Сошествие в любовь

ГЕРА. Разгадка в трех шагах. Но то шаги не зверя и не человека. Подумай. В тебя я верю.
ЖЕРОМ. Тяжёлые загадки ты, Гера, задаёшь стареющему мозгу. Я весь напрягся. Не зверя и не человека... Ужель - ребёнка?
ГЕРА. Уже неплохо. Ну, смелей Жером, не бойся. Тебе ничто не угрожает.
ЖЕРОМ. Приступим, помолясь. И раз и два и три. Но ничего здесь, Гера!
ГЕРА. Ребенок чуть крупней. Всего лишь на чуть-чуть.
ЖЕРОМ. Тогда еще шажок. Нога в песке завязла. Какой-то камень. Давлю я на него всем телом. О, Боги! Лаз открылся. Такого я не ожидал.
ГЕРА. Ты гений, Же! Ступай скорей вперёд. Сомненья все отринь.
ЖЕРОМ. Вход я прошел. Пещера. По дну ручей бежит. Со стен свисают сталактиты. Могильным холодом повеяло.
ГЕРА (издалёка). Пойдешь ты дальше сам. Но в трудную минуту я руку протяну.
ЖЕРОМ. Подземны гады прыгают кругом. Но с тобою, Гера, мне и сам чорт не страшен.
ГЕРА (еле слышно). Те гады не опасны. Хуже, коль человека ты встретишь на пути (исчезает).
ЖЕРОМ. Оставила меня ты одного. Куда идти?
ГЕРА (дуновением). Куда - тебе душа подскажет. И верная любовь моя.
Тьма.

                II

Остался я один в кромешной тьме. Прислушался. Ни звука сначала не услышал я. Потом все чувства обострились. То ль взаправду то ль в бреду услышал я - заговорили камни.
- Ко мне, ко мне, сюда... - и был то всплеск ручья, бежавшего у ног по камням.
- Теперь направо заверни - шептали камни справа.
Послушался я и пошел направо. Уткнулся в стену. Значит - не туда.
- Ау. ау- вскричал я в страхе, надеясь, что любимая ответит.
- Ау, ау - вторили стены и что-то прошептали мне еще. Но не понял я призывов их, было то на неизвестном миру языке.
Наткнулся на гнилушку я. Светилась ровным отблеском она. На расстояньи шага я смутные лишь тени различал.
Все камни ожили. То страшная мегера рисовалась. То ангел Божий лик свой показал. Не знал, чему мне верить. Я зарыдал. Зачем судьбе угодно было забросить в этот чуждый мир? Журчанье ручейка призывней стало. Звал он ноги в свою прохладу окунуть. Я скинул башмаки. Натертою мозолью коснулся водной глади. Сначала будто огнь подземный резанул по пяткам. Притерпевшись, почуял я пощипыванье будто. То змеи бессловесны, проплывая, касались спинами меня. И рыбы пучеглазы, подивившись неведомому чужаку, пытались ухватить беззубыми губами меня за пальцы. Понял я, что вреда мне от них ждать не придется. Я вынул из-за пазухи кусок овечья сыра в надежде подкрепить свои силенки. Воды пригоршню зачерпнул, попробовал. Вода по вкусу мне пришлась, чуть-чуть солоновата. На запах сыра прилетела мышь летучая, она все крошки принялась сбирать.
- Эгей, Жером! Зачем ты сел? Не встанешь! Коварно это место. Встань и иди...
Кто это был? На голос милой Геры непохоже. Иль может голос искажен был эхом многократным?
Встал я. Остатки сыра кинул мыши. Пошел я дальше, повинуясь неведомому поводырю.

