнявший роль короля, сидел в роскошном кресле перед телевизором. Рядом с ним сидел младший брат Дженифер, Мэтью.
Марк был солидным мужчиной, он носил усы, аккуратно зачесывал волосы назад и постоянно поправлял слегка темные очки в дорогой оправе, сползавшие на переносицу.
Я поздоровался со всеми. Вообще в доме царила очень спокойная и радушная атмосфера.
- Дэйв, приветствую, - отозвался Марк. - Как продвигается бизнес?
- Папа! - тут же возмущенно закричали Дженифер и Барбара. - Ну сколько можно о работе?
- Цыц! - усадил их на место мистер Уайберг. - Мое дело, о чем беседовать с моим будущем зятем. Я надеюсь, что будущим.
Марк строго и в то же время лукаво посмотрел на меня.
Молчать было нельзя. Я должен был показать, что стою внимания его семьи.
- Дела идут хорошо, мистер Уайберг. Все отлично, обрабатываем заказы, готовимся к повышению. Все идет по плану.
- Хм, приятно слышать. Как начальство?
- Начальство начальстствует. Прислушиваемся к полезным советам, исполняем поручения, не забывая думать головой.
Вообще, я всегда несколько напрягался, разговаривая с Марком, стараясь поставить себя правильно в его глазах. Я помнил, что мне нужна его помощь в дальнейшем по жизни.
- Слушай, Дэйв, а если тебя завтра начальство попросит броситься из окна, ты бросишься? - прищурившись, спросил он.
- Марк, дорогой, пожалуй, достаточно для мистера Адамса вопросов на сегодня, - вступилась Барбара.
- Нет, мне интересно все-таки. А, Дэйв?
Мне нужно было придумывать ответ на этот скользкий вопрос.
- Если это принесет пользу компании, в которой я работаю, и моим близким, то непременно! - отрапортовал я.
- Хм. Неплохой ответ. Пожалуй, разрешаю пообедать с нами.
- Не слушай его, Дэйв, - вполголоса добавила Дженифер. - Садись, все будет хорошо.
В том, что сейчас Марк Уайберг был председателем правления Вест Грин Банка, как стало мне известно, заслуги самого мистера Уайберга практически не было.
В этот банк его устроил его отец. После института взял сразу на должность заместителя управляющего, хотя ни опыта, ни навыков работы в то время у Марка не было. Но семейные связи делали свое дело. Спустя некоторое время его отец сменил управляющего, поставив на его место своего сына, а позже включил и в состав правления. Банк благодаря отцу Марка стремительно рос, постоянно открывая новые отделения. Все, что нужно было делать Марку - не потерять приобретенное. Он с этим худо-бедно и справлялся. До тех пор, пока не умер его отец, завещав сыну должность председателя правления и состояние в несколько сотен миллионов. Вот на эти деньги и существовала, насколько можно "существовать", семья Уайберг. Наверное, мне повезло. Только вот, мне кажется, было бы лучше, если бы Марк сам заработал эти деньги - во всяком случае, мне было бы чему у него поучиться. А так он был просто богатым и полезным человеком.
Наконец, все сели за стол. Миссис Уайберг и ее дочери справились отлично - все было необычайно вкусно и сытно. Дженифер и Мэган принялись вспоминать, как они проводили время в юности, куда ездили с родителями, какие забавные истории с ними приключались. Их было забавно слушать. Периодически их рассказ разбавлял своими эпизодами Мэтью. С годами их общение в семье не становилось менее близким. Просто они чуть реже собирались вместе, несмотря на то, что сначала Мэган, потом Дженифер, а потом и их младший брат поступали в университет, из которого на каникулы как раз недавно и вернулся Мэтью.
Радостный шум дочерей перебил Марк.
- Дэйв, ты не ходил в церковь на этой неделе? - спросил меня он.
- Простите, сэр, никак не найдется свободное время... - виновато ответил я.
- Дэйв, запомни, в нашу семью вступает только верующий и праведный человек. Ты должен стать таким.
- Конечно, сэр. Я непременно сделаю это...
Впрочем, я не совсем четко представлял, как сможет Марк все-таки понять, что я уже стал "верующим" и "праведным" - меня не крестили в детстве и, вообще говоря, я был скорее атеистом, опирающимся на законы логики материального мира, который в последнее время подкидывал мне все новые и новые сюрпризы...
Увлекшись воспоминаниями о событиях последних пары дней, я не заметил, как ушел в себя. Похоже, я начал что-то бормотать себе под нос. Дженифер заметила это и взяла меня за плечо.
- Дэйв, ты какой-то растерянный... Все нормально?
Я снова вернулся в комнату.
- Уф-ф. Да, все окей!
- Ты что-то говорил себе под нос. Кажется, о каком-то Арнольде Шульце... Кто это?
- А. Арнольд... Да так, один профессор...
- Арнольд Шульц?! - неожиданно громко переспросил Мэтью. Его глаза загорелись, словно бенгальские огни.
Я уставился на Мэтью.
- Ну да, Арнольд Шульц. А что?
- Ха! Дак он у нас читает лекции на нашем курсе в Южном Университете! Смешной такой дядька!
- Черт побери, ты учишься в Южном Университете? Ты знаешь его?! - спросил я.
- Как же не знать! Он мне дважды философию заваливал! Я его где только не выцеплял потом на пересдачу! Уже и телефон его узнал, и все кабинеты, в которых он бывал, расписание, все-все-все! Где-то даже адрес домашний валялся у меня - надо поискать...
Я потянулся к Мэтью через весь стол. Дженифер удивленно смотрела на меня.
- Мэтью, дорогой! Очень нужно! Поищи, пожалуйста! И еще, мне сказали, что сейчас все в институте на каникулах...
- Ну-у, Дэйв, ты можешь не переживать! Наш профессор больше двух дней без родных стен выдержать не может. У нас к нему народ сдавать зачеты едет в понедельник на следующей неделе. Он будет у себя, на третьем этаже в главном корпусе. 315-я комната, кажется. Слава богу, я все сдал - Мэтью довольно улыбнулся.
- Мэтью, ты гений!
- Черт, мистер Адамс, хотел записать вам все на всякий случай. Вот только ручки с собой нет. - Мэтью похлопал себя по пустым карманам. - Мам, пап, у вас есть ручка?
- У меня есть! - отозвалась Дженифер. - В сумке. Сумка только в спальне. Сейчас принесу!
Джен встала и через мгновение скрылась в темном коридоре, ведущем в одну из спален на первом этаже.
Внезапно раздался звон бьющегося стекла и крик Дженифер.
Я бросился к ней на помощь.
- Джен! Что случилось?
Забежав в спальню, я увидел разбитое окно и чей-то стремительно удаляющийся черный силуэт. Дженифер стояла посреди комнаты и плакала.
- Джен, ты как? - спросил я.
Сквозь всхлипывания она попыталась ответить:
- Дэйв, я... я испугалась... Он же мог меня убить... И никого рядом... Он схватил мою сумку...
- Держись, Джен! Я буду через минуту!
С этими словами я кинулся вслед за грабителем. Мы выбежали на улицу, идущую параллельно той, на которой стоял дом Уайбергов. Здесь были небольшие трехэтажные офисные, административные и жилые постройки. С улицы мы свернули в проем между домами.
Бежать мне пришлось уже второй раз за последние два дня.
На этот раз делать это было приятнее. Тело успело вспомнить основные навыки быстрого перемещения по пересеченной местности, и уже спустя 10-15 секунд я нагнал незнакомца, бежавшего вдоль задней части домов. Здесь не было фонарей, но я четко видел его силуэт перед собой, подсвечивавшийся рассеянным светом, отражавшимся от падающего снега.
Мы бежали молча. Я знал, что я смогу догнать его на этот раз. Меня наполнял злой азарт. Агрессия. Кричать что-либо было бессмысленно. Мы лихо перепрыгивали через торчавшие доски, ныряли в узкие проходы между кирпичными стенами и металлическим забором, шедшим левее от домов вдоль направления нашего движения.
Наконец, впереди показался тупик, освещаемый ярким светом из окон первого этажа - справа начиналась каменная стена трехэтажного дома, заканчивавшаяся п-образным проемом.
