А где-то мается Ван Дамм

Утром я проснулась от настойчивого звонка в дверь. Прошлёпав босыми ногами по прохладному линолеуму, я задала традиционный вопрос:
- Кто там?
- Сейчас  же открывай, серый волк пришёл! – раздался из-за двери взволнованный Ритин голос.
Подумав, что выспаться в это воскресное утро уже точно не удастся, я щёлкнула замком и еле-еле успела отскочить в сторону, потому что моя лучшая подруга спокойно передвигаться просто не умела. Рита заскочила в прихожую, грациозно опрокинула мусорное ведро, забытое мной около входной двери вечером и, покрутившись перед зеркалом, приземлилась на пуфик.
- Спишь? Как ты можешь спать, когда у твоей подруги в личной жизни катастрофа? Я, можно сказать, сгораю от несчастной любви, а ты спокойно смотришь сладкие сны.
Мне стало очень неловко, хотя мы только во втором часу ночи закончили обсуждение этой несчастной любви, и я совершенно не собиралась продолжить обсуждение с первыми солнечными лучами. Я стояла, прислонившись к стенке, а Рита что-то искала в своей сумочке, методично выкладывая на телефонный столик её содержимое. Наконец, достав из бездонных недр элегантного дамского аксессуара скрученный в трубочку газетный лист, издала радостный вопль:
- Вот! А я уж подумала, что забыла…
- Риточка, я конечно, готова тебе помочь в любое время дня и ночи, но ты же не хочешь сказать, что разбудила меня, желая ознакомить с очередным шедевром прессы!? – ласково спросила я подругу, чувствуя, что меня захлёстывает возмущение.
- Это решение моей проблемы, как ты не понимаешь! Эдик теперь никуда от меня не денется! Всего один раз и он навсегда будет мой! – возбуждённо тараторила Рита, размахивая перед моим носом газетой.
- Ты что, решила прихлопнуть его, как комара этим листочком или там написана формула любви? – решила я уточнить намерения подруги.
- Вот именно! Ты почти угадала! Мы с тобой едем к бабке Эсмеральде!
- Зачем? Я не хочу к Эсмеральде…В мои планы на сегодняшний день не входит посещение твоих престарелых родственников. И потом, ты же можешь съездить одна, а потом мне всё расскажешь, - попыталась я урегулировать ситуацию с максимальной для себя пользой.
- Мою бабушку зовут Татьяна, ты это прекрасно знаешь. А к Эсмеральде мы поедем вместе, потому что одна я боюсь, - укоризненно произнесла Рита и, запихнув босоножки под тумбочку, направилась на кухню, - Сейчас я напою тебя кофе и мы тронемся.
Решив, что тронуться следом за подругой мне совершенно не хочется, я пошлепала за ней следом, надеясь, что за совместной трапезой я смогу успокоить свою подругу, и мы хотя бы останемся у меня дома, в стотысячный раз обсуждать коварного Эдика.
На кухне Рита тут же поставила на плиту турку и начала ревизию моего холодильника, вытаскивая оттуда всё, что годилось для приготовления бутербродов.
Я взяла газетный листок, который она бросила на стол и развернула его. В самом центре, обведённое в кружок красным карандашом, красовалось объявление: « Бабка Эсмеральда приворожит Вашего любимого мужчину. 200 процентов гарантии в самых сложных случаях». Под номером телефона между строчек Ритиным почерком был написан адрес.
- Рита, неужели ты веришь в такую чепуху? – удивлённо спросила я подругу.
- Это не чепуха, а настоящая магия! Я тоже сначала не поверила, но когда позвонила, все мои сомнения рассеялись, как дым. Эта Эсмеральда даже не спросила, что я хочу, а сама рассказала мне мою ситуацию. Теперь я точно знаю, что у Эдика другая женщина, но его любовь ко мне ещё не прошла. Он просто одурманен. Эсмеральда – это мой последний шанс, понимаешь, Лена? Она сказала, что вернёт мне его, и у нас с ним всё будет хорошо, - снова затараторила Рита, ставя передо мной чашку с кофе и тарелку с бутербродами.
