Херсонщина

     Дырченко жил на Херсоне со собакой Тырдой. Прудил зачумленную рыбу, зашедшую на просветы сетей в глубь каньёна, мочил апельсины по бочкам в арбузной настойке, вялил конину, жал виноградную кость до пуха, пересеивал натасканную ржу - вообщем имел складчивый и неторопливый характер, до затарки продуктовой масти, да и так будя человечеком примитивно запасливым во всех ежесветных грехах и радостях, оставался всегда здравым.
Собака Тырда, ушло плавала в солнечном изнеможении, пуганно вздергивала угольным кончиком уха, от залетных зеленых мух убиваясь на скуку и безжалостно поскуливала от сна переходя в бодрое состояние собачьего духа.
Полицейский Нерест, позвонил в коровейкин колокольчик и поправил статный вид троегузкой обляпанности сюртучника. Дырченко выхватив кнут с кемжи обитой дры, думая что это забавляются писюнята на безделий ливры бегая, хлобыстнул не глядя по кромке калитки встигивая полицейского Нереста по жбану лихо. Морда Нереста покрылась испариной и паструшечной пузятиной, гнев липился и растекался водяными жилами по упругой государственной морде. Дырченко поняв, что совершил антиподвиг, закатил зырки на настил скошенной люцерны торчащей из дна крыши и решительно обрешился не давать задних. Только вперед - сделал - всё! Взмахнув кнутовидной узловой химерой стеганул повторно полицейского Нереста по-хозяйски и тут же извинился. Так продолжалось долго, но не быстро.

Нереста, упёрши уши в бочку, растянул постромки рейтузов и мордашку свою совершенно извозил в апельсиновых корках. Тырда деликатно прикусив, полицейский геммор тащила Нереста от бочек со всех четырёх. Дырченко вошедший в полнейший ступор, хлёстал полисмена чистым маркизом Де Садом, но греха не случилось и филейные части Нересты девственно невинны и чисты. Прибыл мировой судья и главный покупец вялой конины и Тырдиных мясных булок, Каспер. В баталии овладевшей Дырченко он криминала не углядел, а возмущенному Нересту горячих добавил, сместив децел нос к глазам, и зубодроблёные крошки, Каспер с горе-полицмена тряс, держа его подмышки. Но от собаки Тырды Нереста отняли лишоного чувств, с раскровленным геммором. Судьба уборенного копа, - быть в лечебне недель тройку, для восстановления чувств, исправления репутационных ожиданий, и настройки нервеной системы на необходимую амплитуду.
Собака Тырда, мировой судья Каспер, и невиновный затейник потехи Дырченко пили мучной кисель с рачками, курили кучерявый подсолнух, трендели про недавнее, и забивали «Козла» оставшимися зубами копа, щурясь в воспоминаньях про прошлогодний прогон гибедэдэшника Афоню, трущего маслом тазы в дурке, с момента визита к хлебосольному Дырченко.