Фотоохота на медведя

   
         Каждый вновь приезжающий на мой затерянный в вологодских лесах кордон ведет себя поначалу робко. Из дома не выйдет, не оглядев окрестности из окон: не грозит ли ему из густых зарослей, подступивших к дому с трех сторон, какая опасность. А чуть освоится, начинает подтрунивать:

     -Ну вот, говорили, у тебя тут медведи табунами ходят. Значит, обманули.

     -Конечно, обманули, - соглашаюсь. – Медведь не любит никому глаза мозолить. Даже соседства сородичей не выносит. В одиночку ходит и все тайком норовит, чтобы никто его не заметил.

     Обычно в глазах гостя замечаю недоверие. Тоже, мол, вешает лапшу на уши. Нет здесь никаких медведей. И тогда я ему говорю:

     -Пойдем, покажу кое-что.

      Всего метрах в тридцати от дома проходит старая заброшенная дорога. В том месте, где она пересекает крохотную полянку, на обочине стоит ущербная ёлка, лишенная нижних сучьев. На высоте моего лица кора сдернута, древесина обезображена глубокими бороздами. Эта рана источает смолу, из которой торчат клоки темной с рыжеватым отливом шерсти. Медвежья работа. Говорят, он так свою территорию метит. А мне кажется иное. Ведь ни на березах, ни на осинах его меток не встретишь. Знает, что от них смолы не дождешься. Выбирает сосну или ёлку. И чтобы дерево не пряталось в  чаще, где не развернешься. А все потому, что хочется иногда косолапому спину почесать, да так, чтобы ничто не мешало, да еще чтобы ческа позабористей была, когда смола шерсть выдирает. Встанет он на дыбы и ёрзает загривком по устроенной заранее "чесальной доске". Так и некоторые люди чешут свой хребет о дверной косяк.

        Смотришь, у гостя от вида живого доказательства близости зверя скептическая веселость поубавилась. Грустинка во взгляде обозначилась. Чудные они, эти горожане! У медведя чрезвычайно острое чутье, острее, чем у собаки ищейки. Наверняка он успел обнюхать моего гостя, сказать иначе, познакомился с ним. И уж, если бы хотел его съесть, сделал бы это немедленно. Не тронул. Значит, дал добро: ладно, гуляй себе.

        -А тебе часто приходится с медведями встречаться? – следует обязательный вопрос гостя.

        -Когда как. Иногда их месяца два кряду не видать, а бывает, на дню двух спугнешь. Поработаешь с десяток лет в лесу – насмотришься на медведей вдоволь. Привыкнешь – не страшно. Да у нас деревенские бабы, даже и ребятишки, спокойно в лес по грибы да ягоды ходят. Старожилы не припомнят случая, чтобы медведь ни с того, ни с сего на человека напал. Всегда дорогу уступит. Шатуны? Нет, в наших лесах корму хватает, так что на зиму медведь сытый ложится, нет ему надобности попусту шляться по заснеженным окрестностям, мирное население пугать.

        Однако же, новичку всегда внушение надо сделать: ни в коем случае нельзя приманивать медведя лакомым. И пример к тому прилагается по инструкции: шли ребятишки домой из школы, глядь, недалеко от дороги стоит. Он самый, медведь! Стоит и не уходит. Выложили ребята на дорогу конфеты и пошли дальше. А тот подождал малость и конфеты сожрал. На другой день история повторилась. А на третий – конфет не оказалось. Медведя это страшно обидело и разозлило. Задрал несчастных детей. Был такой случай или нет – неизвестно. Главное, пример правильно рисует характер дикого животного. Обманчив его добродушный вид. Медведя зря не пугайся, но и не шибко доверяй.

