Исповедь вампира 19

***
Звонок в дверь… Пронзительный… Зовущий… Давящий… Чьи-то лёгкие шаги… Щелчки замков…
Мягкий голос:
- Так вот ты, какая, девочка Алиса.
Я резко открываю глаза… Всё вокруг плывёт… Но слух обострён… Я слышу биение двух сердец… Стук сердечка Алисы… Я всегда буду помнить его… И  кто-то ещё здесь есть… Кто-то ещё… Живой… Пока живой…
А в висках у меня молотком стучит мерзкая музыка Голода… На последней стадии…
Со скрипом в зубах я собрал все свои резервы и вырвал себя из плена заглушающего все на свете Голода. Встал на ноги, вышел в коридор, слегка покачиваясь… Наверное, я был похож на здорово перебравшего накануне спиртного человека… Вот только человеком я не был… И то разумное, что во мне ещё оставалось, могло улететь со скоростью света в любую секунду.
В сером сумраке коридора стояли мой любезный «друг» Гоген, щеголяющий всё в тех же чёрных джинсах и рубашке, сверкающий серебром с головы до ног, и какая-то девица с затуманенным блаженным выражением лица, с тупым восхищением взирающая на Го. Алиса, что открыла им дверь, удивлённо разглядывала неформальное существо нашего красавчика из Франции.
- Милая девочка, - заметил Гоген, скользнув по мне проницательным взглядом, - Вкусы у тебя не меняются, Джулиан.
- Зачем пришёл? – выдавил я из себя.
- Спасти тебя от голодного безумия, малыш, - усмехнулся Го и подтолкнул ко мне приведённую с собой девицу.
- Как-нибудь сам справлюсь, без твоей помощи, - я отшатнулся назад, на последних силах пытаясь совладать с собой.
- У нас много дел, малыш, ты должен быть свежим и способным соображать, - Гоген с праздным интересом оглядел моё скромное жилище.
- Какие у нас могут быть с тобой дела, Гоген? – я с диким отчаяньем боролся с собой.
Но Голод был слишком силён…Слишком силён…
Гоген, прищурив глаза, приблизился ко мне, резким движением руки схватил за шею, заставил посмотреть в свои серые льдинки и сказал тихо-тихо:
- Выпей её, Джулиан.
А, может, он и не говорил вовсе, просто я услышал его шёпот. В своей голове… И музыка Голода зазвучала в два раза сильнее… И всё мои потуги сдержать Голод рассыпались прахом…
Я потянулся к безвольной девице, которая оказалась уже в моей власти… И с безграничным доверием взирала уже на меня, а не на Гогена…
Я затуманенным взором смотрел на покрывшиеся румянцем щёки девушки, на её русые волосы, спадавшие на лицо, на белую шею… Там под кожей… То… Что мне нужно…
Где-то на заднем плане… Стояла Алиса, с ужасом глядевшая на меня… Гоген держал её и не давал убежать… Заставлял смотреть…
На долю секунды я встретился своими затянутыми пеленой голода глазами с чёрными глазами Алисы… Это был лишь миг… В следующее мгновение я вонзил клыки в шею жертвы…

Я положил безжизненную девушку на диван. Сел на пол, оперся  головой на собственные кулаки…
- А чего ты ожидала, Алиса? Он – вампир, - услышал я голос Гогена.
Я провёл тыльной стороной руки по своим губам и посмотрел на стоявшую поодаль Алису… Из глаз её текли слёзы… В этих глазах было столько боли…
- Это… Это… ужасно… - тихо прошептала она.
Я встал. Сделал несколько шагов навстречу к ней.  Она попятилась… Я остановился…
- Он прав, Аля. Я – вампир… И ты прекрасно об этом знала, - произнёс я.
Слова прозвучали так сухо… Так цинично…
Девушка развернулась и быстрым шагом вышла… В коридоре негромко хлопнула дверь… Я остался стоять с опущенными руками… С опустошённым сердцем…
Почему я назвал её Аля?  Анна… Аня… Аля… Алиса… Почему?
- Так будет лучше, Джулиан, - мягким шелестом донёсся до меня голос Гогена.
- Я знаю, - сказал я, - Я знаю.
Гоген провёл пальцем по своей переносице, будто поправляя невидимые очки, и вполне искренне похлопал меня по плечу.
