Лики земли

     Едешь, едешь поездом, чередуются, словно нанизанные на стальную нить города, селения, и вдруг видишь песчаную улыбку дорожной выемки, по верху которой стоят молодые сосенки, поднявшие лапки, словно в приветствии. Это похоже на делегацию, встречающую тебя от имени некоей страны.
     И вот уже за вагонным окном мелькают сосны матерые. Час проходит – видишь лес, два часа – лес, три – опять-таки лес! И ты понимаешь, какая страна приняла тебя. Она зовется Полесьем.
     Слово «полесье» означает не только часть Белоруссии. Это – общее название великих пространств, занятых лесами на песках и болотами, торфяными и моховыми. Брянский лес, бассейн реки Ветлуги, прославленная Паустовским Мещера, воспетое Пришвиным Берендеево царство окрест Плещеева озера – все это полесья. Там властвует дикая природа: медведи и лоси, волки и белки, филины и ужи, грузди и маслята, черника и брусника… Край, которым ты проезжаешь – не очень ласковый, неулыбчивый: как море льдом, земля скована лесом. Иногда полыньей показывается болото, курящееся вечерней испариной, иногда – прорубью – пристанционный поселок.
     Названия станций жутковато-романтичные: Сорочья Грива, Сотый Бор… Тянутся вдоль рельсовой колеи обшитые тесом бараки, светятся скупым уютом окошки, у одного крыльца белеет детская коляска – напоминание о том, что жизнь везде жизнь.
Сидишь у окна, смотришь, как пролетают черные – на фоне заката – шапки сосен, и незаметно настигает тебя сон… А ранним утром, пробудившись, видишь другую страну.
Проворный, прозрачный ветерок кудрявит листву белотелых берез, двумя рядами выстроившихся у полотна, между ними виден волнующийся разлив ржи да крылатый от холмов горизонт, светящийся золотисто-медовой дымкой.
     Это страна полей – Ополье.
     Как зародились ополья – Ростово-Суздальское, Кашинское, Мещовское, Вятское и другие?
     Когда-то, в стародавние времена, люди заселяли возвышенные плодородные места и постепенно освобождали полоненную лесом землю. Здесь произошло обручение человека с землей, она стала людям верной спутницей, которую оберегали, нежили, лелеяли и в благодарность принимали ее дары.
     Вот розового цвета, словно пряничный, станционный домик, станция зовется тепло и просто – Милово. За ней – разнеженные стога, между которыми петляет тропинка, ведущая к раскинувшейся в лощине деревне.
     И кажется, будто там живут твои родные или друзья… Хочется сойти с поезда и, перевесив через руку плащ, под переливистые приветствия полевых птиц прошагать в деревню, поздороваться с пастухом, собирающим по дворам коров, и, войдя в дом, после крепких объятий, во время долгой беседы попить горячего чая или холодного молока.
Да, Ополье – ухоженная, роскошно-гостеприимная страна, но безлесье все же навевает легкие досаду и неудобство. Путешествие по Ополью можно сравнить с чтением добротного реалистического романа, которому недостает напряженной непредсказуемости детектива и обворожительной таинственности сказки. Полесью этого хватает…
     Проходит несколько часов, и снова раскрывает объятья лес – тебе, поезду, всему на свете.
     Сердцевина России – средняя полоса – состоит из полесьев и опольев. Они не обойдутся друг без друга, как мертвая вода без живой, как чудско-мерянская стихия без славяно-византийской гармонии, как одна голова российского орла без другой.
     Как земля неоднородна, так и нравы людские различны: есть люди как бы «полесского» типа, есть как бы «опольного».
     Да что там говорить – в течении жизни каждого человека встречаются сугубо личные «полесья» и «ополья».