Кремлёвские сказочки

   Юрий Осипов-Бивер               
  КРЕМЛЁВСКИЕ СКАЗОЧКИ
               
          Глава 1
               
          СУЩЕЕ 
               
  На костях стоит Россия,         
  На костях стоит церква, 
  Потому пока-что в силах,-
  Потому пока жива.               
  Мощи, мощи - дайте силы               
  Снова выстоять в беде      
  Спасе тихий, Спасе милый,
  Любишь всех, но где оне?

 Рабочие, обследовавшие подклет Патриарших Палат, увидев её, испугались и побежали доложить начальству.
Размером она была с бультерьера и такая же противная, седая шерсть стелилась по полу, а глаза светились в полумраке подземелья.
 На невольный выкрик архитектора: " Боже, что это", раздался тихий, но отчетливый шепот:" Аз есьм сущее Кремля". " Что, почему!",- вырвалось у интеллигентного Гриши - архитектора.
 " А ты чтил Иоаннову Либерею". " Я, - не..е.е".  " Убо все есьм плевелы окромя зерна сущего, аз на нем все резы источила. Царственная хороша, но циновару вредного много. Говорила Малюте, пошто всюду циновар суешь, едина порча.  А, он, страхолюд - Шоб не лядащими, а крепкими от страху смертного были. Во,- душегубец, филозоф".
 Гриша присел на бел камык и завороженно слушал, а Сущее, видя редкого в нем слушателя, продолжала по-старчески неторопливо и тихо.
" А вот елинские пергамены твердоваты и горечь есть в них немалая... опять же, - Царев град не уберегли. Да обаче не гоже лясы  с тобой точить со святотатом. Пошто копаешь,- нырище тамо, не копай. Аз пошла, не то, как в кампаны вдарят, до отшиба проберет, поглубже - оно покойнее".
"Куды ты, матушка?. - вырвалось у Григория. "Куды - куды, растуды - на кухонь цареву, за стерлядочкой, она мягонькая, как усма сафьянная в либерее,  сла..аденькая и нутро ея вельми хорошо примает. Ты парень, не рака', как погляжу.
Где не попадя, не копай, - тут всюду святые кости лежат.
 Вся Рассея, парень, не токмо Кремль, на костях стоит, святых мучеников и героев праведных. Оттого покуда жива, матушка. И мы, смердящие, живы.
Молись поболе! "
Было крикнул архитектор:" Погоди, ещё чего поведай", - а её и след простыл.

  В темноте подклета сидел Гриша крепко задумавшись. Вот дошел он до оснований кремлевских, все разрыл, накопал артефактов и .. на тебе, кто поверит в Сущее, в премудрого пасюка, да и он ли это был. Вот тебе и Либерея. Поднялся Гриша из глубин на поверхность и тут вместе с глотком свежего воздуха пришла к нему такая же мысль.
 Надо бы Шестову Сергею рассказать, он кремлевед, распорядится,
изловят, как того сокола, - посадят в клеть. Пусть ведает о том и о сем, за стерлядочку, небось, все выложит. А мне, глядишь, копать в Кремле вольнее  будет, при режиме.

 Ведомо, что скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается на Руси.
 Все-таки дошел Гриша - архитектор до придворного кремлеведа, благо сочинял тот в ту пору сказание о дворцах кремлевских, в аккурат сам второй после Забелина, и нуждался в подсказках.
   Принял его Шестов в шатре-скинии на шемаханский манер, но без музыки, шербета и кощунниц. Скинотворцем был он сам, по цареву одобрению и указу - праздновать индепенденсдей в поле, на восточный манер.
 " Ну, что, Григорий, начал царедворец, - слышал, диво - дивное ты откопал, - Либерею Иоанову, и с нежитью какой-то повстречался.
 Гришу от этого кремлевского тона в тональности - все знаю о тебе, человечек, но ты говори, говори, - передернуло.
 Видя его нерешительность, Шестов подмигнул Грише и, пустив петуха, сказал:- Не стой, присаживайся вот сюда, под шатер, в холодок. Вон, смотри какой балычок, попробуй, - и он кивнул в сторону кремлевской закуски, выставленной на сияющих подносах. - Бери, не стесняйся, и заиндевелую прихвати. Да и я, хоть на службе, но одну с тобой махну, так сказать - для лучшей кому ни ..кабельности, почему-то протянул Сергей. Они чокнулись дятьковским хрусталем, который не жалко бить и Сергей после "Отчиз, не-то шиз, добавил - " За все доброе, при этом е получилось глухим, а прозвучало отчетливо - Добро. "  Ты, я вижу, парень умный, понимаешь, что нашим кремлевским службам  очень нужно знать Откуда?, а главное, - Как? эта старая .....тут последовало неудобоописуемое слово,... .
 Гриша замер, думая, - сейчас начнет пытать про цареву библиотеку, клады и артефакты… что  она, старая, знает о кремлевских заговорах и смутах. Кто травил, кто пытал? Где, да как? Кто подметные письма писал, да государево добро по своим дворам ховал? Кто сундуки  с добром подмочил так, что мягкая рухлядь и доспех сгнили, а Петр Алексеич осерчал, да как возопит:" На добре сиднем сидите, так, что ажно вся жопа сгнила",- они и кинулись добро царево вон несть. До сих  пор носят….
 Но, к счастью, услышал... "Как эта старая... на кремлевскую кухню попадает". У Гришы сразу отлегло, - вопрос простой, хотя и насущный, особенно при таком количестве даром едящих, - подумал, слегка захмелевший от чистой водочки, Григорий.
 Шестов наклонился к Грише и отчетливо проговорил ему на самое ухо: "Ты отнесись к моей просьбе очень серьезно. Не дай бог до Самого дойдет, что тут, невзирая на нашу бдительность, такая тварь  по всем кремлевским подземельям свободно ходит. В этом случае... и он многозначно вздохнув, ухватил вторую заиндевевшую и в раздумьи произнес::" Ну, давай Гриша, на посошок, и за успех нашего уговора", после балычка добавил - Зарисуешь все её тайные ходы и подашь записку прямо мне. Мой внутренний ты знаешь - 007. Звони, да не тяни с этим. Напоследок Гриша ухватил ворчание Сергея: - "Вечно с этими подземельями накладки, тогда , в Эдинбурге, мои балбесы так и не нашли этого духа - Старого Волынщика, а шухеру было..., правда каска потом больше".
 Что за каска, Гриша не понял, но, что он попал капитально, было фактом.
    И выведай, и отрисуй, и подай. И все за так, по-кремлевски. В этот момент он вспомнил флюорисцентный взгляд Сущего и его тихий, проникающий в самое нутро, шепот:"
Душегубец Малюта, - всё у него страху для..."
               