- Рита, пойми, если ты уже набрала номер телефона этой бабки, то и ёжику понятно, что у тебя проблема в личной жизни. Те, у кого всё благополучно, даже не заметят этого объявления, - попыталась я предпринять ещё одну попытку образумить подругу.
Рита прекратила метаться по кухне и застыла, глубокомысленно нахмурив лоб. С короткой светлой стрижкой, большими голубыми глазами и нежными чертами лица в сочетании с точёной фигуркой Рита всегда привлекала внимание противоположного пола, но из своих многочисленных кавалеров почему-то выбирала исключительно неподходящие личности. В её копилке с несчастными влюблённостями был спившийся художник-авангардист, страдающий непризнанный поэт, озлобленный на весь мир проигравшийся трейдер и куча мечущихся женатых джентльменов. Эдик, её последняя единственная любовь на всю жизнь, оригинальностью не отличился и пополнил список последней категории со всеми вытекающими отсюда последствиями: пылкими горячими обещаниями и быстрым отходом на свою постоянную позицию под крылышко мегеры-жены. Рита влюблялась так страстно и самозабвенно, что, похоже, просто приводила в неописуемый ужас предмет своей страсти, после чего начиналась тоскливая карусель ночных страданий, что каждый раз заставляло меня часами киснуть у телефона, выслушивая её грандиозные планы и несбывшиеся мечты.
Подумав несколько минут, Рита надула губки и начала шумно вздыхать, что должно  было означать начало бурного и длительного плача. Удар был ниже пояса, поэтому я тут же вскочила и объявила:
- Риточка, успокойся, пожалуйста! Я готова. Поехали. Хоть к Эсмеральде, хоть на край света, только не надо плакать.
Благодарно взглянув на меня увлажнившимися ангельскими глазами, Рита схватила со стола газетный лист и засеменила за мной в комнату, бормоча одну и туже фразу:
- Это мой последний шанс, это мой последний шанс…
Быстренько натянув майку, джинсы и лёгкие матерчатые тапочки, я провела по волосам расчёской, заколов их на затылке в хвостик, и мы вышли из квартиры.
Всю дорогу я так усердно кивала головой, слушая Ритин бесконечный рассказ о злосчастном Эдике, что к окончанию поездки напоминала человека, больного Паркинсоном. Не выспавшаяся, не накрашенная и простецки одетая, я, по-моему, была гораздо больше похожа на жертву несчастной любви, чем моя принарядившаяся подруга.
И вот мы стоим перед массивной черной дверью бабки Эсмеральды. Судя по всему, старушка неплохо устроилась. Дом недавно построен, в холле на первом этаже сидит консьержка, лестницы и стены блистают чистотой. Заметив, что подруга колеблется, я протянула руку к кнопке звонка и нажала её. В квартире раздался такой грохот, словно кто-то свалился с табуретки прямо перед дверью. Отступив на шаг назад, мы застыли, прислушиваясь к странному звуку. Он повторился ещё раз, и стало понятно, что это просто  мелодия дверного звонка. Грохот смолк, раздалось клацанье замка, и дверь широко распахнулась. На пороге стояла величественная особа. По-другому её назвать не поворачивался язык. Где-то под два метра ростом, три обхвата в ширину, в длинном тёмно-синем, бархатном балахоне и губами в тон одежде женщина выглядела очень внушительно. Рита ухватила меня за руку и пискнула:
- Здравствуйте!
В ответ Эсмеральда пробасила:
- Проходите. Только снимите обувь.
Бабка, которой от силы можно было дать лет тридцать, закрыла за нами дверь и, оставив нас в полутёмной прихожей, скрылась в комнате. Рита наклонилась расстегнуть босоножки и шёпотом сказала:
- Ой, страшно-то как... Лен, давай, ты с ней поговоришь, а если тебе поможет, тогда и я…
- А мне-то кого привораживать? Ты уж решила, ты и делай, - зашипела я на подругу, чувствуя, что и самой становится как-то не по себе.
Эсмеральда видимо услышала наше перешёптывание и грозно провозгласила:
- Моё время стоит денег. Вы записались, так что теперь придётся оплачивать по – любому! – и, сменив тон, насколько это было возможно с её тембром голоса, ласково повторила, - Проходите. Я решаю любые проблемы.
