Запоздавшая встреча

      Она медленно шла берегом Изара.  Был теплый солнечный день. И хотя была еще середина февраля, уже чувствовалась приближающаяся весна. В течение нескольких дней под теплыми лучами солнца снег полностью сошел. Круглые камушки под ногами, неумолчный гул бегущей реки, стремящейся куда-то,- все это настраивало на ожидание чего-то необычного. Но только не ее. Мыслей не было. Вдруг поймала она себя на том, что руки в карманах куртки судорожно сжаты. Одна рука медленно, с силой сжимала и сминала маленькую коробочку с таблетками. Она сжимала ее все сильнее и сильнее. Казалось, она хотела превратить ее в ничто. Пальцы медленно и вкрадчиво подминали под себя каждую частицу коробочки, превратившейся уже в комочек. Казалось, все духовные и физические усилия сосредоточились в этом непрестанном движении пальцев. Отстраненно смотрела она на ярко освещенную солнцем реку и деревья, склонившиеся над ней. Было страшно, страшно от того сна, который приснился накануне, как раз накануне принятого окончательного решения. Страх не покидал с того самого момента, когда она очнулась от сна. Теперь она не могла вспомнить, что же снилось, что так напугало ее, но тревога и ощущение несчастья остались.
     Она присела на большой камень почти около самой воды. Все чувства исчезли из давно уснувшей души. -Вот снова весна,- подумала она. -Которая по счету? Какая разница? Я ведь уже ничего не жду. Я давно умерла. Как странно. Я все это вижу, но ничто уже не радует, не печалит. Неужели наступает в жизни момент, когда душа умерла, а ты все еще живешь?- Второй человечек, живший в ее душе всегда и часто подбадривающий или критикующий ее, сказал: -А ты посмотри, как хорошо вокруг. Скоро природа оживет снова, скоро будет тепло, появятся цветы. Посмотри, как ярко светит солнце, как красиво журчит река. Ободрись, найди в себе силы и на этот раз.-
-Я уже не могу,- с отчаянием подумала она. -Столько раз это происходило, я пыталась жить и ничего хорошего не произошло.-
     -А чего ты хотела?- зло сказал человечек. -Не ты одна такая. Миллионы людей живут, не жалея, не оплакивая себя. Опомнись, брось таблетки в воду. Пусть уплывут они далеко-далеко.-
-Я не могу. Я должна когда-то решиться. Прости меня,- сказала она человечку. -Мы с тобой должны уйти из этого мира. Груз горьких обид и собственных грехов не дает мне жить дальше.-
-Ты еще святая- сказал человечек. -Живут на свете и радуются люди, у которых гораздо большие грехи, чем у тебя.-
-Каждый чувствует по-разному. Ты не можешь упрекать меня за это решение. Мой груз уже перевесил допустимую для меня тяжесть.-
-А может быть, ты преувеличиваешь?- подозрительно сказал маленький человечек. Она ясно ощутила его жалость к ней, она ощутила боль его сердца.
-Ты всегда был моим судьей. Теперь я вынесла себе приговор. Пусть он слишком суровый, но я ведь уже давно мертва. И ты это знаешь лучше меня. Мир был жесток ко мне. Телесных ран мне не наносил никто, а душевные не видны. Ты ведь знаешь, что душа вся в незаживающих ранах. Мне лучше было не рождаться. Конечно, я виновата. Не сумела стать для себя полезной. Я уйду. Ничего не изменится в этом мире. Никто даже не заметит. Ведь у меня никого нет. Немногие приятельницы лишь пожмут плечами. У них свои проблемы. Хорошо это, или плохо, что души твоей никто по-настоящему не знает? Я не знаю ответа. Когда-то мне казалось, что стоит лишь раскрыть душу человеку, и он тебя поймет, оценит твои поступки, как их и положено оценить. Но доброй к тому воли я ни у кого не заметила. Людям нравилось видеть мои поступки только так, как они сами это понимали. Почему это у многих такая поразительная способность не сомневаться в себе, считать свои ощущения самыми правильными?-
-Ты ведь знаешь ответы на все эти вопросы,- сказал маленький человечек, и заплакал.
