Десять дней в Карелии, повесть

СЕКЦИЯ ВОДНОГО ТУРИЗМА

Те события, о которых хочу рассказать, произошли уже давно, лет двадцать назад. Работал я тогда заведующим лаборатории в геологоразведочном институте, на одной из кафедр факультета Техники и Технологии Разведки месторождений полезных ископаемых.
Шёл уже третий год такой моей службы там.
Помимо работы на кафедре, в лаборатории, я, с другими, активными сотрудниками института, организовал секцию «Водного туризма».
Надо сказать, что в юношестве я занимался греблей, поэтому всегда тяготел к водоёмам, к воде, к активному образу времяпрепровождения на ней.
В институте началось это как!
Несколько раз я сходил со знакомыми мне сотрудниками института, в водные походы по подмосковным речкам на, взятых взаймы или на прокат плавсредствах, байдарках. А данные байдарки были штопанные, перештопанные.
Это были горе, а не лодки – и дырявые, и поломанные, и с растерянными деталями. Перед выходом на них в маршрут нам приходилось основательно ремонтировать их, готовя к походу.
Вот,    и    появилась     у     нас      идея    - организоваться официально, что бы снаряжение было современное, нормальное, да, и представляться на воде, не «чайниками», а солидно, «от Геологоразведочного института»!
Доходы-то у сотрудников института, известно какие, весьма невеликие, а снаряжение для их время препровождения, как правило, держится на «честном слове», на одном энтузиазме…
Ну, что ж, сказано, сделано. Организовались. За тем, встал вопрос – Кто будет начальником, руководителем? Кто будет за всё отвечать?
Вот, и получилось так, что выбрали меня. Наверное, больше некого было.
Так вот. В эту секцию записалась немного сотрудников института, но, неожиданно для меня много студентов, девчонок и ребят. Всего, человек сорок - пятьдесят.
На первом собрании секции встал вопрос о специалисте по водному слаломному и технике гребли в быстрых, порожистых речках, то есть о тренере. Я-то, не такой уж большой специалист в водном слаломе.
 Такой знаток, специалист тоже быстро определился на этом же собрании.
Так и пошло, я обкатывал молодых членов секции по подмосковным речкам, а тренер – готовил их в теоретическом и техническом плане прохождения порогов, а за тем выводил их, уже подловленными,  с собой на горные, дальние, порожистые и сложные маршруты разных категорий сложности.
В последствии институтом были приобретены специальное снаряжение и байдарки.

КАРЕЛЬСКИЙ МАРШРУТ

Раз летом, мои ребята из секции собрались в поход. Их маршрут был определён по одной из шумных и быстрых речек Карелии.  Этот маршрут организовал тренер секции. Он и предложил мне присоединиться к этой группе. Не вечно же мне только обкатывать новичков-«чайников».
Я, немного подумав о складывающихся на моей основной службе ситуациях, решил принять это его предложение - участвовать в данном маршруте. Да и проверить непосредственно, как идут дела на вверенном мне общественностью участке, за одно, было не дурно.
А потом проверить и себя в настоящих порогах. Ведь Карелия для меня, была в новинку По настоящим порогам я ещё не ходил, только пару раз сплавлялся по Мсте.
Лодка, байдарка, приготовленная для меня, была двухместная, самодельная, и парой идти в ней, со мной, вызвалась одна шустрая студентка, Лидка.
Лидия была возрастом 22 –23 года, небольшого роста, тонкая, но очень шустрой, энергичной девицей. Она, первая вызвалась пойти именно со мной, в моей байдарке.
Я то, всё-таки, был руководитель секции, и шёл в байдарке, как «капитан». Лидия числилась в моём экипаже, как «матрос», так же как, впрочем, и девушки в остальных экипажах.
А мне было всё равно с кем пойти в поход, и в каком чине, лишь бы подальше от кафедры, от надоевших работ и забот на ней, что бы отдохнуть и развеяться, да получить новые впечатления.
На полные сборы и подготовку снаряжения у меня ушло полторы недели, так как пришлось немного подремонтировать и полностью снарядить данную мне байдарку.
По возрасту, я в этой группе был самый «старый», но по опыту, не сосем «обстреляный». Поэтому руководить маршрутом, на собрании группы с участием тренера секции, поручили не мне, а Михаилу, не студенту, а сотруднику, моему старому знакомому, с которым мне неоднократно довелось ходить в походы и ездить в служебные командировки.
Он, не раз, принимал  участие в наших общих «полевых» работах и туристических, водных походах, но был  больше «стрелянный», чем я.
Я был не в обиде на назначение его главным в походе.
 Да ещё, я ехал, шёл этот маршрут, как с негласной инспекцией прохождения этого похода членами секции.
Так вот, к выезду в Карелию всё было готово - всё было обговорено и всё было приготовлено.

