Дядя Джеф

И снова шел дождь. Несильно и привычно, методично стирая все краски небольшого городка, сонного и скучного, где любой новый приезжий – важнейшее событие, позволяющее старым сплетницам не один день перемалывать языками каждую подробность из его жизни.
Она сидела на подоконнике, притянув колени к груди, и медленно водила пальцами по холодному стеклу, создавая сложный и невидимый никому рисунок.
Дождь, дождь, дождь…
Ей всего девять, а за окном – желанное лето без тепла и света. И надо бы бежать и играть на широкой улице с другими ребятами, но строгий наказ матери и вечный дождь…
Хотелось чуда. Простого и незамысловатого. Чтобы кто-то пришел и принес с собой настоящий знойный день, напоенный ароматами луговых трав и звонким журчанием речки. Чтобы небо обрело бездонный цвет, а плечи ощутили непривычную легкость оттого, что наконец-то сброшена куртка, чтобы солнечное тепло обхватило, обволокло все тело и согрело полностью, каждую клеточку.
Хотелось бы…
А ведь когда-то, так давно, что стало напоминать сон, было настоящее лето – яркое и светлое.
Марго отняла руку от стекла.
Она не раз просила маму вернуться жить к папе – туда, где люди, наоборот, ждут дождя, а не устают от него.
Но мама грустно качала головой.
- Но почему?
- Милая… - мама спотыкалась, молчала, ее слова дрожали, - нельзя… теперь не можем…
Марго не понимала, почему они не могут вернуться к папе, но знала, что этому мешает то, что называется «развод».
- А что такое развод?
И мама нервно вытирала руки о передник. Или спешно хватала книгу.
- Это… просто когда люди не могут жить вместе. И вообще, не забивай себе голову. Займись чем-нибудь!
И девочка, так и не поняв до конца странное слово, что мешало ей вернуться туда, где солнце, уходила к себе в комнату. И ее куклы расходились, постоянно повторяя разными голосами – развод, развод, развод…
На мокрых стеклах извивались струйки воды, сад во дворе казался посеревшим и усталым: склонили почти к самой земле свои бледные чаши цветы, изогнулись под тяжестью воды крупные мясистые листья.
Отворилась калитка, впуская высокого господина в коричневом пальто и шляпе, скрывающей его лицо.
Марго спустила с подоконника худые ноги, неохотно спрыгнула.
Надо сказать маме, что кто-то пришел.
Но мягкая трель звонка опередила девочку, она разлилась по всему дому, оповещая хозяйку о прибытии гостя.
Мать Марго сбежала по лестнице, на бегу поправляя тяжелые кудри, перехваченные лентой. Распахнула дверь, забыв о главном правиле, которое неустанно вбивала в голову дочери: никогда не впускать незнакомых людей в дом.
- О! Джеф!
- Джессика!
И взрослые люди крепко обнялись.
Джеф был старшим братом Джессики, о чем позже узнала Марго. А пока она недоверчиво разглядывала высокого мужчину с большими серыми глазами и множеством мелких морщинок вокруг них, и никак не могла понять, почему ее мама так обрадовалась появлению этого господина.
- Привет, крошка! – Улыбнулся мужчина, обнажив ряд крупных желтоватых зубов.
Марго лишь насупилась, обхватив свое тельце руками. А потом сорвалась с места и убежала.
Она очень не любила незнакомцев.

- Марго, - мама раскраснелась, ее глаза живо блестели, - давай, иди ужинать.
Девочка с сожалением отложила куклу Рейчел, что вот-вот должна была быть спасена прекрасным принцем, и поплелась вслед за матерью в гостиную, откуда доносился аппетитный запах бекона с яйцом.
В животе негромко заурчало, и девочка, поняв, что голодна, невольно ускорила шаг. Но в гостиную так и не вошла, увидев странного и пугающего гостя. Его лицо с тонким шрамом, что проложил свой путь по левой щеке, его глаза точно такого же цвета, что и дневное слезливое небо, его большой рот и хищно изогнутый нос отталкивали, вызывая в мыслях образ злодея.