Рита до боли стиснула мою руку и прошептала испуганным голосом:
- Я…не хочу ничего делать… Ну, пожалуйста, выручи – поговори с ней. Я заплачУ, только ты поговори, и пойдём отсюда.
Пока я стояла и думала, что ей ответить, Эсмеральда вышла из комнаты и взяла меня за руку. Видимо сравнение моей заспанной, без единого следа косметики физиономии с очаровательным, даже в горе, Ритиным личиком натолкнуло её на мысль о том, что это у меня неполадки в личной жизни.
- Не сомневайся, доченька, я всё сделаю, как надо, и ты будешь счастлива не меньше, чем твоя красавица подруга. Пойдём! – пробасила бабка Эсмеральда, участливо заглядывая мне в глаза.
Просто ошарашенная её словами, я молча шагнула в комнату. Тяжёлые шторы из того же самого материала, что и одежда Эсмеральды, не пропускали ни единого лучика солнечного света. В почти полной темноте горели свечи, поставленные везде, где только можно. В дальнем углу чадила какая-то плошка, распространяя вокруг себя клубы сладковатого дыма.  Эсмеральда  за руку подвела меня к стулу, что стоял посередине комнаты и,  усадив меня на него, направила в лицо свет маленькой лампочки. Ослеплённая ярким лучиком, бьющим прямо в глаза, я почти ничего вокруг не видела, и все дальнейшие события воспринимала на слух.
- Дай мне его фотографию и расслабься, - скомандовала Эсмеральда, и я послушно полезла в сумочку, собираясь сказать, что забыла снимок дома.
Неловко дернула молнию, и из сумки на пол упал мой кошелёк. Нагнувшись, чтобы его поднять, я  наткнулась на руку колдуньи. Бабка оказалась куда шустрее меня и ловко подхватила мой кошелёк. Мысленно я попрощалась с лежащими там деньгами, радуясь, что большая часть зарплаты осталась дома. Эсмеральда покопалась в кошельке и, удовлетворённо крякнув, сунула мне его в руки.
- Сиди спокойно и думай о нём. Как сильно ты будешь о нём вспоминать, так сильно он возжелает тебя. Твою любовь мы разделим на вас двоих и закрепим её навечно.
Не зная о ком мне думать, я прикрыла глаза и стала почему-то вспоминать своего соседа Никанора Трофимовича. Сухонький, зловредный старичок никому не давал покоя своими жалобами. Ему мешали абсолютно все жильцы нашего подъезда. Только вчера вечером, когда я ходила выносить мусор, мне пришлось выслушать целую лекцию о том, как правильно открывать люк мусоропровода и каким боком засовывать в него пакет с мусором. Меня всегда удивляло, что он умудряется появляться неожиданно и совершенно непредсказуемо. Вот скажите на милость, как он оказался вчера в половине второго ночи около мусоропровода между седьмым и восьмым этажами, если живёт на четвёртом? Мои воспоминания прервал зловещий голос колдуньи:
- Думай о нём, сильно и страстно, думай!
Испугавшись, что теперь мне совсем не будет спасенья от престарелого соседа, я постаралась переключиться на кого-нибудь другого. От дурманящего аромата в голове почему-то стало пусто, а на душе весело и беззаботно, из чего я заключила, что дымок из плошечки обладает, действительно, целебными свойствами. Раздражение на Риту, притащившую меня в этот цирк, прошло, и я вольготно раскинулась на стуле, почему-то вспомнив собаку своего деда - сеттера Борка. Милый весёлый Борк в качестве влюблённого поклонника устраивал меня куда больше, чем многоуважаемый Никанор Трофимович. Но как только я расслабилась, на моё плечо легла тяжёлая рука, и Эсмеральда протянула завывающим  голосом:
- Чтобы крепче опутать чарами неверного мужчину, я проведу обряд очищения твоих чакр древесным грибом.
