Пташка в сапожках

Эта встреча была совсем некстати. Ингрид знала молодого господина Ранэля — тот был слишком приметной персоной в округе, чтобы его не заметить. Он, судя по внимательным взглядам при встречах, тоже её узнавал, а вот сейчас обратился по имени; спешился и подошёл, бросив поводья одному из спутников. Как будто у неё много времени на пустые разговоры…

— …Вот так сразу?

— Да, вот так. Я выбрал тебя, ты будешь моей женой.

— Простите, сударь, мне не до шуток. Позвольте мне идти.

— Нет. Ты едешь со мной. Идём, — он махнул рукой в сторону лошадей.

— Нет!..

Бежать надо было минутой раньше, а сейчас рослый мужчина крепко держал её за руку и тянул за собой. Ингрид упёрлась ногами в землю — бесполезно; дёрнувшись туда-сюда, пнула похитителя по голени, заставив споткнуться, и вырвалась, но к нему уже подоспели двое провожатых; третий остался у лошадей.

Захватчики боялись причинить ей вред, а ей-то церемониться было вовсе не обязательно, и она показала себя, брыкаясь и выворачиваясь, что есть силы; судя по сдавленному хрипу, одному пинок попал куда надо, но всё же трое — это трое. Меньше чем через минуту сопротивление начало глохнуть; Ингрид подняли и понесли к лошадям. Она вырвала руку и вцепилась в чужое ухо; хозяин уха взвыл, хватка на миг ослабела, и ей почти удалось высвободиться, но подоспела ещё пара рук — вмешался третий провожатый.

— Что с ней делать, мы не сможем её так удержать!

— Привяжем. Дай пояс!

А вот это совсем плохо. Если свяжут, то сделать уже ничего будет нельзя.

— Не надо привязывать! Я поеду! — она перестала вырываться и перевела дыхание, затем снова рванулась, поворачиваясь к Ранэлю. Хватка не ослабевала. — Я дам слово!

— Не отпускайте её, сударь, мы второй раз не удержим.

— Я спасением моей души клянусь, что вот сейчас сяду на коня и не слезу с него до самого города!

Ранэль озадаченно смотрел на девушку:

— Клянёшься?

— Да. Я поеду с вами. Я клянусь, — спохватившись, добавила: — Если не случится что-то, не зависящее от меня. Если не налетит ураган, не разольётся наводнение, не разверзнется земля…

Ранэль усмехнулся:

— Я думаю, земля не разверзнется.

Ингрид поставили на ноги, окружив кольцом; она смотрела в землю, задыхаясь и дрожа. А вот она уже на лошади — боком, и Ранэль сидит сзади, придерживая рукой.

— Пошли!

Вот тебе и раз! И что теперь? Девушка повторила в памяти собственное обещание: не слезать с коня до самого города. Больше ничего Ингрид не обещала. Жаль, что город она знает плохо. Некоторое время ехали молча, потом отдышавшаяся Ингрид заговорила:

— Зачем я вам? Я не гожусь в знатные дамы.

— Ты ошибаешься.

— А вот не надо!.. — она уклонилась, ощутив на шее его дыхание. Ранэль отстранился и подал знак ехать быстрее.

Дорога уходила в лес; вскоре за опушкой всадники снова убавили ход: нависавшие ветви не давали ехать во весь опор. Испуг прошёл, девушка начала злиться.

— Если я вам за минуту доставила столько хлопот, то как вы собираетесь со мной жить до гроба?..

Он засмеялся.

— Всё устроится. Ты не будешь ни о чём жалеть.

Смотря о чём… Ингрид осторожно оправила подол юбки — короткой, всего на ладонь ниже колена — и прижала его к коленям. В левом сапоге, с внутренней стороны голенища, у неё был нож. Отец приучил носить нож в сапоге — на случай. Правда, отец всегда носил с правой стороны, но на его ноге ножа не было видно, а в сапожке Ингрид нож выпирал бугром, и ей казалось, что все встречные никуда больше не смотрят, кроме этого бугра. Поэтому она приноровилась прятать нож с внутренней стороны, прежде убедившись, что оттуда он вынимается почти так же легко; правда, бугор от этого не уменьшился, но её беспокоить перестал.

Если сейчас сделать вид, что она одёргивает подол, то можно дотянуться до голенища. Девушка чуть повернула голову: на Ранэле, как всегда, кольчуга, но шея открыта; немного неудобно, но ударить можно. Хотя бы попытаться. А что дальше? Он ведь не один — два его спутника едут позади и ещё один спереди. С конём она не справится, а пешую трое всадников без труда нагонят и в отсутствие хозяина цацкаться уже не будут. И даже если не догонят, податься потом будет некуда. И ещё — клятва есть клятва. Нешуточная.

