Глава 21

День после пожара тоже был занят различными делами, хлопотами, которые требовали участия Гринго, поэтому к таролду снова выбраться не удалось. Таким образом, визит к таролду состоялся на два позже, чем планировал капитан.
Фрер Норригоутен (таролд на острове Апладио) выслушал Гринго и заявил, что при заключении сделки о покупке дома не возникнет никаких проблем, особенно если о цене уже договорились. Он знаком с мит ноной Макквейн и знает, что дом принадлежит ей одной.
Капитан попросил таролда прийти к мит ноне Макквейн, чтобы присутствовать при передаче денег и оформить договор продажи. Фрер Норригоутен согласился, сказав, что может все начать оформлять сегодня же. Решив, что незачем терять время зря, Гринго встал, и они отправились к дому мит ноны Макквейн.
У ворот таролда и флибустьера опять встретил Стивен Гаро. Сегодня он был ощутимо любезнее, может быть, потому что Гринго пришел с таролдом, которого дворецкий уважал. Впрочем, симпатии к капитану Гаро явно не испытывал. Он проводил гостей в комнату и, поклонившись, вышел, оставив их одних – Макквейн не было. Гринго стал разглядывать картины, которые висели на стенах. На них были изображены моменты различных битв, как на суше, так и на море.
- Прошу прощения за то, что заставила вас ждать, - прозвучал голос от двери – в гостиную вошла хозяйка. – Меня задержали дела.
- Мы не скучали, - ответил Гринго. – У вас очень интересные картины.
- Эти? Мой муж был солдатом и очень любил свое дело. Когда по состоянию здоровья он больше не мог находиться в армии, он очень скучал и чтобы развеяться писал картины. Здесь  больше картин на морскую тему; Джером очень любил море. Но довольно, - оборвала она воспоминания. Как я понимаю, вы, нонак Гринго, пришли, чтобы совершить сделку.
- Да, мит нона. Я принес деньги и попросил фрера Норригоутена оформить нашу сделку. 
- Я верила вам, нонак Гринго, и уже стала собирать вещи – очень хочу еще раз в жизни побывать в Иабрхерке.
- Мне очень понравился ваш дом, и рад, что вы согласились продать его мне. Вот, как вы хотели – двадцать тысяч песо в векселях, - флибустьер встал, чтобы передать пожилой леди шкатулку.
- Великолепно, - Макквейн даже не стала открывать небольшой ящичек и проверять деньги: так хороша была репутация Гринго. – Я готова подписать документы.
- Но у меня они не готовы, - растерянно заявил таролд и поспешил объяснить. – Я полагал, что речь идет только о переговорах. Обычно подобные сделки обсуждаются очень долго, выясняя и уточняя различные детали.
- Когда будут готовы бумаги?
- Дня через два-три.
- Постарайтесь, пожалуйста, сделать все побыстрее. Что ж, мит нона Макквейн, вам придется подождать с возвращением на родину. 
Гринго покинул дом Макквейн весьма раздраженным возникшей задержкой, но понимал, что виноват в ней сам, по - крайней мере, отчасти. Ему следовало сказать Норригоутену, что договор о продаже дома они хотят заключить уже сегодня. 
Вернувшись в дом, Гринго отправился на поиски хозяина. Его флибустьер застал сидящим за письменным столом в кабинете и проверяющим расходные книги своего владения. На вопрос, можно ли поздравить его с приобретением собственного дома, который Шарп задал, не отрываясь от записей, Питер рассказал об очередной  отсрочке.
- Два дня не особо много значат, - успокоил друга Алекс, - Зато ты будешь уверен, что документы оформлены верно. Я надеюсь только, что ты не оставил той женщине деньги.
- Оставил. А почему это тебя волнует?
- Ты ее абсолютно не знаешь. Неужели ты доверяешь ей?
- Конечно. Сомневаться в людях, если они не аккуниты и если не дали повода сомневаться, не в моих принципах. К тому же я уверен, что обмануть меня ей просто не удастся – отказаться от своих слов она побоится: все-таки я пират (хотя вреда женщине не причиню, о чем ей знать, само собой, вовсе не надо), скрыться с острова она не сможет, так как движение всех кораблей блокировано аккунитами.

Гринго по возможности каждый день старался  проводить несколько часов с Энни, помогая ей оттачивать мастерство владения рапирой. Время, которое он позволял девушке заниматься фехтованием, постепенно увеличивалось, по мере того, как Энни чувствовала себя все лучше. После каждого урока, по просьбе самой девушки, капитан давал оценку тому, как она сегодня поработала. В тот день, когда по вине таролда отложилась сделка по покупке дома, Гринго решил кое о чем поговорить с Корнт.
