27 Без зубов

На паперти среди пустоты сидит согбенная беззубая старуха. Бессмыслен её взор, поникли в жалкой агонии постной жизни узловатые руки. Сама смерть оставила на её веке незыблемую серебристую печать, оставила – но забирать робость и беззащитность  пожалела: дни старухины сочтены.
А нищенка всё живёт, кричат ей из пустоты: пора – надо и честь знать. А она точно лишена чувства, недвижима пороком слабой души. Взлохмачены и перепачканы гнилые волосы, но она чиста.
Давно бы забрезжил новый свет, умри поганая старуха. Но скорее рухнет в пустоту безлюдная паперть, чем появится безымянная могила при жизни умершего никчёмного существа, имя которого давно истёрлось годами, и только такие же обреченные на гибель старцы вдруг вспомнят среди мутных лабиринтов истомлённого разума незамысловатое короткое имя – «Кротость».
Из старых век каплют чистые слёзы. На каменные плиты паперти свергаются они светлыми росинками. Падают несметные богатства, и сражённые кипучим воздухом, растворяются, оставляя удушливый смрад.