-Я всегда стремилась к людям. Я пыталась быть нужной. Прости меня,- сказала она самой себе, -за то, что не смогла показать это так, чтобы поняли. А теперь уже сил нет, и интереса нет, когда наперед знаешь все. Слишком горячая любовь и доверчивость, как в детстве у меня была, опасна. Есть вопросы, на которые я еще не знаю ответов, а теперь уже и не узнаю. Неужели моя среда погубила меня, лишила сил сопротивляться? Почему не хватило сил вырваться? Что для этого нужно? Неужели моя внешность, воспитание привели меня к такому концу?-
-А куда ты хотела вырваться?,- спросил человечек. -Ты ведь знаешь, что это не всем удается. Люди смиряются и живут так, как определила им судьба. Не только ты всегда задыхалась, не только тебе хотелось жить, чтобы было интересно, дарить и получать то, что является даром божьим – любовь.-
     Мысли спутались и уплыли в туманную даль. Ощущения тоже пропали. Она не знала, что возразить. Она сидела на камне, пригреваемая сверху ласковым февральским солнышком. Казалось, она сама превратилась  в камень.
Тихо убаюкивала журчащая река. Из бесконечно далекого прошлого, как тени, начали выплывать лица давно умерших родных. Она снова была там, в детстве. Тогда были короткие минуты счастья. Она чувствовала, что любима и защищена. Сколько она себя помнила, всю жизнь нуждалась она в душевной защите, всю жизнь искала любовного тепла. Теперь она точно знала, что за любовь нужно очень дорого платить, что любовь, даже самая бескорыстная, связана с ожиданием ее оплаты. Так, по крайней мере было у нее в жизни.
     Детство свое счастливым она назвать не могла. Бесконечную войну родителей, которая происходила на ее глазах, она воспринимала, как личную трагедию. Деспотичную привязанность своей бабушки, которая в ней пыталась воплотить смысл своего существования, тяжелой ношей впоследствии гнула к земле. Были почти счастливые мгновения в жизни, когда утром, проснувшись, бежала к родителям в постель и ложилась между ними. Особого восторга родителей она не замечала, но мгновения счастливого тепла она ощущала. Была любимая собака – истеричная полудворняжка, которую она часто прижимала к себе, целовала в нос. Но та, взвизгивая, всегда пыталась вырваться и убежать. Она нашла собаку еще совсем маленьким щенком на улице и принесла домой. Целую ночь щенок отчаянно грыз забор, пытаясь убежать, а поутру, напившись молока, притих и прижился у них. Впоследствии щенок превратился в очень нервную и злую собаку. Тузика, так звали серую, похожую на волка суку, не признавала авторитетов, чужих на порог не пускала, да и хозяев могла наказать. У бабушки появилась мысль посадить собаку на цепь. Внучка отчаянно сопротивлялась этому решению. Но если у бабушки возникала какая-либо идея, она любым путем упрямо стремилась ее осуществить. Она позвала людей, отлавливающих собак на шкуру и мыло. Те накинули собаке петлю на шею, придавили ее рогатинами к земле, и надели на отчаянно сопротивляющуюся собаку ошейник с цепью, разорвав ей при этом пасть. Внучка отчаянно плакала, глядя на кровоточащую пасть своей любимицы. Собака перестала есть, отворачивалась от всех, никого к себе не подпускала. Внучка чувствовала себя предателем. Через неделю ошейник удалось снять одной из соседок, единственной из числа всех знакомых, кого собака признавала. Вскоре им пришлось переехать, оставив собаку новым владельцам. Собака предательства не простила. Через некоторое время, проходя по улице мимо своего бывшего дома, она увидела мчащуюся ей навстречу собаку. -Тузя, Тузя,- радостно закричала она. Собака со всего разбегу кинулась ей на грудь, чуть не сбив с ног, лизнула в лицо. Вдруг, будто что-то вспомнив, собака резко отпрыгнула в сторону, и быстро скрылась  за воротами дома. Больше она ее никогда не видела.