В НАЧАЛЕ ПУТИ, ЭНГОЗЕРО

Мы выехали в Карелию из Москвы на петрозоводском поезде.
 Начальной точкой нашего маршрута, бала железнодорожная станция между Питером и Петрозаводском под названием Энгозеро. Именно из Энгозера, не станции, а озера, и вытекала необходимая нам порожистая речка, под незвучным названием, Воньга. 
На необходимую нам железнодорожную станцию мы приехали на поезде утром. От станции, до самого Энгозера, до края открытой  воды, было около полутора километров хода. Это расстояние мы быстро, пешком, преодолели, и приступили сразу же к  сборке своих байдарок.
На сборку плавсредств, и на упаковку вещей в водостойкую тару – прорезиненные и клеёнчатые мешки, ушло часа два-три.
Вот, наконец, мы и спустили наши лёгкие, утлые судёнышки на карельскую воду.
Осмотрев напоследок место сборки наших лодок и вещей – не оставили ли, не забыли ли мы чего-либо здесь, на берегу, расселись по своим местам в байдарках, и тронулись в свой, уже давно желанный, путь.
Был сделан первый взмах веслом и, мы почувствовали себя уже не связанными с цивилизацией, а вольными, свободными и независимыми!..
А, сколько ещё гребков нам предстоит сделать? Что нас ждёт впереди?
У всех было особенное, приподнятое настроение!
Всего нас было шесть человек – три девушки и три мужчины. То есть, три экипажа - три байдарки, три капитана и три матроса.
Два «капитана» – это Мишка и я, сотрудники института, и третий «капитан» - студент.
«Матросы» – три девушки-студентки 2-3 курса обучения.
Энгозеро оказалось весьма длинным, протяжённым – около 15-20-ти километров, а шириной 1-1,5 километра. Из того, дальнего от нас, края озера, и вытекала нужная нам быстрая и порожистая речка Воньга.
Стосковавшись по вольным, свободным движениям, мы с удовольствием махали байдарочными вёслами, иногда, пускаясь на «перегонки» друг с другом в байдарках по спокойным, вольным и широким водам озера.
Погода стояла ясная, но прохладная, какой и славится обычно Карелия в это время года.
Всё было в новинку! Хоть, уже шли вторые сутки, как наша группа была вместе, но именно в этих первобытных, «полевых» условиях, обычно притираются люди друг к другу – и участники похода, и экипажи отдельных байдарок.
Я, безмолвно, без комментариев следил за этим естественным процессом – становлением всего коллектива и отдельных экипажей. Лишь, изредка, вставлял в общий разговор, какую-нибудь шутку, или короткую реплику, поскольку байдарки шли рядом друг от друга, кучей. И члены лодок могли спокойно переговариваться друг с другом, а не только со своим экипажем. Из-за этого, общение шло голосом, а не криками.
Всё происходило, как я и предполагал – постепенно все участники похода приходили в своё естественное состояние, показывали свои истинные, природные качества.
Итак, три байдарки, три экипажа, то неспешно, то наперегонки друг с дркгом, плыли общим курсом вдоль лесистых, извилистых берегов и частых островов Энгозера.
Пройдя километров 4-6-ть, вдоль левого берега озера, мы встали на свою первую «полевую» стоянку, на ночёвку, на одном из ближайших в данном месте к берегу озера острове, поросшему елями и кустарником.