        В тот вечер я, как обычно, возвращался после работы из леса. Подходя к дому, заметил, кто-то у меня сегодня побывал: дверь не так прихлопнута. В избе кроме кошек никого не оказалось, но у печки лежал огромный рюкзак. Из него высовывалось небольшое топорище со знакомой пометой "МММ". Ага! Выходит, пожаловал Михаил Михайлович Мишин. На кордоне он частенько бывает, свой человек. Мишин – фотоохотник, живет в Вологде. Особая его страсть – охота на медведя. Уж не тройное ли упоминание в паспорте медвежьего имени возбудило в нем необычайный интерес к косолапому созданию?

        Не успел я приготовить ужин, явился и он сам, небольшого росточка, подвижный, как ртуть, обвешанный многочисленной аппаратурой. После обычных приветствий он забегал по избе, укладывая по разным местам фотографические принадлежности, бросился к рюкзаку. Оттуда разлетелись во все стороны рубашки, носки, дождевики и прочее барахло. Только после этого он догадался стянуть с себя бродни – так у нас называют болотные сапоги – и поставить их у порога, а ноги всунуть в шлепанцы. В единый миг отважный траппер стал обыкновенным обывателем.
       По ходу этой бурной суеты из Мишина непрерывным потоком извергался поток слов. А рассказал он следующее. Неслышными шагами – трудно представить его шаги "неслышными", но рассказчик выразился именно так – он шел по лесу. Вдруг его привлек шум. Какой-то треск и глухое ворчанье. Стал подкрадываться и вскоре увидел высоко на осине медведя. Медведь обламывал ветви дерева и сбрасывал их вниз. Время от времени он посматривал, куда они падали, и недовольно порыкивал. Мишин присмотрелся получше и заметил, что у комля мелькает нечто черное.  Медвежонок, решил охотник. Это медведица решила подкормить своего отпрыска вкусными осиновыми листочками и подает ему ветки с вершины дерева, решил Мишин. Теперь  ему надо было подобраться поближе и найти такую точку, с которой можно охватить всю сцену цельным кадром. Но тут под ногой предательски хрустнул сучок. Не успел Мишин мысленно охнуть, как медведь скатился с дерева и был таков, а перед собой охотник увидел клыкастую голову секача. Голова стремительно приближалась, и Мишин, словно подброшенный батутом, оказался висящим в кроне случайно подвернувшегося дерева.
Как раз вовремя: кабан уже бегал вокруг ствола, грозно хрюкал и поглядывал наверх злобным взглядом. К несчастью, во время полета Мишина  "Никон" свалился с плеча и оказался во власти разъяренного вепря. Другой аппаратурой охотник воспользоваться не мог, потому что для этого требовалась свобода двух рук, а чем тогда цепляться за дерево?

       -Жалко фотокамеру. Как эта зверюга пинала его своим нечистым рылом! Ужас! – Мишин крутит передо мной аппаратом, но кроме незначительной царапинки я не замечаю никаких повреждений.

       Гость смотрит на меня таким честным взглядом, что нужны невероятные усилия, чтобы не верить чепухе, которую он несет. И все же решаюсь остудить его пыл:

       - Я эту байку еще в детстве слышал. Популярная картинка для несведущих: охотник на дереве, а кабан грозит ему отнятым ружьем.

        Мишин смеется, признавая тем самым, что его шутка не прошла.

        -А вот как быть на счет осиновых листьев? Неужели ради них он карабкается на деревья?

        -Сам посуди. С какой стати ему, такому ленивому, брать на себя изнурительный труд верхолаза, да еще и задарма?

        Действительно, в моем лесу не встретишь ни одной взрослой осины, не помеченной медвежьими когтями. Снизу доверху попеременно слева направо и справа налево чернеют на стволе скошенные счетверенные бороздки. Очень легко представить, как зверь, перехватывая дерево то левой, то правой лапой, поднимается все выше и выше.

        Но никто из моих знакомых, ни я сам не заставали медведя за этим занятием. И неизвестно, зачем ему надо залезать на верхотуру. Не окрестности же обозреть! Да еще своими подслеповатыми-то глазками! Может, действительно его манит зелень листьев? Ведь осина - любимый корм для самых разных лесных обитателей. Ее горькую кору с жадностью поедают мыши, зайцы, лоси, пробуют кабаны, а бобрам – тем вообще ничего не надо, дай только вволю осиновой древесины похрумкать.