Незнакомец добежал до конца стены и остановился. Дальше пути не было.
Я встал метрах в десяти от него.
Незнакомец огляделся, посмотрел наверх и повернулся.
Я почувствовал, как на мгновение вновь ослабли мои ноги.
Это был он. Колин Вудроу.
Он хищно улыбнулся мне, схватил лежавший под ногами деревянный ящик, и бросил его перед собой - против известных мне еще со школы законов гравитации ящик начал быстро подниматься вверх. Колин вскочил на него и, балансируя, поднялся до уровня крыши, после чего спрыгнул и исчез во мраке.
Я даже не помню, успел ли я удивиться. Нужно было искать способ подняться за ним. Борясь с нарастающим гулом в голове от увиденного, я принялся оглядываться по сторонам. Справа от меня стояла пожарная лестница, но первого пролета не было - при всем моем желании я вряд ли бы допрыгнул хотя бы до ее начала.
Колин показался наверху с какой-то внушительной конструкцией в руках и бросил ее мне. Ей оказался здоровенный кусок лестницы килограммов на 200, который с грохотом, но тем не менее очень удачно рухнул перед моим носом, предоставив мне возможность забраться по нему на пожарный пролет.
Я тут же вскарабкался по ней на крышу. На краю дома меня уже ждал Колин.
Я бросился за ним.
Он повернулся и снова прыгнул. И снова на соседний дом, который стоял в 10-15 метрах от нашего. Во второй раз.
Перепрыгнув, он остановился, подошел к краю и посмотрел на меня.
Я попробовал выглянуть с крыши вниз, но так и не решился - я прекрасно понимал, что между домами нет ничего, что бы могло помочь мне добраться до другого строения.
Меня охватила злость.
- Что тебе надо?? - закричал во все горло я. - Что, тебе, надо?! - чеканя слова орал я.
Наконец, Колин заговорил. О, да... Это был тот самый голос, который я слышал во сне, который я слышал на стоянке, и который я слышал у себя в машине...
- Рад снова встрече с тобой, Дэйв! Верно, ты немного удивлен. Может быть, даже напуган. Это нормально. Это даже хорошо!
- Хорошо?? Ты будешь гнить в тюрьме! Вот это будет хорошо!
- Ну-ну, Дэйви! Остынь! Не горячись!
- Не смей называть меня Дэйви, выродок! Я не знаю, как ты все это делаешь, но, поверь, твоим фокусам придет конец! И тогда!..
- Тогда что? А?
Колин был титанически спокоен.
- Дэйв, ты еще скажешь мне спасибо! Может быть, не сейчас. Ты поймешь это спустя время. может быть, уже завтра. Может быть, сейчас. Может быть, через год. Но я уверен, что ты изменишься.
Дэйв, оглянись на свою жизнь! Подумай хорошо, как ты живешь, о чем ты думаешь, во что веришь! Давай я помогу тебе. Вспомни события последних двух дней! Работа в перспективной компании, хорошая должность, Дженифер, ее отец, на которого ты делаешь ставку, утром на работу, вечером с работы, выходные, дни рождения с ее родственниками, никаких мыслей о посторонних связях, потом снова твоя обожаемая "Маркетинг Индастриз". И все кажется таким замечательным, не правда ли? А почему оно таким кажется, Дэйв? Ты задумывался об этом? Ах, да! Твоя любимая пресловутая "стабильность". Прогнозируемость. Предсказуемость. Ты не хочешь быть "внизу". Ты боишься там оказаться. И чтобы этого не сделать, ты готов следовать тем правилам, которые окружают тебя. Ты должен работать - правило. Твоя компания должна быть перспективной - правило. Учеба, работа, брак, дети - правило. Ты чем-то обязан своему начальнику, Роберту, и не должен ударить перед ним в грязь лицом - правило. Пять лотков на рабочем столе - правило. Три маркера разных цветов, о боже! - это тоже правило. Цвет рубашки под каждый день недели - абсурд! - правило. Учтиво извиняться перед тем, кого ты случайно задел при выходе из лифта - бог мой, Дэйв, это тоже правило! Сидеть допоздна, чтобы сделать всю работу - это твое правило. Ездить в отпуск дважды в год - это правило. Не ерничать с патрульными - правило. Перспективная должность - правило. Не допускать мысли о ком-то, кроме Дженифер - правило. Не играть в лотереи - правило. Не отправлять женщину домой одну, пусть и не близкого тебе человека - правило. Быть учтивым с родственниками отца твоей возлюбленной - правило. По-хорошему, даже то, что ты сейчас бросился за мной в погоню - это тоже правило!
Я не говорю сейчас, хорошие это правила или нет. Но это некие законы, по которым ты живешь. И настолько свято веришь в них, что готов работать там, где тебе неинтересно только потому, что у тебя какой-то перед кем-то долг или это просто "перспективно". Ты настолько уверовал в то, что ты должен сделать кого-то счастливым, что ты должен стать лучше других, что ты не должен быть внизу, что перестал верить в то, что такие предложения, какое сделал тебе господин Китано, вообще могут существовать! Твое правило, что ты не можешь оставить близких тебе людей и заняться тем, чем ты действительно хотел, оказалось настолько сильным, что ты не стал его нарушать и отказал мистеру Фуджи! Дэйв, мы оба с тобой знаем, что ты ненавидишь свою работу! Но ты вбил себе в голову, что ты должен это делать и это подходящий для тебя вариант.
Твое правило, что нельзя думать ни о ком, кроме Дженифер, настолько сильно, что ты даже не смог открыть ту дверь на углу Тридцать второй и Четвертой! Ты пришел, но не стал нарушать свое правило! Но ведь ты пришел! Ты не смог ответить на ту ситуацию у Ванессы, но ведь ты хотел это, признай, Дэйв! Ты согласился проводить ее и войти к ней в квартиру. Но ты испугался. Чего?
Твое правило, что тебе нужен дом, что тебе нужен хороший дом, и тебе понадобится помощь нашего доблестного короля-дракона Марка Уайберга, привело к тому, что ты вынужден дрожать перед ним. Хотя, я знаю, ты его считаешь ничтожеством, каким он и является. Ведь он не сделал сам ничего! Получил в наследство все от своего отца.
Правило, по которому ты должен быть учтивым перед теми, от кого тебя тошнит, и кому ты бы с радостью запечатал в лицо как, например, нашему знакомому, Питу, привело тебя к тому, что ты лицемеришь перед такими, как он. Ах, ты скажешь, это нужно, чтобы достичь результата... Это тоже правило, Дэйв.
Ты настолько веришь в то, что нельзя выиграть в лотерею, что даже когда тебя останавливают на улице и открывают выигрышную комбинацию, ты себя убеждаешь в том, что это невозможно и отказываешься! А ведь на кону было 233 миллиона, Дэйв! Ты отказался! Это невероятно! Но ты хотел это сделать, не так ли?
Ты настолько веришь в то, что кроме бензина машина ни на чем не способна ездить, что даже когда на твоих глазах тебе это демонстрируют, ты считаешь это подлогом.
Твое правило не показывать своих эмоций и все время как бы с одолжением отвечать Сильвии, привело к... Впрочем, это не важно сейчас.
А знаешь, какое самое главное правило в твоей жизни? Ты поступаешь так, как должен, а не как хочешь! Ты никому не должен ничего, Дэйв. Расслабь свой мозг. Делай так, как подсказывает тебе твое сердце, а не разум. Прислушайся к себе, и ты поймешь, что действительно ты должен сделать, а что всего лишь правила в твоей голове.
Дэйв, твоя жизнь запрограммирована тобой. Тебе кажется, что с этим ничего нельзя поделать. Ты принял правила и тебе кажется, что их нельзя нарушить. Потому что ты их даже не замечаешь. Ты веришь в то, что яблоки никогда не будут падать вверх... Ты, правда, считаешь, что это самое незыблемое правило в жизни живого на Земле? Что человеку нельзя поднять машину, что нельзя пролететь 15 метров, что нельзя заставить деревянные ящики парить вверх?
А ведь я на твоих глазах это все проделал!