ПЕРВАЯ НОЧНАЯ НОЧЁВКА И ПЕРВЫЕ ПОТЕРИ

У нас для ночёвки было две палатки. Они  распределялись естественно так – одна палатка, женская, а другая - мужская.
Первая «полевая» ночёвка прошла спокойно. Спать, весь лагерь, лёг часов в десять – одиннадцать, лишь немного посидев у костра.
Все устали, с непривычки, да и свежий Карельский воздух сделал своё дело.
На утро, первыми встали дежурные-дневальные. Хотя и они немного проспали.
Позавтракали.
Сразу же после завтрака ко мне подошёл руководитель похода – Миша. Мы, чуть отошли в сторону от лагеря, по его просьбе, поговорить о чём-то.
Он рассказал мне, что его «матрос», одна из студенток, стала настойчиво проситься домой по неизвестной причине.
- Что же ему теперь делать? – Такова у него была проблема.
Мишка был склонен к тому, что бы переправить её на байдарке, пока ещё не далеко ушли от места начала маршрута, доставить её обратно, на берег, и довести до станции, куда мы вчера прибыли, и таким образом отправить отказницу домой, но этим он задержит общее продвижение группы по маршруту.
Как ему поступить?
Может эта «горе-туристка», переночевав в палатке свою первую ночь, осознала, что походная жизнь не для неё, или что ещё?
Разбираться в причинах её отказа от дальнейшего похода было особенно некогда, и я, немного подумав о возникшей ситуации, дал ему своё согласие на отправление девушки домой.
Лучше отпустить её сейчас, когда наша группа отошла ещё недалеко от станции Энгозеро.
Если тащить её уговорами дальше, то последующий полный отказ девушки от участия, может сорвать поход для всех. Всем тогда придётся возвращаться домой. Да и ещё неизвестно откуда!
Сопровождение «отказницы» на берег, правда, задержит нас немного здесь, на этом острове, ведь мы будем в этом лагере ожидать возвращения Мишки, который  повезёт своего горе-«матроса» на берег и доведёт до станции.
Но это не беда, нагоним по ходу маршрута, тем более, что у нас есть один запасной день для отправления сведений о нашей группе в Москву.
Так мы и решили.
Вернувшись в лагерь, я, отведя девушку в сторону, попытался поговорить с ней, но она на отрез от похода, захотела вернуться обратно в Москву.
Тогда я сказал об этом Мишке и мы, чуть посовещавшись, вместе довели своё решение о возврате его «матроса» домой до остальных участников похода.
Остающиеся в маршруте, приняли это известие молча, как говорится «стоически».
Мишка и его «матрос», быстро собравшись и пустились в обратный путь, а мы стали ждать его возвращения.
Настроение у всех немного увяло, рассеялось. Многие, видимо, задумались о необходимости своего продолжения похода.
Часа три-четыре ожидания, нудно и тяжко тянулись в нашем старом лагере. У некоторых, даже, появилось грустное мнение, что и следующую ночёвку придётся проводить на этом же месте, на этом же острове.
Я попросил дневальных приготовить обед до возвращения Михаила. Сам тоже помогал им в этом, подсказывая походные приёмы и способы быстрой, вкусной и сытной готовки пищи на костре.
Когда обед, нашими общими усилиями, был готов, приплыл на байдарке грустный Миша. Теперь ему одному придётся управляться со своей байдаркой.
Пообедали, немного посидели после приёма пищи, а, за тем быстро собравшись, снялись с этого насиженного нами места,  сошли на воду.
К концу этого дня, мы, так и не вышли, как рассчитывали,  из уже приевшегося нам озера в речку Воньга.
Везде, в гладком зеркале воды озера, были видны только лес на берегах озера, да и подобный лес на его островах. Вокруг этих островов и берегов, мирно плескалась озёрная, гладкая, глубокая вода.
А, где же выход из озера, где речка Воньга?..