- Что ж, одной проблемой на данный момент меньше. Вернёмся к нашим баранам, Джулиан, - Гоген картинно зевнул.
- Что делать с… - я кивнул в сторону мёртвой девушки.
- Предоставь это мне, - усмехнулся Гоген, - Я решу этот вопрос.
- И о каких баранах идёт речь? – угрюмо поинтересовался я, спустя полминуты.
- Приведи себя в порядок, Джулиан и обсудим, - Гоген прошествовал к книжному  шкафу и взялся за какой-то фолиант.
Я молча удалился в ванную.
Когда я вернулся, Гоген просматривал снимки в одном из моих альбомов.
- Недурно, - заметил он, кивнув на чёрно-белый снимок зеркала, в котором отражался фотограф со сморщенными руками.
- Сам себя фотографировал? – уточнил Го, продолжая рассматривать мою работу.
- Да, - мрачно кивнул я, - Давай перейдём к делу.
- Перейдем, пожалуй, - Гоген поднялся и походкой танцора отправился к выходу, - Только не здесь. Видишь ли, Джулиан, фотографу Подольскому придётся умереть раньше времени…  Фотограф, погибший в самом цвете лет… Как романтично…
Я безразлично пожал плечами… Пустота…… Вокруг меня всегда будет пустота…..
Мы вышли из квартиры… Гоген всё той же танцующей походкой шествовал впереди меня. Я плёлся следом… И чувствовал себя разбитым на тысячу осколков… Те осколки, что были когда-то моим сердцем, остались в руках у сбежавшей Алисы… Но так будет лучше… Гоген совершенно прав… Так будет лучше…
Мы оказались на улице… Жучка Филиппа Осиповича, поджав хвост, забралась под скамейку и тихонько поскуливала провожая глазами пугающую её нежить…
- Никогда не понимал, за что Амалия полюбила тебя, - проговорил Гоген, доставая из серебряного портсигара длинную коричневую сигарету и прикуривая.
- Я сам этого не понимаю, - безрадостно отозвался я.
- Ну, хоть в чём-то наши мнения сходятся, малыш, - усмехнулся Го, выпуская кольца дыма.
- Не называй меня малышом, - на автомате проговорил я.
- Мне пятьсот семьдесят пять лет, Джулиан, - сказал вдруг Гоген, - И все вы для меня – малыши, маленькие неразумные детки… Так что будь добр, прекрати дуться…
- Как ты живёшь? Столько лет… До сих пор не потеряв интереса… Неужели ты не устал, Гоген? – спросил я и посмотрел на светловолосого вампира.
Тот продолжал курить и смотреть куда-то вдаль. Я решил, что он не ответит. Гоген поймал мой взгляд и с лёгкостью прочёл мои мысли.
- Я отвечу, - сказал он, - Но не сейчас.
Где-то за нашими спинами прогремел взрыв.
- Прощайте, Максим Максимович Подольский… Скорбим и плачем, - усмехнулся Гоген.
А я словно наяву увидел, как занимается пожар в той квартире, что я несколько лет называл своим домом. Огонь охватывает обои, мебель, фотографии, мёртвую девушку… За стеной начинает задыхаться Клавдия Арнольдовна. Старушка падает, схватившись за грудь.  Не выдержало сердце. Вот и ещё одна жизнь на моей совести…
- Однако богатая у тебя фантазия, малыш, - Гоген насмешливо разглядывал меня.
- Прекрати вламываться в мою голову, - огрызнулся я.
- А ты ведь даже и не пытаешься препятствовать этому, - парировал Го с кривой усмешкой на губах, - Будешь лёгкой добычей для любого вампира-мастера… Хотя нас не так уж и много.
Я счёл за лучшее снова промолчать. Не хотелось ввязываться в ненужную полемику.
- Ладно, малыш, всё это лирика, - посерьёзнел Гоген, - Хотя должен сказать, что жизнь по сути своей – игра. И всю её прелесть могут познать лишь истинные Игроки. Впрочем, вернёмся к земному и насущному…
- Гоген, тебе что-то от меня надо? Зачем всё это? Все эти разговоры? – с раздражением произнёс я.
- От тебя мне не нужно ровным счётом ничего, - холодно ответил Гоген,   вновь закуривая, -  Была бы моя воля… И ты бы отправился к праотцам ещё тридцать лет назад…
- Всё это я знаю, - отрезал я, - Переходи, наконец, к делу!