Злодей улыбнулся, поманил рукой. На одном из пальцев Марго заметила непонятный рисунок сине-серого цвета.
Есть ей расхотелось.
- Не бойся, крошка, - мужчина снова одарил девочку улыбкой, - я же твой дядя.
Мама глупо и пьяно рассмеялась.
Марго захотелось убежать, но она с усилием подавила в себе страх и робко приблизилась к столу.
Села на стул, судорожно схватила вилку.
- Меня зовут Джеф. А тебя как?
- Ма… Марго, - выдавила из себя девочка. Есть уже не хотелось.
- Вот и отлично, Марго. Будем дружить. Завтра, если хочешь, сходим с тобой на ярмарку. Или на аттракционы.
Марго лишь опустила голову. Ей очень хотелось покататься на гигантской карусели, настолько бешено вращающейся, что все на ней сливались в единое пестрое движение. А так же ей хотелось накупить много-много сладостей, покорить лабиринт страха, прогуляться вдоль зеркал, превращающих ее отражение в смешных уродцев, и взлететь на качели до самых небес, чувствуя ладошками холодные и надежные цепи.
Но Марго мечтала, что она будет веселиться, оседлав расписную лошадку под взглядом мамы. А с неба будет светить ласковое солнышко.
Только мама никогда не водила дочь на аттракционы, всегда ссылаясь на вечную занятость, плохую погоду или отсутствие денег. Это с папой раньше были и прогулки, и цирк, и веселые поездки…
Марго механически пережевывала остывшую яичницу, радуясь, что страшный гость больше не обращал на нее внимания, теперь он говорил какие-то непонятные и неинтересные вещи, а мама, запрокинув голову, громко хохотала.

- Пойдешь с нами? – Голос Якоба был скучен.
- Да, - ответила Марго, несказанно удивив мальчика.
Обычно, если он или Майк звонили девочке, то это означало лишь одно: матери или отцы не отпускали своих детей в такую дождливую погоду на улицу, и друзьям просто не хватало людей для игры.
Но сейчас, когда мама ушла на работу, а пугающий дядя Джеф спал, храпя на весь дом, Марго больше всего хотела куда-нибудь исчезнуть. И звонок этого задиры Якоба пришелся как нельзя кстати.
- Правда? – Мальчик несказанно удивился. Он и позвонил-то этой скучной Марго просто по привычке.
- Правда! – Раздраженно повысила голос девочка. – Сейчас оденусь и приду.
- Хорошо… - озадаченно протянул мальчик, - приходи тогда к дому Майка, он тоже будет с нами.
Марго, отключила телефон, подошла к окну.
Шел дождь. Точно так же, как и вчера: не очень сильно, заунывно и вызывая чувство того, что он никогда не кончится.
Девочка быстро и тихо оделась и бесшумно выскользнула за дверь.
Поежилась от проникающего под одежду холода и побежала по усеянной лужами дорожке.
Ничего, вечером придет мама и будет не так страшно.
- Я не думал, что ты придешь, - произнес Якоб, когда Марго, наконец, добралась до условленного места.
Вместе с ним были еще трое ребят: Майк, темноволосая и шумная Вики и неуклюжий маленький Боб, которого все в школе обзывали Бочонком.
- Я же сказала! – Дернула плечом Марго, подражая красивой леди из любимого сериала мамы.
- Нет, просто… - слабо пискнул Боб.
- А это правда, что к тебе кто-то приехал? – Перебила мальчика Вики.
Она, как и Майк, и Якоб, была из так называемой неблагополучной семьи. Ее воспитывала полубезумная бабка, что в редкие моменты, когда была трезвой, носилась по всему дому за внучкой, истошно вопя и швыряя любые предметы, подвернувшиеся под руку.