Ингрид снова попыталась заговорить.

— А матушка ваша что скажет на это?

— Моя почтенная мать не будет возражать. Её моя женитьба только обрадует.

Девушка замотала головой, рискуя свалиться:

— Я не уживусь со свекровью! Вы хотите, чтоб две женщины целый день выясняли, кто из них старше в доме?

Ранэль громко захохотал; отсмеявшись, ответил:

— Матушка не будет вступаться в мои дела. Ты будешь в доме полной хозяйкой.

— Но я не хочу быть ничьей хозяйкой! Мне и так хорошо!

— Вздор! Любая женщина была бы счастлива на твоём месте.

— Ну так и возьмите любую! Неужели в городе нет девушек из хороших семей?

— Есть. Но ни одна из них не ты.

— А вот не надо!.. — Ингрид сбросила его руку с шеи.

Сзади раздался звук, похожий на удар, короткий стон, что-то ударилось о землю. Ингрид не видела, что происходит, но передний всадник хотел развернуть коня и вдруг согнулся, уронив поводья и хватаясь правой рукой за плечо.

— А ну стой! — из кустов выскочили двое, один с разряженным самострелом, второй с мечом. Ого, с другой стороны тоже двое — с луками! Ингрид съежилась и затаила дыхание, не желая стать случайной мишенью. Ранэль пытался достать меч, девушка мешала ему; разбойничья рожа была уже совсем рядом, и Ингрид зажмурилась, пытаясь стать невидимой. — А ну отпусти девчонку!

Сильный рывок сорвал её с лошади; Ингрид взвизгнула, ощутив, что падает, попыталась за что-нибудь ухватиться и очутилась на четвереньках. Тот, с самострелом, тянул её за плечо от лошади. Ингрид отпихнула его и прыжком вломилась в придорожные кусты, где они казались пониже; если в кустах кто и был, остановить её не успели — девушка во весь дух понеслась прочь от дороги.

Шагов триста промчалась, не оглядываясь; замедлила ход, осмотрелась — других разбойников не видно, сзади тоже никто не гнался; ещё вперёд, снова оглянулась и плюхнулась в ложбинку меж кустов, переводя дыхание. Отдышаться, а потом куда? Прислушалась — погони пока не слышно; со стороны дороги, кажется, донесся голос, а может, просто в ушах бьёт пульс.

Ингрид поднялась и двинулась вдоль дороги, переходя с быстрого шага на лёгкий бег, в направлении обратном тому, откуда её везли. Спугнув зайца, обрадовалась: отсутствие людей не было мнимым. Пятьсот шагов — хватит? Повернула к дороге, убавляя ход и не забывая осматриваться. Вот и дорога; в обе стороны никого не видно, место нападения скрыто за поворотом. Голоса? Похоже, они всё там же. Рывком перемахнула дорогу — захотят гнаться, пусть ищут с той стороны.

Снова прочь от дороги, так, чтоб не попадаться на глаза, и снова вдоль неё — к месту засады; теперь Ингрид не бежала и старалась дышать ровно и беззвучно. Приближаясь к дороге, пошла на полусогнутых, потом опустилась на четвереньки, навастривая уши. Вот и место, они всё ещё здесь — все здесь. Сквозь кусты девушка считала людей.

Вот один разбойник держит коней за поводья; а вон там трое — нет, это двое держат за руки Ранэля; прямо перед ним ещё один, должно быть главарь — с мечом; так мало? Нет, вот ещё один сидит на земле — точнее, на пленнике, которому вяжет руки. А вон там скорчился ещё один связанный. И ещё один лежит ничком — но этот либо мёртв, либо без сознания. Нет, стрела в спине, и если не связали, значит, мёртв. Это всё? Ей казалось, что напавших больше. И меч только у одного, у остальных дубины. Луки либо на земле, либо за спиной.

Она старалась не дышать, и воздуха стало не хватать; опустив голову, перевела дыхание. Надо что-то делать — либо уползать, либо выходить. Ингрид подняла голову в тот момент, когда пленник согнулся от удара в живот; стоявший напротив него главарь утирал лицо — похоже, Ранэль плюнул в него. Девушка вздохнула, уже почти не таясь — по лесу неслась такая брань, что вряд ли разбойники слышали ещё кого-то. Снова взгляд по сторонам — нигде больше нет движения, никто не прячется в соседних кустах, ни с какой стороны. Хватить тянуть, дальше будет хуже.

