Это конец

«Милая моя девочка, хорошая моя! Прости меня за всё, что я сделал для тебя! Видит Бог, я хотел как лучше…Не должен был я тебе давать надежду, не должен,  но я влюбился в тебя как мальчишка! Инна, родная моя! Нельзя тебе со мной! Ты моё слабое звено, ты, хорошая моя! Я не хочу подставлять тебя, да и не должен был!!! С самого начала не должен!  Милая, прощай!!! Я знаю, это больно, но ты справишься, я верю в тебя, ты у меня сильная, ты обязательно справишься! Я ухожу туда, откуда пришёл! Этим всё. Однозначно. Базара нет и это не обсуждается!  Я ухожу,  но, как и полагается форменному гаду и подонку, я ухожу не тихо,  по-английски, едва  скрипнув входной дверью, а оставляю за собой целый  ворох моих мыслей, чувств  и эмоций… И все они о тебе, детка!
Как же всё произошло??? Когда и, главное, зачем, я потерял над тобой контроль, а, заодно, и над собой, сорвав стопкран и пустив поезд под откос, безбашенно наблюдая за его стремительным крушением.  Тогда, когда влюбился впервые в жизни, отчаянно, как мальчишка? Или когда ты потеряла голову? А может это произошло одновременно? Или мы вместе, вкусив плод безумной любви, превратились в одержимых существ, жаждущих от жизни лишь одного –ЛЮБИТЬ!! Малыш, я путано изъясняюсь… Ты моё слабое место, милая, ТЫ! Я уязвим, некая цель для поражения, а в бизнесе, малыш, суровые законы! Милый ребёнок, в свои тридцать пять лет ты так и не позврослела и упорно не желаешь становиться женщиной! Я дам тебе последний совет –не живи миражами!!! Наша связь не принесёт счастья ни тебе, ни мне, у нашей любви  нет будущего, котёнок!!! А я ухожу, крепко тебя целую, обнимаю. Твой Роман  Зверев.»
Написав письмо, Роман Петрович откинулся в кресле и задумчиво уставился в безбрежный океан простирающегося горизонта.  Самые что ни на есть противоречивые чувства раздирали его. Ему нестерпимо, остро, почти что физически хотелось порвать этот исписанные его размашистым и неаккуратным почерком лист бумаги, измерзавив его на тысячи крохотных кусочков, а затем, жадно затянувшись, вдохнуть успокаивающий аромат сигареты, и, с каждой новой затяжкой смаковать свою свободу, позволяющую ему воспарять над своим собственным сознанием. Боль в колене, травмированном на последнем хоккейном матче, отозвалась резким диссонансом и Зверев, поморщившись, стал массировать ноющую коленную чашечку, прикрыв глаза  и вспоминая светлый образ любимой женщины.
-Ромочка, милый!!!!!! –явственно прозвучал у него в ушах её нежный музыкальный голосок и он, яростно стиснув зубы, прошептал про себя: «Милая, моя девочка, любимая!!!»
Где-то в недрах необъятной приёмной раздалась телефонная трель, послышался  чистый и хорошо поставленный голос Разумовского: «Приёмная Романа Зверева, добрый вечер!»
-Мать твою!!! –прошипел Роман, резко откинувшись в кресле, больно звезданувшись коленной чашечкой о край стола. Разумовский вот уже полтора года работал на него  и, хотя эти двое отчаянно не переваривали друг друга,  это был единственный выход не сойти с ума.
-Зайди-ка ко мне! –рявкнул он, нажав кнопку селектора и, хмурясь, вылез из-за стола,  сильно припадая на разнывшуюся ногу.
-Ревматизма мне ещё не хватало, или как там называется эта муть!!! –огрызнулся он, подходя к окну и поднимая жалюзи. 
-Вот и конец! –коротко резюмировал он, ощущая в себе отчётливое желание набить кому-нибудь морду.
-вызывали, Роман  Петрович??? –ровным голосом вышколенного референта отрапортовал Серж, нарисовавшись в дверном проёме, глядя в лицо босса.
-Инна звонила?! –Зверев, паясничая и гримасничая, вытащил из кармана пачку «Орбита» и, распотрошив, сунул пластик себе в рот.
-Никак нет, Роман Петрович!
-Чёртова девка!!! –констатировал он, но исполнительный секретарь с лёту догадался кого его взрывной и темпераментный шеф имеет в виду.
-Она просто любит Вас! А влюблённая женщина –она же как кошка привязчиая!
-Ну и дура! –припечатал Зверев,  яростно перемалывая жвачку челюстям.
-Она женщина, а сила женщины в умении любить! –философски изрёк Разумовский, но как ни странно, этот вольный тон ничуть не задел Романа, напротив, позабавил его.
-Ну-ну…. –протянул Роман Петрович, каким-то далёким, отрешённым взглядом рассматривая мерцающие снежинки, кружащиеся в свете уличных фонарей, которые таяли, так и не успев коснуться земли. Ностальгическая грусть  проникла в самую душу в образе черноволосой красавицы с белоснежной улыбкой и загадочным властным блеском громадных бездонных глаз. Раздался  перестук колёс поезда, мчащегося в непроглядной ночи, затем пахнуло свежескошенной травой и пряными запахами знойного августовского леса….