                III

Иду. Ручей журчит привычно слева. Кроссовку драную шнурком я подвязал. За мною увязалась как собачка летучая мыша. Но сыра не оказалось боле у меня. Отстала. Стены моей темницы сузились. Плечом я задевал шершавые и мокрые проходы. Продрал камзол. Нога на что-то мягкое попала. Пригляделся, гнилушку поднеся поближе. Травы засохшей пятачок. И с краю нечто бирюзой блеснуло. Цветочек чахленький, как выжил он во тьме? Сорвал его я осторожно, лепестки расправил, полюбовался на природы чудо. И сунул в шапку. Ежели судьбе угодно будет вызволить меня отсюда, любимой Гере я его преподнесу. И будто бы в ответ на вспоминанье услышал зов я:
- Жером, Жером, ты жив?
- Еще не мёртв, родная, я иду на зов.
- Будь осторожен, не спеши...
Какое - не спеши... Забыл я осторожность, побежал, на каждом метре в стены утыкаясь. Колени кровоточили мои. Ручей исчез куда-то, в расселину нырнув. К тропе я пригляделся. Ведь то была тропа! Ходил по ней народ многажды до меня. Где ж вы, насельники пещеры? Ступил на серый камень. Но, предательски скользнув по глине, он в пропасть ссыпался. Я вслед за ним стал оседать. Прощай, о Гера, извини за всё. В последний миг рука по счастью зацепила обломок сталагмита, из земли торчащий. Был он скользкий, мокрый. Проснувшаяся жажда жизни вцепилась в камень, ногти все срывая. Подтянулся. Дух я перевел. Устало прислонился к спасителю. Гнилушку, шапку я потерял. Но к изумленью моему в пещере был лишь полумрак. Взглянул наверх. Пещеры своды чуть освещались бледным светом, неведомо откуль пришедшим.
И тут увидел и услышал я наконец насельников пещерных.

                IV

В лощине марево клубилось. Тени мелькали хаотично, образуя причудливые образы. К симфонии теней добавилась и звуков оратория. Сбегались, разбегались звуки как будто в гамме хроматической. Но трудно было выделить мелодию, поелику и была она. Заблеяла коза, недоена наверно. Хотя не блеют козы, а произносят мекающие звуки. Но в странном мире том и блеянье возможно было. Раздавались мерные удары железом о железо. Кузнец подземный будто меч ковал.

Людей лишь не заметил я. Взамен приметил я большого паука, по центру паутины восседал он. Мух трупики, завернутые в кокон, усеивали паутину. Паук ко мне переместился. Я рукой махнул, ту нечисть прогоняя. Зверь спрятался, посверкивая глазом.
Еше там много живности заметил я. Бабочки порхали в подземном мире, какие-то креветки мельтешили.

Открыл глаза я. Ну надо ж - задремал... Привиделась мне чудная картина. Вниз я глянул. Туман рассеялся, ни следа ночных видений не осталось. Я встал, потягиваясь, разминая члены. Шапку поискал. Но безвозвратно сгинула она в обрыве. Ну что ж, как видно не судьба. Я Зевсу благодарен, что сам живой остался. Вспомнил всё я вчерашнее, потуже подпоясал остаток сюртука, пошел на свет, спасительный огрызок скалы погладив.

                V

Я долго шёл. Тропа куда-то делась. Иль вовсе кончилась она. Пошёл я прямо по хрустящим камням, стараясь ближе к свету быть. А свет то исчезал (наверное на землю мрак спускался), то разгорался вновь. Должно быть, не единый день на воле отгорел. Выбившись из сил, ложился я во мху, его грызя, ледышкой запивая. Потом я забывался тяжким сном. Ничего не помню. Вот только паутина в глазах стоит с огромным пауком в средине. Проснувшись, льдом обтёршись, я шёл вперед. Но свет мой путеводный не приближался. Впал я в тяжкий грех уныния. Зачем себя я мучу? Лечь, заснуть, и не проснуться... Вскричал я что есть силы- "Эге-гей...". В ответ услышал - "Нет у тебя друзей..." Совсем я испугался. "О Гера, Гера, ты меня забыла? Ты отказала в помощи своей? Нашла другого ты наверно менестреля.." Но не было ответа. Не слышит меня Гера. Машинально я встал и поковылял вперед. Страшный гром раздался, как будто треснула скала. В ложбинку, где я только что лежал, огромный сталактит свалился, на тысячу осколков раздробясь. Меня чуть оцарапало. Бежал от страшного я места, едва не ставшего моей могилой. Едва в низину я спустился, звериный рёв услышал. И камня как на грех большого не нашел я, чтоб спрятаться. Пещерный медвежонок-гризли подбежал ко мне, обнюхал и прочь пошёл к своей мамаше, поодаль стоявшей. Я понял, что Зевс меня хранит, уж третий раз от гибели спасая. И тут услышал я призыв, иль то помстилось мне. Призыв был еле слышный - "Сюда Жером! Ко мне!". Я пошел на звук. Но путь лежал в глухой тупик, в кромешной тьме. Наткнувшись на стену, пошарил я руками. Нигде зацепки нет. Но знал я, что не может Гера обмануть. Какой-то камень под ногами с места сдвинул. Расселина. Но я здесь не пройду.

