Санкт-петербург. Наше приключение начинается

Когда я проснулся, оставалось каких-то пол часа пути до Ленинграда. Быстро одевшись и умывшись (перспектива обратно уехать в Москву, не начав даже своих похождений, меня не очень грела, поэтому пришлось действовать проворно и решительно), я уселся у окна и, подперев щеки кулаками, устремил взор на мелькающий перед моим носом пейзаж. Сказать, что он был запоминающимся, я, к большому своему сожалению не могу, ибо спустя почти три года не помню ровным счетом ничего связанное с ним (видно, мои еще не до конца проснувшиеся глаза слиплись, и я благополучно пропустил все самое интересное). Так что, можете смело сами придумать этот пейзаж, виднеющийся из грязного, десятилетиями не мытого окна нашего поезда. Но помните – пальмы со спелыми бананами и Ниагарские водопады тут не учитываются! Но если с видом из окна моя память мило меня подвела, то удар локтем под ребра и трубного голоса папы, о том, что «мы приближаемся» и «все по местам» забыть было трудно. Я быстрым движением надел сандалии, встал и, нацепив рюкзак на плечи, да еще получив от папы сумку с нашим провиантом, строевым шагом пошел по коридору, ударяя незащищенные коленки купейных соседей и рассыпаясь многочисленными извинениями. Сзади меня шла мама, лавирующая легко и свободно среди этой сплоченности тел, сумок, рюкзаков, тачек и тележек. Прикрывал же нас сзади папа, который, грозно нахмурив брови и мужественно стиснув зубы, с двумя торбами на перевес, завершал шествие нашего маленького, но страшного отряда. Только после папиного прохода, не только коленки, но и все остальное, что можно побить, задеть и отдавить, было побито, задето и отдавлено! И ни одного извинения, ни одного оправдания не слетело с его крепко сжатых губ! Еще бы! Как же можно извиняться, да оправдываться, если, в добавок ко всему, в зубах ты держишь видеокамеру, которая очень (ой!) больно, а главное (ауч!) – метко бьет тебе по голове. Итак, с горем пополам мы добрались до злополучной двери выхода (сами не мало потрепанные и обозванные), но все-таки первыми. И вот поезд со скрежетом остановился, и проводница, открыла железную дверь…   
- С удачным приземлением десантники! – Сказал нам папа, когда мы все успешно перешли на перрон, и гулко засмеялся. Я огляделся, аккуратно положил рюкзак на землю и вдохнул воздух... «Мы в Санкт-Петербурге! Наконец-то!» - подумал я, и почему-то мне стало хорошо. Папа сказал, что он собирается сдать сумки в камеру хранения. Мы с мамой согласились, и папа скрылся в неизвестном направлении, скрипя телегой. Вернулся он быстро, но уже не скрипя, а весело потирающий руки. «В метро» - скомандовал он нам и мы послушно пошли за ним. Питерское метро немного походило на московское, правда, эмблемой первого служила округлая буковка «М» синего цвета, в отличии, от привычной красной и остроконечной второго. Зайдя в здание подземки, я сразу нашел еще несколько примечательных различий: первое – кроме карточек, как средство на проезд, здесь активно применялись жетоны; и второе – искренне поражало практическое отсутствие рекламы (всякие там шампуни, пылесосы, энергетические напитки, пеленки и прочие, прочие), которой в Москве – ну просто завались, аж смотреть на нее тошно становится… Папочка побежал покупать нам билеты. В это время мы с мамой, откровенно скучая, рассматривали будни Питерского метро. Москвичи, эх, безграмотные, да приезжие, облепив турникеты, пытались пролезть через них, толком не зная «куда?» и «что?», и спрашивая «в какую дырочку нужно пихать этот билетик, не подскажите?», получали активное сопротивление от контролеров-ленинградцев, которые яро охраняли вход и время от времени повышая тона и сплевывая от бессилия. Но нет там по-настоящему грандиозной заварухи, где нет моего отца! Папочка, счастливо улыбаясь, с билетом в руках, как ледокол «Ленин» среди арктических льдин, пробил нам путь к турникету. Пропустив вперед маму, он галантным движением руки просунул билет в щель, автомат еле слышно зажужжал, давая зеленным цветом «добро», и мама легко перекачивала на другую сторону баррикады. Папа удовлетворенно кивнул и, просунув билет в щель автомата, уже собирался пропустить вперед меня, как вдруг автомат противно зажужжал и выплюнул этот кусочек картона и пластика обратно.
- Не понял юмора. – Пробасил отец, удивленно смотря на свою карточку. Что-то шло явно не так...