               
        Глава 2
               
    НЕ ВСЁ ТАЙНОЕ               
   СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ
               
 Главный Архитектор не любил копать, он обожал строить.  Но Первый закон современного архитектурного жанра в России гласил - котлован под будущее здание роют настолько глубоким, насколько могут его заполнить инвестиции.
 Когда же инвесторы и заказчики проекта федералы - копать можно долго и глубоко, но без применения дорогостоящей техники, вручную - ломом, кайлом, лопатой. Почему без техники? Потому, что  ручной труд дёшев, а ручной труд таджика, как и простого российского солдата,- вообще почти ничего не стоит. Зато работать он может от зари до заката, без еды и питья. Развяжет узелок с порошочком, глотнет или нюхнет допинга и снова с лопатой, в строю. Универсальный разнорабочий.
 В Кремле, конечно это знали, ведь именно здесь подписываются  указы минимизации народных зарплат и дохренизации зарплат федеральных чиновников.  Именно поэтому копали в Кремле солдаты кремлевского полка, переименованного в президентский, а особо ответственное копание поручали таджикам. Гриша - архитектор, в отличие от Главного знал и секрет таджикского порошка. Может быть рабочие именно поэтому Грише доверяли полностью, а это в кремлевской археологии и архитектуре - главное.   
 Мало ли, что в Кремлевской земле может лежать.
Кладов полно, только копай.
 "Вообще иностранцам, за особую плату, можно выдавать при входе в Кремль лопату,- пусть копают, себе и нам на радость. Всеравно ценные  находки вывезти не дадут, а так - пусть копают", думал Гриша, идя на следующий день по Троицкому мосту, к Патриаршим. "Вот японцы, они такие организованные, если один  Сан возьмет лопату из интереса - Асто ето такой - лопат?,- так и все остальные в группе японцев возьмут, каждый по лопате. Остается их умно направить на нужную Кремлю, созидательную деятельность. Можно в Нижнем саду, там, где Никита Сергеевич по приезду из Джапонии заложил Сад Камней, ну как в Киото. Не знаю, ходил ли он туда в кимоно, думаю, скорее всего пиджак он снимал, и сидел в своей белой панаме, слушая специально привезенных для этого нового кремлевского ритуала, цикад, вспоминая  Крым, который надо бы отдать сородичам. Вообще нынешний россиянин, часто, не имея своей, очень восприимчив к чужой культуре. А как мы любим китайцев, а они нас. Просто удивительное явление.
 Так немудрено размышляя, Григорий вошел в Палаты, поставил на каменный пол свой рюкзачок в котором он принес главный инструмент сегодняшней деятельности - мощный аккумуляторный фонарь. Теперь-то я все разузнаю, потому что сначала нужен - Свет.
     "И Хто бы в сем сумлевался, Григорий",- неожиданно услышал он рядом и аж присел , больно ударив кобчик.  "Он и опосля тобе нужон будет, но помни при сем кто Светоносным был".  И Кто ? Поняв, что Сущее совсем рядом, Гриша стал, сидя на полу вертеть головой, не находя никого. "Ты меня извиняй, что надысь не на твоем языке говорила, так Аз исправилась,-теперича должон понимать".
" И всё ж - экий ты неуч, Гриша, ты где грамоте учился"?  … "В в Архитектурном, у Подъяпольского", сходу ответил Гриша. "В архи, чего? техдурном. В Дурном не гоже учиться". Эндо Люсиферий - звезда падшая, сринутая вниз, к вам сюды, Всевышним, - учить вас, вот он и учит архидурному.
 А старика Подъяпольского помню, как и ты, всё в глубь копал, а не в ширь.  Но как Аз поведал ему, что у нутри там,- он и перестал копать, задумался и в ширь пошел. " Это как, матушка, вширь", весьма заинтересовался Гриша.
 " В ширь,- это в телесную дородность, которая на Руси дается с кормовыми, угодьями и душами за верную службу царю и отечеству, а в отсутствии царя, и в голове, за верную службу царице. "Постой, постой, матушка,- какому царю, какой царице. Подъяпольский в советское время тут копал".
 Во первых, Гриша, давай уговор держать,- я не матушка, а совсем наоборот.  " Это как?". "Батюшка, неуч. И не ищи меня сам, я, когда мне надо, обнаружусь.
  Света вашего, не люблю, по дряхлости очей, но хорошо вижу свет внутренний.
 "Это какой?" Ну, ты строитель,  как вы говорите,- даешь. Эффехт Хер или Кир
лиана, может слышал. Ни о каких эффектах, кроме эффекта залегания грунтовых
 вод, последние десять лет, Гриша не слышал, а потому был подающим надежды архитектором - реставратором. Кому он подавал эти надежды, он тоже не знал. Учитель его давно почил, ученики разошлись по новорусским усадьбам и палатному делу, а он продолжал копать и вычинивать,отрисовывать фасады и делать замеры, шурфить и писать занудные отчеты, как в молодости, зная, что не сохранилось ни одной компетентной и влиятельной архитектурной организации охраняющей наследие предков от вандалов с бешеными деньгами, особенно если сидят они в правительственных, думских или судейских креслах.
 "Ты, Гриша для меня - Архитектон, Аз тебе буду - Дед. Понял?
 Ну, О чем просил тебя этот кремлёвский хмырь, небось сикофанствовать?"
 Гриша, тут удивился и приуныл.  Приуныл больше, потому, что ему предстояло сейчас сделать выбор. Между честью и бесчестием, спокойной, сытой жизнью и полной неизвестности, но такой притягательной  авантюрой, другого слова подобрать  к тому, что происходило с ним, он не смог.
 А фонарик свой оставь, не нужон он тамо! И про кустодию забудь, извини - охранничков царевых. Их дело одним глазом спать, другим зыркать.