- Я заметил, что после раны стиль владения оружием сильно изменился. Вы стали гораздо больше внимания уделять обороне. Это, конечно, неплохо, - заверил Гринго. – Плохо то, что вы практически не атакуете. В битве, особенно в битве с серьезным противником, необходимо умело сочетать моменты обороны и атаки, иначе вы можете проиграть. Рано или поздно в вашей защите будут найдены прорехи, и противник этим воспользуется. К тому же, если вы только обороняетесь, то соглашаетесь играть по условиям своего врага, а это все чревато проигрышем битвы. Я понимаю, что после ранения вы стали осторожнее, осторожность, сама по себе неплоха, но не позволяйте страху боли и крови взять над собой верх. Если это случиться, то наши уроки потеряют всякий смысл.
Девушка хотела возразить, сказать, что она вовсе не боится противника, не боится боли, но поняла, что это бессмысленно – капитан видит все по манере боя. Она действительно после раны стала осторожнее, боязливее; лежать беспомощно в кровати больше не хотелось. Но видеть смерть другого человека не хотелось еще больше – она никак не могла забыть того человека, которого убила. Гринго оказался прав: лишить жизни человека оказалось очень трудно. Несмотря на всю недавнюю решимость, повторять этот опыт ей больше не хотелось.
- Я буду стараться, - сказала Энни.
- Очень на это надеюсь, в противном случае у меня не останется другого выхода, как отправить вас в Иабрхерк: делать среди пиратов человеку, который не в состоянии себя защитить, абсолютно нечего.
На следующий день пошел дождь. Это было неожиданно для всех жителей Апладио – дожди в основном шли только в сезон дождей, в остальное же время в Анзоловическом море господствовала засуха. Дождь особенно обрадовал фермеров, крестьян и охотников. Для последних он означал, что животные, предпочитавшие не показываться в дневные часы, когда было невыносимо жалко, теперь выйдут из своих укрытий. Для всех остальных дождь и прохлада, которую он нес, означала облегчение: облегчение в работе, в домашних делах, возможность проводить больше времени на улице, не рискуя заработать солнечный удар. Маленькие дети и молодые люди не стали прятаться от дождя в зданиях, а со смехом высыпали наружу. Старшие с улыбкой наблюдали или стоя на крыльце дома, или выглядывая из открытых окон.

Наконец Гринго вновь оказался в гостиной мит ноной Макквейн – настал день, когда таролд должен был принести для подписания готовые документы. Однако фрер Норригоутен почему-то опаздывал; прошло уже минут двадцать, с того момента, как капитан был приглашен в комнату. В ожидании таролда хозяйка приказала слугам подать ром. Попробовав великолепный, явно дорогой напиток, Гринго еще раз убедился, что Макквейн весьма обеспеченная женщина.
- Скажите, почему вы решили продать дом мне? - задал он неожиданный вопрос.
- Вы единственный на острове, кто выразил желание его купить. Вам было невозможно отказать, тем более, что вы проявили такую настойчивость – пришли без приглашения в дом к чужому человеку, сразу завели разговор о покупке дома почти за любую цену. Такая напористость мне нравиться и она должна была быть вознаграждена. Знаете, нонак Гринго, даже если бы не появились вы с предложением купить дом, через некоторое время я бы уехала в Иабрхерк, просто закрыв его.
- Фрер Норригоутен, - появившись на пороге комнаты, объявил Стивен Гаро.
В гостиную вошел таролд. Он слегка запыхался, как будто всю дорогу шел быстро, стараясь не опоздать, но, все равно, ощутимо опаздывая. Извинившись за задержку, фрер Норригоутен сказал, что у него все готово, и он может, если нонак Гринго и мит нона Макквейн не изменили своих планов, оформить куплю-продажу дома.
- Насколько я помню, чтобы дом стал вашим, фрер Гринго, осталось только подписать бумаги, так как деньги, за которые мит нона Макквейн согласилась продать вам дом, вы уже передали ей, - уточнил он, когда выяснил, что оба желают заключить сделку.
- Да.
По приказу Макквейн были принесены две чернильницы и несколько перьев. Бумаги, уже почти заполненные, достал таролд. Все сели за большой стол, на который слуги поставили письменные принадлежности.
Первым делом Гринго и Макквейн внимательно ознакомились с содержанием договора. Гринго остался доволен и мгновенно подписал бумаги. Он поднял голову, ожидая, что и хозяйка уже сделала то же самое, но женщина мешкала.
- Я забыла спросить вас об одной детали, нонак Гринго – когда дом станет вашим, в какое время я должна буду покинуть его? На Апладио мне больше жить негде, а с острова, чтобы отплыть в Иабрхерк, пока не выбраться.