С нарочитым треском она выбралась из кустов на дорогу и выпрямилась, усиленно дыша. Разбойник, что вязал лежавшего, дёрнул руку к дубине, но остановился, а тот, с мечом, которого Ингрид сочла атаманом, повернулся к ней, удивлённо поднял брови и ухмыльнулся:

— А, вот ты! Зачем же ты убежала, милая?

— Я испугалась, — голос и вправду был напугано-хриплым. — Я думала… меня опять… — она, насупившись, со злостью взглянула на Ранэля, и, плотно сжав губы, зашагала к нему. Подойдя вплотную, так же зло выдохнула и ударила в лицо снизу вверх — хлёстко, наотмашь, со всей силы. Голова мотнулась в сторону, зубы ляскнули; за плечом одобрительно крякнул атаман, оба конвоира напряглись, удерживая пленника. Ингрид снова вздохнула, глядя ему в лицо, и потянула из ножен меч, которым он так и не успел воспользоваться; отступив на шаг назад, стиснула рукоять двумя руками, резко повернулась и всем своим весом вогнала клинок в живот главарю разбойников.

Второй удар оказался хуже: вырвав меч, Ингрид развернулась обратно и ткнула ближнего разбойника, но неточно — судя по воплю, разбойник был вполне жив и не так уж обессилен. Она отпрыгнула назад и завертела головой; слева разбойник бросил своего пленного и схватился за дубину, прямо — Ранэль стряхнул с себя раненого и ударил в лицо второго конвоира, дальше за ними ещё один разбойник с лошадьми, но Ингрид не успела разглядеть, готовясь к атаке слева. Удирать в кусты теперь было бестолку.

Короткий меч, с которым оказалось удобно развернуться в узком пространстве, против дубины не годился. Ингрид кое-как увела удар и скакнула мимо разбойника к связанным; бандит замешкался, выбирая между девушкой и сцепившимся с двоими Ранэлем, и Ингрид успела резануть путы одного из лежавших. Распутать до конца не успела: предоставив разбираться самому, отскочила в сторону, отвлекая разбойника на себя. Атаковать бугая ей даже в голову не пришло, и всё внимание ушло на то, чтоб не попасть под размах его дубины.

Если долго стараться, она состругает эту дубину по волоску, вот только руки у неё отвалятся раньше. А если очередной удар достигнет цели, то она, скорее всего, не встанет. Ингрид была готова бессильно заорать: «Мамочка!..», когда бандит вдруг отскочил от неё и кинулся прочь. Она растерянно замерла, потом снова завертела головой: Ранэль на ногах и с мечом, разбойники, кроме бегущего, лежат, и один из слуг Ранэля освободился и добрался до оружия.

Ингрид выпрямилась на дрожащих ногах и выдавила из себя:

— Л-лошади!..

Ранэль внимательно посмотрел на неё и махнул слуге:

— Он может привести других!

Слуга бросился собирать лошадей, а его хозяин приподнял с земли второго из уцелевших спутников, разрезал верёвку на руках, и потащил к лошадям; тот пристанывал и хватался за торчащую в плече стрелу. Ингрид осторожно подошла к мёртвому разбойнику (она бы предпочла этого не делать, если бы он не был так несомненно мёртв) и, оторвав лоскут от его рубахи, обтёрла лезвие. Оторвала второй, побольше, скрутила, и с его помощью прицепила меч к поясу, затем подбежала к лошади.

Двое мужчин помогли раненому взгромоздиться на коня и теперь искали, чем привязать перекинутое через седло мёртвое тело; Ингрид попыталась сесть верхом, промахнулась мимо стремени и чуть не упала; обессиленно взвизгнула в лошадиную спину:

— Да подсадите же меня!

Несмотря на помощь, ногу удалось закинуть только со второй попытки; девушка судорожно уцепилась за гриву, одновременно пытаясь расправить юбку — без особого успеха. Ранэль уже сидел сзади.

— Верни меч, — голос прозвучал на удивление неуверенно, почти смущённо.

— Моя добыча, не отдам, — огрызнулась Ингрид, сообразив, что он-то воспользовался мечом разбойного главаря. — Ты потерял, я нашла.

Мужчина, без сомнения, мог попросту отобрать оружие, но вместо этого дал знак трогаться. Теперь он ехал первым; оглянувшись назад, убавил ход — спутники, один раненый, другой с лошадью в поводу, не успевали за ним.

— Значит, ты вернулась, — было непонятно, вопрос это, или утверждение. Ингрид задумалась:

— Вообще-то я поклялась, что не слезу с вашей лошади. Правда, меня с неё стащили, но это не в счёт, потому что было против моей воли. Не в счёт? — Она вывернула шею, пытаясь взглянуть Ранэлю в лицо.