               
      Глава 3
                ДОРОГИ ВЕДУЩИЕ ВНИЗ

 Григорий стоял перед трудным выбором в явной нерешительности.
 И вдруг перед ним, как в давних детских снах, стали проноситься события его жизни, не просто факты и даты, а реальные образы когда-то любивших его и любимых им, давно ушедших людей. Вот его дед, не этот, такой странный, а его, настоящий,- большой, седой, всеми уважаемый и очень рассудительный.
 Он  учил Гришку молиться и отличать плохое от хорошего, как белое на свету всегда отлично от черного. Деда он помнил простым  балагуром и потому, помнит, как удивился, увидев  деда в один из праздников в кителе, сияющем от наград.  Вот его отец, известный инженер и конструктор. Его он помнил стоящим у кульмана и курящим бесчисленное количество папирос. Наверно из-за этого дети редко заходили в его комнату. Вот бабушка, её он помнит всегда торопящейся с тяжелыми сумками, а потом подолгу стоящей у плиты, готовящей пищу для детей и внуков. Её время, когда она могла почитать и помолиться, наступало далеко за-полночь. Вот Лёха, хороший архитектор и бесшабашный друг, рано ушедший. Он всегда говорил:"Ничего, прорвемся". Иногда ему это удавалось.


К удивлению Гришы, их  легко различимые фигуры окружили его и он, как бы разом, весьма отчетливо услышал:" Григорий, Ради Всего Святого, соглашайся с Ним, Ты Избран, а он Хранитель Сущего!"
   Всепроникающий щепот вывел его из состояния полусна : " Пойдем, Григорий со мной вглубь".
  Григорий пошёл на шепот и мерцание глаз , как ходят сомнамбулы в полнолуние.  И хотя он всегда старался не принимать необдуманных и не взвешенных решений, не совершать лихих поступков, сейчас он делал именно это.
  Сущий Дед  подошёл к всегда закрытой дубовой двери из тех, что висят вечно на кованых петлях в старых монастырских кельях  и прошептал: "Снимай запоры и входи". В любое другое время Гриша не нарушил бы строгих музейных правила гласящих: Печатей  не вскрывать, пломб не срывать, засовов и запоров не снимать, дверей не отпирать! Но тут он сделал это с лёгкостью.
   Войдя в проем двери он ощутил холод очень глубокого подземелья в которое уходили изъеденные временем  каменные ступени!
 - Смелее Григорий,  Аз буду всегда впереди!- Дед так и не научился называть себя последней буквой алфавита вместо первой.
 Григорий шагнул и нога ступила на вековую пыль, как на ковер в спальне его бабушки. Полумрак подземелья заливал мягкий зеленоватый свет, а впереди, обозначая дорогу, шел Дед. Шел, как ходим все мы,  на задних ногах - лапах, опираясь левой о стену, а правой приветливо помахивая Грише, приглашая за собой. На его, теперь хорошо различимом лице, он увидел помимо буйной растительности широкую приветливую улыбку.