- Честно говоря, я и не рассчитывал, что сражу же после продажи дома, вы освободите его. У меня и времени-то заниматься им пока нет: надо сначала прогнать от наших берегов аккунитов, - пожал плечами капитан. – Так что я не буду против, если вы поживете некоторое время в моем доме.
Такой ответ явно успокоил Макквейн, она обмакнула кончик пера в чернильницу и поставила в документе свою подпись.
Последним подписался таролд, заверив своей росписью подлинность и законность сделки. Гринго стал обладателем собственного дома.
Когда фрер Норригоутен собрал бумаги и ушел, поднялся и флибустьер:
- Я рад, что мы наконец-то подписали все необходимые бумаги. Наша устная договоренность в силе – вы, как я и обещал, можете пожить здесь какое-то время. Сейчас, к сожалению, пора идти, - обратился он к Макквейн. – До свидания.
Уходя, Гринго даже не оглянулся на дом и сад, которые стали его собственностью. Он испытывал радость только оттого, что больше не придется терять время на документы; у него были гораздо более важные заботы – необходимо было прогнать аккунитов от берегов Апладио. Возможно, такое, весьма странное состояние капитана объяснялось тем, что он стал считать дом своим сразу же, как Макквейн согласилась продать его.
Как только Гринго вышел на тропинку, ведущую к владениям Алекса Шарпа, он увидел, что навстречу ему идет человек. Приблизившись, он узнал одного из матросов со своего флагманского корабля.
- Добрый день, Ричард…
- Нонак Гринго! Наконец-то я нашел вас!
- Успокойся и скажи мне, что случилось.
- Нонак Отад велел передать, что аккуниты поднимают паруса – они готовятся к нападению. Когда я выбежал из порта, корабли как раз строились для атаки. Наши оказались на местах уже при первых признаках готовящегося  боя. Выступать, по-видимому, собираются все корабли, что стоят у порта. Аккуниты не меняют свою тактику.
Гринго, повернувший к порту уже после первой фразы, слушал матроса на ходу. Они прошли совсем немного, как до них донесся звук орудийных выстрелов, означающих начало боя. Капитан прибавил шагу – во время битвы он привык всегда быть впереди своих людей, подавая пример мужества, а не отсиживаться в тылу.
Ричард не выдержал темпа, который задал Питер и отстал по дороге, поэтому Гринго оказался в порту в одиночестве. Бросив быстрый взгляд на море, флибустьер понял, что аккуниты в этот раз не подходят близко, а обстреливают остров издали. Им отвечают орудия мощной пиратской батареи.
Не останавливаясь, Гринго прошел к батарее. Там распоряжался пожилой маленький человек, который давал команды к началу нового залпа и иногда изменял наводку орудий, чтобы причинить врагу больше разрушений. Здесь же находился и Отад.
- Привет. Как успехи?- спросил капитан.
- Здравствуй, Питер. Раненых у нас нет, укреплениям нанесены довольно незначительные повреждения, после боя исправим за пару часов. Видишь, корабли не подходят близко к берегу, поэтому и даже Таврим не может сделать что-то более – менее серьезное. Правда, у первого корабля уже сильно повреждена одна мачта.
- Дай-ка мне подзорную трубу, - попросил Гринго. – Ага, корабль, который правее того, на котором наши орудия разбили мачту, тоже сильно пострадал. На нем вдребезги разбита часть кормы. Как Таврим вообще ухитрился туда попасть? Отсюда же она почти недосягаема! Кстати, это же корабль дожа Миро! Хоть он и не суётся в бой в первых рядах, а достается ему всегда – не везет. А вот и знакомая «Мадера». Команда и капитан тоже героизмом не блещут. Плохо, что аккуниты не подходят ближе.
- Они не осмелятся, - усмехнулся Отад. – Вряд ли командующий захочет лишиться одного – двух кораблей снова. Опыт имеется.
Гринго кивнул, он был согласен со своим другом. Дож Миро не прикажет своим кораблям подойти ближе, пока им будет отвечать бесперебойный огонь пиратских орудий, даже, пожалуй, до тех пор, пока не будет уверен в уничтожении батареи.
- Сейчас мы заставим их подойти! Отад, пришли ко мне трех-четырех толковых ребят, - велел капитан. – Пусть ждут меня здесь.