     -Если бы бабушка оставила меня в покое и направила все свое упрямство на свою беспомощную в жизни дочку, мою мать, насколько легче жилось бы мне,- думала она. Еще одна горькая обида с того времени жила в душе. Перед домом на улице, прямо перед окном ее комнаты росло дерево акации. Оно стало ее товарищем детства. Из окна комнаты она смотрела часами на покачивающиеся в дружеском к ней приветствии ветви. Весной висели на дереве очаровательные сережки. Она любила запах этого дерева. Она радовалась ему. У бабушки появилась мысль срубить это дерево, чтобы в комнате стало светлее. Долгие просьбы внучки не увенчались успехом, хотя она взяла слово с добродушно усмехающейся бабушки, что ее дерево не тронут. Но однажды, придя домой со школы, нашла лишь один пень. Уже подходя к дому, заметила она что-то необычно голое. Сердце замерло, не желая верить. Она не могла, не хотела понять, что ее обманули. Она не могла понять, как можно изменять своему слову.
В душе постепенно образовался участок постоянной боли. Она не забывала обид.
-Так уж я устроена,- думала она. Обиды, накопленные за долгую жизнь, не уходили. Они всплывали снова и снова, бередя душу. Так же не могла она забыть тех обид, которые когда-либо нанесла другим сама. Но никогда не пыталась она осуществить насилие над чужой душой.
     Она с детства боялась людей, боялась жизни, но старалась этого никому не показывать.Из дому она вырвалась, уехала учиться в другой город. Отца уже не было. Ей казалось, что она задохнется, если останется с двумя женщинами, которые чего-то от нее ждали, на что-то надеялись. Она чувствовала себя слабой, не знающей жизни, но решила бороться за себя, жить своим умом. Последними героическими усилиями она окончила институт. Сил на подвиг не оказалось. Теперь для нее оказалось почти несбыточным счастьем вернуться на работу домой, а не попасть по распределению в село, куда-то далеко, к чужим людям, без жилья и надежды. Принеся справки о тяжелой болезни матери, она получила свободный диплом и приехала снова туда, откуда пыталась вырваться всеми силами. Это стало для нее большим благом. Вскоре мать умерла и она осталась с тем человеком, с которым меньше всего хотела бы жить. Молчаливое упорное давление бабушки сводило ее с ума. Она почти физически ощущала, что та считает ее своей собственностью, получает удовольствие от своих каких-то тайных мыслей, связанных с ней. Она ничего доказать не могла, а тихо в душе приходила в бешенство, ощущая на себе взгляды оценивающие и собственнические. Жили они теперь в крошечной трехкомнатной кооперативной квартирке, где одну комнату сдавали студенткам. Таким образом они смогли оплачивать свое проживание. Постоянной работы не было. Она начала работать в школе, замещая заболевших учителей. Каждый урок в школе для застенчивой женщины был связан с сильным стрессом. Лишь теперь она поняла, что осталась практически без специальности, которая была бы ей по плечу. Через несколько полных лишений лет жизни удалось ей устроиться на завод инженером в бюро. Инженерной работы она не знала, консультироваться было не у кого. Она работала с большим напряжением, пытаясь скрыть от других недостаток знаний. Приходила домой сильно уставшая и потерянная. Летом, будучи в отпуске, никуда не уезжала, уходила иногда на пляж к реке. Одиночество сводило с ума.
     Ей было уже почти тридцать, когда неожиданно появилась надежда на устройство личной жизни. К ней начал захаживать в гости человек, который поссорился с женой и хотел развестись. Она его знала давно. Когда-то, будучи еще восемнадцатилетней, уже учась в институте, приехала она летом домой на каникулы. Она уже не помнит, где с ним тогда познакомилась. Но он оказал на нее невиданное давление и через несколько дней признался ей в любви. Тогда он не понравился ей, показался не очень интересным и умным. Они ходили ночью к реке купаться, гуляли до утра. Он все пытался поцеловать ее. Она сопротивлялась. Смеясь, целовала она каждое дерево, попавшееся на дороге, но не его. Он еще целый год писал ей письма, признаваясь в своих чувствах. Она ответила ему решительным отказом. Теперь же она ждала его решения, надеясь на счастье. Но чуда не произошло. Она советовала ему понять свою жену и помириться с  ней, хотя в душе хотела обратного. Ей действительно было искренне жаль его жену и ребенка. Для нее семья была всегда чем-то священным и незыблемым, но для себя тоже хотелось счастья, однако не ценой несчастья других. Он внял ее совету и был впоследствии очень благодарен.
