В поисках потерянной

Москва шумела за окном машинами и ветром. Холодный зимний ветер врывался в раскрытое окно шурша занавесками. Часы выжигали красным время на сетчатке глаз. 2.00 ночь. На улице раздался резкий визг тормозов и пронзительный крик. Через пятнадцать минут просиренила скорая помощь а чуть позже доблестная милиция. Безразлично. Опухшие от бессонницы глаза уставились в потолок. Третьи сутки я ждал. Ждал стука в дверь. Ждал слова «привет». Ждал когда руки сзади закроют глаза. Искал лицо. Искал длинный рыжий хвост. Искал знакомую походку впиваясь взглядом в толпу. Провожая каждую прохожую. Я знал что вероятность нашей встречи безумно мала. БЕЗУМНО МАЛА и это безумство владело мной уже трое суток.

Гора вымытой посуды приближалась к критической массе. Игорь взял высокую стопку тарелок и понес в сушилку. Я снял со стеллажа еще одну стопку грязных и продолжил мыть. Наряд по столовой в армии это не просто посуду после обеда помыть. Здесь кушает большая семья. У нас кушало больше сотни рыл.
Я оторвался от медитативного процесса и вытерев руки набрал смс : «Привет служу под Питером. Как дела?».
Слишком много хотел сказать.
 Через несколько минут пришло сообщение о доставке. Я наклонился вытаскивая чистую посуду. Голова закружилась. В голове зазвучал пульс. Не ушами. Совсем не ушами я слышал дыхание. Оно звучало у меня в голове. Это было ее дыхание. Через минуту все прошло. «вот теперь доставлено.» подумал я.

Под болтовню приемника я поглощал утреннюю порцию топлива под названием макароны. После третьей ночи без сна меня хватило только на них. Я думал. Мы теперь в разных городах. У меня уже третий номер телефона. 2 года почти никаких контактов. Встретиться не реально.

Зеленый чай парил под настольной лампой. Она сказала что чай вкусный. Большая пол-литровая кружка на двоих.
Ее тепло. Так близко. Всего лишь тонкая кофточка. Потом мы целовались. Время текло в никуда. Его вообще не было. Она улыбалась. Ее зеленые глаза затягивали. Не знаю почему. Не многие глаза затягивают, но в этих я тонул.  И еще там было что-то не от мира сего. Может мудрость. А может любовь. Загадка.
 Мы лежали. После поцелуев я чувствовал горьковатый вкус табака у себя во рту. Мне не нравилось что она курит поэтому старался заменить каждое желание сигареты поцелуем. Она говорила что получалось не плохо. Потом мы одевались. Она напевала в пол голоса. Этот голос я могу вспомнить всегда. Эту песню. Песню давно прошедшего вечера. Не забыл. Она до сих пор звучит у меня в голове, когда память играет шутки и выдает мучительно-приятные картины прошлого. И еще запах духов. Сосна.

Почему я читаю книгу и думаю о ней. Я читаю что бы отвлечься. Если я читаю то не могу уснуть. Если это не Гете. Но сейчас я все равно думаю о ней. На что я надеюсь? Что проснусь утром и она будет рядом? Что выходя на улицу встречу ее в лифте? По пути на работу? Письмо на электронный ящик? Рецензия на прозе?
 И тем не менее надеюсь. Что она даст о себе знать. Стоя в очередях внимательно вглядываюсь в окружающих. В метро, в автобусе. Лица мелькают. Разные: глупые, серые, молодые, умные, мужские, русские, старые, женские, азиатские, мудрые, все. Ее лица нет. Нет нигде кроме сайта одноклассников. Там она в подвенечном платье.
«Еще невеста…»,  так подписана фотография.

Калужский городской парк. Этот пар остался для меня самым романтичным воспоминанием моей студенческой юности. Если свернуть с главной аллеи налево, то попадаешь на никогда не убиравшиеся дорожки. Шелестящий ковер опавших листьев превращает шаги в пролистываемую книгу. Дорожка уходит в сторону и мы выходим к старому фонтану. Лавочки раскинулись под сенью деревьев и окружили его как внуки старого деда, рассказывающего сказки вечером у печи.
Мы подолгу сидели на лавочке под  высокой елью.  Когда уже совсем темнело, и на центральной аллее зажигались фонари, мы, окончательно замерзшие, медленно выходили из парка и шли пешком до ее общежития, что бы скоро прийти сюда вновь. Общежитие Калужского государственного педагогического университета имени Константина Эдуардовича Циолковского. Общага педа. Там мы прощались. Там мы простились. Наверно там. Не знаю. Наверно это была самая «готическая» осень в моей  жизни.

Она подарила мне 3 рассказа. Эта осень. Эта девушка. А потом она пропала. Нет. Она отвечала на смс. Но я не мог добиться ее встречи. Долго. Это была зима. Самая пустая зима. Учеба, пьянки, заумные книжки… неужели все это было.

Потом была армия.

И там я продолжал ей писать. И она отвечала. Я писал ей стихи. Я часто пишу стихи по смс. После очередного сообщения пришел ответ: «Не пиши мне. У меня семья». Это была уже другая зима. Это была зима нарядов, бессонных ночей и холода. Это была зима без вкусного чая, зато с душевной жаждой и тоской.

С тех пор она не отвечала, и в конце концов я потерял сим-карту.

Наконец дом. Он волной взмывал в ночное зимнее небо. Осталось перейти дорогу. Подождав пока большинство машин проедет я быстро начал пересекать проезжую часть.  Она шла мне на встречу.  Не замечая. Как всегда с наушниками, в красном теплом плаще, где я любил согреть озябшие руки, погруженная в свои мысли. Я остановился прямо посреди дороги и не мог отвести взгляд. Слова застыли в горле. Темно рыжие вьющиеся волосы покачивались при ходьбе. Лицо светилось еле заметной улыбкой. Я просто смотрел.
А потом  я услышал визг тормозов и дикий сигнал автомобиля. Меня сломало и бросило на асфальт как игрушку, а потом поглотило небо. Глубокое небо. И облака. Белые чистые облака. Они медленно плыли в вышине далекие от этого мира. Они звали с собой…