Люблю?

Я люблю тебя.
Лепетать заплетающимся языком, ворот душит, душный город, у ворот машины не ставить! Капельки стекают по спине, очень неприятно, будто в одежде лёг в постель (не тогда, когда мягкий, пушистый снег за окнами и можно никуда не идти, а когда пришёл из-под унылого, сквозного дождя, стряхнул зонт и оставил его стекать на паркет, а сам чихаешь и пытаешься согреться, бррр!), лоб тоже мокрый, очень стыдно, что увидят, как ты отлепляешь пряди от лица и дуешь себе на нос, выпятив губу - сам себе вентилятор.
Ль.. ль.. я?
Пыльно. Было, прошло, да быльём поросло - всегда казалось, будто быльё - это ковыль. Ковыль-коваль, кузнец ковыляет по степи со старой, отлично подкованной клячей. "Эх, родная, мы с тобой остались вдвоём, все уходят умирать в степь, кому нужны старик да старуха-лошадь?"
От жара внутри всё дрожит, от жары в голове миражи, мерещится, блазнится, будто протяни руку - ухватишь за хвост мысль пищащую, подтянешь к себе, удушишь да сожрёшь.
Напряжённо сосредотачиваясь, провести рукой по глазам, нажать, чтобы цветные круги, карусели заиграли в голове, отвлёкся, прости, это всё асфальтовое лето, да, опасные мысли дарит, смеёмся. Кто бы знал, насколько близко это к реальности, к поверхности, к прозрачному блеску глаз, а губы шевелятся, шипишь непроизвольно:
С-сс-ль-ль-шшш-ля...
Что-что?
Нет, ничего, показалось.