«МОГИЛА»

Следующую ночёвку наша группа устроила на небольшом островке, в дальнем от начала маршрута, конце Энгозера.
На этом, просвечивающемся со всех сторон острове, росло всего несколько деревьев и кустов.
Вторая стоянка, в общем-то, была такая же, как и предыдущая. Все участники похода уже  достаточно хорошо притёрлись друг к другу.
Мы много разговаривали и гадали у костра о ставшем нам, таком желанном выходе из Энгозера. Думали - где же, наконец, он?
В конце концов, решили, что на завтра, должны обязательно, всё же выйти к речке Воньге, к её порогам.
Погода стояла такая же ясная, как и вчера.
Воду для пищи брали прямо из озера, зачерпнув её котелком с берега.
Вечером было немного зябко, поэтому девчонки садились поближе к ребятам, прислонялись к ним своими спинами.
Палатки, при второй ночёвке, уже перепутались по половым различиям.
Две, оставшихся девчонки, решили ночевать почему-то, в моей палатке, используя мой и один из своих спальных мешков, сооружая из них, «могилу».
Делается эта «могила» так - два простых, промышленных «мешка» состёгиваются молниями друг с другом. При этом получается большой спальный мешок, 2-3-х местный. В таком спальнике было намного теплей и уютней ночевать, потому, что он согревается всеми лежащими в нём.
Вот, теперь я и ночевал, и грел, обеих, оставшихся девчонок.
Не подумайте, что-нибудь, бестактного. Ни каких приставаний к этим девушкам с моей стороны, да и со стороны других ребят, естественно не было.
Я-то, был самым  старшим по возрасту и жизненному опыту, в этой группе. Да, мне и хватало за день всего, что бы все взаимоотношения в группе были нормальными, спокойными и нескучными.
Так, я и проводил все остальные ночи в виде «грелки», в компании двух молодых девиц, годящихся, по правде сказать, мне в дочери.
Один раз, утром, я проснулся рано, и ощутил, что  лежу на спине, а на моих плечах, сладко сопят носами, головы обеих девчонок. Слева сопела Лидка, мой «матрос», а справа – Ольга, «матрос» из другого экипажа.
Минут 15-ть - 20-ть я спокойно, терпеливо, не шевелясь, лежал и охранял их сладкий, мирный сон. Но по их истечению я всё же зашевелил затёкшими к тому времени ногами. И девушки тоже зашевелились – Ольга, переложила свою голову на свою согнутую в локте руку, а Лида, повернулась ко мне спиной.
Обе продолжали мирно спать.
Я, тихо выполз из «могилы» на улицу, к потухшему костру.
Солнце, нежными, серебристо-розовыми лучами, легко ласкало тихие воды Энгозера. Над водой стоял прозрачный, голубой, чуть подсвеченный солнцем, туман.
Я, подложил дров в потухший костёр, и, чуть подув на тлеющие ещё угли, раздул пламя. Уже через пару минут, огонь весело бегал по сухим дровам костра, под котелком с водой.
К тому времени зашевелился народ во второй, мужской, палатке. Через несколько минут на улицу вылез сонный Михаил.
Прошло ещё пару десятков минут. На костре вкусно зачмокала каша, а рядом стояла чистая посуда, и блестели металлические ложки.
Вокруг костра, сидела  проснувшаяся и умытая мужская часть нашей группы.
Девчонок в это время ещё не было у костра.
Когда мы загремели перекладываемой посудой, из моей палатки показались заспанные девчонки. Они сначала ушли в сторону от костра, и, уже через несколько минут, подходили к нему умытые и причёсанные.
В их мисках, в это время, уже вкусно парила каша.

ТУРИСТИЧЕСКИЙ ХЛЕБ

Ещё до начала нашего похода я вычитал в туристической литературе способ заготовки хлеба для длительных походов.
Надо порезать хлеб средними по толщине ломтями, по 10-15 миллиметров. Потом просушить их в духовом шкафу, предварительно взбрызнув их обильно подсолнечным маслом.
Вот я, перед началом нашего похода, и наделал такого продукта из двух буханок чёрного хлеба.
По моим расчётам и по расчетам приведённым в литературе, такого количества подготовленного хлеба, должно было хватить всем участникам почти на весь поход.
Приготовленный мной запас хлеба, оказался очень лёгким на подъём и очень питательным, а также приятным на вкус и хруст.
Когда в первый «полевой» день нашего маршрута, я выложил из мешка этот хлеб к костру, то выложенная кучка была быстро распробована и стремительно исчезла с глаз.
Такое, повторялось неоднократно, как только я выкладывал этот хлеб к костру.
За тем, у меня постоянно просили ещё этих сухарей. Но, уже к концу третьего дня нашего пути, весь запас этого хлеба-сухарей кончился, поскольку я слишком щедро его раздавал, радуясь, что он пользуется таким спросом.
Не осталось даже крошек от него в матерчатом мешке, в котором я его вёз сюда. Эти крошки, в конце концов, выпросили у меня ребята.
Так, что в остальное время похода, мы с громким, зубодробительным хрустом, грызли почти каменные сухари приготовленные естественной  сушкой и  привезённые ещё  кем-то.

