Спор

- А спорим, что я…
Не удалось договорить. Мальчуган так и остался стоять с открытым ртом, только глаза медленно расширялись при виде того, кто шел им навстречу торопливо, но величественно. Узкое лицо с острыми скулами, безумные царапающие душу глаза, хищная ухмылка, лишь подчеркивающая ужасающую длину клыков. Сгорбленная фигура, нелепый длинный потрепанный шарф, обвитый удавкой вокруг шеи, серое пальто, руки в карманах, остроносые ботинки… Ботинки нацелились на двух наглых мальчишек, будто вовсе и не ботинками были, а дулами пистолетов, предрешающими скорую смерть.
- Не верю, - вдруг поморщился Ян. – Вампиры не такие. У них крылья, а у твоего их нет. Это неправильный вампир.
Вампир обиженно всхлипнул, еще больше сгорбился, весь его зловещий вид мигом исчез, будто осыпался, как осыпаются засохшие листья, сорванные резким порывом ветра. Он развернулся, поплелся прочь. Сделал пару шагов и исчез.
- Вечно ты, - надулся Джеф.
- Смотри лучше, - усмехнулся Ян.
Мальчик крепко зажмурился, губы сжались в тонкую полоску, голова втянулась в плечи, ладони превратились в кулаки.
Потекли напряженные минуты. Ян пыжился, его кулаки побелели, а щеки – наоборот – покраснели. По виску скатилась капля пота.
Джеф ждал со скучающим видом – обида оттого, что не оценили его творение, до сих пор полностью не рассеялась.
- О! – Вдруг воскликнул брат. – Готово! Вот!
Джеф вздрогнул. На них перло огромное чудище, покрытое смрадной слизью. Три глаза бешено вращались, вспыхивая желтым огнем, изо рта все время выстреливал длинный раздвоенный язык. Массивные трехпалые лапы, покрытые редкой шерстью и крупными волдырями, перебирали с удивительно проворностью. Щитки на спине топорщились, скрежетали, мясистый хвост хлестал по бокам. Чудище остановилось, сосредоточило все свое внимание на маленьких наглецах и утробно прорычало – так, что двое братьев закрыли уши руками.
- Ерунда! – Прокричал Джеф, но даже сам не услышал собственного крика.
Правда, Ян понял. Его плечи удрученно дернулись, чудище в считанные секунды растворилось в воздухе.
Плечи мальчика огорченно опустились, он вздохнул.
- Нет, не так, - поморщился Джеф – отчасти от разочарования, отчасти – от остаточного запаха. – Лучше так.
И теперь он концентрировал все свои силы, сжимаясь, едва не скрипя зубами.
Несколько минут упорных усилий, и недалеко от братьев воздух заколебался, выпуская новое творение.
Это был утопленник. Позеленевший непередаваемым зеленым цветом, вздувшийся и распространяющий волны отвратительного смрада разложения. Один глаз – мутный, неровный, висел на чем-то тонком и сером, другой же был готов вот-вот вывалиться из глазницы. Он будто колыхался в ней, как тягучая поверхность болота, потревоженная брошенным камнем. Кожа на лице местами была объедена, кое-где вспучена или прорвана. Вместо носа – хрящ…
Утопленник двигался так, будто все его кости были переломаны – неправильными шагами, прогибаясь в невероятных местах, раскачиваясь и размахивая руками. С лохмотьев капала вода, на дороге оставались мокрые следы…
- Не похоже! – Вдруг воскликнул тонкий голосок.
Братья обернулись, к ним навстречу шла хорошенькая Лила, презрительно наморщившая чудесный носик.
- Не умеете вы друг друга пугать, - непререкаемым тоном заявила она, поравнявшись с мальчиками, - и утопленник ненастоящий.
Утопленник замер, и в то же мгновение схлынул на землю мутной водой.
- А то ты можешь, – фыркнул Ян.
Вот еще – девчонка тут будет себя показывать!
- Могу, - хитро улыбнулась Лила.
- Ну давай, - подначил Джеф.
Девочка усмехнулась, закрыла глаза. Чуть замешкалась и приложила пальцы к вискам.
И снова отсчет минут. Одна – ничего не произошло, две – ничего нового, три – даже воздух не дрогнул…
Первым заскучал Ян. Он победно ухмыльнулся, стал подталкивать брата – мол, смотри на эту хвастунью. Джеф поначалу противился, одергивал брата, но вскоре и сам, не заметив перехода, стал отпускать шепотом шуточки.
Лила будто их не слышала. Ни ресничка, ни губы не шевелились, будто не девочка – статуя была перед мальчиками, лишь подол платья, да упругие кудряшки поддавались уговорам ветра и иногда покачивались.
- Ладно, ничего ты не можешь, - первым высказался Ян. – Признай, что у тебя не получается и не морочь нам голову.
- Да, - поддержал брата Джеф.
Лила не двигалась. Лишь спустя еще минуту открыла глаза, опустила руки и, улыбнувшись, вздохнула:
- Смотрите.
Сорванцы обернулись…
И хором завопили. Они ожидали увидеть все что угодно, но только не это: она приближалась – грозная, мечущая молнии, потирающая руки. Она шла так, что никакое слово не могло ее остановить, никакая преграда, никакая стена. Она приближалась неумолимо, как рок, верно, целенаправленно.
И ничто не могло спасти – ни одеяло, под которое можно залезть, чтобы спрятаться от жутких кошмаров, ни все прирученные монстры, ни все силы – мыслимые и немыслимые.
Она приближалась…

Бесенята, дико вопя, быстрее ветра неслись к дому – только пятки сверкали. А следом за ними двигалась чертова бабушка, ворчащая себе под нос:
- Вот я вас, негодники. Весь ад уже обыскала… Никогда вас к обеду не докричаться. Эх, разгильдяи…