Я смог это сделать, Дэйв!
Я разрушил самые главные законы на Земле. Физические законы! И мир не перевернулся. Ничего ужасного не произошло!!!
И если ты сделаешь то же самое, ты сможешь нарушить тогда любые правила. Абсолютно любые! И в этом не будет катастрофы. Нарушь их, Дэйв! Стань тем, кто делает так, как он хочет, а не так, как гласят правила!
Я стоял на крыше, и мне казалось, что в тот миг во всей Вселенной не было никого, кроме меня и того, кого называли Колином Вудроу. Я стоял в оцепенении, не чувствуя ни ветра, ни холода, совершенно молча вслушиваясь в каждое слово, которое доносилось до меня с крыши противоположного дома.
В каждое слово.
И каждое слово словно что-то переворачивало внутри меня. Словно я всегда думал об этом, но только сейчас кто-то смог подобрать моим мыслям слова.
Так бывает, когда на ржавую монетку капают кислотой, и она начинает искриться новым золотым отливом.
Как же глубоко я старался зарыть собственные желания, следуя выставленным кем-то правилам жизни человеческого существа. Старался следовать общим законам, пытаясь придерживаться известных мне троп и бродов в лесах и реках человеческого бытия.
Законы, правила... Как же глубоко можно в них увязнуть...
Колин смотрел прямо мне в глаза.
- Я оставлю здесь сумочку Дженифер. Можешь быть уверен, все цело. Меня ее вещи не интересуют.
Он наклонился и положил сумку на край крыши.
- Но чтобы забрать ее, ты должен нарушить самое главное правило - правило гравитации, и перепрыгнуть на этот дом. Это просто. Запомни, Дэйв, все правила - всего лишь в твоей голове. Никто их не придумал. Их придумал ты сам. И ты сможешь их нарушить. Ты сможешь стать тем, кто делает так, как хочет. Сделай это. Я смог. И ты сможешь.
Колин поднял воротник куртки и в мгновение исчез в темноте.
Я ждал, что он появится спустя время, но его не было.
"Правила... Нарушить... В моей голове..."
Мой мозг отчаянно пытался понять все то, что говорил мистер Вудроу. Голова дико гудела, иногда переставая адекватно оценивать реальное положение вещей.
Я снова, слегка покачиваясь, подошел к краю и посмотрел вниз.
Боже. Я бы отдал многое за то, чтобы все это оказалось дурным сном. Но если это и был сон, то длинный и крайне реалистичный.
Сон под названием жизнь.
Я отошел на пять-шесть метров для разбега - больше места, увы, не было - и посмотрел на соседний дом, где на краю едва блестела металлическими заклепками сумка Дженифер.
"Правила, правила, правила... Ну что ж... Пришло время проверить это", - подумал я, разбежался и, что было силы оттолкнулся от лежавшей большой пластины перед краем крыши, закрывавшей, кажется, какое-то внушительное отверстие - в этом же месте толкался и Колин.
Сердце на мгновение остановилось у меня в груди.
Дальше все происходило очень медленно.
Что-то как будто вытолкнуло меня, я принялся набирать высоту. На середине пути я посмотрел вниз - там бегали собаки, разрывая небольшую мусорную кучу. Потом я посмотрел вперед - часть этого здания освещалась очень слабо, на пару метров, не больше.
Я постарался наметить себе место приземления, все еще не веря, что это вообще возможно.
А еще через мгновение я рухнул в темноту крыши, в нескольких метрах за краем вглубь и кубарем покатился по бетону.
Пролежав в таком состоянии несколько минут, я, наконец, понял, что это мне все-таки удалось.
Удалось нарушить самые главные законы на Земле.
Физические законы.


Глава 6.

Я лежал в постели и смотрел в потолок. Белый. С трещинами в штукатурке. Едва заметная паутина в уголках. Календарь позапрошлого года на стене. Высоко. Никак не мог найти время, чтобы убрать его. Тишина. Только радио в соседней квартире. Стеклянный столик рядом с кроватью. Под рукой. Недопитая бутылка коньяка. Пустой стакан. Смятая красная рубашка. Там же - часы. Я не знал, который именно сейчас час, но по ровному серому свету из пыльного окна можно было понять, что уже около девяти, не меньше.
Понедельник. Прошло больше суток с тех событий в доме Уайбергов. Я лежал и вспоминал их снова и снова.
Вспоминал слова Колина Вудроу. Вспоминал, как я решился сделать то, что хотел. Как я, наверное, впервые в жизни поступил подобным образом. Вспоминал, как спустившись с крыши и решив проверить, не было ли это все случайностью, поднял тот кусок лестничного пролета, который Колин сбросил с дома, и зашвырнул его обратно. Он как-то странно, как будто удерживаемый огромным краном, медленно и словно с неохотой поднялся обратно на высоту третьего этажа. Я плохо помнил детали. Все крутилось только вокруг самых ярких событий, в которые разум отказывался верить, но факты твердили обратное.
Вспоминал, как ко мне бросилась Дженифер, окруженная подоспевшей полицией, когда я показался с ее сумкой в руках, как она кричала мне, что переживала за меня. Вспоминал, как давал показания. Как отлеживался после всего этого целый день дома. Мне было нужно время. Чтобы понять, что произошло и что мне предстоит теперь поменять. Потому что теперь ясно понимал, что я действительно окружил себя правилами, которые сам и придумал. С этим было нужно что-то делать. Но что?
Зазвонил телефон. Это был мой отец. Он напоминал про покрышки.
Сейчас мне этот разговор не казался таким необходимым, как раньше. И мне вовсе сейчас не хотелось бросать все и везти эту несчастную резину. Может быть, и учтивость к родителям – это тоже правило? Может быть, всему виной был еще не выветрившийся коньяк. В такие моменты тебя словно подменяют, и ты начинаешь вести себя как-то по-другому. Не так, как раньше.
- Слушай, а давай ты сам за ними приедешь, - ответил я на вопрос отца.
Он на мгновение замолчал.
- Сын, я прошу тебя помочь мне. И мне казалось, для тебя это не составит большого труда...
- Это уже в прошлом, отец. У тебя своя жизнь. Ты оставил мать, уехал черт знает куда, теперь просишь меня помочь тебе? С чего это вдруг?
Отец попытался сделать серьезный голос. Я позволил про себя улыбнуться - сейчас это выглядело просто смешно.
- Сын, я еще пока твой отец, и прошу тебя о маленькой просьбе. Я и так сделал много для тебя. К тому же не понимаю, причем тут твоя мать?
Я выпрямился и посмотрел в окно. За окном снова шел снег.
- Знаешь, отец, мне кажется, я долго терпел твое поведение. Принеси то, подай это, улыбайся мистеру Кертису, отвези нас с ним на озеро. Давай ты сам теперь будешь это делать. Приезжай ко мне, бери ключи от гаража, и отвози их сам!
- Сын, что с тобой? Ты в порядке? Может быть, у тебя что-то случилось?
- Какая тебе разница? В общем, приезжай, если они тебе нужны. Все, пока.
Я положил трубку.
Мной овладело странное ощущение. Легкость, которую ощущаешь, когда тебе в тире удается попасть в солдатика. Ощущение, которое приятно и которое боишься одновременно.
Не устроив свою новую жизнь, я не мог отказаться от всего в один миг. Работа, какая бы она ни была, пока требовала моего присутствия. Надолго ли? Я не знал ответ на этот вопрос.
Я выпил кофе и пошагал в ванную комнату.
Часто бывает, что смысл слов, сказанных кем-то, мы начинаем понимать через время. Наверное, потому, что слишком заняты рутиной. Такой как этот крем от бритья на полке под зеркалом. Или зубная щетка, которую давно пора поменять. Или ванна с облезшей от средств для мытья эмалью. Или кран, поменять который у нас нет времени. Точнее, мы делаем все, чтобы его не было.