И все же Марго нередко ловила себя на том, что завидует этой черноволосой девчонке, что была на голову выше почти всех одноклассников. Создавалось такое впечатление, что Вики ничего не боялась. Совершенно ничего, в том числе даже сварливую учительницу по математике – дряхлеющую миссис Геллер, что частенько срывалась на своих учеников.
- Ну? – Нетерпеливо протянула Вики, активно двигая челюстями, перекатывая жевательную резинку.
Марго вздохнула.
- К нам приехал мой дядя. Дядя Джеф.
Боб неумело пытался перебросить зубочистку из одного угла рта в другой. Майк же стоял со скучающим видом, сунув руки в карманы, а Якоб постоянно оглядывался в ту сторону, откуда пришла Марго.
Видимо, ребята ждали кого-то еще.
- И кто он такой? – Обернулся Якоб и взглянул на Марго.
Девочка непроизвольно вздрогнула, вспомнив неприятного гостя.
- Не знаю. Но он мне не понравился. Страшный он.
- А чем страшный? – Проявил интерес и Майк.
- Ну… - Марго не могла подобрать слов, чтобы передать те чувства, которые она испытывала, когда большие серые глаза пронизывали ее беспощадным взглядом, - он такой… он неприятный. И у него шрам на щеке.
- А! Так он наверняка бандит! Или грабитель! – Воскликнула Вики. И вдруг ее голос упал, превратившись в зловещее шипение: - Или того хуже. Он убийца.
Марго поежилась, вдоль позвоночника пробежал холодок. А если она права? С таким лицом дядя Джеф и вправду может быть безжалостным преступником, скрывающимся от правосудия.
Но что же тогда делать?
Сказать маме?
Но вспомнилось, как та громко смеялась, запрокинув голову и обнажив бледную шею с дергающейся жилкой.
Холодный ветер бросил в детей дождем, вынудив их сгорбиться, склонить головы и еще глубже засунуть руки в карманы или рукава курток.
Холодно. Холодно и скучно, и не верится, что сейчас лето, хотя и деревья все же нашли в себе силы разродиться темной листвой, и трава выползла на свет чахлыми ростками.
Марго задумчиво поглядела в небо, не обращая внимания на капли дождя, бьющие по лицу. Ведь так хотелось, чтобы кто-то принес в их городок солнечное тепло, а вместо этого к ней в дом пришел недобрый мужчина в длинном коричневом пальто, и наполнил ее сердце необъяснимым страхом.
- Ладно, - нарушила кратковременное молчание Вики, - Антонио, похоже, опять нас надул. Ну и черт с ним! Пойдемте.
- Куда? – Спросил Боб.
- Сейчас увидишь, детка, - ухмыльнулась девочка и, развернувшись, бодро пошлепала по лужам.
Остальные ребята потянулись за ней.

Подвал старого заброшенного дома был темным и холодным, но сухим. На полу у порога, правда, маслянисто поблескивала огромная лужа, но она была единственной, а дальше же уже шел цементный пол.
Гулким эхом отдавались шаги.
- Это наше убежище, - сообщил Бобу и Марго Якоб, - и вы никогда никому не должны о нем говорить.
- Обещаю, - испуганно шепнул Бочонок.
- Нет! – Рявкнул Майк. – Не так! Надо поклясться!
- Как? – Остановилась Марго. Она читала, что клянутся самыми разными способами, в том числе – и кровью.
- Вы должны, - пояснил Якоб, - сказать «могила», а потом «клянусь, что никому и никогда не расскажу об убежище». Потому что если кто-нибудь из вас расскажет, то тогда умрет в страшных мучениях. Проверено.
- Кто-то уже умер? – Недоуменно спросила Марго.
- Ну… - задумался мальчик, - было… короче, не задавай глупых вопросов. Поклянись, а то мы больше тебя никогда не пригласим гулять.
- Хорошо, - с сомнением произнесла Марго, - могила. Клянусь, что никому никогда не расскажу про это место.
Вслед за ней повторил Боб.
- Хорошо, - удовлетворенно кивнул Майк, - теперь можно и показать.