- Амалия очень попросила меня тебе помочь, - с видимым недовольством сообщил мне Гоген, - Вызвала из Франции. Буквально на коленях молила, чтобы я помог тебе избавиться от этой Миледи и охотников. Знает, что я не в силах ей отказать…
Я, всё ещё витая в какой-то страшной пустоте, кивнул. Гоген любит Амалию… Амалия любит меня…… А я… Я… Я – не важно….
- А потом мне и самому стало интересно… Стало интересно понять, кто же эта таинственная Миледи… И откуда она появилась… А когда в данном деле оказался замешан сам Хронус, мне стало всё это любопытно вдвойне, - продолжал между тем Гоген.
Мы всё шли и шли… Такие нелепые один рядом с другим… Юный неформал, весь обвешанный шипами и крестами, и угрюмый, прилично одетый мужчина лет тридцати, повесивший зачем-то на шею фотокамеру.
- И кто же этот Хронус? – с прежним безразличием спросил я.
Мне не хотелось ничего обсуждать… Мне не хотелось ни во что вникать… Мне было абсолютно плевать и на Гогена, и на Миледи, и на Хронуса… На всех, кто участвовал в этой истории… На всех, кроме Алисы… Я не  понимал, от чего меня так тянет к ней… Вернее, не хотел понимать… Признавать… Не хотел принять правды…
- Джулиан, - громко и отчётливо послышался в моей голове голос Гогена.
Я мутным взглядом посмотрел на него.
- Джулиан, Джулиан, - с неприятной усмешкой повторил моё имя Гоген.
- Что? – с внезапно вспыхнувшей злобой процедил я.
Мы остановились перед входом в тот самый памятный парк, где я впервые столкнулся с охотниками.
- Я вижу тебя насквозь, Джулиан. Ты прозрачен. Ты не умеешь скрывать свои мысли.  И все твои чувства тоже прозрачны, - Гоген неспешно курил, с неприязнью разглядывая мою персону.
Я отвечал ему точно таким же взглядом
Пару минут мы пепелили  друг друга силой мысли, я ощущал как Го без труда роется в моей памяти и просматривает её отдельные фрагменты. Я изо всех сил пытался блокировать его. До головной боли, до скрежета в зубах.
Моё лицо побелело, а глаза тускло светились багровым.
Наконец, Гоген оторвал от меня взгляд и прицельно швырнул окурок в услужливо торчащую неподалёку урну.
Я согнулся пополам, тяжело дыша. Всё-таки Гоген слишком силён. Я не знаю вампира, что был бы сильнее его. Его ментальная сила настолько велика, что тягаться с Гогеном не рискнёт никто из нашей кровососущей братии.
- Нашёл, что искал? – выплюнул я, с ненавистью глядя на Го.
- Можно было и не утруждаться особо. Твои мысли настолько громкие, что я слышу их с закрытыми глазами, - мрачно отозвался Гоген.
Я выпрямился и прошёл мимо Гогена, сквозь вычурные ворота городского парка.
Осточертевший мне до колик гость из Франции отправился вслед за мной. Всю дорогу его взгляд жёг мою спину.
Достигнув деревянной скамейки  с гордой памяткой: «Здесь был Вася Пупкин», я опустился на неё. Гоген, как  ни в чём не бывало, сел рядом и снова достал свои сигареты. На этот раз я не отказался и тоже закурил.
Минут пять мы молчали. Я меланхолично курил, роняя пепел прямо себе на ботинок. Го в задумчивости вертел в руках свой серебряный крест.
«Semper Florens» змеилась гравировка на его обратной стороне.
Я, успевший узреть сию надпись, лишь усмехнулся.
- Вечно Юный? – поинтересовался я.
- Неувядающий, - без улыбки ответил Гоген и убрал крест под рубашку.
Я снова лишь хмыкнул.
- Хорошая ночь, - проговорил Гоген, - Последняя хорошая ночь  этого года.
- Сказал великий Semper Florens и погрузил мир в Вечную Тьму, - изволил пошутить я.
Гоген скептически глянул на меня, напоминая большого ленивого кота, наблюдающего за шмыгающим под боком мышонком, но ничего не сказал.
Мы помолчали ещё пару минут. Гоген с хмурым выражением лица чесал бровь, периодически натыкаясь пальцами на шипы, торчащие из оной.