Я подумал о том, что сказал мне Колин Вудроу. В который раз. Странно все-таки. Получается, что я все время сдерживал себя, убеждал в необходимости, игнорировал очевидные вещи. Может быть, это самозащита? Может быть, это всего лишь страх? Но чего я боюсь? Неужели я боюсь отказать отцу, если он это заслуживает? Или опоздать на работу? Или сыграть в лотерею? Или уехать на несколько лет отсюда? Если все оказывается так просто, почему я не могу сделать по-другому? Если мы можем кроить мир под себя в физическом смысле, почему мы не можем кроить его в смысле социальном? Почему мы должны прогибаться под кого-то? Исполнять чужие приказы, указания, распоряжения? Ведь это так очевидно... Что и кто нам сделает, если мы можем все? Боже... Как много вопросов...
Не став бриться, я умылся. Против обыкновения вместо своего делового костюма, которому пока было далеко до итальянских доспехов Роберта, надев джинсы и свитер, вышел из квартиры, закрыв дверь на ключ.
Навстречу по лестнице мне поднималась миссис Олбридж.
Ей было около пятидесяти. Она носила очки в большой оправе и все время одевала черное, как будто каждый день ждала, что кто-нибудь обязательно умрет. Я давно желал ей того же.
Как обычно она картинно улыбнулась.
- Дэйв, привет, дорогой! Как у тебя дела? Все ли в порядке? Выглядишь ты не очень.
На этот раз здороваться и интересоваться ее самочувствием желания у меня не было.
- А вам какое дело?
Миссис Олбридж, слегка опешив, перешла к сути разговора.
- Дэйв, напоминаю, что в следующую среду ты должен будешь заплатить за очередной месяц.
Она была на редкость щепетильна в вопросах оплаты. И все время до этого я делал вид, что понимал ее, говорил «Разумеется, миссис Олбридж! Спасибо, что напоминаете!» и улыбался. Да. Конечно, она ждала установленного срока, хотя всегда рассчитывала получить оплату раньше. Но я видел, как тяжело ей давалось это ожидание.
Я подошел к ней вплотную.
- Дорогая миссис Олбридж! Давайте с вами договоримся раз и навсегда, что, во-первых, вы перестаете напоминать мне за полторы недели до срока, когда и сколько мне платить, и, во-вторых, в мое отсутствие вы больше не заходите в мою квартиру даже носочком одной ноги. А если вы все-таки нарушите этот уговор, то мне будет сложно в следующий раз себя сдержать. И один только бог знает, что я тогда могу сделать с вами и вашей квартирой. Я понятно выражаюсь?
Открыв рот, она смотрела на меня.
- Да как вы смеете! Да я на вас в суд подам! Вы! Вы просто хам! Я сейчас вам...
Миссис Олбридж неожиданно замахнулась, чтобы ударить меня по лицу. И совершенно зря. Я перехватил ее руку и с силой оттолкнул от себя. Совершенно инстинктивно.
Она кубарем покатилась вниз по деревянной лестнице. Рухнув внизу, она тут же попыталась подняться. Такие люди так просто из жизни не уходят, я знал.
Вам кажется это дико? А как бы вы поступили на моем месте, если бы оказались в такой же ситуации?
- Ах ты... Я до тебя доберусь... Я позову мужа! Я вызову полицию... Они на тебя живо управу найдут! - кричала она сквозь болезненные стоны.
Я подошел к ней и, обняв за плечи, сказал:
- А если вы еще раз назовете меня "дорогой", спущу по лестнице вместе с вашим мужем. Понятно?
Она посмотрела на меня дикими глазами и что-то хотела сказать, но промолчала, скорчив гримасу боли.
Я поправил пальто и вышел на улицу.

Когда я входил в офис, Роберт звонил в восьмой раз. И каждый раз мой мобильник фиксировал непринятый вызов - мне не хотелось отвечать. В любом случае, это ничего бы не изменило. Я все равно уже ехал на работу, и ускорить свое движение не мог. Не хотел, точнее.
Секретарь недоуменно и со страхом в глазах, молча, наблюдала за тем, как я, не раздеваясь, шел в конференц-зал.
Я широко улыбнулся ей, отпил из ее чашки свежий кофе, поцеловал в лоб и вошел на отчет.
В зале собралось около двадцати человек. Если честно, я не совсем помнил, о чем именно предстояла беседа. Но это было уже не важно.
Мертвую тишину, воцарившуюся на целую минуту, пока я искал свободный стул и протискивался к нему, на ходу снимая пальто, нарушил Кертис, замерший вместе со всеми у флип-чарта. Кажется, он не очень был рад моему появлению. Так странно - когда ты не появляешься, плохо, когда ты пришел - опять не хорошо.
Саймон покачал головой, уткнувшись в свой ежедневник.
- А вот пример того, как делать не нужно! - громогласно провозгласил Роберт, театрально обращаясь к аудитории. - Потому что поводов для расслабления ни у кого из здесь присутствующих нет! И еще никому в этой комнате не было позволено вот так, опоздав на час и не отвечая на звонки своего руководителя, заявляться без извинения на отчет, черт побери!
Я повернулся к сидевшим рядом коллегам.
- Простите, у вас лишней ручки нет? Я свою на рабочем месте оставил. Что, точно ни у кого? Эх, жаль.
- И даже когда я это говорю, вместо того, чтобы поджать свою задницу и слушать меня, некоторые из вас умудряются разговаривать! - уже кричал мистер Кертис.
Я все еще отходил от вчерашнего алкоголя и событий минувших дней, поэтому особо не придавал значения источнику звуковых колебаний в этой комнате.
- Простите, мистер Кертис, у вас нет ручки? - спросил я.
Роберт побагровел. Все вжали головы в плечи. Попадать под горячую руку не хотелось никому.
- Дэйв! Заткни свой рот и слушай меня! И не вздумай меня перебивать!! Если ты еще раз откроешь, когда тебя не спрашивают...
- Мистер Кертис! - возразил я. - Давайте лучше продолжим. Что у нас там дальше?
Роберт повернул в мою сторону свой зенитно-ракетный комплекс и принялся расстреливать меня в упор, чеканя слова, словно мечи на последнюю битву человечества.
- А дальше будет то, что ты сейчас встанешь, Дэйв, и пойдешь заниматься своими делами! А за твое замечательное поведение я спишу с тебя ползарплаты и поставлю под сомнение всю твою дальнейшую карьеру в этой компании! И так будет с каждым, кто посмеет...
- Мистер Кертис! - снова перебил я. - А вам не кажется, что нужно быть немного человечнее, что ли? Вы начинаете орать в понедельник с утра! Чего вы добиваетесь от своих подчиненных?
- Нет, Дэйв! Не кажется! Ты жалкий философ! И тебе в таком случае нужно лежать дома на диване, а не работать! У нас не институт благородных девиц! Мы занимаемся делом и хотим в этом преуспеть, и научиться элементарным вещам! Повысить свой статус, научиться решать задачи, вести проекты. Расти профессионально, личностно и зарабатывать деньги в перспективной компании!
- Неужели вы думаете, мистер Кертис, что все здесь присутствующие разделяют ваше мнение? А? Давайте спросим!
Я окинул взглядом бледные лица присутствующих и понял, что опрос оказался не лучшей идеей.
- Да они ж вас боятся! Лишь бы вы на них не орали! Вы посмотрите сами-то на них! Вы верите в свою работу, как в бога! И пытаетесь обратить в свою веру других! Дак я вам скажу, что мы, в общем-то, давно в свободной стране живем!
- Слушай ты, салага! - Роберт шел на крайние меры. - Ты сейчас же убираешься из этого кабинета, или я тебя увольняю.
- Ну, мистер Кертис, зря вы перешли на личности. Давайте тогда это сделаю и я. А остальные пусть послушают. Мне кажется, им будет интересно. Вы всю жизнь тянули меня в свой мир, при этом не потрудились понять меня. Вам казалось, что всем, чем вы дорожите, должен дорожить и я. Стабильность, надежность, перспективная компания, перспективная должность. Ничего не забыл? И вам кажется, что все вокруг должны рассуждать так же. Слезьте с вашей башни, Роберт! Посмотрите на мир глазами окружающих! Мир многообразен! Я искал в вас поддержку, хотел поделиться своими сомнениями, мыслями, а в итоге получал от вас сухой набор аргументов с пропиской из вашего замка! Вы были тем человеком, чье мнение я уважал, и каждый раз, когда это было нужно, звонил вам, а вы отвечали как по учебнику. Твердая земля, разумные проекты, стабильность. При этом вам то, чем вы занимаетесь, действительно, интересно, но вы забываете про это и все поворачиваете так, будто дело только в том, чтобы стабильно идти по жизни, повышаясь в должности, зарплате и прочем. На работе о своем не разговаривать, отчет по понедельникам в 9, на работу в 9, с работы тоже не раньше девяти. Боже, Роберт, это тюрьма, а не работа!