Дети прошли еще несколько шагов и свернули вправо, выйдя в слабо освещенное узким окошечком под самым потолком помещение, отделенное от остального подвала двумя массивными стенами, поросшими мхом и плесенью. Марго разглядела какие-то железные крюки, вбитые в стену, обгоревшие доски, сваленные в кучу, груду ящиков, из которых почти все были поломанными, и два расшатанных колченогих стула с ободранной обивкой. Вики быстро заняла один, Майк и Якоб бросились к другому и устроили кратковременную возню, из которой победителем вышел Якоб.
Майк же принялся разжигать костер, пытаясь слабым пламенем дешевой зажигалки подпалить обуглившуюся деревяшку.
- И что стоите? – Ухмыльнулась Вики, забросив ногу на ногу. Ее короткая обтягивающая юбчонка встопорщилась и собралась складками на бедрах.
Марго уныло доплелась до ящиков и с некоторым усилием выдернула тот, что был относительно целым. Мелкие занозы неприятно вонзились в кожу ладоней.
Спустя время лица ребят осветились рыжим светом от языков пламени, заплясавшего на неумело сложенных досках. Стало чуть теплее и гораздо уродливее. Обнажились надписи и некрасивые рисунки на стенах, многие не самого пристойного содержания, под ногами девочка увидела множество фантиков, осколков, рванья и окурков.
Но зато уже практически не ощущался кислый запах, поначалу шибанувший в нос.
Рядом сидел съежившийся Боб, явно неуютно чувствовавший себя в компании уверенных и ничего не боящихся одноклассников.
Марго чаще остальных общалась с этим мальчиком. Может, потому, что он, как и она, отличались от остальных, и часто был объектом насмешек. А, может потому, что только он ни разу над ней не смеялся. Боб, как и Вики, тоже жил без родителей – с бабушкой. Но бабушка Боба была совершенно иным человеком – мягким и беззлобным.
А какие изумительные пончики делала она по воскресениям!
Должно быть, миссис Картер сегодня работала, раз Бочонок пошел гулять…
- Ну, давай, рассказывай теперь все. – Потребовал Майк, обратившись к Марго. – Все, что ты знаешь о своем дяде.
Если бы девочка что-то знала…
- Он неприятный… - начала тихо она, - у него шрам на щеке. Тонкий и противный. Он носит коричневое пальто. Он просто пришел, когда я была дома. И еще у него мерзкие руки с желтыми ногтями.
- И это все? – Недоверчиво протянула Вики.
Марго кивнула.
- А что он делал? – Спросил Боб
- Он… он о чем-то говорил с мамой, но я не поняла, о чем. А еще обещал, что отведет меня на ярмарку.
Про аттракционы Марго почему-то постеснялась сказать.
- Это он хочет тебя убить, - непререкаемым тоном заявил Якоб.
Марго в ужасе сжалась, ее сердце затрепетало.
- Да, точно, - продолжил мальчик, - он хочет тебя куда-нибудь завести и задушить.
Девочка издала лишь сдавленный хрип.
- Надо что-нибудь придумать, - покачала головой Вики, ее засаленные черные пряди тяжело качнулись, - ты хоть и противная тихоня, но все же он хуже.
- Разве можно что-нибудь сделать? – Прошептала Марго.
- Можно! Например, тебе нужно делать так, чтобы ты с ним пока никуда не ходила, - вытер грязные руки о штаны Майк и примостился рядом с Бобом.
- Пока?
- Да. Пока мы что-нибудь не придумаем. А до тех пор ты должна следить за ним, за всем тем, что он делает, и сообщать нам.
Марго почувствовала себя чуть лучше. Будто ей, наконец, протянули спасительную руку и шепнули, что все будет хорошо.
Потрескивали доски, теплый лучезарный огонь навевал воспоминания о далеких солнечных днях, когда небо было высоким и чистым. И даже немного забывалось, что за окном идет все тот же холодный дождь.

- Марго, это тебя, - Джеф резко протянул трубку.