                VI

Влекомый жаждой жизни, я принялся расшвыривать те камни, что около расселины лежали. Расселина чуть увеличилась, но дальше дело не пошло. В кровь раздирая руки, в иных местах так прямо до кости продвинулся еще чуть-чуть. И обессиленный упал на камни. Но что это? Услышал слабый стук, как будто кто-то с противной стороны ко мне стремился. Но сил копать уж не было. Будь что будет, мелькнула мысль и впал я в забытье. Не слышал я, как дырка появилась в твердыне каменной, как кто-то взял меня под мышки и вытащил на волю. Я очнулся. Передо мною стояла Гера. По склону той горы, где я был заточён, ручей стремился, может быть тот самый. Поднялся я на ноги, шатаясь.

ГЕРА. Ну, слава Зевсу, ты живой. Отчаялась совсем уж я.
ЖЕРОМ. Да, Зевс помог мне. Но без твоей любви не вышел из теснины каменной я б никогда.
ГЕРА. Всё позади, любимый мой, всё позади. Приди ко мне, твои мне раны дай зализать. Возьму себе я боль твою.
ЖЕРОМ. Чем отплатить тебе смогу, о женщина?
ГЕРА. Да разве плата между любимыми возможна, ты о чем? Ведь если б я могла всю жизнь отдать за малую царапину твою...
ЖЕРОМ. Как можешь ты такие речи говорить? Не будь тебя, зачем мне жизнь постылая.
ГЕРА. Пойдём же мой возлюбленный, тебе ведь надо отдохнуть, набраться сил. Чтоб наше чувство вновь расцвело как эти маки, что на склон залезли.
ЖЕРОМ. Маки? О Боже, я же потерял...
ГЕРА. Что ты потерял, любимый? Я с тобой. А ты со мной. Вот главная находка.
ЖЕРОМ. Нет, Гера. Богам ведь обет я дал. Тебе принесть кусочек мира подземного, в котором жизнь ведь тоже теплится.
ГЕРА. Ты о чем? Никак я не пойму.
ЖЕРОМ. Цветок я обещал тебе отдать. И потерял его...
ГЕРА. Жером! Ты посмотри на склон. Ведь столько здесь цветов. Полынь, горчавка, одуванчик. Чем они плохи?
ЖЕРОМ. Не то всё это Гера, хоть и прекрасны цветы здесь полевые. Вернуться должен я. Я обязан найти подземный цвет. Не так уж это трудно. До пропасти дойду, а там уж дня два пути и до ручья. Раз один цветок там рос, найдутся и другие.
ГЕРА. Ты упрям, Жером. Но я упрямее тебя. Иди, коль хочешь, я тебя дождусь. Завянут маки, выгорит полынь, осенние дожди польют, я буду ждать. Седая пелена на волосы мои спустится, померкнут очи, я буду ждать. Коль не дождусь, то здесь найду упокоенье. Иди ж, не медли.
ЖЕРОМ. Иду. Но, Гера, как же я тебя люблю.
ГЕРА. Иди, любимый...

Ну вот и всё. Не знает то никто, что сталося с героями моими. Быть может, нашел Жером цветок волшебный и дождалАся Гера. А может... но дурные мысли прочь! Любовь - она вечна, страданья преходящи.

                ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЛЮБОВЬ!
                Пребудьте с миром.