-Милая, милая, милая! –Зверев ощутимо скрипнул зубами и, в секунду сменившись в лице, утратив некий романтический налёт на извечную маску надменной высокомерности избалованного мальчишки, выдал самую циничную ухмылку из своего арсенала, стряхивая с себя любовное оцепенение и возвращаясь с небес на землю..
-Не пара мы с ней, не пара!!!  -веско процедил Зверев, хрустнув суставами пальцев.
-Пара или не пара, а Вы любите её, шеф!!! –По лицу Сергея скользнула тень. Он отчётливо понял, что босс задумал какую-то авантюру, а поскольку являлся любителем роскоши и комфорта, умиротворения и уединения, то, едва заметно  прищурившись, выжидательно уставился на начальство, которое, спрыгнув с подоконника, прихрамывая, раздражённо меряло шагами кабинет.
-Да женитесь Вы на ней, босс! Что мучаете и себя и её! Ей рожать уже пора, в её-то годы!!!
-Хрена с два! –мрачно изрёк Зверев,  вновь запрыгивая на подоконник и прислоняясь спиной к окну.
-А между тем Вам семью нужно, наследника!!! – просто сказал Сергей, на что Зверев лишь тускло улыбнулся
-Ты сам всё знаешь! Инка моё слабое место! Я бандит, а никакой не бизнесмен, ни сегодня-завтра моя карта может быть бита, а жена это самое слабое звено! Всё ясно без вариантов! Я герой не её романа! Не хочу я, что бы она взлетела вместе со мной на воздух, когда м вою машину заложат бомбу, просто не могу допустить, что бы через неё меня шантажировали! Серж, ты всё отчётливо понмиаешь!!! –Зверев тяжело вздохнул, аа затем, резко посерьёзнев, посмотрел на часы.
-Уходить надо, Серёга!
Разумовский  икнул, неприлично и громко и, прикрыв рот ладонью, вытаращился на босса.
-В смысле? Ик?
-В прямом и косвенном! ВАЛИТЬ НАДО! Рвать когти надо  обратно  в Питер!  Уйду я –ей легче станет!
На глаза Сержа навернулись блестящие, крупные как горошины, слёзы. Он даже разом перестал икать.
-А я???
-А ты со мной!
-Роман Петрович, но ведь…
-Как её оставим? Ничего, девочка взрослая,  она поймёт!!!! Я должен был раньше этого сделать, а ещё лучше  -вообще, не допустить!–жёстко прищурился Зверев.
-А что будет если мы уйдём? Что изменится? ДА НИЧЕГО! –с внезапной агрессией окрысился Разумовский. –И себе нервы истреплете и ей!
-Ты, скотина, базар у меня фильтруй!!! –Роман соскочил с подоконника и, поманив  к себе секретаря, со всей дури врезал ему в челюсть.
-Соска, поговори тут ещё у меня!!!
«Господи, и как его бабы терпят полудурка такого???» -мелькнуло в голове у Сержа, который стоял навытяжку, не смея даже схватиться за едва не свёрнутую скулу. 
-Да…. –протянул Зверев, прикрыв глаза. Как так получилось, как? Ну почему она, почему? Чёртова любовь, мать её!!! Жил спокойно, на тебе!
В горле запершило и засаднило. Роман явственно ощутил тяжесть  пистолета у себя в руке, ноздри сузились, как всегда в минуты опасности, и он спинным мозгом почувствовал что где-то неподалёку притаился враг. Криминальный авторитет, пахан, волчара, он привык кровью чужой прокладывать себе дорогу к власти и могуществу, а, достигнув этой самой максимальной точки, оглянулся назад, с болью подметив, что без неё один он как проклятый, никому не нужен, нет у него ни семьи, ни дома, не нужен он ни самом себе ни  прискучившим любовницам, к которым он нет-нет да и захаживал втихоря от Инны… Острой рапирой кольнуло желание прыгнуть в чёрный бронированный Хаммер и улететь на встречу приключениям, туда, где кровь горячит близость возможной смерти, а душу ласкают оружейные выстрелы, что бы потом, в конце бешеной гонки, увидеть как приз ослепительную улыбку любимой женщины, с которой он быть вместе никогда не сможет…
Испугавшись, что не совладает с эмоциями и даст слабину, подставив под удар Инну, Зверев, решительно нахмурившись, ещё сильнее прихрамывая, подошёл к шкафу и, содрав с вешалки понтярское пальто, направился к выходу, бросив хлёсткое: «ЗА МНОЙ! И Разумовский, нутром почуяв что это конец, с гулко колотящимся сердцем,  рванул следом за стремительно удаляющимся боссом…
..Они уходили в никуда, туда, где их нигде  и никто не ждёт, а та, которой предназначалось письмо, порывисто встрепенулась, словно от толчка, испуганно посмотрела на портрет любимого, стоящий на её рабочем столе, и надсадно вздохнула, ощутив на сердце внезапный ледяной холод пронзительного и обжигающего одиночества…