ПЕРВЫЕ ПОРОГИ

Наш маршрут продолжался.
Третья ночёвка на небольшом острове с редкой растительностью, была последней стоянкой на островах вод Энгозера.
Когда после завтрака мы снялись с этого острова, то за вторым или третьим небольшими островками, впереди, оказался долгожданный выход из озера, так начиналась речка Воньга.
Выход из Энгозера, представлял собой пологий, неширокий порог, спуск, где-то на  - 1,5 метра по вертикали, которым и кончалась быстрая и неширокая речка, с частыми порогами.
Пороги представляли собой перепады уровней воды в реке от 1 мера до, реже, 4-6-ти. Некоторые из них были узкими и быстрыми, поэтому опасными при прохождении. А некоторые пороги, наоборот - широкими, плавными и мелкими, что в свою очередь, создавали другие сложности по их спуску.
Через 3 –4 километра, после очередного порога, наш ждал следующий, очередной порог.
И так далее.
Так кончилась спокойная фаза нашего маршрута.
Все пороги, в основном, были достаточно полноводными, поэтому простыми по их прохождению.
После каждого порога наша группа чуть задерживалась, что бы подождать все задержавшиеся экипажи в лодках.
Так, от порога к порогу, и продолжался наш путь по Воньге.
Мы уже потеряли счёт пройденных порогов.
За очередным порогом и кончился наш первый день в порогах и третий день всего маршрута.
Почти все пороги, мы проходили без предварительного осмотра, то есть без выхода на берег.
Впечатлений и разговоров на берегу, когда вечером мы собрались все вместе у костра, было много.
Между тем, мы, уже  опытные, «обстрелянные» бывшими стоянками, быстро и умело вечером ставили лагерь, разжигали костёр и готовили себе ужин и чай.
 Надо сказать, что всё время в порожистой воде, мы обходились без обедов, и наедались на завтраках и ужинах. А иногда, брали с собой в лодки, что-нибудь из сухого пойка.

КОВАРНЫЙ ПОРОГ!..