Девочка медленно отвела взгляд от мятой расстегнутой рубашки и со страхом подняла глаза. Лицо дяди ничего не выражало, разве что нетерпение.
Она, стараясь, чтобы не дрогнула рука, взяла трубку и поднесла к уху.
- Кто это?
- Привет, - послышался голос Боба, - это я. Ну как?
Они так условились, что звонить теперь будет только Боб. Чтобы не вызвать подозрений.
- Все нормально, - невнятно ответила девочка, глядя на мужчину.
Он подслушивал? Или просто так находился в гостиной?
Но Марго едва ли с ненавистью глядела на его пышный хвост, изрядно сдобренный сединой, и шевелила губами, моля, чтобы этот противный Джеф ушел.
- Так чего? – Смущенно пролепетал Боб. – Что он делал?
Дядя будто услышал. Потянулся, хрустнув суставами, и ушел на кухню.
- Да ничего, - раздраженно бросила Марго, - спал почти до самого обеда, а потом смотрел новостной канал.
- И все? – В голосе Боба послышалось разочарование.
Марго напрягла память, пытаясь припомнить, чем еще занимался ее дядя.
- И все, - вздохнула она, - когда встал, то позавтракал. Еще брился. Ходил два раза в туалет.
- А что он ел?
- Не помню… хотя… Да! Кофе и бутерброды с сыром. И еще банку пива выпил. И съел одно яблоко.
- А больше точно ничего не делал?
- Точно! Ой, он идет, я больше не могу говорить. Пока!
И Марго торопливо отсоединилась.
- Твой друг? – Оскалился в хищной улыбке мужчина, скребя желтыми ногтями по шее.
- Д-да… - выдавила из себя девочка.
- И давно ты, крошка, с ним дружишь?
Нет. И вообще с ним не дружит. Только с Моникой. Но Моника сейчас уехала к тетушке, и больше Марго не с кем общаться.
- Да, - соврала она.
- Это хорошо, что у тебя есть друзья, - дядя подошел ближе и погладил ее по голове.
Девочке показалось, что ее пронзила молния. Она в ужасе отпрянула.
- Мне… мне надо к себе, - пролепетала она и бросилась в свою комнату.
- Ты кушать будешь? – Донеслось вслед.
Но девочка ничего не ответила. Она нырнула в свою комнату, захлопнув дверь, и кинулась на кровать, будто та могла спасти ее от всех напастей.
Молчаливая Джебра с белыми длинными волосами, как всегда, светилась безукоризненной улыбкой. Марго прижала куклу к груди и разрыдалась. Она всхлипывала и шмыгала носом, слова шли бессвязным потоком, но если бы Джебра могла что-то понять, то она бы поняла, что ее маленькая хозяйка мечтает лишь об одном – о том, чтобы этот противный человек навсегда убрался из их с мамой дома.
А за окном затихал дождь, предвещая недолгую ясную погоду.

Когда-то было такое, что Марго плавала в озере, в теплой воде, представляя себя сказочной русалочкой.
Но здесь об этом можно было лишь мечтать.
День был солнечным, но ветреным, и темные воды реки хоть и манили, но все равно оставались холодными.
На этот раз ребята собрались у старого моста, выгнувшего спину, как хищный и неукротимый зверь.
- Давай, рассказывай, - потребовала Вики, довольно жмурясь и подставляя лицо теплому солнышку. Ее щеки раскраснелись, а маленькие стеклышки в дешевых сережках замерцали.
Боба в этот раз не было – наверное, он ушел играть с другими детьми.
Марго заметила на шее у Вики длинную багровую царапину.
- Это что у тебя? На шее.
- А, - отмахнулась девочка, - бабке опять не хватило денег на выпивку, вот она и швырнула в меня вазу. Не попала, в стену влепила, но осколком задела.
- Больно, да? – Сочувственно произнесла Марго.
Вики пожала плечами. Она уже давно очень редко плакала, последний раз - когда бабка ненароком прижгла сигаретой ей руку.