Мне говорилось легко и свободно. Хотя на самом деле мне было обидно. Обидно за себя и одновременно жаль самого Роберта. Жаль, что он не видел ничего, кроме своей пресловутой стабильности, временами переходившей в избыточную приземленность. Жаль, что у него не было рядом человека, который бы смог его поддержать. Хотя, может быть, он был ему и не нужен.
Роберт не мог успокоиться.
- Ты уволен, Дэйв! - кричал он. - И не смей просить своего отца, чтобы он умолял меня вернуть тебя в нашу компанию!
Я засмеялся ему в лицо.
- Моего отца? Просить? Умолять вас? О, нет, увольте! Вы вместе с ним загнали меня в правила своей жизни! Своей! Но не моей собственной!
Присутствующие не знали, как реагировать на наш диалог. Кто-то хотел, чтобы все это поскорее закончилось. Кому-то хотелось продолжения, чтобы вечером было о чем рассказать друзьям. Кто-то уже принялся здесь же обсуждать позиции сторон. А мне было уже, наверное, все равно. Теперь я мог нарушать любые правила. Хотя, конечно, внутри себя неоднократно спрашивая, правильно ли я поступаю, и чем это может все закончиться. Глупые вопросы, я понимаю.
В дверь постучали. Не получив ответа, в зал, ступая на носочки, вошла Ванесса. Она держала в руках папки с документами. Но, увидев рассвирипевшее выражение лица Роберта, тихонько пискнув, поспешно ретировалась.
- Вон отсюда! - орал мне Кертис. - Я заблокирую твой корпоративный телефон! Я заблокирую твои зарплатные карты! Ты не знаешь, во что ввязался, Дэйв! У тебя не получится сломать правила!
С облегчением я вышел из зала вслед за мисс Пэйдж. Все, кто были в этот момент в офисе, пристально смотрели на меня. С сочувствием, ужасом, удивлением и интересом одновременно. "До чего же все-таки все банально!" - подумал я, глядя на них.
- Что уставились? - сказал я. - А ну живо работать! Ванесса, подожди, прошу!
Навстречу мне выскочил Гейл.
- Старик, что ты там устроил? С чего все это? У тебя все в порядке?
- О, да, Гейл. Теперь у меня точно все в порядке!
Оттолкнув его, я двинулся вслед за Ванессой.
Она остановилась, прижав к себе папки с документами.
- Дэйв, что с Робертом? Это из-за тебя? Скажи?
Она смотрела на меня растерянным взглядом. Ее рот был чуть приоткрыт, нижняя губа едва блестела восхитительной помадой в свете офисных ламп.
Я прижался к ней всем телом, поцеловав в губы. Моя рука обняла ее за талию, скользнув вниз. Вторая рука легла на ее прекрасные длинные волосы. Я почувствовал ее запах. Тонкий. Женственный. Сладкий. Манящий. Она чуть вскрикнула, но спустя мгновение перестала сопротивляться и подалась мне навстречу. Губы ответили взаимностью. Сердце учащенно билось в ее груди.
- Передавай привет своему избраннику, дорогая! - прошептал я.
Я застегнул пальто, попросил отойти в сторону словно окаменевших сослуживцев и скрылся в лифте.


Глава 7.

Город встретил меня морозной прохладой и солнечным светом сквозь наметавшийся с крыш снег. Гигантской гусеницей ползшие по улице машины пытались обогнать пешеходов. Час пик явно не был им на руку.
Я глубоко вдохнул.
У человека есть одна интересная особенность. О том, что сделано так, как он хотел, он не думает. Но переживает много о том, что было сделано с сомнением.
Я думал о том, что только что сделал. С одной стороны, я хвалил себя за то, что сказал и как поступил. Это был безусловный прогресс. Но с другой - пытался построить возможную дорогу обратно. Заново построить только что разрушенный мост.
Мне нужно было убедиться, что я действительно могу все. Что могу летать, могу плавить металл, могу подставляться под пули, могу падать с крыш без каких-либо последствий. Черт подери, мне нужно было сделать хоть что-нибудь, но просто так силой мысли заставить себя взлететь у меня не выходило. И я никак не мог понять, как найти выход из этой ситуации. Мне был нужен Колин Вудроу.
И было еще одно, что не давало мне покоя.
За всеми событиями последних нескольких дней я совсем упустил из виду один важный вопрос. А собственно, почему мистер Вудроу выбрал именно меня? И что за странная связь между ним и Сильвией?
Все, что я мог сейчас делать, это просто ждать встречи с ним, впрочем, немного жалея о том, что я не набрался смелости спросить у него это там, на крыше.

Моя машина стояла выше по улице, за магазином детских игрушек на углу с Тринадцатой авеню. Стоянка возле магазина была единственной свободной, в то время как я парковался.
Снег с тротуаров убирали достаточно быстро. Я шел, крутя головой и рассматривая окружавшие меня строения. Позволить себе отвлечься было хорошим лекарством от водоворота умственных терзаний.
Здание Сити Скай Билдинг стояло в окружении таких же высоких и стройных офисных строений. Этот район активно развивался в последнее время. Малоэтажные постройки сорокалетней давности уступали место рослым и величественным собратьям. Стройки разворачивались повсюду.
Кто-то окликнул меня сзади, похлопав по плечу.
- Эй, приятель, смотри не запнись!
Молодой человек примерно моего роста, в таком же сером пальто и коричневой кофте с высоким воротом, как у меня, поравнялся со мной, показывая на мои ноги.
- Простите, сэр? - не понял я.
- Да у вас кроссовок развязался! - улыбнулся он. Такие же светлые волосы, такие же скулы. Бывают же в жизни похожие люди, подумал я и посмотрел на развязанный шнурок.
- А, - улыбнулся я в ответ. - Спасибо!
- Да не за что! - ответил незнакомец и пошагал дальше.
Отойдя к углу дома, чтобы не мешать прохожим, я сел приводить в порядок свои шнурки.
В нескольких метрах впереди меня из-за угла маленькая девочка лет, наверное, шести, буквально выскочила  моему незнакомцу наперерез и принялась что-то рассказывать, тыкая пальчиками в сторону стройки, вход на которую располагался метрах в тридцати от дороги вглубь квартала. По обрывкам фраз, долетавшим до меня сквозь уличный шум, я понял, что речь идет о какой-то кошке. Наверное, она забралась в строящийся дом, и девочка просила о помощи, чтобы вызволить ее оттуда.
Мужчина стоял какое-то время в нерешительности, оглядываясь на стройку и что-то спрашивая у девочки в ответ, пока, наконец, не двинулся, увлекаемый ею, по направлению к строящемуся зданию.
Я с интересом следил за этой сценой, пока завязывал шнурок.
После чего выпрямился и продолжил движение по улице к стоянке. Зайдя за угол, я опешил, увидев парковавшийся рядом с моей машиной желтый с черными полосами шевроле корвет.
Я тут же отступил на пару шагов назад, чтобы не выдать свое присутствие.
Из корвета вышел человек в синей куртке и направился, обходя здание с другой от моей стороны, к стройке, на которую минуту назад ушли тот мужчина с девочкой.
Сомнения не было. Это был Колин.
Сердце учащенно забилось у меня в груди.
Прячась за автомобилями, телефонными будками и прохожими, я шел, стараясь не отставать за мистером Вудроу.
Мы свернули в темный, крытый деревянными щитами проход, ведущий на стройплощадку в основании здания. Строителям удалось возвести уже этажей двадцать. Пока это были всего лишь балки и бетонные перекрытия.
