О боевом применении слова матерного в 1581 году

(Компиляция различных источников).

Историческая справка.
     К концу 15 века Псков достиг размеров Парижа и был самым большим городом в Восточной Европе.  Париж стал таким на сто лет раньше, но 50-70 тыс. населения были эпидемиологическим порогом северного города без центрального водопровода и канализации. До присоединения к Москве (1510) немецких путешественников псковская земля поражала населенностью , тщательностью обработки земли, цивилизованностью и почти европейскими нравами. Согласно археологии он, в этот период был самым большим, самым каменным и самым МНОГОЭТАЖНЫМ городом РФ. Разумеется, что согласно отечественным бла-бла-ьла, центром мира была Москва. И именно она осчастливила дикое отечество. При иной точке зрения  историческую ответственность за геноцид и отставание пришлось бы нести не монголам , а ей. А её полагается любить.
     В конце 16 века город еще сохранял остатки своего величия и нерусского образа мыслей. В нем был двухгодичный запас хлеба , пороха на пару войн и великолепная артиллерия. Псковичи традиционно не желали геройствовать и просто хотели убивать врагов под стенами , не полагаясь на московитский «авось». Хотя артели каменщиков были в первую очередь «обращены в рабство» и расселены в Москве и Московии, горожане находили возможности поддерживать городские укрепления в прекрасном состоянии. Но, увы, они уже  не соответствовали лучшим европейским образцам.

Начало.

      На излете Ливонской войны польский король Стефан Баторий решил взять город штурмом . Против 15 000 ополчения и 45 000 баб, детей и стариков Баторий выставил 40 000 армию профессионалов всех наций. Город надо было взять быстро – армии того времени числом свыше 20 000 слишком быстро гибли от кровавого поноса. Это была самая большая из достоверно известных армий вторжения. Потому как, где насрали 300 000 татаро-монгол и 150 000 русских из школьной истории до сих пор неизвестно. Окаменелостей должно было остаться выше крыши, а нема. Такого объема дерьма нигде не нашли.
      «Господи! Какой огромный город! Точно Париж! » так описывали его осадившие поляки. Их удивляла река Пскова, протекавшая под стенами и забранная решетками в водобежных воротах  для предотвращения диверсий со стороны реки. "Густой лес церквей" за стенами города. Совершенная система водяных мельниц. А у странного города на краю мира было еще припасено немало сюрпризов для дорогих гостей.
      Король был опытнейшим и образованным воином, он нанял в поход лучших европейских пушкарей. Все они читали труды Тартальи и твердо знали , что пушки стреляют не далее 600 метров. Это и сейчас написано во всех учебниках по истории артиллерии.  Поэтому король разбил  свой лагерь в версте от городских стен. Кто и как научил русских лить пушки покрыто мраком ,и, безусловно,  про геометрию и траекторию снарядов они ничего не знали. Как и про то, что пушки стреляют только на 600 метров. Задирать стволы пушки того времени не могли – лафет не имея возможности отката вбивался отдачей в землю и разваливался при таком выстреле. Поэтому северные дикари для увеличения возвышения ствола использовали склон Похвальной Горки , находящейся в городской черте. На королевский лагерь посыпались ядра. Осаждавшие поначалу бравировали своей смелостью и смеялись над невысокой меткостью осажденных. Словесные поединки не были  редкостью. Русским кричали, что у них быстро кончится порох, а те отвечали, что им для хороших людей пороха не жалко. Схлестнулись и идеологиями. Пан кричал боярину, что "бояре - рабы у своего государя, а они вольные дворяне". На что боярин отвечал, что "мы в своем рабстве поцелее будем, чем вы в вашей вольности". ...До сих пор спорят.
    Однако , когда каждый день стал погибать  дворянин ,  не считая десятка боевых холопов и полусотни раненых,  лагерь свернули и перенесли в Любятово в двух верстах от города. Русские подтянули пушки на склон покруче. Лагерь перенесли еще дальше в складки местности. Гневные королевские упреки европейской артиллерии наполнили исторические документы. 
     К этому времени от средневековой медицины начали умирать раненые, настроение короля было испорчено. Только охота на зайцев радовала и конного и пешего. Генерал-понос неспешно собирал силы для наступления на захватчиков. Генерал-мороз пока был далеко.
     После необходимых приготовлений (кстати, король провел парад , удивив псковичей странной , не имевшей видимого смысла затеей) настал день штурма. К этому времени зубцы стен были сбиты коронными пушками, и на сотню сажен она представляла из себя каменный вал.
     Польский король выстроил свои войска. Псковичи встали на остатках стены. Ксендзы вознесли молитвы Господу о даровании победы, охмуряя средневековых  Козлевичей. Русские попики не отстали от них втолковывая сомневающимся, что Господь на стороне города. Когда заунывные вопли прекратились, войско короля с грохотом и лязгом доспехов пошло на штурм. Пред самой стеной захлопали ручницы поляков, со стен по ним били пищали стрельцов, гвардейцев  Грозного.