- Эй, так чего этот Джеф? – Напомнил Майк, пережевывая сорванную травинку.
Он лежал на земле, закинув руки за голову, и следил за быстрым бегом облаков, ежесекундно меняющих свою форму.
- Он ничего не делает, - ответила Марго, - почти ничего. Поздно просыпается, ест и целыми днями смотрит новости. Иногда читает газеты. Вчера куда-то ездил, но я не смогла узнать – куда. Вечером разговаривает с мамой.
- О чем? – Насторожился Якоб.
- Ну… - смутилась Марго, - иногда обо мне. А чаще – о каких-то своих взрослых вещах.
- Это он готовится, - авторитетно заявил Майк.
- К чему? – Марго отвела взгляд от речки и перевела на мальчика.
- Вот глупая! – Сплюнул он. – Конечно же к тому, чтобы убить тебя!
- Но зачем? – Растерялась девочка.
- Так, - он сел, - посмотри сама. Приехал, ничего не делает и следит за тобой.
- Следит?
- А ты как думала? – Хмыкнула Вики. – Ведь вспомни сама, он так и не дал тебе поговорить с Бобом.
- Верно, - приуныла Марго, - он вышел и тут же пришел…
- Вот видишь! – Торжествующе возвысил голос Якоб. – Это все не просто так. Но ничего, у нас появился план.
Облако на мгновение прикрыло солнышко, набежала тень, но тут же исчезла.
- Вы придумали, как его прогнать? – С надеждой спросила девочка.
- Нет, - прищурился Майк, - кое-что получше. Но нам потребуется твоя помощь. Правда, это очень рискованно - тебе придется отправиться с ним на аттракционы. Сможешь?
Марго очень медленно кивнула, чувствуя, как ее пробирает дрожь.

Он, как всегда, валялся на диване и щелкал кнопками пульта.
Марго же не могла сойти с последней ступени, будто та стала незримым порогом, отграничивающим безопасную зону от опасной.
- Что стоишь? – Буркнул дядя Джеф, вывернув шею немыслимым образом и вперив взгляд холодных серых глаз прямо в девочку. – Что-то хочешь спросить?
Марго не сразу смогла найти в себе силы ответить. Она продолжала стоять и молчала, не находя в себе решимости издать хотя бы звук.
- Ну что случилось? – Уже мягче спросил мужчина, в его голосе прорезалась теплота.
Но Марго ведь знала, что все это – фальшь, и вообще, никакой он ей ни дядя – ведь он не похож ни на маму, ни на папу.
Она шумно сглотнула. Робкий тонкий голосок показался совершенно чужим.
- Дядя Джеф… ты говорил… что мы как-нибудь… ну…
- Хочешь сходить на аттракционы, крошка?
Марго только кивнула, старательно пряча глаза. Очень хотела, но не с ним, а с мамой и папой.
- О чем вопрос? Сходим, конечно. Хочешь, завтра?
Вспотевшая ладонь еще крепче прижалась к перилам. Но ведь она должна быть смелой.
- Да.
- Вот и замечательно. Завтра тогда часа в два и отправимся.
Марго, получив ответ, стремительно развернулась и побежала к себе.
Уже находясь в комнате, она лежала на кровати и смотрела невидящими глазами в потолок. Сердце громко ухало, отдавая в виски, а вся спина была мокрой от пота. Как же страшно! И как тяжело…
Только не подвели бы ребята…

И следующий день был теплым, еще более приятным, чем предыдущий. Утих порывистый неприятный ветер, и быстрые облака совсем разбежались.
Небо над головой радовало своей чистотой и нежной голубизной, бледной над горизонтом и переходящий в насыщенный синий цвет в зените. И жаркое вожделенное солнце ослепляло своим сиянием, разгоняя многодневное ненастье в душах многих людей.
Дядя Джеф держал ее за руку, не замечая того, что она была мокрой и скользкой, а Марго не решалась освободиться от его хватки.
Он не должен ничего заподозрить. Он должен думать, что она ничего не знает.
