Бимкина тайна

     В начале весны Бимкино поведение странно изменилось. Раньше, как только выпустишь его  во двор, он начинает бешено носиться взад-вперед, кататься по снегу, обязательно поинтересуется, как там, в стойле дела, не произошло ли что за ночь: на месте ли лошадь, овцы и козы. А тут никакой беготни. Выходит на крыльцо степенно, сначала присядет и будто задумается о чем-то. Потом посмотрит по сторонам, подергает мочкой носа и не спеша, потрусит к лесу. Что он там делает, неизвестно. Возвращается, спустя минут сорок, все такой же тихий и серьезный. Посмотришь на него, так и чудится: решает пес трудную за-дачу, оттого и важный такой.

     Сначала я не обращал особого внимания на это. Мало ли причуд в собачьих делах. Но раз за разом любопытство мое разгоралось. Захотелось узнать, что его манит каждое утро в лес.

     Проследить незаметно за ним невозможно: собачье чутье не обманешь, а стоит ему увидеть слежку, поведет себя уже не так. Лучше всего разгадать тайну по следам, читать которые привычно каждому леснику.

     На подтаявшем снегу до леса Бимкина тропа шла прямо, нигде не сбиваясь с направления, а среди деревьев еще лежали нетронутые солнцем сугробы, пробиваться через которые крохотной собачонке непросто. Поэтому Бимка выбирал путь полегче. Около древесных стволов   образовались проталины, темневшие жухлой прошлогодней травой. Так, виляя от одной проталины к другой, и шел набитый след. Впрочем, опять же, общее направление соблюдалось. Словно собаку преследовала одна неотступная цель. Куда только девалась обычная суетливость, какая бывала на прогулках!

       Чем дальше я углублялся в лес, тем большее недоумение меня охватывало. Бимка почти никогда не покидал меня. Только за лосем или кабанами, когда они рядом, погонится с истошным лаем. Но вот так, молча, в одиночку - такого раньше не бывало. Что же переломило его характер?

     Наконец, собачья тропа привела меня к густому ельнику. Это урочище довольно обширное и вряд ли Бимка успевал пройти его насквозь за время отлучек. Значит,  разгадка находится здесь,  в этом ельнике. Пройти напролом через сплошные дебри, где мелкие деревца чуть ли не касаются друг друга стволами, а ветки сплелись в войлочную массу, нельзя. Пришлось встать на четвереньки и ползти, барахтаясь в рыхлом снегу. К счастью, недолго. Ельник расступился перед небольшой полянкой. На ней и обрывалась Бимкина тропа.
Я встал и огляделся. Вот здесь Бимка, как показывали следы, каждый раз и заканчивал свой поход. Он садился и сидел, судя по натаявшим лункам, не более чем по десять минут. Только и всего! Неужели ради подобной ерунды собаке стоило напускать на себя столь глубокомысленный вид?

     Нет, животные не умеют устраивать розыгрыши. Тут что-то не так. Я присел и стал на уровне собачьей морды присматриваться к окружающему. Ветки елок росли не от самой земли, и сквозь оголенные стволики внизу что-то можно было увидеть. Прежде всего, мое внимание привлек комель мощной сосны, высокой мачтой вздымавшейся над ельником. У комля расположился большой муравейник, прикрытый снегом. А вот форма у муравейника совершенно необычная. Он поднимался не конусом, а был вытянут, как скирда. И кое-где из этой скирды зелеными пальцами торчали небольшие еловые веточки. У основания белого холмика резко темнела не прикрытая снегом охапка тех же веточек, на которой почему-то валялась коричневая шапка-ушанка.

     Первой мыслью было вскочить и броситься туда: человек лежит под снегом! Но что-то удержало, и я постарался получше рассмотреть, что же там на самом деле. Ба! Да это вовсе не шапка, а медвежья голова!

     Тут стало ясно: передо мной никакой не муравейник, а медвежья берлога. Осенью мишка сложил из еловых веток высокую кучу, зарылся в нее и уснул до самой весны. А когда солнышко стало пригревать, то ли нечаянно голову высунул наружу, то ли дыханием снег растопил вокруг носа. Вот и лежит теперь, посапывая и пугая своим видом случайных свидетелей.

     А Бимка еще некоторое время продолжал по утрам хаживать в лес, навещал спящего. Но однажды вернулся с прогулки быстрее прежнего. И вся таинственность с него слетела. Вертелся у ног, как прежде.  “Наверное, поднялся медведь”, - подумал я. И точно. Куча еловых веток оказалась разбросанной, а от нее уходил свежий след. Словно косолапый человек в валенках по снегу прошел. Значит, скоро настоящее тепло настанет: выспался лесной хозяин.

.