Раз мы, с моим шустрым «матросом», Лидкой, шли очередной порог.
Он, по высоте, то есть, по уровню воды в начале и в конце порога, был метра 2,5 – 3 И достаточно протяжённым, метров 30-50.
В конце его слива, по руслу реки, торчали из воды, довольно часто, крупные, окатанные  валуны,  размером от 0,5 метра до 1,5-2-х.
Этот порог, мы, уже по привычке, проходили без предварительного осмотра, поэтому были наказаны за это!
Здесь необходимо ещё рассказать, что каждый участник нашего маршрута был обязательно одет в спасательный жилет и головной, пластиковый, хоккейный шлем.
Такими были требования техники безопасности.
Небольшой, белый шлем, был одет на меня, а, довольно крупный и кроваво красный, на голове моего «матросе».
Этот яркий шлем, сидевшей впереди меня в байдарке Лидии, довольно сильно загораживал мне вид перед носом нашей лодки.
Но, это, своё неудобство, я стоически, безмолвно терпел.
Так вот, мы с Лидкой, на нашей байдарке, уже скатились с верхней точки этого порога.
По ходу его прохождения, я усилено махал своим веслом, направляя лодку в свободные от камней проходы, и крутил при этом головой, что бы вовремя увидеть все, встающие перед носом байдарки, препятствия.
Когда буруны воды вокруг нашей лодки уже кончались, я мысленно вздохнул и успокоился. Уж было, собрался положить себе на колени своё весло и, отдыхая оглянуться назад, на пройденный порог, что бы снизу оценить его, и увидеть его прохождение следующими байдарками.
Тут, глянув краем глаза в сторону Лидкиного красного шлема, я внезапно вижу сразу за  ним, то есть перед самым носом нашей байдарки, большой, округлый, омываемый водой со всех сторон, валун.
Через мгновение, нос нашей байдарки уже выползает на скользкий от воды камень. А, ещё через мгновение, нос лодки уже торчал в воздухе за камнем, аЛидка, мой «матрос», сидит в байдарке лежащей килем на этом, проклятом, широком валуне.
Моё положение, по сравнению с моим «матросом», в несколько раз хуже – я сижу в байдарке, корма которой почти полностью ушла в быструю воду.
Меня и лодку, конечно же залило, если бы на мне не был одет прорезиненный, байдарочный фартук.
Прошло несколько секунд, пока я пришёл в себя, от неожиданно сложившейся ситуации, а за тем, кричу Лидке, пересиливая шум быстрой, мощной воды,
- Вылезай быстрей на камень и столкни с него нос нашей байдарки. -
Другого выхода из сложившихся обстоятельств, в то время, я не видел.
Когда Лидия вылезала на камень, то она, в спешке, выронила в воду реки из рук своё весло, которое тут же было унесено её течением.
Лидка, в конце концов столкнув в воду нос нашей лодки, и, в выжидании, выпрямилась.
Так, стоя на камне, торочащем по середине реки, она, смотря на меня, а я, в это мгновение наблюдаю за уплывающим в быстрой воде её веслом.
Судорожно кричу ей,
- Я сейчас! -
В тот момент, я боялся, что мы потеряем насовсем её весло, и хотел его быстрее догнать в байдарке. Ведь, замену весла, здесь в безлюдных местах, взять-то негде.
Лидия так и осталась стоять на камне торчавшем, на середине реки, а я, быстрей-быстрей погрёб своим веслом по течению реки, за, стремительно уплывающим, её веслом.
Когда я, всё-таки догнал и выловил из воды уплывшее весло, засунул его одной лопастью в лодку, на место моего «матроса», и, уже успокоившись, повернул байдарку к камню, с стоящей и ждущей меня на нём, Лидией.
Лидию на камне посередине реки, было видно издалека.
Я, с усилием преодолевая напор реки, медленно продвигался вверх по её течению, к одинокой фигурке девушки, оказавшейся в таких нелепых обстоятельствах, в таком нелепом месте на середине бурной реки!..
Энергично работая своим веслом, я не спускал своих глаз с фигурки девчонки на камне. Я видел, что она смотрит то на меня, то на быструю воду.
И тут я вижу, неожиданно для меня, в брызгах Лидия прыгает в быструю, холодную воду реки.
До камня в это время мне остаётся метров тридцать, сорок.
Лидию проносит течением в стороне, мимо меня.
Пока я разворачивал байдарку и подплывал на ней к берегу, к месту, где на него вылез из воды, мокрый и бедный мой «матрос» в красном шлеме!
Туда, уже в это время, подплывали другие наши лодки, которые собрались после прохождения порога вместе.
Когда я, всё-таки,  причалил к берегу и, с усилием выскочил из байдарки, то сразу, в горечах, стал выговаривать Лидии,
- Зачем же ты в воду-то полезла?! -
Но, тут же спохватился.
Она, стояла здесь, такая вся мокрая и несчастная, стояла и дрожала от холода всем своим, таким невеликим, телом!..
Мы, тут же быстро разожгли костёр, и я дал Лидии выпить из моего секретного запаса несколько глотков водки.
Потом, не ставя палатки, просто впустили внутрь её,  мокрую девушку для переодевания.
Когда, уже позже, я всё-таки пытался выяснить у своего «матроса»,
- За  чем  же она, всё-таки, бросилась в воду? -
Она, смиренно, односложно отвечала,
- Вы же меня бросили! –