Ты чего такая грустная? – Дядя Джеф склонил голову, пристально посмотрел на девочку. – Плохо себя чувствуешь?
- Нет… - пролепетала Марго, - нет… просто…
Да, ведь надо сделать вид, что ей радостно. Что все просто отлично.
- Просто я задумалась, - бодро закончила она.
- О чем же, крошка?
Нужно было что-то придумать, чтобы убедительно соврать…
- Радуюсь, что сегодня тепло. Здесь солнечные дни – большая редкость, - и голос Марго невольно погрустнел: ей действительно не хватало таких дней.
- Да… - ответил несколько непонятно Джеф и отвел взгляд.
Золотилась асфальтовая дорожка, мерцая и переливаясь крошечными огоньками. Яркие люди, будто наконец-то очнувшиеся от вечного сна, двигались в сторону центра города кто в одиночку, а кто парами или компаниями. Смеялись дети, громко разговаривали взрослые, хихикали подростки, подначивая приятелей. Откуда-то доносилась музыка с быстрым ритмом, щекотали ноздри различные запахи – то травяные, то духов, то карамели или свежей выпечки.
Город ожил. Пусть и на малое время, всего на несколько дней, но все-таки стал живым и радостным. Не бросались больше в глаза купола зонтиков, отгораживающие людей от дождя и от всех остальных, не смазывались за моросью или ливнем городские пейзажи. Весело блестели лужи, и умытые здания казались почти новенькими. Радовали взор распахнутые окна, и что-то особенно трогательное было в вывешенном на длинных веревках разноцветном белье.
Людей становилось все больше, слуха уже коснулась бравурная музыка парка – центра веселья и чудес.
Марго, улыбнувшись и забыв о тревоге, непроизвольно потянула за руку Джефа, ускорив шаг.
А вот и расписные ворота, проржавевшие, но все ж радушно открытые для посетителей. Развернут большой купол цирка, манящий и удивительный, протянулись ленты разноцветных флажков. Меж людьми сновали веселые красно-белые и желто-синие клоуны с огромными круглыми носами и задорными колпаками со звонкими бубенчиками. Толпился люд у лотков со сладостями – тянучкой, жевательными конфетами, глазированным арахисом, шоколадом, ирисом и множеством других вкусностей. С большой горы, напоминающей припавшего на переднего лапы дракона, с визгом скатывались малыши. Мчались по кругу лошади с нарисованными глазами и хвостатые ракеты, взмывали под самые небеса огромные лодки, звенели цепями качели, с каждым оборотом поднимающиеся все выше и выше, гомонила толпа возле тира, надеясь выиграть плюшевого котенка или пластмассового робота. Мамы и папы с детьми ныряли под разрисованную скелетами и приведениями арку лабиринта страха, счастливо гудела малышня на крошечном улыбающемся паровозике, скользящем по блестящим рельсам, выходили смеющиеся люди из череды зеркальных комнат, воздушными облаками плавали зажатые в кулачках палочки с белой и розовой сладкой ватой.
И столько блестящих и живых глаз…
Солнышко всех объединяло – и самых маленьких, и взрослых вечно занятых родителей и даже стариков. Куда бы не посмотрела Марго, она везде встречала открытые искренние улыбки и радостные лица. Свет и тепло согревали замерзшие души, высушивали отсыревшие сердца, растапливали льдинки, застывшие в глазах.
- Что ты хочешь, крошка? – Дядя остановился, обвел взглядом парк. – Может, газировку? Или сразу покатаешься?
Марго хотела все сразу. Но в сердце занозой сидело обещание соответствовать плану и не подвести. Другое дело, что последний разговор, что был тогда, у речки, казался сейчас чем-то очень старым и незначительным.
- На карусель, - улыбнулась девочка. – Хочу на лошадку.