     Жизнь не баловала ее вниманием мужчин. Грязь и желание использовать ситуацию видела она по отношению к себе. И вот в это все уместилась целая жизнь? Почему в молодости жизнь кажется такой длинной? Ведь позади почти ничего не осталось. Я ничего не успела. Все, о чем мечталось в молодости, ушло куда-то. Ощущение чего-то длинного и хорошего впереди исчезло. Того, что позади, она уже не хотела ощущать. Там ничего не было. Не было ничего, что могло бы так наполнить душу, чтобы она сейчас распрямилась. Хотя было, было. Был месяц счастья. Я была замужем целый месяц! Я была его женой!
     -Ты очень любила его,- подсказал маленький человечек. -Да, я была в жизни очень счастлива! Он был некрасив. Он был чистым и ясным человеком. Я влюбилась. Но я была не для него. Я была не в его вкусе. Он верен был своим юношеским мечтам. Я не взволновала его души.-
-А где тебе было учиться искусству быть женщиной?- спросил человечек. -Хотя ты очень способная.-
-Я знаю. Но люди видят лишь то, что видят, и ничего больше. Нельзя упрекать их за это.-
-Да, нельзя,- подтвердил человечек. -Ты любила его как Джульетта, а может быть еще сильней. Но этого никто не видит. А твоя внешность...-
-Что моя внешность? Неужели я так некрасива?-
-Не то, что некрасива. Каждый видит красоту по-своему. Не будем упрекать людей за это.-
-Он тоже любил, очень любил. Но не меня. Он тоже был несчастен. Но каждый выбирает несчастье себе по плечу. Хотя... Мы сошлись. Я увлекла его чем-то. Я могла согреть его душу, я могла понять его. У каждого есть лишь то, что есть, и ничего больше. Я отдала ему себя. Больше у меня ничего не было. Мы встречались месяц. Потом официально поженились. Потом он снова встретил ее, свою школьную любовь. Наша связь еще не была крепкой. Он не хотел мне сделать больно, но он забрал у меня жизнь. После этого я уже не жила. Мы разошлись. Я помню тот день, когда он как-то очень просто и буднично попросил меня уйти. Я сидела у него дома в кресле. Не сразу поняла я, чего он хочет. Слишком просто это прозвучало. А когда поняла, я замерла, все во мне замерло. Не было сил подняться. В голове тревожно билась мысль, неужели все уже позади, неужели так быстро? Меня окружало молчание. Я встала, собрала свою сумку. Все мое богатство тогда, как впрочем и сейчас, уместилось в одну небольшую сумку. Там не было еще ничего, что мы бы совместно приобрели. Я подняла сумку и пошла к двери. На пороге я оглянулась. Я заметила сожаление в его глазах. Или мне это показалось? Нет, не сожаление. Скорее - жалость. Так мне теперь хочется думать. Это не так больно.-
-Он был самым лучшим человеком из всех, кого ты встретила в жизни,- сказал маленький человечек. -Я знаю. Он сделал шаг по направлению ко мне. Вспыхнувшая боль ослепила меня и я стремглав выбежала за дверь. Я бежала вниз по ступенькам, не оглядываясь. Что-то гнало меня вперед и вперед. Когда я пришла в себя, увидела, что я уже почти на окраине города. Я опустилась на траву, судорожно сжимая в руках сумку. Не помню, сколько я так просидела. Потом встала и медленно побрела назад. Нужно было жить дальше. Я была еще молода. В то лето, приехав домой на каникулы, я пролежала несколько месяцев, повернувшись лицом к стене. День сменялся ночью. Все это отражалось на стене. Она то светлела, то снова темнела. Мне было все равно. Дома я сказала, что очень устала и отдыхаю, мне поверили. Больше всего на свете я молила бога, чтобы он оставил мне ребенка от него. Бог не услышал меня. Беременность моя окончилась несчастливо. Ребенка я потеряла. И хотя я потом еще раз в жизни была замужем, я помню лишь его, его глаза, его руки. Я помню то ощущение счастья и полноты жизни той весной. Я по-настоящему не была тогда одинока. Часто потом, вспоминая свое счастье, я испытывала жгучую боль во всем теле, кровь приливала с шумом к голове, сердце останавливалось и в животе что-то сжималось в мучительный комок.-
-Успокойся. Хочешь, я поглажу тебя по голове?- спросил маленький человечек.