ГЛЕБ

В нашей группе было три лодки – я с Лидой на самодельном двухместном «каяке», руководитель группы, Михаил, один, на таком же «каяке» и третья лодка с экипажем: Глеб – «капитан» и Ольга – «матрос», на старой промышленной лодке с названием «Салют».
Эта лодка была, довольно неповоротливой при управлении ею в порогах, но, весьма, скоростной в чистой и гладкой воде.
Обводы и вес «Салюта» позволяли разогнать его до достаточно высоких скоростей.
По годам, Глеб, «капитан» «Салюта», был такой же, как и наши девушки, но по силе и физическому сложению, был атлетически сложенным юношей -  широкоплечий и высокий. 
Пожалуй, только он и мог управляться с неповоротливым «Салютом».
В местах, где наша группа «!каяков» шла по спокойной воде и по прямой, будь то озеро или спокойное место реки, «Салют» обгонял наши лодки.
Лодка Глеба, как крейсер, рассекая носом воду, всегда выходила далеко вперёд.
А вот в порогах, когда требовалась изворотливость и лёгкость наших «поддувах», «Салют» бессильно отставал.
Гребцам на нём, часто приходилось «табанить», тормозить свою лодку для кардинального изменения её курса.
Другие гребцы, естественно, понимали эти различия наших лодок, и не обращали на отставание «Салюта» особого внимания. Поэтому, все лодки старались идти вместе, одной группой, не отрываясь далеко друг от друга.
Но, сам Глеб, не очень разбираясь в этих так видимых различиях и особенностях наших лодок.
Он всё время стремился выйти вперёд!
Река Воньга по своему течению, не смотря на то, что сама вытекала из Энгозера, проходила через несколько небольших, по сравнению с первым, озёр.
 В этих вольных и широких местах, озёрах, лодке Глеба, не было равной по скорости в нашей группе лодок. Он далеко обгонял нас.
Но, при входе снова в пороги, смело, неумно, направлял «Салют», куда попало.
На это, я и Михаил, несколько раз делал капитану скоростной лодки, замечания. Но он, не обращал на них никакого внимания и продолжал так же вести свою лодку, как и прежде.
Раз, перед входом, вытекании Воньги в очередное озеро, которое уже было отмечено нами за полкилометра, «Салют» решительно обогнал наши лёгкие байдарки, и уплыл за небольшую, местами,  поросшую кустарником, речную косу.
За этой косой, между растительностью на ней, уже мелькал простор очередного озера.
Так, увидав этот простор, лодка Глеба, быстро и, уже привычно, скрылась из нашего вида.
Зайдя за косу, мы, экипажи «каяков», увидели, что перед выходом Воньги в следующее озеро, был небольшой, несложный порог, а за ним уже шла чистая водная гладь.
Когда наши лодки, пройдя этот порог, вышли на простор воды озера, «Салюта» нигде не было видно.
Мы плыли по озеру мимо расположенного с лева от нас вытянутого и изрезанного множеством мелких заливчиков острова, но лодки Глеба нигде не было видно. Все вглядывались в зелень острова и в повороты его берега.
И вот в одном из этих заливчиков, за широким кустом, мы увидели Ольгу стоящую с веслом на берегу. А, в метрах в двух от берега, на мелководье, заметилистоящего по колено в воде, согнутого Глеба.
Было видно, что он руками, из воды старался что-то вытащить.
Почувствовав недоброе, обе наши лодки быстрей направились к месту, где находились наши коллеги.
Метров 30-40 не доезжая до своих друзей, мы окликнули стоящего в воде Глеба. Но не он, а Ольга, прокричала нам с берега в ответ, что у них утонула байдарка.
Когда мы подплыли, и пришли на помощь терпящим бедствие своим друзьям, то выяснились подробности.
На последнем пороге, перед выходом в это озеро, «Салют» сильно пропоролся. Ребята, только и успели выплыть на это мелководье, где совсем ушёл под воду их «Салют». И, теперь Глеб, пытается вытащить их дырявую, затонувшую байдарку, на берег.
Мы, уже все вместе, вытащили «болезный» «Салют» и мешки из него, которые Глеб не успел достать из своего судна.
Когда, блестящий от воды «Салют», уже лежал на берегу килем вверх, мы узнали все подробности случившегося.
Оказывается, когда байдарка Глеба и Оли, проходила последний порог, то « Салют» несколько раз тормозился о подводные камни, которые как тёрка истерзали всё днище лодки. Ведь байдарка шла быстро, напропалую, не глядя. 
Экипаж лодки не сразу это понял и поплыл дальше, в озеро.
Но тут байдарка стала быстро заполняться водой, а потом и совсем утонула. Хорошо, что ребята всё-таки успели выйти на мелководье, где и застали мы, терпящих бедствие.
А, если б это произошло на глубине?!
Истекло около трёх часов, пока мы, общими усилиями, восстановили целостность днища истерзанного «Салюта». 
Между делом, Мишка разжёг костёр, а девчонки приготовили поесть.
Мы хоть поели горячего.
Я, ничего не говорил Глебу в упрёк, да и Мишка тоже.
Думаю, капитан «Салюта» сам догадался, в чём был не прав, что лучше всегда быть вместе, со своими друзьями и не выказывать свою ненужную, глупую лихость!