Штурм.

     На развалинах стены  рать сошлась с ратью.  Дрогнули  русские. И тогда воевода Шуйский сказал слово. Не о Боге, Царе или Отечестве. Стоя в гуще сражения обратился воевода к защитникам "простым крестьянским языком", сколько в нем было этажей летописец скромно умолчал.  Но шло оно от сердца начальствующего , и собрало за его спиной стадо робкое в войско могучее! И встало слово матерное выше слова Божия! И отбили первый натиск псковитяне с помощью ненебесной матери! Ибо видит Господь святость там, где никакому святому ее не увидеть!
    Подробно записав речь воеводы (средневековые европейцы еще верили в силу заклинаний) снова бросились на стены ляхи и еще тринадцать народов - сила сломила силу. Но не побежали псковичи, а отошли на стену деревянную, срубленную за проломом заранее попечением воеводы предусмотрительного. Захватили войска королевские пролом и две башни, Покровскую и Свиную. Замахали флагами  победными , выставили в бойницы штандарты гордые. Короля наблюдающего за штурмом поздравляли с победой радостной. Не было еще в Европе случая, что бы без двух башен и стены город выстоял.
      Тогда тот, имя которого всегда неизвестно, а подвиг бессмертен, навел на огромный деревянный шатер Покровской башни (самой большой в Восточной Европе) пушку (тоже не маленькую).  Не было у инженера-розмысла танка "Абрамса" поражавшего цели с первого выстрела. Но  единственный столб скрытый под шатром и державший крышу разбил он с первого выстрела. Превзошел пушкарь своим подвигом библейского Самсона.  Рухнула огромная крыша на головы врагов, осадив осаждающих.
      По указу Шуйского русские минеры проникли в подвалы башен и подожгли запасы пороха. Запылала Покровская башня , а Свиная взорвалась с страшным грохотом поглотив в себе сотни воинов. Но силен был враг , не ослаб напор.
      И поставили попы на стену икону Божьей Матери. И понурили головы усталые ратники. Ибо чем могла помочь им хоть и небесная , но слабая женщина? Но как вихрь пронесся по городу. Из дворов на улицы высыпали жены в странных одеяниях - бронях, кольчугах, шеломах.  И почти каждая держала оружие "по руке" . В том числе и самопалы. Обычные вещи в доме средневекового горожанина.
      Оружие было дьявольским и эту мерзость европейские мужчины брали в руки всегда с ощущением греха и опасением взрыва ствола. Но псковитянки трудов европейских богословов не читали, город же был буйный, и чем пронять соседа или приблудного поляка знали.
      Некоторые захватили веревки собираясь захватить тащить в город суперпушки Батория. Вещь была бронзовая из почти полудрагоценного металла. В хозяйстве очень нужная. Все они устремились к пролому, "каждая боясь оказаться позади других".
     Возле пролома псковские женщины стали оказывать помощь раненым мужьям , братьям. Но в этот раз обычный плач и причитания над увечьями перерос в гневный вой...и бабий маскарад  обернулся яростной нападением на ухмыляющихся поляков. У русских  воинов остаться позади жен не было никакой возможности. Этот немыслимый стихийный штурм выбил короля с позиций доставшихся ему с таким трудом. Вид махающих алебардами и стреляющих из ручниц женщин потряс чужеземных шовинистов. Немногие ушли ради чести рыцарской, а многие ради сраха смертного. Ибо не стоит войско многое без чести немногих. До пушек домохозяйки правда не добрались. Так бабы спасли Псков, сделав для этого гораздо больше нежели гуси для Рима.
     Получив передышку вечером и ночью псковичи восстановили укрепления. Перед деревянной стеной был закончен ров и оборудованы позиции для обстрела развалин стены и башен, которые и стали объектом непрерывной борьбы в течение осады. Король делал все, что бы их срыть открыв возможность для обстрела деревянной стены, а псковичи проводили для их защиты непрерывные вылазки.
     Шок захватчиков был так велик, что на следующий день почти все люди рыцарского и дворянского звания покинули войска. Война была большая - мужских, достойных рыцаря, фронтов много. Город остались осаждать 20 000 наемников и боевых холопов. Однако миф о том, что русских защищает сама Богородица преследовал королевские войска до конца войны. Так восьмитысячному отряду дал отпор Печерский монастырь, на защиту которого кроме 200 стрельцов встали их жены и монахи, грех насилия на душу принявших "ради други своя". Оправдываясь перед королем  вояки клялись , что обитель защитил сама Дева Мария.
    До конца 17 ого века среди европейских ученых гуляли слухи о земле амазонок за русским рубежом. Часто бывали путешественники и в Пскове. Глядя на закутанные платками лица женщин, стыдливо отводящих глаза, они ехали дальше. И пришли к твердому выводу, что амазонок на Руси нет.