— Не в счёт, не в счёт, — он усмехнулся, аккуратно придержав её рукой. Девушка устало привалилась к нему, как к спинке кресла.

– И потом, я плохо знаю это место. Мало ли тут что? Волк, медведь, их подельники на соседней поляне, а может, через тропинку бродит ещё одна шайка. Чего мне от них ждать?.. Да не сжимайте меня так, я не мёрзну! И падать не собираюсь!

Ранэль отпустил её и потянулся к поводьям, но остановился, взял руку Ингрид и приподнял перед собой:

— А ручка-то у тебя тяжёлая!

— Да, мне говорили.

Он хмыкнул и больше не заговаривал.

Разбойная засада осталась далеко позади; из-за раненого пришлось совсем замедлить ход, и лошади шли шагом. Ингрид пригрелась и была готова задремать, но обнаружила неприятное дело: нож в голенище начал натирать. Отец ездил верхом и никогда бы не додумался носить нож с внутренней стороны ноги, но дочь такого подвоха не предвидела. Сначала неудобство было едва заметным, но путники выбрались из леса и пустили лошадей рысью. Ингрид начала елозить, пытаясь удобней пристроить ногу; это не удалось, зато Ранэль обратил внимание:

— Что-нибудь случилось?

— Мне трёт ногу.

Он ничего не сказал. Девушка попыталась не обращать на ногу внимания, потом возобновила попытки устроиться удобней; вскоре Ранэль остановил коня у придорожного колодца.

— Вот здесь и отдохнём, — он слез с седла и снял Ингрид, усмехнувшись. — Это тоже не в счёт, только не забудь сесть обратно.

Она доковыляла до колодца и замерла, опершись о сруб и прикрыв глаза; напряжение и пережитый испуг брали своё. Надо собраться с силами, пока есть возможность. Ингрид напилась, затем оглядела себя — правый сапожок был залит кровью, на подол тоже попало; она зачерпнула горстью из вытащенного Ранэлем ведра и начала замывать сапог. Потом выпрямилась и спросила:

— А вы не хотите выкупить обратно меч? Боюсь, что мне он не пригодится.

Он хмыкнул:

— И сколько же ты за него хочешь?

— А сколько дадите? — не дожидаясь ответа, снова наклонилась, замывая обувь. Звякнуло:

— Пойдёт? — он показал на ладони несколько серебряных монет; Ингрид даже не стала считать:

— Думаю, что да, — сгребла монеты и отцепила меч от пояса.

— Боже мой, и ты ещё спрашиваешь, зачем ты мне нужна?..

Вместо ответа девушка уселась на чурбачок, вытащила нож из-за голенища и принялась отскребать с юбки присохшую кровь; мочить подол, чтоб застирать полностью, ей не хотелось. Отскоблив то, что пристало поверху, она аккуратно упрятала нож в сапог — в правый и снаружи, подняла голову и взглянула на Ранэля — он стоял на том же месте и смотрел на неё; не отводя от неё взгляда, повысил голос:

— Готовы?

Слуга отозвался утвердительно; Ранэль протянул Ингрид руку, поднимая её с чурбачка, и подсадил на коня. Она старательно повозила ногой туда-сюда по лошадиному боку и поморщилась:

— Я не могу ехать верхом, помогите мне сесть боком.

Остаток пути прошёл без приключений. До въезда в городские ворота Ингрид даже попыталась отдохнуть, насколько это было возможно верхом; подъезжая к городу, она гордо выпрямилась, отстранившись от Ранэля, и сняла его руку с талии:

— Вот не надо!..

Он коротко хохотнул, но руку убрал. Ингрид озиралась вокруг; это были не самые людные улицы, но с непривычки казалось шумно. Понять бы, что тут где… А вот это торговые ряды, она знала; наверное, то, что надо, больше искать не стоит. Девушка осторожно вытянула из-за пояса монетки, полученные за меч, и сжала их в кулаке.

Как только рыночная сутолока оказалась позади, Ингрид резким толчком соскользнула с коня, нырнув под руку Ранэля, и кинулась назад; подбросила монеты над головой и плечом вклинилась в толпу, торопливо проталкиваясь к проходу между рядами. Прежде чем свернуть в него, бросила назад короткий взгляд: там, где она швырнула деньги, образовалась сумятица. Хорошо бы ещё до драки дело дошло! Ингрид поспешила между рядами, уповая на то, что непрошеный жених не сразу догадается ловить её с другой стороны рынка.

КОНЕЦ.

http://blog.greatbattle.ru/?p=120