-Да, согрей меня. Это мне так нужно! Тяжело быть судьей себе. Но я никогда не прощу себе своих ошибок.-
-Ты знаешь, что такое страдание и унижение других людей? Это тоже моя непереносимая боль, и я не хочу жить в этом жестоком мире. Он слишком жесток для меня. Слишком.-
-Да, я была еще раз замужем и тоже короткое время. У меня был сын, слабый болезненный ребенок. Как хотела я его защитить от этой жестокой жизни. Мне и это не удалось. Он плохо учился. Потом попал в тюрьму. Я не уберегла его. Я не знала жизни.-
     Из-за тучки снова выглянуло спрятавшееся на мгновение солнце. Все вогруг ожило и засверкало, заблестела радостно река. Она вдруг отчетливо услышала пение птиц. Солнце согрело ее и на мгновение боль души отступила.
-Я выйду на дорожку и посижу на скамье немного,- подумала она. -А потом... Это будет потом...-
     Она вскарабкалась вверх по откосу. Скамья была недалеко. Опустившись на нее, она замерла, греясь под лучами февральского солнца. Мыслей не было. Она полностью отдалась ощущению блаженного тепла. Долго сидела она так с закрытыми глазами. Вдруг издали донеслись  до нее какие-то звуки. Что-то очень знакомое. Звуки приближались, усиливаясь. Открыв глаза, увидела она идущего по дорожке мужчину. Издали приняла она его за мальчика, так он был худ и нескладен. Темное пальто болталось на худом теле. Подпрыгивающей походкой приближался он. Мужчина шел, насвистывая мелодию вальса. Она узнала эту мелодию. Это был ее любимый "Triste Waltz" Сибелиуса. Ее первый муж, единственный человек, которого она любила, открыл ей когда-то его. Она замерла, наслаждаясь этими звуками. -Как кстати,- подумала она.. -Этот вальс послал мне бог, провожая из этого мира.-
     Поравнявшись с ее скамьей, прищурив один глаз, мужчина покосился на нее. Она улыбалась. Уже проходя мимо, он резко затормозил и повернул к ней.
-Вы говорите по-русски?- спросил он. Она кивнула головой. -Наши сразу видны,- сказал он. Она усмехнулась. Часто слышала она от людей эту фразу здесь, в Мюнхене. Она потеряла к нему интерес, уйдя снова в свои ощущения. Словно очнувшись, услышала она его голос совсем близко. Он сел рядом. Начал что-то говорить. Она его не слушала. Вдруг, словно издалека, услышала она, что он спрашивает ее, понравилась ли ей мелодия. которую он насвистывал. И вдруг пришло к ней то ощущение легкости и озорства, которое иногда посещало в молодости. -Это мой любимый вальс,- сказала она. Она раскрепостилась. Былая застенчивость отступила перед ощущением вечности. Этот, реальный мир, был теперь так далек, и она ощущала себя не принадлежащей к нему. Пришла душевная свобода. Впервые за долгие годы разговаривала она с мужчиной свободно, не смущаясь, не думая о том впечатлении, которое производит на него, не думая о том, как выглядит она в своей, теперь уже не очень модной одежде. Он рассказывал о своей жизни. Он был певцом когда-то. Рассказывал о том, что не  сложилась личная жизнь. -Ваша жена, естественно, не понимала Вас,- зло сказала она. Он горячо начал рассказывать о том, как он ее любил. Она тоже пела на сцене. У нее был чудесный голос. Она казалась ему нежным и хрупким цветком. Потом он узнал ее с другой стороны. Иначе, как монстром, он ее уже не называл. Теперь он один. Она что-то отвечала ему, она шутила, ощущая себя невесомой и уже не принадлежащей к этому миру с его слабостями, глупостью и эгоизмом. Она видела, как судорожно сжимает он руки, как нервно перебирает ногами. -Истерик,- подумала она отстраненно. Они долго говорили обо всем. Впервые она чувствовала себя так свободно. -Я Вас приглашаю на вальс,- вдруг озорно сказала она. Они закружидись в вальсе по пустой дорожке. Он напевал. Они кружились то плавно, то замирая, в такт музыке.