Наконец, он, искоса взглянув на меня, проговорил:
- Я вижу, что тебе плевать хотелось на то, что Амалию волнует твоя никчёмная шкура. Малыш Джулиан увлечён лишь собственной персоной, что, впрочем, вполне нормально для вампира. Но! Раз уж я взялся за вытягивание  тебя из этого болота…
Я прервал его на полуслове.
- Премного благодарен, Го, за столь ненавязчиво проявляемую заботу о моей «никчёмной шкуре». Но единственное, что мне сейчас нужно, это чтобы  ВСЕ ОСТАВИЛИ МЕНЯ В ПОКОЕ!!!
Лицо Гогена искривилось в презрительной гримасе.
- Глупец, - выплюнул он, поднимаясь.
- Если я так нужен сеньорите Миледи, пусть приходит. Думаю, нам будет, о чем мило побеседовать. Не стоит всем сюда впутываться, так и передай Амалии. Это мои проблемы, и я сам их решу.
- Глупец, - рассмеялся Гоген, становясь похожим на сумасшедшего фанатика, - Предсказуемый глупец!
- Что-то ты не жаловался, когда Амалия и Леон пришли тебе на выручку там, в лесу, - ледяным тоном  добавил он, хватая меня за шею и заставляя посмотреть себе в глаза.
- Как ты мне надоел, Джулиан!!! До чего ты мне осточертел, - услышал я его голос в своей оцепеневшей голове, - Никчёмный вампир, окончательно растерявший последние крохи разума!
Я попытался совершить ментальную контратаку. Го молниеносно дал мне что-то вроде мысленной оплеухи. И я вновь вернулся к защите глубинных бастионов.
Но Го не стремился вывернуть меня наизнанку. Он лишь сковал меня невидимыми цепями, чтобы так сказать не брыкался.
- Я заставлю тебя меня слушать, Джулиан, - снова раздался в моей голове прохладный голос Гогена.
Не знаю, что Гоген собирался мне сказать. Нашей милой беседе помешали. Гогена кто-то вызвал. Как любой вампир-мастер (хотя почему любой? Мастеров – единицы), он мог частично раздвоить сознание, одновременно удерживая меня и общаясь с кем-то третьим. Я продолжал тонуть в серых глазах Гогена, которые смотрели сквозь меня. Внезапно что-то сверкнуло, и я, сам того не желая, стал видеть картинки.

… Я стою, скрытый узловатыми тёмными ветвями деревьев. Над головой гудит тучами сумрачное вечернее небо. Сквозь просветы между ветками я вижу фигурку маленькой рыжеволосой девчушки, она сидит на земле и горько плачет, размазывая слёзы по лицу грязными ручками.
- Папка! Папа! – тихонько зовёт она сквозь всхлипывания.
Но никто её не слышит. Никто кроме меня и этих старых вековых деревьев.
- Огонёк… - беззвучно шевелю я губами.
Я едва слышно раздвигаю ветки и листья руками и выхожу к девчушке.
Та смотрит на меня своими большими зелёными глазищами. С удивлением и затаённым страхом.
- Почему ты плачешь? – спрашиваю я у неё.
Мой голос звучит тихо и мягко, успокаивающе.
- Я заблудилась, - шмыгает носом девочка.
- Не плачь, малышка, - я улыбаюсь, впервые за долгое-долгое время.
Девочка тоже улыбается. Словно маленькое солнышко, осветившее тёмную лесную чащу.
Я дёргаю её за рыжую косичку и интересуюсь:
- Как тебя зовут, малышка?
- Лира, - бесхитростно отвечает девочка.
- Лира… Лира, - повторяю я, словно пробуя её имя на вкус, снова дёргаю её за косичку и протягиваю руку, - Пойдём,  Лира, я отведу тебя в деревню.
Лира доверчиво вкладывает свою ладошку в мою ладонь. И я ощущаю на своей холодной коже прикосновение её тёплых пальчиков. Мы выходим на протоптанную тропинку, и вскоре я вывожу её к опушке леса.
- Беги, маленький огонёк, - говорю я и провожу рукой по её рыжей макушке.
Пару секунд я наблюдаю за тем, как она легко бежит по тропинке, а затем возвращаюсь обратно в лес…

Это видение тает  в тумане, и я вижу следующее…

… Я сижу на светлой солнечной поляне на старом пне и играю на небольшой тростниковой дудочке прекрасную мелодию… Завораживающую мелодию… Постепенно  я сам начинаю падать и погружаться в эти необыкновенные звуки. И Вижу…
Из рук красивой рыжеволосой девушки падает плетёная корзинка, рассыпая по траве красные пятнышки земляничин.
