Два голубя

Высоко, высоко, в голубой прозрачности неба, парил ястреб. Он был голоден, и зол от того, что пока ничего не смог поймать. Пташье царство, завидев его мрачную тень, в испуге пряталось по гнездам, овинам и чердакам. Стая голубей шуганула на чердак, в голубятню. На крыше ворковали два голубя, прижавшись друг к другу. Они не замечали черной тени, которая опускалась все ниже и ниже. Резкий бросок, и ястреб, тяжело взмахнув крыльями, стал набирать высоту. Внизу кружилось несколько белых перышек. Голубь белой молнией метнулся было вслед, но ему ли по силам отбить свою подругу? Он кружил над голубятней, а голубку унесла смерть. И что творилось в его птичьем сердце, да умишке, было ведомо только одному Богу. Неожиданно голубок взлетел высоко-высоко, что в серебристом небе стал едва различимой точкой. И, сложив крылья, камнем бросился вниз, туда, где лежали перышки его голубки. Птица лежала на крыше. Из хаты выбежал светловолосый парнишка.
- Вот гад пернатый, лучшую голубку унес….. и голубь разбился! – Плюнул с досады в сторону.
- Андрей-воробей, не гоняй голубей! – Послышалось у калитки. И заливистый девичий хохот.
- Настена! – Он подбежал к самой калитке. Возле куста сирени стояла девчушка. Бледное лицо не тронул румянец. На нем выделялись только глаза. Огромные, зеленые, словно изумруды. Они казались крохотными озерцами, в которых плескались беспокойные рыбки-зрачки. - Что случилось, Андрей? У тебя такое несчастное лицо!
- Да коршун утащил мою самую лучшую голубку.  А голубь разбился. Бросился на крышу.
- Любовь. Даже у птиц.
- Заходи, мама молока нальет!
- Не откажусь! – Подружка вошла в дом. Мать Андрея, тетка Дарья, высокая, полная женщина лет сорока, только вернулась с фермы.
- Ну, здравствуй, здравствуй, москвичка. Вас что, в городе так плохо кормят? – Шутливо проговорила, наливая из расписанного цветами глиняного горшка парное молоко в большую кружку. И отрезая большой ломоть домашнего хлеба, румяного и ароматного.
- Тетя Даша, кормят меня. Мамка хорошо готовит, вкусно.
- А чего ж ты сухая такая, как тарань?
- Уродилась такая.
- Мам, Настена в бабку пошла. Вот поживет на вольном воздухе, и румянец будет. И поправится. Хочешь, пошли за грибами?
- Хочу! – В глазах девочки заплясали огоньки радости. – Только вот бабушке скажу, чтобы она не волновалась. Спасибо, тетя Даша, за молоко! – Девчушка, выпив кружку молока, поставила на стол. И выбежала во двор. Стукнула калитка, за воротами промелькнула русая головенка. А через час Андрей и Настя, взявшись за руки, бежали по дороге, в сторону леса. Минув мост, вошли в лес. Деревья окружали, как огромные великаны из сказки. Подростки присели на пригорке, на траву. Андрей взял руку Насти.
- А что ты будешь делать после школы?
- Я? Поступлю в МГУ. Хочу стать журналистом! – Девушка сорвала травинку, и мечтательно пожевала ее, глядя в небо. А ты куда?
- А я попытаю свое счастье в политехе.  Киев рядом. А ты, наверное, уже на следующее лето не приедешь сюда?
- Не знаю! – Пожала плечами девчушка. – Но я тебе буду писать письма.
- Настя, я тебе давно хотел сказать. – Щеки подростка порозовели. И он смущенно замолчал. А потом, немного охрипшим голосом продолжил, - ты мне нравишься.
- И ты мне тоже! – Лицо девушки зарделось, словно гроздья калины на снегу. Их взгляды встретились в них вспыхнуло странное, но одновременно могучее пламя. Настена вскочила.
- Догони! – Мелькнуло за деревьями белое платье. Они гонялись друг за другом. Шутили, смеялись, собирали грибы. Вечером, остылые, но довольные, вернулись с полными корзинками маслят.  Так день за днем промелькнуло лето. А в конце августа они прощались. Настя махала рукой из окна электрички.
- Пиши! Я буду ждать твоих писем. Жизнь текла своим чередом. Через год письмо принесло радостное известие. Настя стала студенткой МГУ. Она сумела-таки поступить на факультет журналистики. Андрей тоже стал студентом. И его жизнь закружилась в новом водовороте событий. После сдачи первой сессии наступили зимние каникулы. Настя приглашала своего друга в Москву. И обещала показать все местные достопримечательности, особенно расхваливала Третьяковскую галерею. Андрей решился на поездку. Вскоре Москва встречала его снегом и морозом. На вокзале его встречали Настя, и ее отец, высокий полковник, дядя Петя.
- Как дела, жених? Скоро засватаешь мою дочку?
- Обязательно!» и увезу. Как вы когда-то свою невесту! – Полушутя, полусерьезно проговорил Андрей в ответ.
- Умно ответил, шельмец! – Одобрительно покрутил головой полковник. Они вышли с вокзала. Небо, покрытое серыми тучами, сыпало и сыпало снегом. На стоянке была припаркована белоснежная «Волга». Андрей сел на заднее сиденье, рядом с Настей. Москва! Как много в этом звуке для сердца русского слилось! – Вспомнились строки знаменитого поэта. Неделя каникул промелькнула, как несколько часов. Дядя Петя взял отпуск, и они ходили по музеям и выставкам. А потом снова прощались.
- Настенька, пиши! Махал на прощанье рукой из тамбура Андрей. Но не судилось им встретиться. В одну из весенних ночей прогремел взрыв огромной силы, унося с собой черным коршуном десятки жизней. Дядя Петя вернулся в родное село. К матери. Ведь его дочь тоже унес черный коршун смерти.
На выходные приехал Андрей. Узнав о том, что дядя Петро гостит у своей матери, сразу же побежал в этот двор. Первым, что бросилось в глаза, это седина полковника. Видно было по всему, что огромное горе состарило этого сильного, волевого человека. Но парень не знал, какое горе посеребрило его волосы. Сердце сжалось от дурного предчувствия. И он, забыв о приличиях, не поздоровавшись, с порога спросил:
- Что с Настей?
- Нет нашей Настеньки!
- Как нет? Она куда-то уехала? – Лицо Андрея белее снега.
- Она…. Она погибла. Когда взорвался наш дом. Андрей еще больше побледнел.
- Насти нет?  - Хрипло прошептал, почти простонал он. И вышел. В тот же день он уехал в Киев. Прошло несколько недель….. весенним вечером он сидел у открытого окна. Теплый воздух врывался в комнату, перебирая занавески. Внизу ворковали голуби. «Я потерял свою любовь. Я потерял смысл жизни. Ради чего жить? Ради кого?». – Парнеь легко вспрыгнул на подоконник. И глянул вниз. Там, внизу, шли по своим делам люди. Ехали машины, автобусы и троллейбусы. Его отделял всего один шаг от смерти. Шаг жизни от смерти. Один шаг от вечности. И он шагнул в пустоту. Тело ударилось об асфальт. И крик замер на губах. Испуганные голуби метнулись стаей в сторону. И с удивлением смотрели на человеческое тело, распростертое на дороге. Птицы интуитивно почувствовали леденящее дыхание смерти. Они сорвались, и через несколько мгновений птичья стая исчезла вдали. Только два голубя ворковали на карнизе. Любовь их оказалась сильнее дыхания смерти. Они ее не заметили. Голуби видели только друг друга. И все остальное в мире больше для них не существовало.