vADe mecum

Давай спустимся ниже. Туда, где льды сковывают ветер. Где чёрная пасть левиафана-небытия вечно скалится от голода, силясь проглотить время, и пламенники пасти лишь сгущают мороз. Где мучительный жар мнится избавлением. Где долы и равнины усыпаны асфоделями. Где каждое ущелье бездонно. Где нет гостей… где нет движения… где нет любви… Нет даже её, посвятившей мне вечность. Души моей, обречённой страдать со мной и за меня.
Там на дне эпох и морей стоит мой дворец. Высоки и тонки его башни. Да не горит огонь, да не течёт река. Воды её черны и стоячи. Очарованным кругом замыкает она мой дворец, не давая Тебе войти, а мне выйти. Не давая мне солгать, поклявшись её водами. Даруя Силу и Могущество, тому на кого пал выбор. Чтобы переплыть реку Скорбей, наполненную слезами человеческими, надо подняться на корабль, построенный из ногтей мертвецов. Не убояться зверя подводного. Не заслушаться пением подобным ангельскому. Не бежать за блуждающими огоньками. Может тогда дойдёт, может тогда…
И не приблизится к замку Горя ни путник, чтобы попросить ночлег, ни бедняк, чтобы молить о милости. Только человек может спуститься так глубоко, и она тоже может. Лишь лучшие из сердец достигают высокого предела, в дерзости своей, рискуя требовать ключей познания. Но ключи эти отравленные. Я держу их в своих руках, храню до поры, когда закончится моё служение.
Но не выйдет срок, но не наступит час, когда я смогу скинуть с себя вечное бремя.  Уйти просто, просто раствориться в дорогах. Я же восседаю на холодном троне, посредине пустого зала, в сердце мёртвого замка, в самом центре выжженной страны, которую Ты отдал мне на княжение. Дворец Ночи в стране Мрака, окованной яростным железом. Вот мой дом. И не знаю я дома иного, чем тень и инеистая сырость.
Я скован не столько цепями, сколько нарушенными клятвами, ложными надеждами и преданной любовью. Благие намерения мостили мне дорогу. Дорогу, ведущую прямо в мой дом. И, сидя на разрушающемся троне, я могу думать только о том, когда же она придёт, когда же Ты  простишь. Проклятие моё вечное, спасение моё обещанное. И кажется мне, что устала она страдать вместо меня, и кажется мне, малодушному, что она меня позабыла девять вечностей назад.
Душа, надежда, любовь – все те сотни слов, что без устали вычёркивал я из книги Судеб, из моей истории. Но не вычеркнуть их все, она всегда вписывает в мою жизнь-смерть на одно лишь слово больше. Слово-заклинание, оно что мороз, что жар, что тьма и что свет. Хаос – сплетённое ничто, рождающее на этот раз нечто, и полнота бытия, на этот раз стремящаяся в пустоту. Я гоню прочь и воспоминание и чувство, потому что они позволяют надеяться, не дают смириться. Поднимаю я голову, открываю глаза.
И лопаются звенья цепей, и разрушается трон. Там начинается битва, там рассыпаются горы, там кипят моря, там реки поворачивают свои русла вспять, и там Ты… Ты смотришь сквозь время и боль, смотришь на меня. Ты проклял меня и принял моё страдание, Ты заточил меня в ледяной мглистой пустоши, и Ты же возьмёшь меня за руку и выведешь отсюда.
Я слышал тысячи клятв, и все они оказывались ложными. Я давал миллионы обещаний и нарушал их все. Лишь ей я не клялся ни в чём, и она ничего не обещала мне. Но я предал, а она осталась верна. Так будет, пока в груди моей цветёт солнце.
И не верю я, что можно меня спасти, и душа моя в это не верит. Но чем отчаяние наше хуже надежды? Оно наш проводник на Пути. Благословенные пусть идут тропою света, проклятые – тьмы. Наш Путь всё равно лежит в стороне.
Она родилась на земле, чтобы искупать мою вину, мои всё новые и новыё грехи. Она помнит меня, пусть так неясно и зыбко, как детский чёрно-белый сон. Когда Ты вздыхаешь, глядя на речные блики и быстрые облака, Твоё дыхание проносится через все преграды и согревает меня. Ни по одной из существующих дорог она не выведет меня отсюда, знаю я - строит наш путь там, во вне сущего. Чтобы тропой этой отвести в наш сумеречный дом на перекрёстке всех дорог, на никому не принадлежащем месте. Мне тоже грезится этот дом, когда я смеживаю веки и забываю о ней, подчиняясь проклятию.
Но она не забудет и сквозь тысячу жизней пронесёт память обо мне. Я жду её, чтобы сказать то, что Ты боишься услышать. Потому что тогда я стану свободен. То самое слово, которое она упорно вписывает в мою судьбу, не давая холодным волнам сомкнуться надо мной. Я кричу его, и цунами смывает город в океан, торнадо опустошает землю, потоки лавы рисуют узоры на месте страны. Только так бывает с нами. Ты не желаешь этого, но принимаешь. Я кричу, я рву горло криком: «ЛЮБЛЮ!!!» И она, спасение моё, просыпается, поднимает голову, чувствуя мой ищущий взгляд. Её окна выходят на закат, но видит она рассвет, отразившийся от небес, и вздыхает, согревая меня дыханием. Отвечает приснившейся тьме: «Я тоже». Рвётся ещё одна цепь, падает ещё один замок. То слово, что опять вписала в нашу историю, словно клеймом выжгла на моей коже. Это – она, любовь, это и есть Ты. И через неё я постигаю Тебя, я возвращаюсь к Тебе.
Ты вновь отворачиваешься, отбирая у меня свет. Вновь откладываешь час прощения. А я неистовствую:
- Посмотри на меня! ПОСМОТРИ! ПОСМОТРИ!! ПОСМОТРИ!!!


Кто не любит, тот не познал Бога,
потому что Бог есть любовь.
(1 послание Иоанна, 4.8)
В любви нет страха, но совершенная
любовь изгоняет страх, потому что в
страхе есть мучение. Боящийся
 несовершенен в любви.
(1 послание Иоанна, 4.18)