Не пропадёт Рассея!

Подружка есть у меня. Учились в школе вместе. Вышла замуж. Удачно – офицер. И тянет теперь лямку вместе с ним на границе, познав все прелести необустроенности быта. Дело не в этом. С милым и рай в шалаше – это о ней. Но… шалаш шалашиком и милый рядом и двое детишек на радость, а вот… жаловаться стала. Придёт со службы этот милый, она тут как тут. На подносике ему всё; салфеточки всякие, зубочистки, полотенчико через плечо, дабы после омовения рученьками лишних движений не сотворял. И крутится и вертится возле него. То бёдрышком эдак, невзначай, притолкнёт. Ах, извеняйте, нечаянно, а у самой нежность и ласка так и прёт из каждой её клеточки, посылая флюиды, нацеленные на своего драгоценного. А у того тоска в глазах. В них крупным шрифтом – не трогать. Бездыханный, значит. Ей бы понежиться, захлебнуться, хоть раз в любви. Ан, нет! Его благородие мимо рта ложечку бы не пронёс да до постельки бы самостоятельно добрался. В вечном томлении и ожидании чуда, при постоянной нехватке, как минимум, мужского внимания и проходит её заграничная жизнь. А сама-то – прелесть. Гром- баба. О таких – «коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт…».
И подумала я. Не мужикам охранять границу надо, а таким как Лилька.
Представьте. Как встанет она в полный рост, развернёт телеса, колыхнёт своими прелестями. Вражина враз осядет и в глазоньках только одно - замирание тела. А ежели сделает клич своим шаляпинско - зычным голосом: «За мной, бабоньки!» Китайская стена рухнет в изнеможении и с восхищением в душе, а берлинская позавидует своей тихой кончине. Такой- то и пуля, как слону, дробина. У неё за спиной - сохранность семейного очага. А в нём детишки да – разлюбезный. Какие там горы? Какие там обходы? «Вперёд, милые!» А ежели за Родину - мать… а это- святое – не трожь, то, твою мать, как тузик грелку. Увидев, наших красавиц при полной амуниции, то есть при всей красе дебелого породистого тела, прищур глаза ещё уменьшится от мечтательности… а тут и махоньких наших можно запускать - юрких и сноровистых. «Мал золотник, да дорог» – это о них, славненьких. Эти просклизнут куда хошь. Любой лазутчик отдыхает. Все слабые места проверят и доложат… Ну, а ежели за каждого пленного, да сутки отпуска… орду захватят. Но тут ограничения нужны. Иначе, как представит моя Лилька, что она будет вытворять в эти дни, да с милёночком под бочком, так за один выход на позицию по два на каждую подмышку прихватит.
Не увидит враг брёвнышек в нашем глазу – прищура не хватит. Не задушишь нашу Рассею окорочками, да всякими заморскими причудами, не убить её, родимую, речами непристойными. И не надо нам пальчиком грозить...
Есть ещё резервы. Есть! Это мы – бабоньки.
Нет, не пропадёт Рассея!