Здание проектировалось таким образом, что в центральной его части было нечто вроде полости вглубь фасада, так что образовывался своего рода колодец из овальной формы выемок в перекрытиях дома. Первый этаж был закрыт от солнечных лучей многочисленными строительными конструкциями, щитами, техникой и еще бог весть чем. В результате все, что мог видеть человек сверху, глядя вниз, скажем, с края этого "колодца", это темное неосвещаемое пятно вместо первого этажа.
Однако внизу, в темноте, явно что-то происходило. Там работали какие-то люди, которых я поначалу принял за строителей.
Колин подошел почти вплотную к пройме, о которой я говорил, и остановился, достав рацию. Говорил он настолько тихо, что я не мог разобрать ни слова. Но судя по всему, он переговаривался с теми, кого я принял за строителей.
У меня была не лучшая, но все же неплохая позиция для наблюдения. Оставшись чуть сзади, я видел, как рабочие волокли что-то большое, но легкое и объемное в основание колодца, и видел, как на уровне шестого примерно этажа появились тот самый мужчина и девочка.
Строители работали, молча, словно стараясь не выдать свое присутствие.
Там, где показалась девочка, проем выемки в перекрытии был перекрыт длинными досками, очевидно, для того, чтобы ускорять движение тех, кто здесь работал, сокращая время на неудобный обход дыры.
Рабочие перестали двигаться. Воцарилась тишина.
Я был абсолютно уверен, что тот мужчина сверху просто не видит ни строителей, ни того, что они положили в основание этого колодца.
Я услышал мяуканье. На пересечении досок, видимо, сидела та самая кошка, о которой говорила девочка. Она показала на нее еще раз рукой. Мужчина обернулся и не найдя никого, принялся аккуратно двигаться в центр деревянной конструкции.
Доски заскрипели под его тяжестью. Я затаил дыхание. Падение с такой высоты обернулось бы неминуемой гибелью.
Я почувствовал, как мои ладони покрылись холодным потом.
Мужчина дошел до центра, взял кошку в руки и, разумно, отбросил ее сразу же на бетонное перекрытие подальше от опасной проймы. Кошку тут же подхватила девочка и скрылась, даже не поблагодарив мужчину за спасение своего любимца.
В этот момент доски под незнакомцем с треском разлетелись в разные стороны, словно подпиленные, и мужчина полетел с криком вниз.
Я застонал от страха. Сердце остановилось.
Мужчина бессознательным мешком рухнул вниз на ту объемную, судя по всему, воздушную конструкцию, которую так старательно расстилали рабочие. После чего к мужчине бросилось несколько человек. Теперь они позволили себе говорить громко, так, что я мог слышать их голоса.
- ...быстро убираем маты...
- ...как мы и думали, пока он без сознания... он в шоке...
- ...кладем его не бетон... скорее! убирайте маты! он ничего не должен заподозрить...
- ...быстрее, быстрее! Колин! Мы уходим!
- ...стойте! Черт возьми, это не он!
- ...Как же не он?! Не может быть!
- Черт возьми, мы взяли не того парня! Это девчонка! Она обозналась!
- Бог мой! Что будем делать?
- Я позвоню профессору. Нужно предупредить. Я не уверен, что это бедолага все воспримет адекватно после такого...
- Вы думаете, он может подумать, что...
- Он может подумать все, что угодно! Черт! Мало ли кем он себя возомнит после этого!
- Сэр, он приходит в себя!
- Алло, профессор? Арнольд? Да, это Колин. К сожалению, на этот раз мы провернули это не с тем парнем... Что?.. Да, жив. Приходит в себя... Да, уже все убрали... Хорошо, уезжаем... Где кто? Мистер Адамс?.. Понятия не имею. Мы упустили его. Не знаю, будем встречать дома... Мы переходим к следующему событию... Да, там почти все готово уже... Нет, сэр, не промахнемся на этот раз. После этого он точно поверит в то, что он может все... Да, как вы и говорили. Уже начал делать так, как хочет. Наблюдал сегодня за ним на собрании с утра. Пока в норме, но, возможно, он начал слишком активно, и я опасаюсь, как бы он не наломал дров... Что? А, да. Думаю, поправимо. Ваша теория работает... Я надеюсь, теперь он обратится к своим отношениям с ней, ведь теперь его ничего не должно держать... Да, хорошо... До связи!
Колин положил трубку. Я смотрел туда, где он стоял не моргая. Настолько то, что я только что видел и слышал, было безумно, странно и непонятно. Опасаясь понять истинный смысл, я просто отказывался верить. Сердце выпрыгивало из груди.
Колин повернулся и посмотрел в мою сторону. Я знал, что света там, где я прятался, было явно недостаточно, чтобы меня кто-нибудь мог разглядеть.
Я смотрел на него, не в силах пошевелиться.
Какой-то древний, почти первобытный страх сковал мое тело.
Колин несколько секунд пристально смотрел на меня, потом повернулся и еще раз дал команду отбой.
- Сворачиваем все, парни. Оставьте его. Едем.
После чего направился обратно. Подождав, пока он пройдет мимо меня и скроется в конце тоннеля, я бросился бежать с территории стройки. Срезав путь к своей машине, я вскочил в нее раньше, чем Колин успел выйти на Тринадцатую авеню, и вжал в пол педаль газа. Разбрызгивая растопленный солнцем снег, мой форд резво рванул с места. Прохожие бросились врассыпную, загудели клаксоны недовольных водителей - маневрировать в пробках в час пик было небезобидным занятием.
Чтобы хоть как-то двигаться, мне пришлось выехать на встречную полосу - в сторону центра было гораздо свободнее.
"О, да! - думал я. - Вот теперь я могу сделать это! Теперь я буду делать так, как захочу!"
Я полез в карман за телефоном. Мне нужно было попросить Гейла присмотреть за моей квартирой, пока я не вернусь. Женский голос в трубке сообщил мне, что вызов блокирован и мне следует обратиться к поставщику услуг.
"Быстро же они работают" - подумал я, вспоминая угрозы мистера Кертиса. - "Они начинают сопротивляться. Ну что ж. Посмотрим еще, кто кого".
Сзади взвыли сирены патрульной машины.
Черт подери, как вы некстати!
Я резко ушел влево на небольшую улицу, идущую вдоль продовольственных складов. Здесь было настолько узко, что мне приходилось сбивать мусорные баки, расставленные по ее обочинам, чтобы не въехать в стены домов. Патруль следовал за мной, чуть поотстав.
Я знал этот район, как свои пять пальцев, поэтому легко находил нужные повороты, не сбавляя скорости. Моей главной задачей сейчас было оторваться от преследования. Попасть в руки полиции означало проиграть все.
Тяжелая, длинная машина патрульных неохотно вписывалась в нужные повороты.
Я совершенно не реагировал на призывы остановиться. Патруль отставал все больше и больше.
Квартал заканчивался въездом в тоннель и выездом на Южное шоссе. Как раз то, что мне и было нужно. Я ловко нырнул в очередной поворот, так что полицейские не успели это заметить. Проезжая по ничем не освещаемому тоннелю, я слышал, как они проехали дальше, потеряв меня из виду.
С этой задачей я справился на отлично. Оставалось рассчитывать на то, что они не запомнили мой номер или не успели оповестить патрули на шоссе.

Я держал курс на Южный Университет. Лишь два человека могли пролить свет, на мой взгляд, на то, что со мной происходило. Спрашивать о чем-то Колина Вудроу у меня не было желания. Точнее, смелости. Я не знаю, почему, но я боялся его. Как боятся дети старого одноглазого ночного сторожа в детском саду. Мне был нужен профессор Шульц. Вряд ли он знал, что я мог найти его, и поэтому казался мне слабее. А мне крайне была нужна информация. Я хотел и боялся одновременно услышать правду, о которой догадывался, и которую всячески отвергал.
До Южного Университета было около ста миль. Так что я рассчитывал оказаться в гостях у известного мне философа еще до наступления темноты.
Посмотрев на стрелку уровня топлива, я решил заправиться.
Одна из придорожных заправок пустовала.
В салоне сидел, опустив белую шляпу на глаза, мужчина, чем-то напомнивший мне Пита из автосервиса. При воспоминании о Пите меня передернуло.
