Исповедь

            - Грешен я, батюшка! Как есть, грешен! – скупые исповедальные слова. Но как много в них скорби и почти вселенской тоски. И отчаяния: – Грешен! Прости!
            Отец Тимофей собственного собеседника в упор не видит. Не положено. Но зато слышит. Хотя и глуховат. И осторожно отвечает через ширмочку:
             - Бог простит. Коли не шутишь, - священнослужитель ёрзает на жёсткой табуретке и сожалеет, что давным-давно не поменял ту на специальное массажное кресло. В его спину словно кол всадили, а нога уже почти целиком отнялась – включая пальцы. – Рассказывай. В чём грех твой? Сними тяжесть с души. Облегчись, да не убоюсь я этого сомнительного слова.
              Исповедующийся за ширмой не противится и сознаётся во всём. Что, дескать, он – писатель. Автор «женских романов». Эротических произведений про «падших» и «заблудившихся» красавиц, по скудоумию угодивших в грязные руки отвратительных сутенёров. Со всеми вытекающими богопротивными последствиями: с соблазнительными позами, разнузданными фантазиями и таблетками против нежелательной беременности. И за своё «творчество» ему очень и очень стыдно. Перед самим собой и Богом, разумеется. Но против рынка, мол, не попрёшь. Требует, зараза. «Клубнички». А иначе – кранты! Останешься без средств к существованию. Да и супругу в «чёрном теле» держать негоже. Святую, чистую женщину! Тоже ведь человек. Гостинцы любит. Потому и приходится во грех впадать. По низменным соображениям материального порядка. Работать в поте лица, выражаясь незатейливым мирским языком.
             Исповедь слегка тревожит отца Тимофея и будит в нём собственные воспоминания. О прекрасном далёком прошлом. О худенькой девушке в платочке. Его единственной и разлюбезной Надюше.  Святой простоте и скромнице, каких поискать. Да, и сегодня только о Господе всемилостивом пекущейся. И о делах церковных. Не каждому такая удача выпадает. А ему выпала. Впрочем, и ей, пожалуй, тоже… повезло. С ним…
              Он тяжело вздыхает, искренне сочувствуя кающемуся грешнику. Но прелюбодеяние? Пусть и мелким шрифтом? Нет! Непотребно! Священный долг, несмотря ни на что, велит профессиональному духовнику наложить на светского писателя епитимью. Наказание, другими словами:
              - За каждый срамной роман пять раз «Отче наш» прочтёшь. Не наоборот. Не перепутай. На коленях. И двести поклонов до земли. И постись. Неделю. Ну, иди уже. И больше не пакости. На бумаге, - отец Тимофей крестит ширму, но и сам не верит в «возвращение блудного сына». С порочной стези…
              А вечером, после трудного дня и морковки на ужин, попадья растирает ему спину. Втирает в неё вазелин и делает массаж – обеими руками. Профессионально. Неземное блаженство. И необходимое облегчение. Ведь впереди горячая пора! Грехи отмаливать, «падших» на путь истинный наставлять и снова работать! Ведь надо срочно отремонтировать прогнивший церковный потолок, облезлый крест на куполе обновить да маслицем конопляным для лампад отовариться. И Надюше на подарочек сэкономить. Святой женщине! И массажное кресло для себя приобрести, пока усердными поклонами спину свою вконец не угробил. Если повезёт  и денег на всё хватит. Что поделаешь - рынок! Вложения без конца и без края. Инвестиции. А отдача? Дождёшься ли? Но надо верить и работать. Да, и ширму для исповедей купить вместо зеркала. Старую три дня назад крысы съели. И двести земных поклонов отбить… согласно епитимье.