Я открыла глаза, заинтересовавшись предстоящим обрядом, и увидела перед собой Эсмеральду. Она держала в одной руке миску с водой, а в другой - что-то похожее на большую пористую губку. Раскрошив губку над миской, колдунья стала пригоршнями черпать эту бурду и размазывать её по моей невинной голове. Хорошее настроение улетучилось, и я решила, что за свои страдания потребую у Риты не только бисквитный торт, но и бутылку хорошего вина. А Эсмеральда, перестав, наконец, поливать мой бедную голову этой странной мешаниной, поставила миску на пол и достала из кармана белый лист бумаги. Написала что-то на нём и, чиркнув зажигалкой, сожгла в той же самой миске. Повозив в своей незаменимой мисочке пальцем, колдунья пеплом нарисовала на моих щеках кружочки. Моё терпение закончилось, и я даже привстала со стула, желая сказать, что больше не намерена терпеть этот балаган, но она словно почувствовав это, торжественно провозгласила:
- Всё! Через два месяца он будет у твоих ног, доченька!
Чувствуя себя полной и неисправимой дурой, я проскрипела в ответ таким противным голосом, что не узнала сама себя:
- Спасибо, бабушка!
Откинув мокрые слипшиеся волосы с лица, я двинулась к выходу. В прихожей стояла притихшая Рита и смотрела на меня с ужасом.
- Расплачивайся и пошли, - буркнула я, нашаривая ногой свои тапочки.
Рита послушно отсчитала Эсмеральде внушительное количество бумажек и взяла у неё какой-то листочек.
- И Вы приходите, если вдруг понадобится, - приветливо кивнула Эсмеральда Рите и распахнула дверь.
По лестнице мы ринулись с такой скоростью, что буквально через минуту уже оказались на улице.
Рита тут же начала горячо меня благодарить:
- Спасибо тебе, огромное, Леночка! Знаешь, мне кажется, что у меня вся любовь сразу закончилась, когда мы в квартиру к этой Эсмеральде вошли.
Окончание фразы  она произнесла почему-то совершенно без выражения и, не выдержав, громко расхохоталась. Приговаривая «Не сердись, только не сердись!», Рита достала из сумки зеркальце и протянула его мне. Я оценила свой внешний вид, и мы захохотали уже в два голоса. Мокрые слипшиеся волосы были щедро обсыпаны прилепившимися кусочками гриба, на розовых, видимо от нашего поспешного спуска по лестнице, щеках зловеще чернели круглые пятна, а зрачки сузились, как у настоящего наркомана. Думаю, что в таком виде я не добилась бы ответной любви даже у милого ушастого Борка.
Мы пошли в ближайший скверик, где я  постаралась вернуть себе прежний вид, старательно оттерев лицо и вычесав из волос кусочки гриба. Когда устранение последствий посещения бабки Эсмеральды было закончено, мы с Ритой поехали ко мне домой, купив по дороге бисквитный торт. Как и бывает во все неудачный дни, лифт в нашем подъезде не работал. Между пятым и шестым этажами нас встретил Никанор Трофимович. Пытаясь вспомнить, когда я опять умудрилась проштрафиться перед общественностью, я обречённо застыла, состроив на лице приветливую улыбку. Радостно улыбаясь, мужчина произнёс:
- Здравствуйте, Леночка! А Вы опять неаккуратно мусор выбрасывали, вся площадка в картофельных очистках…
Задохнувшись от возмущения, я только собралась объяснить нашему блюстителю порядка, что сегодня меня дома не было, а значит, и намусорить я не могла, но Никанор Трофимович продолжил:
- Но Вы не волнуйтесь, я уже всё подмёл…Леночка, - тут мужчина смущенно закашлялся и, переминаясь с ноги на ногу, добавил, - А Вы не хотите сходить со мной в театр? В субботу будет чудесное представление…
С большим трудом отговорившись от неожиданно приобретённого поклонника, мы, наконец, оказались в квартире. Когда добрая половина тортика исчезла в наших проголодавшихся организмах,  я спросила у Риты, что дала ей бабка Эсмеральда. Подруга, улыбаясь, протянула мне вырезанную из журнала фотографию Жан-Клод Ван Дамма, которая была у меня в кошельке. Я взяла в руки испачканный пеплом снимок и глубокомысленно изрекла:
- Рит, а ты представляешь, ведь из-за тебя теперь где-то мается от несчастной любви Ван Дамм…
- Не мается, а страдает, и не из-за меня, а от любви к тебе,  - поправила меня моя повеселевшая подружка и, хихикнув, добавила, - А вдруг это и правда, не ерунда?!