               
      Глава 4
                ВСЁ ГЛУБЖЕ И ГЛУБЖЕ

 Как глубоко мы под землей, близко ли  основание фундамента  Палат, проносилось в голове архитектора. Тут он увидел дубовые коротыши, торчащие из замшелой стены и понял что они прошли его. Пройдя ещё метров двенадцать под углом в сорок пять градусов, Григорий обнаружил огромную дубовую колоду, а рядом с ней торчала бетонная свая , значит они проходили периметр основания Успенского Собора. Сваи - наследие ремонтно-восстановительных работ архитектора Федорова, вогнавшего бетона для укрепления фундамента Собора чуть меньше, чем в чернобыльский саркофаг.
 Далее ступени пошли более полого и по левую рука Гриша услышал ласковое журчание воды, не то в трубе, не то в русле живой реки.
"Эта та самая Москва-река", - послышалось разъяснение Деда. " Да не та, что сверху, у вас течет, - та поток нечистот. А эта, чистейшая, родниковая, из глубинных морей Сущего.
Гриша не стал спорить, доверясь этому сказочному существу.
"Хоц увидеть собя?", не понимая в полной мере вопроса, Григорий согласился.
"Вот здесь Москва разделяется на два потока, воду живую и мертвую, а посередь Камонь - вещун, вот тот голубой, как будто из жидкого стекла.
Попроси его о чем-либо или подумай, - всё покажет".
 Гриша подошел поближе к тихо мерцающему камню, очень похожему на голубой экран монитора, только не плоский, а объемный.  Мысли стали путаться , хотелось многое предвосхитить. Вдруг, вглядевшись повнимательней, он увидел, как некие облака сгущаются, приобретая
 отчетливые очертания. Перед Григорием стоял старец в белом, рядом с ним
лежало что - то похожее на Напрестольное Евангелие больших, соборных размеров, но светившееся как бы изнутри золотистым светом  и испещренное
непонятными письменами.
 " Увидал!", где - то рядом проговорил Дед, -" А теперь пошли побыстрее.
    Оно ждет нас".
 " А, что там были за письмена, Дед, - на том камне, иероглифы какие-то". Дед, сверкнув от возмущения глазами, только буркнул.
" Образованьщина, иероглифы, да это наша русская исконная "руница", которой мы все народы еропейские обучили, в просторечии черты и резы
называлась. Слыхал о такой?  "Это скандинавские руны, что ли?", припоминал Гриша. Какие, ..навьские, Гриша. Ладно, слушай, это мой тебе первый дар, поверь, - их будет много!  От Арконы на Ругене до Русского моря, что теперь Чермным зовется и от Вендских земель до Танаиса или по нынешнему Донаиса,  были  земли Руси, Рыси или Рутенов, как тогда говорили,- Ванов или Иванов по твоему. На запад от Танатоса - Аурос, Аврора, Европа, а на Востоке жили Асы и земли их называли Асиум, Азия. На севере земель русских их называли свендами, точнее, живущими с Ведами или шведами по вашему, а на юге скивами или на грекский манер скифами. Почему так называли? Потому что русы чтили Свит, Свет, Свендовита. Для них это был Бог и Света и Жизни и Плодородия. Все события их жизни отражались в Летописи того времени - Ведах. С тех пор и повелось, ведати, значит знать. Жила Русь в окружении готов, скотов, саксов, данов и прочих немцов, то есть народов немых для Руси, с гортанной, горловой, безгласной речью. Были  там еще турки - в Туркмении  и позднее пришли хунну, гунны по вашему. Правилась все советом старейшин, как вы говорите, жрецов- древидов, знавших глубоко жизнь древес, их целебную жизненную силу и это называлось - Правью.  Вели они свои народы по Ведам, древним письменам, которые ты, Гриша, удостоился только-что увидеть. Ведомая жизнь называлась - Явью. Ну, а неведомая - Навью.  Были  у них великие храмы в Арконе и Ретре почитаемые всеми и даже чужаками. Так, что, Гриша - Скандия и Рутения были рядом и воевали, и замирялись и дружили. "А как же Крещение",- вдруг выпалил Григорий.
  " А что Крещение? В Свет, Добро, Любовь и Слово Божее словяне всегда верили. Мало верили, - жили по этим понятиям, потому и названы - словене, живущие по слову, знающие Слово. Но без Любви, Гриша, слышал:" Аз есмъ кимвал звучащий".  Не торопись Гриша, скоро все поймешь сам.
 "Осторожней, сейчас боковой,  грозненский ход пойдет, там будет теснина с кованой винтовой лестницей в тридцать ступеней. А там и до Либереи рукой подать. Глянуть на Премудрость и Тщету хош?
 От такого предложения Деда  у Гришы побежали мурашки и сердце забилось
 трепетно и часто. Вот так удача всей моей жизни, думалось Григорию.
 "Пустое, Гриша, пустое", как бы в ответ на его мысли, проговорил Дед.
  "Вся полнота - дале"