Сам Гринго, отдав распоряжение, отправился к Тавриму. Минут пять они о чем-то толковали, отойдя в немного в сторону, затем канонир удовлетворенно кивнул. Получив одобрение канонира, флибустьер вернулся к тому месту, где его должны были ждать люди Отада. Быстро объяснив им задачу, Гринго отправил их к пороховому складу, а сам повернулся в сторону моря – наблюдать за аккунтскими судами. Те, перезарядив орудия, вновь приблизились к острову, осыпая его снарядами. Флибустьерская батарея пока молчала – слишком неудобным был прицел, так как корабли выстроились так, чтобы мачты слились в одну линию.
В тот момент, когда, выстрелив из орудий одного борта, корабли стали разворачиваться, старый канонир приказал дать залп. Почти все снаряды долетели до цели, нанеся различные повреждения парусам и оснастке, среди которых, к сожалению, не было серьезных. Аккуниты не стали медлить с ответом, и как только развернулись, выстрелили изо всех орудий. Как и в прошлый раз, снаряды не принесли особого урона пиратам.
Гринго внимательно наблюдал в трубу за кораблями аккунитов, но пока не вмешивался – Таврим был не только великолепным канониром, но и неплохим тактиком: стрелял он только по наиболее уязвимым частям кораблей, боеприпасы и порох зря не тратил. Неожиданно сзади, примерно в ста двадцати ярдах, раздался взрыв. Все непонимающе оглянулись на источник шума, кроме капитана.
- Прекратить огонь, - резко приказал Гринго.
Именно он приказал своим людям устроить взрыв, чтобы у аккунитов создалось впечатление, что пушечная батарея погибла. Сейчас он, вглядывался в подзорную трубу, пытаясь понять, удалась ли его хитрость. На палубе ближайшего корабля поднялась суматоха – люди подбегали к бортам корабля и что-то кричали, показывая руками на остров. Появился человек с подзорной трубой, но Гринго не испугался, что он обнаружит обман. Во-первых, пушки были хорошо замаскированы; во-вторых, ветер нес дым от взрыва в сторону моря, создавая недолгую, но весьма надежную завесу.
Аккуниты поверили – с флагманского корабля подали знак к атаке и суда двинулись вперед, подняв все паруса.
Наблюдали за приближающимися кораблями все, кто был в порту, без исключения. Вот они входят в зону уверенного обстрела, но капитан не дает команды, суда все ближе к острову. С двух кораблей, которые идут первыми, постоянно летят смертоносные снаряды. Еще немного и аккуниты смогут лечь в дрейф и выслать лодки со своими людьми для захвата Апладио. Теперь уже взгляды флибустьеров направлены не на корабли, а на неподвижную фигуру их адмирала.
Гринго неотрывно смотрит на море, боясь пропустить решающий момент. Лицо его абсолютно спокойно, даже безмятежно, никаких признаков волнения, только пульс бьется чуть чаще, чем обычно. Голос, когда он произносит долгожданную команду, тверд и уверен:
- Огонь!
В этот же момент Таврим и его помощники, давно уже готовые к выполнению этого приказа, зажигают тлеющие фитиля.
Питер избрал для стрельбы момент, когда испанские суда начали ложиться в дрейф, когда они не могут сразу начать движение, поэтому представляют великолепную мишень.
- Не прекращайте стрельбу! Огонь!
Больше всего досталось первому кораблю – кораблю дожа Миро. У него уже были две-три пробоины на уровне ватерлинии, и теперь пиратские ядра довершили начатое дело. «Рошиск» медленно шел ко дну. Его в данной ситуации ничего не могло спасти. Команда спешно спускала лодки, беря с собой самое главное – деньги, документы, личные вещи; на одну из лодок погрузили корабельную казну. 
Остальные суда постарались быстро поднять якоря и уйти из зоны обстрела. На это требовалось немного времени, но пираты не собирались давать врагам даже десяти секунд. Орудия гремели почти не переставая – когда Таврим стрелял из одних, его помощники заряжали другие. А вот аккуниты не вели огонь – сделав пару залпов, орудия замолчали – почти все поддались панике и бросили свои обязанности, пытаясь укрыться или помочь как можно быстрее поднять корабли на паруса. Только «Мадера» пыталась сопротивляться, с этого корабля в сторону Апладио летели снаряды. Но то ли с орудиями что-то случилось, то ли людей, находящихся на орудийной палубе не осталось, а вреда снаряды не причиняли, очень немногие летели в укрепления, за которыми укрылись флибустьеры, основная часть попадала в улицы и строения города, причиняя весьма серьезные разрушения и создавая угрозу новых пожаров. Впрочем, пострадали только несколько улиц, расположенных недалеко от моря, те же дома, что были построены ближе к центру острова, оказались почти нетронутыми.   
И эта атака не удалась. Аккуниты отступили, потеряв, благодаря Питеру Гринго, еще один корабль и довольно много людей раненными и убитыми.