        Устраиваясь на ночлег, я полюбопытствовал:

        -Как тебе, Михал Михалыч, удалось раздобыть такую шикарную фотоаппаратуру?

        -Что? Нравится? Я и сам налюбоваться на нее не могу, да жаль: боюсь, отдать придется.

        -Почему?

        -Мне одна немецкая журналистка издательского дома Грюнер Яр дала ее с  условием: если сделаю сенсационный снимок на обложку журнала "Гео", могу вместо гонорара забрать всю технику насовсем. А не сделаю – останется только облизнуться. Вот так-то, мой юный друг.

        -Что значит – сенсационный снимок? Если медведя на природе снимешь, это как считается: сенсация или так себе?

        -Нет, просто медведь, просто природа – это и дурак сумеет, - вздохнул Мишин. – Надо, чтобы самый закоренелый скептик взглянул на фото и заорал: "Ах, ты, мать честная! Бывает же такое!"

        Вот отчего ему чудятся медведи, обламывающие осину да секачи, ворующие чужую добычу, подумал я, засыпая.

        Ночью проснулся от легкого прикосновения. Надо мной стоял непричесанный Мишин в трусах и майке. Указательным пальцем он прижал губы, другая рука была вытянута в сторону окна. В глазах сияло торжество, чуть стушеванное настороженностью.

        Я, подчиняясь его таинственным знакам, подкрался к окну и выглянул. Как было сказано раньше, лес вплотную подступал к дому с трех сторон. С четвертой открывался широкий вид на выгон и покосы. К концу июня ночей на севере практически не бывает. На час-два – сумерки, а потом светло, хоть газету читай.  Сначала я ничего необычного не заметил. Хорошая, сочная зелень трав, ждущих скорой косьбы, вдалеке лес, по вершинам облитый оранжевыми бликами взошедшего солнца, лиловая полоса иван-чая по опушке. Перезвон зябликов, зорянок, малиновок и прочей лесной мелочи. Погожий денек обещает природа.

       -Смотри, смотри! Видишь, за тем кустиком, - почти не шевеля губами, шепнул  Мишин.

        В самом деле, сквозь куст калины можно было различить продолговатое темное пятно. Через некоторое время пятно зашевелилось, из травы возник медведь. Он стоял к нам боком. Лап видно не было, над полем торчала обтекаемая масса тела с опущенной долу головой. Вообще-то для меня ничего необыкновенного он не представлял. Медведи частенько пасутся на молодой зелени, когда былки еще не обрели жесткость. Потом косари будут недобрым словом поминать косолапых: коса путается в помятых травах. Что ж делать! Заповедник для того и нужен, чтобы звери были здесь как дома.
 
       Между тем медведь прошел немного вперед и рухнул набок. Теперь куст не мешал рассмотреть его получше. Он лежал и не спеша выедал то, что росло вокруг головы. Когда пасть перестала доставать еду, он снова встал, проделал пару-тройку шагов и снова упал.

       -Точно Обломов. Жрет лежа, -  восхитился Мишин.

       -Скорее, госпожа Обломова, - ответил я, указывая на пятнышко, изредка мелькавшее чуть в стороне.

       -Медведица! – едва не вскрикнул охотник.

       -Ну, а где твоя фотокамера? – съехидничал я.

       Мишин потащил меня от окна и затараторил:

       -Слушай, снимать через оконное стекло – только пленку зря портить. Кроме того, что толку, если на снимке получится какая-то смазанная непонятная фигура, а не медведь в полной своей красе. Ракурс не тот. Надо выйти наружу. И вдвоем. Ты медведя, то есть медведицу, отвлечешь, чтобы она на тебя смотрела, а не в объектив, а я щелкну ее в три четверти. Может, что и получится. Давай, собираемся, да побыстрей.