               
         Глава 5
                ВСЁ НИЖЕ И ВЫШЕ, И ВЫШЕ

 Сейчас мы с тобой на глубине семисот аршин под центром Царской площади и над нами когда-то располагалась Государева  Большая Казна,а рядом с ней и Патриаршая.  К ней вели ходы и из Государева дворца и из Патриаршего, ходами которого мы сейчас и воспользовались. При Грозном казна часто  гуляла до Александровой слободы и обратно. Сеть подземных ходов была столь велика, что царь мог невидимо побывать  в Китай-городе,  в любом из кремлевских соборов или отправиться на стругах тайно по Москва-реке, выйдя через вылаз.   
 Великий кремлевский пожар 21 июня 1547  и народный  кровавый бунт, последовавший за этим, так напугали царя, " что вниде страх в душу его и трепет в кости его".  Решил деспот прежде всего надежно укрыть себя и богатство. Созвал лозоходцев и вещунов, указавших где копать. Никто не знал, что рыли эти ходы опальные  князья и бояре: Шуйские, Воротынские, Старицкие, Басмановы,- в разные времена разные. Ночью уводили их стрельцы и опричники из теремов и пропадали они навсегда в матушке сырой землице. Их усилиями, да рудокопов из смердов, и вырыли все эти подземные тайники, да галереи и залы, укрепили белым камнем, плинфой, кованым железом  и дубовыми сваями. Ваня был изувером и царем мистическим, а значит верил в силу и магию цифр и разных заклятий. Вот он  и   выбрал глубину семисот аршин, как число "всей полноты". Чем, Гриша, не Беломорканал, только не сталинский, а грозненский. Вот Аз и говорю, что на мужицких костях стоит усё в Рассеи .
Тут Дед снова блеснул своими очами и кивнул в темный угол хода. Вон дверь -то, в конце  лествицы.
 "Да, Гриша, за этой кованой дверью и лежит в сундуках дубовых Либерея, да прочее царево добро. Зайди туда,
ты ведь человек земной, любишь разные открытия и тайны, связанные с кладами. А для меня тайны - в другом".               
               
        Глава 6   
               
  ВЕЛИКОЕ ИСКОМОЕ
 
 Удивителено притягательную силу имеют старые двери, думал Гриша, осматривая  холодные на ощупь поручни кованой лестницы, идущей винтообразно вверх. "Дед, на неё ступать-то можно, не развалится?",- забеспокоился Гриша. " Ступай, ступай,- не бойся, лучшие царевы мастера  ковали, витой дамаск. Все сгинет, а эта работа выстоит, указуя путь к Утехам ума и Тщете". Григорий снова потрогал витой металл поручней и попытался пошевелить,- однако крепко скованная  и перехваченная продольными полосами металла, лестница, ничуть не дрогнула. Пытаясь скрыть свое волнение, Гриша спросил: " Неужели никто, кроме самого Ивана Грозного, сюда не поднимался ?". " Ты про людишек?", ответил Дед,- "Бывали оные здесь. Да и Аз не раз бывал. Но тут есть один немалый секрет. Без верного слова в эту стремнину не войдешь". Это как?, переступая со ступени на ступень,- продолжал Гриша, готовый после камня-вещуна ко всему незаурядному. " Ты, Григорий, считай ступени. " Пять, шесть..",- начал он.  Должно быть тридесять, как глав у Иоанна Лествичника, продолжал Дед, снизу, и слова его, сказанные почти шепотом, гулко поднимались вверх. Чудно,никогда такого эффекта, сколько не копал, не наблюдал, - подумал Гриша, и тут же себя оборвал,- Да тут всё небылица. Никто никогда не поверит".
 " Лествица Иоаннова,- излюбленное сочинение духовной премудрости, Григорий. Каждая глава, как ступень продвижения к истине, прошел все, да не умом, а делами, - удостоился сущего блаженства. Очень отрадная и верная книга. Только у Иоанна лествица уходит в Небо, а у нас к Истине спускаются вниз. Впрочем верх - низ известные контаминации, учил Гераклитус, не постигли мы азов, так и живем в плоском мире простых ответов да - нет"- ворчал где-то внизу Дед. Одну изначальную истину, записанную в книге Бытия, так и не осмыслили, человеки. А как давно она вам явлена. Лежит  столетиями рядом с запертой дверью, как ржавый ключ под порогом. Входи, - ан нет.
 " В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков...". Слово - Бог, как же верно, вернее и не скажешь.
"Двадцатьдевять, Тридцать.. отсчитывал с шагами Гриша. Последняя ступень гулко ответила почти колокольным гулом, а витые поручни изменили свой ход на горизонтальный и Гриша , стоя на небольшой площадке, оказался перед  Всем дверям Дверью. 
               