Девушка не обращает на это внимания и идёт вглубь леса, раздвигая руками яркие зелёные листья. Моя музыка зовёт её, тянет…
Рыжеволосая красавица с горящими каким-то неземным восторгом глазами появляется на поляне и видит меня – невысокого светловолосого юношу, одетого в белую рубашку и чёрные брюки, заправленные в сапоги.
Я прекращаю играть и поднимаюсь к ней навстречу.
- Неужели это ты, маленький Огонёк? – шепчу я, проводя рукой по её волосам.
- Да, это ты, - я улыбаюсь, - Лира… Лира… Лира…
И она вспоминает меня – доброго лесного духа, что вывел её- маленькую из глухой лесной чащи много лет назад.
- Я помню тебя, - шепчет она…

Снова туман…

… - Теперь твоё имя Амалия, - говорю я, любуясь её отражением в зеркале.
Она бледна, глаза горят мягким зелёным светом. Она впервые одела роскошное платье… Она впервые увидела блеск драгоценных камней…
Я подхожу к ней со спины и нежно провожу пальцем по белоснежной коже шеи. Она прикрывает глаза, а я качаюсь её шеи губами: мягко, аккуратно, бережно.
В последний раз целуя её – человека… Одно движение – и она перестанет им быть… Навсегда…

- Понравилось? – вышвырнул меня из цветастых видений прохладный голос Гогена.
- Не знаю, как тебе удалось, но… - я явственно ощутил, что Гоген взбешён.
Ещё бы, ненавистному Джулиану удалось пробраться в святая святых – воспоминания его самого… Да ещё какие воспоминания…
Мои виски сжало обручем дикой боли.
Перед глазами заплясали кровавые искры. Завертелись, закружились  тёмные круги. Внезапно Гоген оборвал ментальную атаку. Я обессиленный, наконец, почувствовал спиной лавку.
Гоген испустил яростный крик и воскликнул:
- Глупая девчонка!!! Как можно было выбрать в воспитанники такого слабака! Никогда ей этого не прощу.
Первый раз я видел хладнокровного Гогена в таком бешенстве.
Впрочем, длилось это доли секунды. Мгновение, и на лицо Гогена легла обычная маска безразличного спокойствия.
- Не зацикливайся на девочке, Джулиан. Ничего хорошего всё равно за этим не последует, - вдруг сказал он.
Я с удивлением приподнял бровь.
Гоген снова взялся за сигареты и продолжил:
- Обретая чувства, ты теряешь силу, ты становишься рабом одного человека… Ты готов ради него на всё… Я говорю не о мишуре влюблённостей и влечений. Я говорю о настоящем Чувстве… Посмотри на Амалию… Посмотри на меня… Я не перевариваю тебя, Джулиан, и ты об этом прекрасно знаешь. И, тем не менее, я готов всё бросить и помогать тебе, только потому, что Амалия меня попросила.
 Я смолчал, непроизвольно начиная подкручивать объектив на фотокамере.
- Я показал девочке Алисе насколько неприглядным может быть вампир. Не тот вампир, что рвёт охотников на куски, защищаясь… А тот что пьёт беззащитную жертву и на несколько секунд становится настоящим животным. Я заставил её смотреть… Чтобы рассыпать весь блеск твоего эфемерного обаяния… Как бы ты ни пытался контролировать себя, люди всегда попадают под твою магию… И невольно начинают симпатизировать тебе, влюбляться…
Гоген выбросил окурок и сплюнул на землю, оставив где-то всю свою былую манерность.
Я снова молчал. Мне просто нечем было ему возразить. Ведь практически каждое слово, сказанное Гогеном, было абсолютной правдой…
- Избавив себя от этой девочки по имени Алиса, ты избавишь себя и от преследования Миледи, - бросил в заключение Гоген и быстро зашагал прочь от меня.
Я смотрел ему в спину… Всё-таки странным типом был Го… Очень странным…  Хотя если живёшь на этой земле без малого пятьсот семьдесят пять лет… Всё невозможное вдруг странным образом оказывается возможным…
Я вдруг ясно осознал, как должен поступить…