        Хотел я объяснить, что мамаша с дитятей, почуяв нас, просто не оставит времени для съемок, но Мишина охватила охотничья лихорадка, и остановить его могло бы, пожалуй, только внезапно открывшаяся бездна у ног.

        Едва мы вышли наружу, окунувшись в медовый запах земляники, медведица вскочила и рыкнула. Скорее не грозно, а как-то досадливо. Медвежонок быстро побежал к лесу. Теперь его можно было рассмотреть лучше. Малыш был  не крупнее бульдога. И двигался подобно мячику: катясь и подскакивая, будто на кочках. Медведица тотчас последовала за ним. Прошла всего секунда или две, а пара уже скрылась за деревьями.  Мы стояли не в силах расстаться с пережитым и словно ожидали, что медведица вернется.

       -Ну, как, получится сенсация?
 
       Мишин поморщился:

       -Смеешься? Кому интересно видеть зад удирающего медведя? В зоопарке –  и то эффектнее можно снять.

        И тут мы услышали громкий треск сучьев и хвороста. Кто-то лез напролом через буйные заросли. Когда-то давным-давно здесь была деревня. От прежних изб ничего не осталось, только ямы обозначали место подвалов. Черемуха, шиповник, одичавшие яблони, крапива и прочая дребедень взметнулась из благодатной почвы, накопленной прежними хозяевами, укрыла ямы от постороннего взора. Никому бы и в голову не вошло ломиться сквозь эту дичь, когда ничего не стоит просто обойти бросовое место. Кто же там продирается в нашу сторону? Неужели медведица возвращается?

        Между тем, треск все ближе и ближе. Наконец, из густой зелени листвы, в каких-нибудь десяти метрах от меня, высунулась голова. Я сразу узнал его. Это – Недоросль. Так я прозвал медведя трехлетка, который часто попадался мне на глаза. Светло-бурого цвета, почти рыжий, он выделялся из своей породы исключительной неуклюжестью и бестолковостью. Идет, к примеру, по лесу – ничто ему не мешает, все хорошо кругом. Нет, ему неймется. Обопрется на молодое деревце, наляжет на него всей тяжестью и сломает. Ну, ровно праздно фланирующий шалопай. Силушку ему, видите ли, девать некуда.

        Недоросль меня не заметил сначала. Видно, свет открытого пространства ослепил. Поэтому он спокойно вылез наружу, встряхнулся, продолжил путь в мою сторону и внезапно прозрел. Устроенная внутри пружина подняла медведя свечкой и он замер. Раскинутые в стороны передние лапы, откровенное изумление, застывшее на мор… нет – на лице! –  приготовили услышать привычное:

       -Батюшки! Что же это деется на белом свете!

        Когда мысль Недоросля дозрела, он, естественно,  обратился в поспешное бегство и исчез в том березняке, который спрятал медведицу с медвежонком.

        И все это время я слышал беспрерывные щелчки фотокамеры Мишина.
   
        -А как теперь? Потянет на сенсацию? – спросил я. Мишин сиял. Я представляю, каких трудов стоило ему сдержать всплеск эмоций.

        -На обложку вряд ли потянет. Но снимок должен получиться – что надо! Нет, просто все замечательно. Не испугался, когда он чуть на тебя не наступил?

        Мы уже собрались возвращаться с фотодобычей, но тут из березняка раздался грозный рев. А вслед за ним – жалобный визг. Словно неокрепшим медвежьим голосом вопили: "Ай! ай! ай!.." Вопли быстро перемещались по лесу, вместе с Недорослем выскочили на покосы, пересекли свободное пространство, застряли на дальнем невидимым отсюда мысу, который узким языком влезал в открытое водохранилище. И еще долго оттуда доносилось отчаянное "Ай! ай! ай!.."

       -Здорово она врезала ему. Поделом. Не лезь к мамаше, когда ребенка нянчит, - одобрительно сказал Мишин.

        А мне было жаль и Недоросля, и медведицу. В конце концов, ведь виноваты мы во всем случившемся. Зачем взбаламутили спокойную жизнь лесных обитателей?