        Глава 7
               
   ДВЕРЬ В СУЩЕЕ

 "Поищи, в углу свеча есть, тощая, возжги. А я покаместь туннель открою". "Я хочу книги увидеть иоанновы", - кричал в ответ Гриша. Вот она Дверь,- я нашел это!, как умопомраченный вопил архитектор. " Тише , Григорий, тише",- раздалось совсем рядом. Вдруг в темном углу вспыхнуло пламя и затрепетал язык свечного огня, - Дед, оказавшийся рядом, зажёг огромную свечу и все вокруг проступило почти явно.  Пред их взорами оказалась, в два человеческих роста, дверь, покрытая, как шелковым платком, паутиной, такой плотной, что саму её невозможно было разглядеть подробно. Григорий, снимай плоды времени - паутину, а я постараюсь открыть туннель. "Дед, какой туннель, мы и так под землей, вот оно - главное, -дверь, либерея, библиотека тут". "Гришенька, извиняй меня, старого. Аз тобе о главном и не поведал. Туннель какой? Ты, Гриша, присядь вот на этот камонек, у двери. Присядь и паутинку обирай потихоньку, устал ведь от  разного. Ох я бестолковый, ну , да ладно.
 Туннель - то резонансный, молекулярный, стало быть.
У Гриши все закружилось в голове, он как-будто  нырнул в омут. Да, Гришенька, тут и дышать трудновато, с продухами плохи дела, позасыпало их,
столетиями ведь копают землицу, да перекапывают. Особенно начали прятаться в неё, как военный атом появился. Таких дворцов подземных понастроили плотолюбцы, - куда там иоанновы. Ты посиди, отдохни, а аз тобе поведаю о Законах Словесного Действа.
 Запомни самое главное - каждое слово правильно произнесенное имеет свою резонансную частоту, вызывающую колебания молекул из которых состоит по преимуществу что?.  "Всё! - прошептал бедный Гриша. "Не всё. Всё, Гриша, как считает ваша наука, - состоит из атомов. В нашем Мире, Гришенька, существует молекулярных хаос, ну как в морях - океянах. Всё перетекает во всё. Этот хаос верно определяет квантовая запутанность.
А описывает это явление в целом  Матрица Плотности. Мало описывает, - она существует, а нашими умами она была предвосхищена.
  Аз скажу тобе - пришло время и Сущее себя обнаружило. Так вот,- слово верно сказанное, открывает молекулярный временной туннель, гармонизирующий, упорядывающий квантовую путаницу. Ну, что, понятно что-нибудь?".
" Не очень, Дед.  Ведь слово - это физическое явление, как, к примеру, и музыка. А музыка открывает что-либо?".
 "Музыка ! с восторгом ответил Дед.  Ты что-нибудь слышал о пифагорейцах и их теории всеобщей гармонии.  "Не-е...
Они очень близко подошли к предощущению Истины. Музыка гармонизирует миры, а не только сферы, как слово.
Давай ка о главном. Главное, что делает Матрица, а по нашему - Сущее. Вникни в само слово - Сущее, - оно дает всему сущность. Возможность существовать по облику и в гармонии, подобии с первословом или архетипом, данным всему нашим Предвечным Отцом.
При  совпадении частот звука, фонемы слова с частотой белковой молекулы происходит их или сложение и усиление или  затухание. При усилении может открыться резонансный шлюз, канал, или туннель по которому Матрица получает информационный импульс, усваивает его и испускает квант света, участвуя в фотосинтезе белковых молекул и регулируя структуру живой материи. Вот, Гриша, упрощенная схема взаимосвязи  между Словом изреченным и жизненной энергией.
А теперь самое важное - каким должно быть Слово, чтобы вызвать молекулярный резонанс?
               
       Глава 8
               
 СЛОВА, СЛОВА, СЛОВА

  При первой встрече с Дедом, Гриша с трудом понимал  его архаичную речь, а теперь он говорил понятно, но о вещах, которые были выше понимания простого, пусть даже талантливого, архитектора. В Архитектурном он изучал строительную физику, инженерное проектирование, но молекулярная физика никогда не была в сфере его интересов. Конечно, сказанное верно и вовремя, несет  особый заряд убедительности. Он, даже допускал, что слово может смертельно ранить человека, но что есть прямая физическая связь между звуками слова  и жизнью живой материи - это было выше его понимания.  "Нет- нет, Григорий, тут не так просто, как бы в ответ на его раздумья, проговорил Дед.
Дело не в фонеме, а в едином Первопринципе передачи и записи информации, и в Слове, и в живой клетке. Если помнишь,- все сведения о прошлом записываются кодом ДНК в хромосомах. Перед Григорием, как на уроках биологии, завертелась двойная спираль ДНК. "А все Слова изначальные были начертаны хромосомными кодами, ну как двоичный код: ноль,один, а тут крестик,  палочка, крючок - то есть простым наложением черты.
Подобно славянскому алфавиту, силлабарию, который когда-то называли руническим или чертами и резами.
Ты хочешь сказать Дед, что если я скажу слово Добро, то на него отреагируют молекулы добра в живой белковой молекуле, а если скажу Зло, то наоборот.   Не наоборот, Гриша, а будет нарушена  структурная гармония и информационный обмен с Матрицей. Но слово Добро надо ещё верно произнести. Записанное рунами Добро имеет и другое фонетическое звучание, такое как Вакх, Багх  или Бог. В этом вся сложность явления диахронии
в прикладной лингвистике. Мертвыми считаются многие языки не потому, что мы не знаем их алфавита или нет книг, написанных на этих языках.
Мертвы языки, потому что нет живых носителей этих языков и мы не знаем, не слышим, как эти языки звучали  - вот оно как.
 "Выходит,что если кто произносит слова или поет, или кричит не в соответствии с первопринципом, то он не гармонизирует свою биологическую систему. Систему, Гришенька - это значит и тебя, и меня, - весь мир, понял ? Но прежде всего хулящий или рыкающий разрушает свое молекулярное равновесие. Вы это знаете, как  потеря организмом иммунитета. Но это не просто потеря слаженности в работе механизма биологической защиты от негативных внешних воздействий. Поскольку человек - открытая биосистема тут отсутствует корелляция с самой Сущностью, а значит векторы состояний не причем. Тут работают векторы столбца помноженные на векторы  строки, но пока, Гришенька, это  для тебя трудновато в понимании.
"Да уж, Дед, голова прямо раскалывается. Кто же, Дед, говорит на пользу себе и миру?".    Увы, Гришуня, - почти никто. Забыто вместе с верным написанием и верное звучание слов.   Но иногда случается. Вознесется молитвенное слово по древнему чину, вобравшему в себя осколки первообразов, слов Сущего. И наступает мир и благодать. Войны, трагедии и катастрофы отступают. Эти времена известны вам, как золотые времена.    
 Дед, неужели все из-за простых слов. Ну, Гришенька, слово простым не бывает. . Немые это знают. Некоторые из ваших мудрецов понимали, что лучше молчать, чем говорить не те слова. А вот ты пока этого не понимаешь. Ничего, увидешь Сущее, всё поймешь!".
               