Сделав мне одолжение, он поднял шляпу в ответ на мое "Здравствуйте". В углах его ухмылки (другими словами назвать движение его губ было нельзя) я прочитал едва заметное "Привет".
Я протянул кредитку и попросил заправить 10 галлонов. Я старался по-прежнему быть вежливым. По привычке, наверное.
Мужчина ответил, что карта заблокирована, и передал мне ее обратно.
"Боже, и тут уже успели... А ведь все из-за какой-то мелочи!".
Но меня вывело из себя даже не это. А то, как он это делал. С каким сарказмом и надменностью. Никогда не любил подобное поведение.
На этот раз я не выдержал.
Опершись на стол и глядя прямо ему в глаза, я процедил сквозь зубы:
- Слушай, ты, белоголовый. На твою вонючую заправку и так заезжает два человека в год, дак потрудись хотя бы улыбнуться по-человечески. Или ты от одиночества забыл, как люди разговаривают?
Глаза мужчины округлились. Он попытался привстать из-за стола, за которым сидел. Я тут же осадил его.
- Не трудись, умница моя. Ножки свои ненаглядные стопчешь еще.
Я бросил на стол пару купюр и направился к выходу.
- Да тебе лечиться надо! Параноик несчастный! Я поступаю так, как хочу! Понял! И плевать я на тебя хотел!
Слишком много агрессии стало вокруг, подумал я. Слишком много свободы.
Я хлопнул дверью.

Южный Университет был одним из старейших учебных заведений штата. Его история насчитывала не один десяток лет. Здесь учились и, что важнее, преподавали многие классики современности, будь то научные деятели в области философии, психологии, культурологии, социологии или просто видные политики, писатели и искусствоведы. В ЮУ отлично преподавали многие дисциплины, но профильными считались гуманитарные. Попасть в стены Южного Университета мечтал почти каждый выпускник колледжа.
Это был очень престижный институт. Здесь учились дети сенаторов, мэров, банкиров и владельцев крупных капиталов. Собственно, мистер Уайберг не стал исключением, отдав сюда сначала Мэган, потом Дженифер, а потом и Мэтью. Я с радостью бы согласился учиться здесь, но, увы, мои родители не были столь богаты.
На территории университета был развернут огромный парк. Он был обнесен высоким забором с кованными металлическими решетками между каменными колоннами.
В это время было не так людно. Рождественские каникулы разогнали по домам основную часть студентов и преподавателей. Остались только избранные. Профессор Шульц, по словам Мэтью, должен был быть как раз одним из них.
Я подъехал к воротам и заглушил мотор. Было уже довольно темно - дорога отняла больше времени, чем я предполагал.
Главный корпус, как гласила карта строений университета на входной группе, стоял метрах в двухстах по аллее вглубь парка от того места, где я остановился.
На рождество сокращали и штат охраны, поэтому пройти к нужному корпусу без лишних вопросов проблемы не составило.
За высокими массивными дверями открывался просторный с высоким сводом холл, освещаемый бесчисленным множеством маленьких лампочек, выполненных в виде свечей, что создавало уникальную для институтов атмосферу некоего таинственного храма. Знакомый чуть сыроватый и прохладный запах книг обращал меня в памяти к тем временам, когда меня волновали только конспекты, лабораторные и девушки из соседнего общежития.
Широкая лестница вела на первый этаж и расходилась оттуда по аудиториям, кабинетам и книжным хранилищам. Я без труда отыскал проход на третий этаж и уже спустя несколько минут стоял перед кабинетом под номером 315 с надписью "Доктор Арнольд Шульц".
Я огляделся по сторонам. Рядом никого не было. Вообще в самом университете было очень пусто. Только изредка эхом доносились чьи-то голоса. Аккуратно толкнув дверь, я вошел.
Комната была просторной, но сплошь заставленной стеллажами с книгами. Стеллажи тянулись от пола до самого потолка. Между ними было не больше полуметра.
В комнате было темно. Верхний свет не горел. Мне не сразу удалось за книгами разглядеть справа в глубине кабинета письменный стол с зажженной на нем настольной лампой. И только после этого увидев широкую, но коренастую фигуру человека за ним, я невольно вздрогнул. Он что-то писал, уткнувшись в тетрадь, и точно не слышал, как я вошел. Это было мне на руку. Его залысина блестела отраженным светом сквозь остатки седых волос. За ушами торчали дужки очков. Я подошел чуть ближе. Глаза привыкли к темноте, и теперь я мог различить детали. Перед профессором на столе лежали книги по психологии. На полке стояли его собственные - их названия прочитать я уже не мог, хотя имя автора сразу бросалось в глаза.
Слева от него горел экран монитора, перешедший в "спящий режим". Где-то в комнате громко тикали настенные часы. Было слышно, как шелестит ручка в руках у доктора Шульца. Кажется, он заполнял какую-то студенческую ведомость. На соседнем столе стояло радио. Оно работало в половину громкости.
Я щелкнул затвором замка, заперев его изнутри, и отойдя за стеллажи так, чтобы видеть профессора, заговорил:
- Арнольд Шульц, не так ли?
Профессор чуть заметно подпрыгнул от удивления на месте и принялся вращать головой.
- Кто здесь? Включите, пожалуйста, свет!
- Это ни к чему пока. Вы не ответили на мой вопрос.
Доктор говорил, ориентируясь на звук моего голоса.
- Да, это я. Чем могу помочь? Вы на пересдачу? Она уже окончена. Прошу приходить завтра. Завтра последний день!
- Нет, профессор. У меня к вам другой разговор. Скажите, знаете ли вы мистера Вудроу?
Было видно, как на голове у мистера Шульца выступили капельки пота.
- Э-э, сэр... Если вы по поводу пересдачи, то прошу...
- Доктор, я еще раз повторю вопрос. Вы знаете мистера Вудроу? Вы вели курс философии у него в университете несколько лет назад.
Застигнутый врасплох, доктор отвечал, запинаясь.
- М-м, вы знаете, всех и не упомнишь. - Его голос едва заметно дрожал. - Простите, вы бы не могли выйти из-за стеллажей, к сожалению, я вас плохо вижу...
- А я вам напомню, доктор. Вы разговаривали с ним сегодня. Днем. По телефону. Насчет случая на стройке.
- П-простите, я не п-понимаю, о чем вы, - пытался парировать профессор.
- А мне кажется понимаете. Вы обсуждали некоего Дэйва Адамса. И я хочу знать, в связи с чем.
- С-сэр, вам из-звестно, что уже поздно и что это неподходящее время для бесед...
- Мистер Шульц, я прошу дать ответ.
- С-сэр, я м-могу вызвать охрану, если вы не перестанете... Я в-вас не вижу даже. Кто вы? Мы с вами не в-встречались раньше?
Я вышел из-за стеллажей.
- Полагаю нет, профессор. Но вы много обо мне говорили с Колином Вудроу. Меня зовут Дэйв. Дэйв Адамс. Я тот, о ком вы с ним говорили.
Арнольд вжался в кресло.
- Боже... Дэйв?.. Как вы меня нашли? Это невозможно?.. Не-е-ет... Как вы узнали?
- Это уже не имеет значения. Что это?
Я заметил на столе тонкую тетрадь со схемами каких-то механизмов и комментариями под ними - блоки, лебедки, металлические конструкции.
Арнольд поспешно захлопнул тетрадь, ловко сунув ее в верхний ящик стола.
- Это... это тоже не имеет значения...
Я скомкал ведомость, резким движением отбросив ее на пол. Доктор тихонько взвизгнул.
- Перестаньте нести чушь, профессор! Вы играете с огнем!
В дверь постучали. Потом нерешительно потянули за ручку. Дверь не поддалась.
- Профессор Шульц? - спросил женский голос. - Вы здесь? Мне сказали, что вы здесь! Вы идете к нам на чай? Мы вас ждем! Профессор Стивенс и Маргарет уже собрались!
Женщина еще раз подергала ручку двери, но не получив ответа, ушла.
- Что вы намерены делать, Дэйв? - глядя на меня испуганными глазами из-под очков, спросил Арнольд.
