Петля

   
        Когда видишь, что следы горностая на снегу сопровождает сбоку прерывистая бороздка, нужно сделать однозначный вывод: хищник уносил добычу. Скорее всего, мышь. Горностаевы лапки коротенькие, и при каждом прыжке повисшая в зубах мышь чиркала по снегу.

        Это знают все. А вот о чем говорит борозда, которая тянется рядом с лосиным следом? Что может лось тащить за собой? Зацепившуюся ветку? Невероятно. Я уже битый час иду по странному следу и ломаю голову над загадкой. Хотел наметить участок, где можно заготовить сотню жердей, да вот лосиный след сбил с толку.

        Можно бы и рукой махнуть на такой пустяк. Мало ли что встретишь в лесу. Тем более что и лось, по всему видать, ничем не обеспокоен. Шаг его уверенный, ровный. Идет себе и идет. Знать, новое место обитания ищет, а может быть, по собратьям соскучился. Зимой лоси редко пускаются в дальние   походы. Обычно, где хватает корма, там и пасутся. Поедят – залягут спать, проголодаются – снова за еду. Так и проводят  день за днем в полудреме.

        И все же какая-то смутная тревога заставила меня пойти по следу. Что необычно, то любопытно и подозрительно.

       Едва вошел в силу ноябрь, а снегу навалило под самую завязку. Ступаю на лыжах по белой целине. Недавно отбушевала метель. В лесу снег лежит рыхло, взбитой периной. От моего веса пышный пласт прогибается и оседает с долгим вздохом. Кажется, будто земля проваливается.
 
       Сначала след вел густым лесом, потом выскочил на болото с чахлыми реденькими сосенками. Здесь метель погуляла вволю, снег лежал плотно, не очень толстым слоем. Лось уже не утопал в нем, и то, что пристало к нему, не волочилось беспрерывно.  Оно, словно пружина, играло в такт шагу. Вверх, вниз, вверх, вниз. Там, где кончик  прихватывал снежную поверхность, там   обозначилась его неоднородность. Будто он распадался на отдельные нити, как у размочаленного троса.

       Тут меня и осенило: да ведь у лося на шее ничто иное, как ловчая петля с оборванным или развязавшимся концом! Такие петли ставят браконьеры. Сунет в нее голову неосторожный зверь, она  и затянет ему горло. Ловят петлей зайцев, енотовидных собак, барсуков, куниц. На мелкую живность годится струна, на крупную - не иначе как трос.
Не до праздного любопытства мне стало. Спасать зверя надо!  Не ровен час, запутается конец троса в каких-нибудь корягах – пропадет животина ни за понюшку табаку. А прежде найти лося надо, проверить, верна ли догадка. И, если так, немедленно связаться с начальством. Пусть высылают стрелка, чтобы обездвижить  беднягу. Невольно я прибавил шаг.

        Вообще, я недолюбливаю лосей. Зверь велик, недалек умом и очень вреден лесу. Зимой питается исключительно молодой сосновой хвоей. Небольшие деревца съедает под корень. Без жалости на лес не взглянешь: сосны стоят могучие, вековые, а достойной смены им нет. Большие деревья успели взрасти, когда лоси были в редкость. А теперь их теснит нахально всякая чернолесная дребедень. Недалеко то время, когда исчезнут звонкие боры, а на их месте отметят свой праздник гнилые осинники, корявые березняки да ольшаники.
Но сейчас я как-то забываю об этом, тороплюсь, будто час или два решат все дело.
След вводит меня в гряду высокого ельника, за ним – речная долина, открывающая глазу широкий простор. Внизу – ивняки, обозначающие русло. Они накрыты снегом и похожи на округлые копны, вставшие длинной, извивающейся лентой. На противоположном склоне – лесопосадка с изуродованными за прошлые зимы сосенками.

         Его нельзя не увидеть сразу. Темнобурой массой он возвышается над белыми холмиками заснеженных сосенок. Лось! Гордо вскинул голову, застыл настороже. Все-таки красивый зверь, ничего не скажешь! Меня он, конечно, не видит: слишком велико расстояние, но уже что-то почуял.  Я осторожно вынимаю бинокль, ловлю лося в поле зрения и чуть не вскрикиваю от радости и удивления. Да, я правильно понял: он волочит за собой трос. Но петля дьявольской снасти охватывает вовсе не шею, а небольшой рог, который я без бинокля и не разглядел.

        Об эту пору лоси рога сбрасывают. Но, как говорится, нет правил без исключения.  Бывает, и до середины зимы лесной великан не расстается с головным украшением. Этому повезло. Поспешил бы сбросить – не гулял бы теперь по свету.

        Я не стал пугать зверя. Пусть уж доедает последние сосенки, которые я сажал когда-то на пустоши. Все равно их не сберечь. Тихонько развернулся и пошел восвояси.
А рог, схваченный петлей, недолго продержится. Вот удивится тот, кто летом набредет на эту находку: рог, привязанный к стальному тросу!