      Глава 9
               
  ОТ СЛОВА К ДЕЛУ

Ну что, Григорий, открываем дверь Либереи? А, стоит ли Дед, после всего поведанного тобой? Там ведь пыль, да тлен.
Да не совсем. Есть тайная переписка иоаннова в черепаховом ларце. Есть Хроника Георгия Амартола на грецком, где писано точно об едином корне русов и варягов - изначальных племен в Европусе. Есть Начальная Летопись, ещё до Нестора Печерского писанная. Есть Диво - дивное, - Русские Веды, писаные рунами, а точнее резаные на нефритовых пластинах. Есть пистоли аглицкие с золотым прибором, а на нем изображение Добродетели и Порока. Любил государь разглядывать последний частенько. Нет-нет, да и пальнет иной раз в максимилианов доспех, что стоит там, в нише,- весь продырявлен. Много пергамена в свитках, из Посольского Приказа и разных фолиантов, видать ещё третьего Ивана. На стенах, для тепла и радости гобелены фландрские,  с нимфами и богинями. Помню, что срамные, хоть отворачивайся, но охальнику нравились. На столе стоит парсуна малая, в овале, Марии Нагой, красивая была девка. Жалко душегубцу досталась. Большое зеркало венецийское, в серебре. Разные там склянки с притирками, да настойками. Да , ещё карту помню, приколотую к гобелену с Александром Великим, на ней все доблести иоанновы и земли обозначены с приписками его рукой,- мол, взято тогда, основано тогда-то.
 Шандалов много со свечами, а ещё боле свечей поедено крысами. Как они туда пробирались, ума не приложу. Палаты подземные белого камня, ладно пригнанного, фряжской  работы. Как такой источишь? Может, где что и отошло, когда Кремль бомбили в леворуцую. Тьфу,.. реляцую.
Революцию, Дед! Во-во, леворюцию. А может, когда Собор Христов, срамники, разметали.  Точно, помню взрыв был, да не один, так что Царь-колокол   ухнул, а Успения Собор по западному пряслу треснул.  Во умельцы,- самих себя по чуждой воле казнить и уродовать.  Воистину - божий народ!  Ну, как, отпираем  Злату Дверь? - Неужто  из золота дверь, мягковатый металл. - Да нет, Гриша, основа, как у лествицы, кованый металл. Поверху
медные листы с золотой наводкой, как в соборе Благовещения.  Вон, у тобя, под рукой кусочек виден.
 Григорий, заслушавшись дедовых рассказов, вовсе забыл про дверь и грозненские книги, он хотел уже поскорее встретиться с Сущим.
 "Вот и ладненько Гриша, кесарю - кесарево, а нам поспешать надо снова углубь", явно обрадовавшись, проговорил Дед.
               