    После штурма выяснилось наличие у псковичей сверхоружия. Европейские профи использовали очень сблансированный комплект вооружения. Легкие латы надежно защищали их от рубящих и колющих ударов, а искусство атаки шпагой  незащищенных точек было уделом немногих. Стрельцов в городе было мало и горожане представлялись легкой добычей. Когда же стали считать потери выяснилось ,что каждый четвертый погибший забит ДУБИНАМИ. Разумеется, все доспехи при этом были целы. Среди раненых пострадавших от страшного оружия было больше половины. В лагере их страдания и стоны угнетающе действовали на войско почти с самых первых дней осады. Из них каждый второй был обречен , санитарные потери в то время кратно превосходили боевые. Дубины конечно были везде, даже среди руководителей. Но сведения о их успешном, широком и значимом применении характерны только для Пскова. Мало того, что в нем жили амазонки, он еще был и северным Шао-Линем ! В регионе практиковались две школы рукопашного боя - "ломание скобаря" (основанной на имитации движений пьяного) и бой на кольях. На излете Смуты, в 1615  отражая набег шведов, железной нации средневековья , "так как оружия было мало , псковичи выходили за стены колия заострив". И отразили. Псковичам терки сюзеренов были по фиг, но эти сволочи захотели городское стадо себе в суп угнать!!!
    От кого псковичи научились этому искусству неизвестно. Но факт - финский язык родственник японскому, а якуты отделились от скобарей в начале эры. Если это совпадение не случайно, то японцы владели боевыми искусствами  задолго до заселения своих островов, а истоки слова "скобарь" можно поискать в японском. Впрочем, даже родичи эсты были в то время реально горячими парнями.  Время от времени доставалось и рыцарям , и Пскову. Они в 13м веке были вполне конкурентной цивилизацией волхвов,  специалисты которой потрясли немцев при осаде Юрьева. Кстати, славились как боевые маги и чародеи.
    Так или иначе, венгру Баторию, королю польскому, заниматься этнографией было поздно. Призвал он немецкого мастера хитроумного, что бы тот сделал ему ларец с словом иностранным и русским непонятным - с "сюрпризом". И в ларец этот серебром изукрашенный поставили двенадцать пистолетов на все четыре стороны , зелья доверху насыпали, соединив все механикой на Руси невиданной. Ни один иноземный полководец до сей поры не удержался от соблазна открыть ларец серебряный . А те, кто  знали об опасности , мастеру богатства не доверяя при вскрытии вокруг бегали. До момента открытия... Много красивых богатых надгробий сделали европейские каменотесы и немецких минеров похваливали. Может, кто и избежал печальной участи, но сведений о том не сохранилось. Вот с таким ларцом послали к Шуйскому посыльного от дворянина перебежчика, что бы поклонился он воеводе даром богатым ради подданства  царя Грозного. Не в диковинку в то время было просить гражданства московитского -  толпами лезли в позорное русское рабство от благ европейских, и желательно поближе к тирану жесткосердному, Ване Грозному.
    Шуйский оказался не жадным. Приказал от избы воеводской сомнительный дар отнести подальше и "открыть с опасением всевозможным". Псков в те времена торговал за морем замками и его замочники своим зарубежным конкурентам спуску не давали. Вручили ларец  местному замочнику с наказом строгим  и выпихнули на подалее от домов деревянных. Многие мысли и способы обезвреживания мины-ловушки приходили в голову заморским умельцам в своих сухих, светлых мастерских с разными механическими штуковинами. Прежде чем они отдали Богу душу. Ну, а наш горемыка спотыкнулся и уронил Божьим промыслом ларец в канаву с водой. Почесал затылок, дождался намокания пороха, вынул из воды вражий замысел, и открыл ключиком, заботливо приложенном к просьбе перебежчика о виде на жительство. Воевода попенял мастеру за намоченный порох, да испачканный ларец, но серебряный рубль за свою жизнь искуснику дал.
    Тонкого понятия был король польский. Прежде чем впрячься в тяжелый ратный труд по осаде города, написал он послание псковскому торговому люду . А  в средневековом городе каждый ремесленник - торговец. Правда, слукавил король в своих обещаниях, ибо пообещал войску отдать город на разграбление.
    "Сдайтесь мирно: вам будет честь и милость, какой не заслужите от московского тирана, а народу льгота неизвестная в России...В случае безумного упрямства гибель вам и народу!"
    Сохранился и ответ псковичей, презираемых европейцами рабов "московского тирана".
    "Пусть знает твое величество, гордый литовский правитель, король Стефан, что в Пскове и пятилетний ребенок посмеется над твоим неразумием... Какая польза человеку полюбить тьму больше света, или бесчестье больше чести, или горькое рабство больше свободы? Чем лучше оставить нам святую свою христианскую веру и покориться вашей плесени? И какое приобретение чести в том, что бы оставить нам своего государя ...покорится иноверному иноземцу и уподобиться иудеям? ...Или думаешь прельстить нас лукавою лаской, или пустой лестью, или суетным богатством? Но и всего мира сокровищ не хотим мы за свое крестное целование, которым присягнули своему государю. И что , король, ты нас стращаешь горькими и позорными смертями? Если Бог за нас, то никто против нас! Все мы готовы умереть за свою веру и за своего государя, но не сдадим града Пскова...кто кого одолеет, то Бог покажет."

