12 Клеймо

Верёвочки незаметно лучистыми пальчиками обнимают наши шеи. Верёвочки очень сильно не любят мертвечину. Потому наши хребты трещат и не могут сломаться. Сами верёвочки вообще безвредны. Мы – висящие, и того опаснее, поскольку, даже продав свои души, мы сохранили свою силу.
Висеть без песен нельзя. Десять глоток дерут «Интер№ационал», два тонких робких голоска выводят «МарСельезу»(пришельцы, что с них взять). Я же петь не люблю, и потому тишина сотрясается от моего крика. Петь тоже становится труднее, наверно, и верёвочкам больно, ведь мы перетягиваем их своими грубыми голосами.
Когда были рудники, эта жизнь казалась нам раем. Теперь рай кажется нам в тех заманчивых иглах ниже наших ног. Меня спасает мой собственный знак отличия, моего товарища - изъеденное сифилисом лицо. Но вид этих иголок, впитавших вековую кровь, повергает нас в безумие – там вековая мудрость. Верёвочки понимают наши нетерпение, но их объятие неторопливо. Слёзы выступают на лице, воздух заканчивается, и труба души становится переполненной. Самое позорное – это вот так и задохнуться от лёгкого объятия верёвочки.
Однако мы все обречены. Никто бы и подумать не мог, что маленькая отметина на правой руке запускает новый карательный механизм. Пока он ещё несовершенен, и всем заведует маленький лысый человек в кимоно, однако очень скоро нами будут управлять с двух башен.
Люди тогда вообще не будут нужны. Для борьбы с нами изобретены новейшие антиреакционные средства. Табуретки, гильотины и паяльные лампы – бессильны, они ушли в хаос, став его малейшей составляющей.
Всё бессильно против страшного клейма. Красивый чёртик с пульсирующим сердцем – самый страшный убийца. Только у меня закончится воздух, они принесут ещё, а верёвочку погладят по шее.
Я ведь никогда не смогу упасть и коснуться иглы. Услужливый чёртик перепрыгнет ко мне на предплечье, оттуда заползёт в рот.
Как он извратит мою суть! Позабуду я о верёвочке-пуповине, останется лишь надежда на знак. Но, осатанев, я стану частью страшного орнамента висельников, украшающего могилу человечка в кимоно.
Поэтому к верёвочке отношусь я трепетно. Она ведь совсем не злая, пока моя шея не станет чугунной. А потом верёвочка пропадёт, некому о ней будет рассказать.
Ведь верёвочки почти что сменили клейма!