Можно ведь сначала сделать и себе приятное. Наверняка ребята поймут…
И Марго понеслась по кругу, обняв деревянную голову лошади. И взмыла к самому солнцу, отчаянно визжа – точно так же, как и все остальные, и понеслась быстрее ветра, то падая вниз, то взлетая на очередную вершину. Каждая минута казалась чем-то сказочным и неповторимым, и девочка покоряла очередную карусель, забыв обо всем на свете – о дожде, о деньгах, об обещании…
Как сладостно было пугаться, когда очередное чудовище с механическим рыком возникало прямо над головой, а облезлый крылатый монстр сдавленно шипел, сверкая изумрудными глазами. Как рвался наружу смех, когда толстый клоун неуклюже падал, спотыкаясь о ведро, и начинал сердито увещевать своего длинного и тонкого приятеля. Как замирало сердце, когда она величественно всплывала над городком, видя каждый домик, видя далекий лес, неровной полосой чиркнувшей по линии горизонта!
И когда перед глазами вырос зеркальный лабиринт, девочка уже ни о чем не думала. Она захлебывалась смехом, корча рожицы той, что вдруг расплылась и стала походить на пестрый шарик на ножках. Побежала к следующему зеркалу, и зашлась бульканьем, узрев свою непомерно большую голову, невероятно как держащуюся на тонюсеньком тельце. А дядя! Дядя-то! То он становился огромным, словно дом, то съеживался до немыслимых размеров, превращаясь в карлика с коротенькими ручками и ножками.
Марго, топая, носилась от одного зеркала к другому, перевоплощаясь и изменяясь каждое мгновение, становясь то безобразной, то смешной, то прекрасной, как и все те, что тоже отдались волшебству зеркальных комнат…
Грянул выстрел, как грохот внезапного грома.
Марго медленно, в полной тишине, обернулась.
Еще медленнее брызнул водопад сияющих осколков.
Глаза девочки встретились с пронзительно-голубыми глазами Вики, судорожно сжимающей пистолет.
- Я его у бабки стащила, - почему-то вдруг сказала она.
Нахлынул оглушающий визг испугавшихся людей, всех внезапно стало очень много, ударил приторный привкус паники, хаотичное движение вдруг швырнуло девочку навстречу своему искалеченному отражению…

Вагон мерно покачивался, колеса отстукивали неузнаваемый, но все ж смутно знакомый ритм, за грязным окном стремительно проносились деревеньки, мелькали, сливаясь воедино, деревья, скучными равнинами тянулись поля.
Забинтованная рука не давала покоя, раны от осколков не болели, но отчаянно чесались.
В вагоне было пусто, если не считать Марго, Джефа, и задремавших немолодых супругов.
Девочка в сотый раз провела взглядом по выцарапанной на стекле непонятной надписи.
Дядя читал газету.
Но сейчас он ее аккуратно сложил, опустил себе на колени.
- Мы улетим ко мне домой, крошка, - негромко сообщил он. – Там, где теперь мы будем жить, почти всегда тепло и солнечно. Пойдешь в новую школу, заведешь новых друзей.
- А мама? – Все же решилась спросить Марго.
- А мама прилетит попозже, дней через десять. Как уладит все на работе, так и прилетит к нам. Теперь вам не нужно жить на этой сырой планете.
Девочка кивнула. Неожиданные слезы подступили к глазам и зажали все невысказанные слова.
Она всхлипнула.
Дядя мягко привлек ее к себе и обнял.
Стало теплее.
Марго сдавленно промычала и, не выдержав, разрыдалась.
- Ну ты чего? – Вдруг растерялся мужчина. – Чего ты? Не надо плакать, все будет хорошо… Не плачь, крошка… Ну хоть скажи, из-за чего так переживаешь…
А девочка не могла сказать, она лишь прижалась лицом к шероховатой ткани коричневого пальто, и рыдала, выгоняя слезами вечное ненастье последних лет. Она не знала, почему все так, почему ей становится легче и тяжелее одновременно. Может, потому, что так и не попрощалась ни с Моникой, ни с Бобом?
Марго обняла Джефа, освобождая слезами что-то из своей души и слушая, как стучат колеса…