-За мою собаку, за моего сына, за всех, кого я не смогла защитить, за всех близких и не близких, за всех, кто страдает на этой земле, будем мы в этом вальсе  кружиться...-
     Солнце спряталось за набежавшие тучки, накрапывал дождик. Она подняла лицо вверх, к небу. Ветви деревьев высоко в небе кружились вместе с ними. Замолкли птицы. И в этой тишине, в этих кружащихся вместе с ними деревьях почувствовала она, как медленно растворяется в прозрачном эфире и уплывает куда-то  вдаль, сливаясь со вселенной. Они кружились все медленнее, пока мелодия сама мучительно не умерла, и их танец вслед мелодии растаял.  -Ну вот и все,- подумала она. -Все кончается. Кончилось и  это.-
     -Вам нехорошо?- спросил он, замолкнув и остановившись. Она медленно приходила в себя. Ощущение легкости прошло. Она снова ощутила себя, стоящей на земле. А рядом незнакомый мужчина.
-Раазрешите проводить вас домой, уже смеркается, - сказал он.
Испуганно смотрела она на него.
-Нет, нет, я еще должна остаться. А вы идите,- сказала она.
-Я прошу вас о новой встрече. Я очень хочу пригласить вас к себе. Мне было очень интересно с вами, и не так одиноко,- сказал он. -Давайте встретимся завтра снова здесь, на этом месте.-
-Завтра, в двенадцать,- сказала она.
Она глядела ему вслед, на его подпрыгивающую походку, на его худую фигуру в старом пальто.Теплое чувство возникло в душе и тут же растаяло. Она знала, что никогда больше его уже не увидит.
-К чему все это?- подумала она.
-А вдруг на этот раз...- начал было маленький человечек, и замолк.
-Надежды нас уже не соблазняют,- ответила она.
Теперь  нужно осуществить задуманное. Она спустилась  по откосу вниз, к самой воде. Медленно вытащила она из кармана смятый комок с таблетками и начала по одной освобождать их от облатки. Она их считала, любовно поглаживая каждую. Все пятьдесят.  Все! Теперь нужно съесть.
-А вдруг?- спросил маленький человечек.
-Кому ты нужна? Ну кому ты нужна?- зло спросила она себя. -Нет на свете любви, нет на свете ничего. Или ты боишься?- спросила она себя снова. -Любви тебе захотелось! Тебя пожалел случайный человек, а ты уже и растаяла. Стыдно. Подумай, сколько людей на земле мучалось и умирало. А тебе страшно. Стыдись!-
Она начала лихорадочно глотать одну таблетку за другой, запивая водой прямо из реки. Она проглотила все. -Молодец,- похвалила она себя.
     Уже совсем стемнело. Замолкли птицы. Был слышен лишь неустанный, неумолчный гул бегущей вдаль реки. Она села прямо на камни под кустом. Начало клонить  ко сну.
-Неужели это все?,- подумала она. И вдруг охватил панический ужас. Она ясно осознала, что больше уже ничего не будет. Ей захотелось закричать. Но ощутив бесконечную слабость, легла лицом к небу. Последнее, что она увидела, были яркие звезды на темном небе. И все исчезло навсегда.

     На следующий день он медленно шел по дорожке парка, насвистывая снова вальс. Приподнятое настроение не покидало со вчерашнего вечера. Он снова увидит ее. Он  был уверен, что счастье улыбнулось ему. Он нашел, что искал. Теперь конец одиночеству, неоправданным надеждам и поиску. Он сжимал в руке два билета на концерт, где будут исполнять Сибелиуса. Еще издали он заметил полицейскую машину и крытый фургон, в который что-то загрузили. Что-то случилось здесь,- подумал он.  Машины медленно проехали мимо него. Дорожка снова была пуста.
Он посмотрел на часы. До двенадцати оставалось  двадцать минут.

    2001 г.