ЛОЖКА

После третьего или четвёртого дня нашего маршрута по Карелии, у меня пропала моя походная, металлическая ложка. Я её постоянно брал с собой в «полевые» условия. И вот теперь, она пропала.
Может быть ложка незамеченной упала в траву или в воду, когда дневальные мыли или переносили посуду от лагеря до воды или обратно.
Но, главное, моя ложка пропала!
Вот, с тех пор, во время еды мне приходилось пользоваться чужой ложкой.
Запасных-то, у нас не было.
Раз, мы на берегу Воньги, стояли лагерем вместе с двумя, тоже водными туристами, которые оказались москвичами, земляками.
Один из них, очень, сильно заикался.
Во время ужина, я сидел у костра и ждал когда освободится, чья либо ложка. Он подошел ко мне и спросил,
- По-по-чему-му не е-ешь? -
Я ему ответил,
- Моя ложка потерялась. Вот и жду когда освободится чья либо. -
В ответ на это он ничего мне не ответил, но на следующее утро, во время нашего утреннего «кашеваривания», он что-то усиленно и увлечённо вырезал своим небольшим, перочинным ножиком.
Когда наша группа уже села завтракать, он торжественно вручил мне аккуратную деревянную ложку.
Это её, он так усиленно вырезал из карельской, витой ели.
Я, поначалу удивился и даже растерялся, а потом сердечно поблагодарил его за подарок, и сразу же опробовал её.
Ложка оказалась очень удобной и ёмкой, забористой, хоть на вид казалась небольшой по размеру.
Я всё удивлялся, как же он, простым ножом смог вырезать такое углубления в дереве?
Кстати, о дереве.
Я в первый раз был в этих краях, и меня очень поразили местные ели. Они росли стройными, но стволы были почему-то скручены вдоль их вертикальной оси.
Это было видно по коре и древесине стволов Карельских елей.
 Такого я ни где, никогда не видел. Видимо поэтому, древесина этих елей и была такой прочной, крепкой и позволяла вырезать из них такие тонкие и витиеватые штуки, как моя ложка.
Когда кончилась каша в моей миске, я ещё раз душевно поблагодарил резчика за его работу.
Вскоре, мы расстались с этими двумя москвичами.
Уже на вечерней стоянке, мой «матрос», Лидка, стала заводить различные разговоры, суть которых сводились  к одному, - Можетбыть в конце этого похода, я отдам ей эту ложку. Ведь, мол, за чем мне эта ложка в Москве, а у неё вся походная жизнь впереди…
Позже, уже прямо попросила у меня эту ложку, почти потребовала.
На эту просьбу, я заупрямился, мне хотелось оставить деревянную ложку себе, как память об этом походе, как память о Карелии!
На этом все наши разговоры о деревянной ложке прекратились.
Вот, наш маршрут успешно подошёл к концу запланированных  десяти дней. Завершился наш сплав по порожистой речке Воньге!
Во время сборов домой и хлопот, связанных с возвращением в Москву, я позабыл о подаренной мне деревянной ложке. И она пропала из моих глаз, и из памяти!

Вспомнив о ней уже в Москве, я долго перебирал свои походные вещи, но Карельского сувенира, нигде не было. Вот только,
иногда, у меня возникала мысль, что к этому исчезновению, приложила свою руку Лидия, мой шустрый и настойчивый «матрос».
01-06.05.04г.                Редакция от 27.10.05г.