     Глава 10   
               
  АЛЬФА И ОМЕГА

Спускаясь по лестнице в туннель Григорий мысленно возвращался к покидаемым сокровищам:" Когда-нибудь вернусь, дорогу-то теперь знаю, вот тогда все и рассмотрю, куда это теперь от меня денется".    "Вот в этом ты прав, ой, как прав,- всё твоё буде скоре, опосля пакибытия", - вторил его мыслям Дед. "Опять ты Дед по чудному заговорил". Нет, Гриша, просто нет другого слова, разве...- после духовного обновления. Теперь яснее.
 Не-е е. То-то же, Гриша, потерпи, ужо скоро. Вот сейчас развилочка будет с былинным камнем,  тут ты должон подумать шибко, как тот богатырь.
Гоже тобе идти дале, аль нет. Пройдя ещё метров с полста Гриша увидел голубеющий камень, наподобие уже виденного и одновременно услышал
как бы подземный гул. "Теперь читай Григорий и вникай", -  подсказывал Дед. Тут же снова твои , Дед, резы!  ,- негодуя ответил архитектор.
" Наши, Гришенька, - наши!!". Первая надпись:" Вернись назад, обратно, без обновленья,- нет пути оттуда". Вторая:"Ученый муж, ступай вперед ты твердо, когда твои намеренья чисты". Третья:" Испей из чаши, что найдешь у корня, - забудешь всё". Вот - так, Григорий , решай !
Это всё всерьез, Дед? Как и все до этого, Гриша. Как сама жизнь, каждый час и каждый день её утекают всерьёз.
Григорий никогда в жизни не попадал в подобную ситуацию, когда надо было делать жизненно важный выбор. И хотя он уже давно находился в этом подземном, но вполне реальном мире, его не оставляло странное ощущение нереальности всего происходящего. Всё  напоминало
виртуальный мир компьютерных игр, где всегда можно нажать эскейп, на каком бы уровне ты не находился.
И, что означает,- обратного пути нет? Дед, а Дед, забеспокоился Гриша. " Всё, что тебе нужно знать,- на камне. А решение принимай сам. Оно может
первое в твоей жизни, столь важное. Одно скажу, от твоего решения зависит будущее не только твоё, но всех нас. Камень-вещун помнишь? " Прыгай в поток времени, и плыви. Только так можно жить по-настоящему. Ты, Гриша, просидел на берегу, у моря и ни разу не уходил к дальним берегам, в чужие страны. А, что говорил твой кумир, Леонардо: " Путешествия - вот истинный путь познания".
 Григорий мужественно шагнул вперед, прямо, в неизвестное и загадочное, в который раз уже за зтот день. Впрочем ощущение реальности и времени он уже потерял. " Вот и хорошо, ладненько. Недаром мы в тебя верили", - раздавался рядом ласковый голос Деда.
 Зеленоватый ровный свет туннеля сменился на голубой с золотистыми переливами, а гул, напоминающий не- то тропический ливень, не -то шум водопада, усиливался.  И вдруг, за очередным поворотом,  в голубой свет подземелья ворвался ослепительный белый свет, а шум стал таким нестерпимым, что Григорий зажал уши руками. Дед наклонился к нему и прокричал. "Вот мы и дома.  Выходи на  Свет Божий, Григорий!"
 Григорий, шагнул вперед и оказался на карнизе подземной скалы, пройдя вперед, он увидел настоящее подземное море. "Это и есть Сущее, окинь его взором, Григорий, подивись его бескрайней силе"...где-то рядом кричал Дед. Григория охватило чувство величественного восторга ни с чем не сравнимого, что-то подобное наверно испытывают покорители горных вершин.  Григорий как бы парил  над  глубокой  долиной  по отвесным стенам которой низвергались тысячи потоков воды, падали вниз, с шумом разбивались о голубую с золотыми переливами скалу на дне этой гигантской чаши и мириадами брызг, пронизанных радужными кольцами, поднимались в воздух и опускались на  морскую гладь.
 " Дед, раззве Сущее - это всего лишь вода? Вода, Гришенька!  Но, какая? Чистейшая, кристаллическая, в уникальном фазовом состоянии. Дейтерион маре. Все Благо мира стекает сюда: все лучшие чувства и деяния, песни и знания, замыслы и помыслы - всё здесь,  на кристалах воды, записываются, а голубая скала , как кладезь собирает это, и посылает во Вселенную, к Предвечному. Он же, в ответ, дарует нам Свет.  Слова и Свет - вот основа Жизни!
               
       Глава 11
               
       ВЫБОР   

 Григорий смотрел на этот скрытый мир, как завороженный, он не представлял, что под городом, с его вечным шумом, гарью и сутолокой мог существовать этот  волшебный, водный мир.  Как когда-то, в детстве, он стоял на уступе внимательно вглядываясь в него, пытаясь впитать в себя
все эти необычные краски и образы, чтобы сохранить их навсегда. Из состояния немого восторга его вывел голос Деда: " Григорий, ты хочешь о чем-нибудь меня спросить, прежде чем мы расстанемся?".
 Такого вопроса от старца он не ожидал. Гриша уже привык, что он всегда рядом, его единственный проводник и наставник в этом подземном мире.
 " Дед, неужели об этом чуде из чудес никто не знал?".  Догадывались многие, Гриша. Ученые знали, что море есть. Бурили скважины, брали пробы грунта и воды. Доходили до морей сущего своими бурами, но от истинного понимания были далеки. Вернадский даже некую ноосферу создал умозрительно, а вслед ему, и ученая братия, в нечто такое поверила. Всё получилось так, как это бывает и в большой науке, и в живом мире.  Стая и стадо идет за вожаком,  даже к пропасти. А ноос - то, лежит в глубинах Сущего, под землею - матушкой. Но инду...интую..., тьфу,- тивно, вообщем, понимали, что Россия обладает каким-то секретом , особого свойства. Уж больно, в этой стране, всё не так, как везде, в остальном мире. Во шли и шли, завоёвывать, да выведывать. Но все Веды-то, здесь, под ногами, в глубинах Сущего. Всемирный кладезь информации, как сейчас говорят. Да, не просто - суперкомпьютер, а Единое связующее между Небом и Землёй.
 " Ну, Гришенька, впитывай, теперича оно всё твоё. А мне пора, прости деда!"
 И тут он сделал нечто такое, чего Григорий вовсе не ожидал от почтенного старца. Наклонившись к Григорию, и обняв его, он трижды поцеловал Гришу, .... и , - укусил его за мочку уха.
 Прежде, чем Григорий понял что-либо, мир перед его взором стал расплываться, тихо журча и переливаясь, и он заснул сном праведника.
               
        Глава 12
               
     ПРОБУЖДЕНИЕ

Проснулся Он на том же месте, вода шумела, но тише. А вот запахи стали резче и разнообразней, и среди них особенно выделялись ароматы лесных цветов. Перед ним стояло большое зеркало, наподобие того, венецийского, о котором кто-то ему рассказывал, совсем недавно.
 Он поднялся, но тут же опустился на задние ноги и то, что ему явно помогало сидеть.
 Из зеркала на него смотрело некое, не очень приятное на вид, но почему-то  очень ему симпатичное существо. Он знал, куда надо отправиться первым делом. Теперь тут - всё его.
               
 
Соpyright 2007. Yuri Osipov (Beaver). All rights reserved