Иностранец

Якутия. Геологическая партия «Нежданинское», переросшая в небольшой – чуть больше сотни домов – поселок.

Мой отец приехал туда для работы по разведке золотоносных месторождений. Зашел в контору, занимавшуюся не только геологоразведкой, и принялся искать кабинет начальника. Попадавшиеся по пути кабинеты без табличек не были заперты. Открывая двери, мой родитель обнаруживал пустые помещения с мебелью, покрытой толстенным слоем пыли.

Дух заброшенности конторы постепенно создавал впечатление, что он попал не по адресу. Привыкши дело доводить до конца, отец продолжал начинавшее казаться бесполезным дело. Но тут, отворив очередную дверь, обнаружил сидящего за массивным двухтумбовым стволом, вполне живого «гомо сапиенса».

- Где начальник? – вопросил отец.

- А ты кто? – не остался в долгу хозяин кабинета.

- На работу пришел устраиваться, а у вас шаром покати.

- Давай документы, - сказал «сапиенс».

Отец выложил бумаги, которые тот сразу смел в открытый верхний ящик тумбы стола. Открыв дверцу тумбочки, сказал, указывая на стоявший напротив стул:

- Садись, - вытащил из стола початую бутылку коньяка и два граненых стакана, - будем знакомиться.

Родитель не отказался от такого начала карьеры и знакомство принял.

- Где народ-то? - поинтересовался отец. – Уволились что ль?

- Не переживай, - начальник аккуратно «фасовал» в стаканы ароматную жидкость, - отдыхают. Потом отработают.

Родитель ничего не понял, но кивнул в знак согласия. Оказывается, у работников был особенный режим работы: двадцать дней отдыха и десять дней интенсивной работы. Причем настолько интенсивной, что люди выглядели махровыми бичами. Отработавший смену приходил на отдых, будил сменщика, кушал и заваливался спать. Не умывшись. Сменщик, тоже не умывшись, принимал пищу и «пилил» на работу. И так до бесконечности все десять дней.

Поясню, что Нежданинское находится в кольце сопок. Сразу за ними идут уже горы. И одна из гор настолько высока, что снег на ее вершине не тает даже летом. Называется она у местных жителей – Сказка.

Так вот, знакомство отца с начальником получилось смачное. Настолько, что, когда вышли из конторы по окончании «дня рабочего», мало что соображали. Память у моего отца была феноменальная – работая на малахитовых рудниках Казахстана и, имея в подчинении не менее трехсот человек, не пользовался блокнотом. Приехавший как-то проверяющий из треста попросил у него блокнот для ознакомления со списком заданий на бригаду. Отец сказал, что все держит в памяти, и продиктовал цифры с интересующих инспектора дат. Больше у проверяющего вопросов по блокноту, положенному инструкцией мастеру, не возникало.

Хмель на память отца не действовал. Он вспомнил, как начальник посмотрел на светило, висевшее над вершиной Сказки*, и поинтересовался:

- Это луна или солнце?

- Не знаю, - ответил отец, - я не местный.

_________________
* Как сказали жители Нежданинска, георгафически Сказка не может иметь над собой светила - не та сторона света (я уехал оттуда в восьмилетнем возрасте и, честно говоря, не помню). Отец, возможно, чуток нафантазировал.
Либо это было просто другая гора, покрытая снегом - отец приехал туда не летом.


Как-то у вышеупомянутой конторы на складе появился детонирующий шнур. Вещица несколько опасная, я скажу. Скорость горения пять километров в секунду, попросту –  взрыв. Загорается, то бишь – взрывается, от резкого перелома и отрезания. Так что разрезать его на кусочки нужно по определенной технологии. Выглядит как бельевая веревка – чистенько, бело и гладко.

Идут отец с начальником после работы домой. Начальник вдруг останавливается и говорит:

- Погоди, сейчас приду.

Уходит. Через некоторое время возвращается и подходит к висящему на веревке, растянутой между двумя столбиками, белью. Отец тоже подошел и видит, что белье висит на любовно прилаженном к этим столбикам детонирующем шнуре. Видать кто-то был не совсем в курсе что это за красивая, беленькая, «блескучая» вещь означает. И приладил для хознужд.

Начальник прикрепил к торчавшему из узла концу шнура, изумленно качая головой на действия рискового «хозяйственника», принесенный из конторы детонатор и «присмалил» его бикфордов шнур сигаретой.

- Пошли, - предложил шеф.

 Шагов через пятьдесят раздался хлопок взрыва. Разрубленное пополам белье аккуратно спланировало в грязь.

- Наука будет, - изрек начальник.


Детонирующий шнур выручил коллег-бездельников отца, когда пришла телеграмма в контору, что к ним на днях едет комиссия. Принимать просеку, заложенную в план вышестоящей инстанцией.

Начальник по тревоге собрал отдыхающих на «двадцатидневке» подчиненных и вопросил:

- Могём за две недели просеку сварганить? Со вкопанными столбами и проводами на них под линию электропередач?

- Могём! – сказали, посовещавшись, подчиненные.

Быстренько попилили деревья, благо техника позволяла, оставили только подходящего вида для столбов. Шнуром обмотали сучья, оборвали их взрывом. Зашкурили, ввернули изоляторы, провода натянули… В общем, комиссия осталась довольна. А то что «столбы» эти, сгнив, завалятся или обрастут новыми ветками года через три – кого это волнует?


Уезжая из поселка в другой населенный пункт, отец, как полагается в нашем государстве мужчинам призывного возраста, снялся с воинского учета.

И уже в военкомате поселка Сангар, там же - в Якутии, куда он прибыл, у него спросили:

- Иностранец?

- Почему? – изумился родитель.

- Вот, - изрек военком, протянув отцу бланк, выданный в Нежданинском.

На нем было написано: «Убыл за пределы Родины».