 Замирение..
 
    Долго длилась осада со всеми средневековыми хитростями, взрывами минных подкопов, атаками города с разных направлений, изобретениями порой причудливых приспособлений для борьбы под стенами. Переговоры о мире начались после того как перехватили письмо горожан к царю, где они слезно жаловались на тяготы осады и просили его прислать мяса и вина, ибо хотя хлеба и иной снеди хватает, войску от такой пищи томно и невесело. Нет. Не по русскому воевали псковитяне, почти обо всем позаботились заранее и убивали врагов без излишеств самопожертвования. Не до конца еще влились в московское государство. К этому моменту осаждающие уже не могли держать плотную блокаду. Попытки растянуть войска вокруг города и блокировать подход по реке неизменно заканчивались страшными потерями от вылазок псковичей уничтожавших по частям растянутые силы поляков. Ближайшие окрестности были опустошены, ударили морозы,  голод и болезни свирепствовали в землянках королевской армии. Дезертиры толпами бежали и домой, и в город - К ХЛЕБУ. Люди просто умирали. Но, у короля пока  хватало жалованья и обещаний на 20 000 человек. Подкрепления из Польши  восполняли потери.
     Содержание письма быстро стало известно всему лагерю и сделало ситуацию критической. Хлеб победил сталь. Псков выстоял, и поражение в Ливонской войне не стало катастрофой для царя. Хотя армия Батория была самой большой из достоверных, и многие считали ее на тот момент сильнейшей в Европе, враг не пришел к Москве, не поставил нацию на уши, поэтому об осаде сейчас никто не помнит. Выстояли и х с вами. Город не получил звание "города-героя", но приобрел гораздо более редкое "Богоспасаемый град Псков". На что доныне и надеются те, кто об этом еще помнит.


Заключение.

    После Ливонской войны, хотя город и уцелел ,в псковском крае возделывалось 7 % пахотных земель, затем была смута, осада полуразрушенного города Густавом – Адольфом в 1615 году. Обновление населения было таково, что изменился  даже  диалект псковитян. Остатки потомков древних псковичей , бежавших в Прибалтику после 1510 года , эмигрировали в Швецию после петровского завоевания, удивив царя заявлением, что «привыкли быть гражданами, а не рабами». Как написал один из многочисленных победителей ющеновского конкурса на тему «голодомора»: «…украинцев на Украине почти не осталось».
    Меня же беспокоит одна загадка. Я постоянно в русскоязычных источниках натыкаюсь на упоминания средневековых дискуссий между противоборствующими сторонами. На каком языке они общались!? На каком языке ШИРОКИЕ массы поляков, литовцев, немцев, шведов, русских бранились под стенами, да еще и маты конспектировали!? На каком языке православный настоятель вел переписку с немецким бароном об украденной лошади? (Русский спер лошадь у эстонца, но когда попытался продать её другому эстонцу, тот лошадь взял и не заплатил. Это вызвало жалобу на несправедливость, и конфликт руководителей.) Надгробное слово шведскому королю в 17 веке писано латиницей на языке, который даже мы можем местами понимать! Так в инете во времена былые писали латиницей на русском. Увы. Не нашел автор внятного ответа, кроме приколов Задорного... Но якобы существовал в 12 веке балтийский суржик, на котором говорили кривичи. ... Один, два, три. Один это - скандинавский бог. А русских языков было чуть ли не четыре и он - один из них. Вот церковно-славянский ближе всех к украинскому. Чего только в инете не напишут... Правда же только то, что школьных учебниках писано - каждые десять лет разное.

Эдя Псковский