Лучшие умалишённые придурки

 Сидит на кухне. Мешает ложечкой чай в кружке, старается потише. Ещё совсем рано и темно, даже телевизор включать как-то стыдно.
 Обычно, она не пьёт чай по утрам, но кофе они, конечно же, забыли вчера купить, хотя бегали в магазин раз пять за ночь за всяким фуфлом.
 Ей хорошо. Она любит такое утреннее состояние. Да, пускай она не спала всю ночь, и голова немножко гудит, а в раковине гора посуды, которую моет в этом доме только она. И даже на ужасно грязные полы во всей квартире наплевать. Она всё это убирёт потом, а сейчас хочется просто сидеть и мешать чай в кружке.
 Вчера им всем было весело. Им всегда весело, когда они собираются в этой квартире. И неважно - пили или нет, главное вместе.
 Открылась дверь, повеяло сквозняком. Здесь всегда открыты окна на ночь, потому что курят и проветривают, проветривают и курят. Да и вобще любят, когда свежо. Бывает, зимой даже стены на утро в инее, и вода, в оставшихся на столах стаканах, замерзает. Ну и что. Они любят.
 Вошёл Женька, растрёпанный и в одних трусах. Почесал затылок, широко зевнул. Растерянно посмотрел на неё и в недоумении пошёл в туалет.
 Да, здесь странное расположение комнат в квартирах. Чтобы найти туалет с ванной, нужно пройти длинный коридор, который ведёт через кухню - она проходная тут. Им нравится планировка.
 Вот уже Женька идёт обратно, довольно посвежевший, но всё ещё растрёпанный. Опять замечает её.
 - Аааа... чего ты не спишь? - удивляется. Тут не привыкли к подъёму в шесть утра. Тем более, что легли только час назад.
 - Не спится, - она улыбается ему. Любит Женьку, он добрый, смешной и немного наивный. Лучший друг всё таки.
 - Ну смотри... если что - буди, - подмигнул её и ушёл обратно спать.
 Она просидела так ещё час. Сквозь открытые жалюзи стали пробиваются первые лучи зимнего солнца. Она не любила его, потому что зимнее и не греет, а значит ненастоящее.
 Качается на стуле. Поясницу греет огненная батарея, в плечо дует морозные ветер. Нравится. Ей вобще сейчас всё нравится. Такое бывает редко. Она удивлена.
 В дверь просовывается голова Паши. Он не видет её, ему плохо. И она замечает это сразу, потому что он похож на только что вылупившегося птенца, с ним такое бывает, когда перепьёт. Пашка ничего не понимает, неуверенно двигается в сторону здорового холодильника. Достигнув цели, нагибается, оперевшись руками об коленки, тяжело выдыхает. Выпрямляется, дёргает ручку холодильника, тот со скрипом открывается. Ему тоже плохо, как и Пашке, кроме алкоголя в нём, практически, ничего не оставили. Паша минуту раздумывает, обводя каким-то печальным взглядом содержимое, затем опять тяжело вздыхает и вытаскивает банку пива. Хлопает дверцей, садится на пол. Банка с щелчком открывается. Пашка мигом вливает в себя холодную жидкость. Следует облегчённый вздох.
 - Вот и позавтракал, - он, наконец, замечает, что не один. Поднимает на неё грустные глаза.
 - Ага, приятного аппетита, - ухмыляется она, - иди спи, герой.
 - Ты права, - пошатываясь, он поднялся на ноги, выкинул банку в пакет с мусором, висевший на стуле и удолился в комнату.
 Она задумывается: "У нас у всех приличные родители, с приличными должностями и местами работы, мы все учимся в приличных заведениях, в конце концов, мы все очень даже прилично воспитаны! Но почему? Почему мы не ездим на дорогих тачках, не ходим в пафосные ночные клубы, не одеваемся в эксклюзивные шмотки, не пьём элитные спиртные напитки, не отдыхаем по двадцать раз за год за границей и у нас нет друзей олигархов? Скорее мы походим на каких-то панков-раздолбаев из 70-х... странно", - думала она.
 Её раздумья нарушил до боли знакомый голос, принадлежавший только одному человеку, который так мог утром еле ворочить свой язык.
 - Служанка, кофе! - он сел рядом с ней и уронил голову на стол.
 Она отвесила ему смачный подзатыльник.
 - Кофе нет, мой господин. Вы вчера, к сожалению, забыли его купить, когда в очередной раз бегали в магазин за огненной водой и пугали бедных кассирш своими фокусами со спущенными штанами, - процедила она сквозь зубы и укусила его за ухо.
 - Блин, точно, - он схватил её, посадил к себе на колени и скрутил в рогалик, - а почему служанка нам не напомнила, - стал щекотать ей рёбра и целовать хорошенькую кругленкую попку, оказавшуюся, практически, на столе, после его приёмов.
 - Потому что служанка сама вчера была не в очень хорошем состоянии, - она смеялась и брыкалась.
 Он повалил её на пол. Они стали возиться, рычать друг на друга, успевая, иногда, чмокать друг друга в самые разные места.
 Тут в кухню ввалилась толпа из семи человек. Все сонные и непонимающие. Сначало они никак не могли сфокусировать свои взгляды на двух, валяющихся на полу, телах. Наконец, им это удалось.
 - Вы чего, э? "Озверина" приняли? - Женька обиженно смотрел на происходящие на полу.
 - А потише нельзя? Поспать в выходной не дают, - Пашка опустился по стенке на пол.
 - Ну это как обычно! - Веталь, аккуратно переступил через них и двинулся к окну.
 - Где фен? - это была Дашка, облокотившаяся на дверь.
 - Никто не видел мои линзы? - Тане надоело наблюдать за друзьями, и она стала неспешно ходить по просторной кухне, вспоминая куда же могла положить вчера свои линзы.
 - А кофе нет, да? - Вичка огорчёно обвела взглядом содержимое настенного шкафчика.
 И только один Макс стоял неподвижно, скрестив руки на груди и тупо смотря на, продолжавшую безостоновочно смеятся и ползать по полу, пару.
 - Они мне надоели! - Макс с разбегу плюхнулся на пол и стал заламывать друга.
 Девчёнки начали визжать и смеятся. Уже очень скоро на полу оказались все присутствующие. Они пихали друг друга, кусали, смеялись как ненормальные. Им было весело. Они жили.
 - Вы лучшие умалишённые придурки, ребята! - она кричала, захлёбываясь от смеха, обнимала друзей и плакала от радости.
 Она любила этих дураков.
 Она знала, что это навсегда.