- Узнать правду. Я жду.
- Мне... нечего...
- Говорите!! - заорал я на него. - Что вы знаете??
Профессор еще глубже вжался в кресло.
- Я старый человек, сжальтесь, сэр! Не нужно... так... Я скажу. Хорошо. Я в-все скажу!
- Я вас слушаю, - холодно ответил я.
Доктор немного отдышался.
- Понимаете... Работая много лет в области психологии, я... мне удалось разработать одну теорию. В общем-то, стандартные вещи, но, так сказать, в новом свете. И до меня это было известно, но... Но я собрал кое-какие идеи в одно целое, поизучал факты. Собственно, я не был уверен до конца в ее верности, и мне... мне потребовалась помощь тех, кто всегда с удовольствием идет на эксперименты. Конечно, это были студенты. Я же все еще преподаю, вы же знаете, наверное... А студенты... У них мышление не зажато. С ними интересно. Да, и у них есть, конечно, чему учиться. Но это так, к слову. Так вот. Я решил ввести изложение своей теории в один из своих курсов. Собственно, никого из ректората я в известность не ставил, и, вас умоляю, Дэйв! Никому ни слова! Меня могут... В общем, давайте лучше не будем об этом думать...
- И вы изложили ее группе, в которой учились Вудроу и Сэйнтс?
- Да. Им тоже. В общем-то, особого ажиотажа это не создало. По крайней мере, тогда. Раньше я думал, что это станет революцией в науке... Но постепенно мой интерес к своей теории начал угасать...
- И тут появился Колин, верно?
- Вы знаете, похоже, больше, чем сами думаете. Да. Появился он. И...
- И что же это за теория, профессор?
- М-м, в общем, это долго объяснять, но если начать с конца, то... то люди окружают себя правилами... и если ты хочешь от них избавиться, от правил, я имею ввиду, то тебе нужно показать, что ты можешь нарушить самые сильные из них. Например, физические законы. Ведь их мало кому удавалось нарушить. И тогда не будет проблем со всем остальным. Вот, в общем-то, и все...
- Все? - закричал я. - Нет, это не все! Как ОН делал это? Как Я делал это?
Доктор побледнел.
- Это уже не имеет значения, Дэйв. Вы сделали то, во что верите. Все остальное ничтожно в сравнении с этим...
Я схватил рукой стеллаж и резко рванул на себя. Он покачнулся. На пол упали какие-то журналы и листки бумаги.
- Тогда я разрушу все, что у вас есть!
- Нет, Дэйв, умоляю! Это была идея Колина! Он всегда был моим лучшим учеником! И преуспевал не только в психологии, но и в естественных и точных науках! Я всего лишь автор теории... Воплощал ее он! Он... придумал все эти механизмы... Я бы ни за что не смог реализовать это!
Профессор заплакал.
В дверь снова постучали. На этот раз настойчивее.
- Арнольд? Что у тебя там происходит? - спросил женский голос. - Арнольд? Открой сейчас же дверь! У тебя там все нормально? Арни! Я схожу за помощью!
Женский голос снова стих.
Доктор всхлипывал, сидя на стуле.
- Что за механизмы? - не унимался я. - Отвечайте мне!
- Все... все эти тросы, пружины, подъемные конструкции, краны... бог весть что еще. Нужно же было как-то ему поднимать машины, перепрыгивать с одного здания на другое...
- Что?? - я застыл с гримасой ужаса на лице. - Вы хотите сказать, что все это... Все это подстроено??
- Дэйв, прошу, не нужно больше! Оставьте меня! Я клянусь вам, что никто больше не узнает об этой теории!
В кармане доктора зазвонил телефон. Он звонил долго и настойчиво. В повисшей в неосвещаемой комнате мрачной тишине его звонок казался особенно громким.
Арнольд инстинктивно снял трубку.
- Алло, - дрожащим голосом сказал он. - Сильвия! Я больше не могу! Прости! Ситуация вышла из-под контроля. Он все знает, прости!
В какой-то момент мне показалось, что удивляться мне больше нечему, но я ошибся.
- Сильвия? Сильвия Сэйнтс? - спросил я. - Почему она звонит вам? Дайте мне трубку. Дайте, я сказал!
Доктор крепко зажал телефон в своей руке.
- Сильвия, дорогая! Все вышло из-под контроля! Не нужно продолжать! Он здесь! Он сошел с ума! Моя теория... Нет!
Я навалился на доктора всем телом, вцепившись руками в его шею. Профессор выронил трубку, пытаясь сопротивляться. Сквозь его стоны до меня долетали обрывки передаваемых по радио новостей. "Сегодня в центре... с крыши самого высокого... заявил перед тем, как спрыгнуть, что он уже делал это и не пострадал... то есть может делать все... разбился насмерть... личность устанавливается..."
- А как вам это? Вы слышали? А ведь это наверняка тот, кого вы разыграли вместо меня! Вы вздумали надо мной свои эксперименты ставить? Заставлять меня верить? Хотите того же? - я крепче сжал пальцы на его толстой вспотевшей шее. Он схватил меня за руки, пытаясь ослабить захват. - А знаете, профессор! Я поверил! Поверил в то, что могу нарушать эти чертовы правила! Я могу сейчас задушить вас своими руками и никто, слышите, никто! не сможет мне помешать!
Доктор смотрел на меня широко раскрытыми глазами, не моргая. Он пытался хватать воздух ртом, как мог. Но каждый глоток давался ему все труднее и труднее.
- Вы правы, док, - я продолжал со всей силы сжимать его горло. - Теперь уже никто не узнает о вашей теории! Вы никому не сможете ее рассказать!
Кровь тяжело стучала в висках. Сердце бешено колотилось в моей груди. Безумный, дикий азарт наполнял мое тело, добавляя силы.
Спустя несколько секунд Арнольд ослаб. Перестав дышать, он обмяк, развалившись всем своим телом на стуле. Я торжествовал.
Я готов был плясать от легкости, охватившей меня.
Телефон профессора, лежавший на полу, зазвонил снова. И снова звонил очень долго. Я не спеша поднял его. Это была Сильвия.
- Алло, - спокойно ответил я.
- Профессор! Что у вас там...
- Это я, Сильвия. Дэйв.
- Боже, Дэйв, а где Арнольд?
Я посмотрел на мертвое тело доктора.
- Он... он не может сейчас ответить.
- Бог мой, с ним все в порядке?
- В полном, - все так же холодно ответил я. - На самом деле, ему уже все равно.
- Дэйв, что с ним? Что ты с ним сделал? Я слышала, как он кричал!
- Сильвия, объясни мне, что происходит? Почему ты названиваешь профессору?
- Дэйв, Арнольд сказал, что с тобой что-то не так. Не нужно было это все! Не нужно мне было мне слушать Колина... Надо было просто сказать тебе сразу обо всем... Дэйв...
- Что, Сильвия?
- Дэйв... Я тебя люблю. Черт, подери, Дэйв! Я хочу, чтобы ты был со мной! Вот и все!! Это моя женская слабость! Ну убей меня за это! Я люблю тебя... люблю...
Я слушал, не в силах пошевелиться.
- Дэйв... не нужно никого ни о чем спрашивать. Не трогай никого! Хватить ломать все вокруг... Я просто хотела, чтобы ты был со мной... Мне нужно тебе многое сказать. Давай встретимся? Только, умоляю, ничего не натвори! Ты уже сделал достаточно, пора прекратить эту безумную игру...
Она плакала. Так, как когда мы расставались. Когда я оставлял ее.
- Хорошо. В полночь. На бумажном складе, том, что по левую руку от южного шоссе на въезде - не хочу заезжать в город. Мне больше нечего там делать.
- Конечно, Дэйви... В полночь... Я буду там...
Я положил трубку.
Аккуратно открыв дверь, я огляделся по сторонам. По центральной лестнице поднималось несколько человек. Я слышал их оживленные встревоженные голоса. Чтобы не встретить их у себя на пути, я проскочил по запасной лестнице и стремительно зашагал к выходу.
В тишине университетских стен раздался истошный женский крик.

...


Окончание повести читайте на сайте автора http://www.cheranev.com