Время огня детское фэнтэзи - Глава 1

Глава 1. Рыжая собака
Прозрачные осенние сумерки медленно опускались на городок. Еще несколько часов до наступления темноты дома, улицы, прохожие будут окутаны этой призрачной дымкой, постепенно переходящей в теплую сентябрьскую ночь.
Так думала Василиса, сидя на крыше сарая на заднем дворе приюта. Прижав колени к животу и обняв их худенькими ручками, она задумчиво смотрела на боковую улицу за бетонным приютским забором. Чужие, незнакомые ей люди спешили по домам с работы, волоча за собой одноразовые пакеты из супермаркетов, нагруженные до отказа продуктами. Типичная сумеречная картина, Василисе она уже порядком надоела, это было похоже на нудный, бесконечный сериал, без всяких событий, где все только ходят и разговаривают. Но Василиса терпеливо сидела и ждала: иногда  даже на этой тоскливой улице происходит что-нибудь интересное. Например, вчера мальчишки со двора напротив хотели перелезть через забор, приютские их естественно заметили, и началась драка. Василиса до самой темноты, пока могла различать хотя бы смутно фигуры, любовалась этим происшествием. Впрочем, потом вышла Марина Федоровна, директор приюта, и веселье закончилось.
Василиса вздохнула. Вряд ли судьба будет баловать ее таким зрелищем каждый день. А вообще здорово бы было, если бы на этой улице бы вот тот дяденька с портфелем вдруг вынул из этого своего портфеля нож и бросился на ту тетку в берете. А больше бы никого на улице не было, и он бы зажал ей  ладонью рот, и потребовал денег. А Василиса бы быстро перемахнула через забор, ив несколько секунд обезвредила бы преступника, а когда милиция подъехала, ее бы представили к награде. А следователь бы сказал:
- Среди наших сотрудников мало таких ловких и смышленых людей, я был бы рад, если бы ты работала в нашем отделе. И я был бы счастлив удочерить тебя.
Василиса любила мечтать о том, чтобы у нее появилась семья, прочем, как наверно все ребята из приюта. Иногда она представляла себе, что ее родители – королевская чета, которые наконец-то, после долгих поисков по всему миру нашли ее, или известные актеры.
На самом деле Василиса ничего не знала о своих родителях, по рассказам воспитателей она попала в приют в возрасте 3 месяцев, ее банально подкинули к главным дверям приюта пятнадцать лет назад.
Впрочем, это было единственная банальность касательно девочки. Даже своей внешностью она отличалась от других подростков. Взять хотя бы эти ярко-рыжие волосы, доходившие ей до пояса, не желтые как солома, а скорее рыже-алые, как отблеск костра в ночи, и кроме того, ее волосы вечно казались лохматыми, как бы тщательно она их не причесывала. Все эти их качества создавали впечатление, что у Василисы на голове бушует пламя.
Ее глаза тоже были необычные –  глубокие и по-взрослому серьезные, даже когда девочка смеялась, но самым удивительным был их цвет – цвет морского песка, когда из-за моря встает большое алое солнце, и на золотистый пляж ложатся розоватые утренние тени.
Кроме того, у Василисы было довольно интересное свойство, которое можно было назвать ненормальным, или как сейчас называют такие вещи, паранормальным. Она умела чувствовать огонь, и даже иногда подчинять его, сама не понимая как. Василиса не раз замечала, что стоит ей рассмеяться, как поблизости загораются свечи, а если девочка была расстроенной, они, наоборот, странным образом гасли. Она могла спокойно брать голыми руками угли и горящие ветки прямо из костра, совершенно не чувствуя боли, чем вызывала удивление и искреннее восхищение мальчишек из приюта. Девочки же, по природе своей не обладавшие такой страстью к поджигательству, как мальчики, немного побаивались странной девочки, и относились с некоторым недоверием, спрятанным под насмешками.
А не далее как вчера Василиса переполошила чуть ли не весь приют, когда с визгом вбежала в комнату воспитателя и принялась уверять его, что из пламени костра, который приютские разожгли во дворе, вдруг появилось странное существо, объятое огнем, чем-то отдаленно напоминающее человека. Разумеется, воспитатели приписали этот случай чересчур богатому воображению девочки, хотя сама Василиса была уверена, что ей это существо не померещилось, хотя видела она его всего лишь секунды две от силы.
Теперь оставалось только надеяться, что воспитательница все же не снаушничала директрисе, иначе не избежать нравоучительной беседы на тему «врать некрасиво». И попробуй доказать, что это все не вранье и не плод твоего воображения. Ведь остальные дети все как один показали, что ничего похожего ни на человеческую фигуру, ни на какую-либо другую, пусть даже геометрическую, в пламени не было.
А у Марины Федоровны был один пунктик: она считала своим святым долгом прививать обездоленным детишкам всякие благие качества и искоренять дурную их направленность, доставшуюся в наследство от родителей. Часто устраивала линейки, где торжественным нудным голосом, от которого тянуло в сон, рассказывала о том, что они должны и не должны делать, как правильные дети. В результате получалось, что приютские обязаны были общаться друг с другом как разговаривают разве что на светских балах и чуть ли не каждый день переводить старушек через дорогу.
Василиса потянулась всем телом, словно кошка, ноги, обутые в дешевенькие кеды, основательно затекли, и поэтому она поднялась, и дальше продолжала глядеть на улочку стоя, что, кстати, давало лучший обзор. Теперь за разномастными крышами частных домиков виднелось неправдоподобно большое, усталое солнце, от которого осталось меньше половины, похожей на кусок сыра алого цвета. «Вот зайдет, и спущусь» - подумала Василиса, в душе уже не надеясь, что произойдет что-то из рук вон выходящее. И перевела скучающий взгляд на дорогу. Улочка была пуста, ни людей, ни машин. И вдруг…
Прямо на дороге, откуда не возьмись, появилась собака, маленькая, рыжая, со смешно торчащими ушами, как у кролика или скорее, как у летучей мыши. Собака стояла с невозмутимым видом, даже не шелохнувшись, и ее большие внимательные глаза как-то совсем не по-собачьи смотрели прямо на Василису. Странное поведение для собаки: встать посередине дороги и стоять, как каменное изваяние, ни гавкнув, ни хотя бы ухом шевельнув.
Внезапно из-за угла вывернул грузовик, и на всех парах понесся прямо к тому месту, где стояла рыжая собака. Василиса пискнула и приложила ладошку ко рту.
«убегай, ну же убегай» - одними губами шептала она псине, которая по- прежнему стояла с самым что ни на есть равнодушным видом, не спуская глаз с девочки, и уж никак не могла услышать ее шепот.
 А грузовик приближался. Выбежать на дорогу и замахать руками? А где факт, что он остановится? Вон как летит. Да и не успеет она наверняка, дело то решают считанные секунды.
-эй! – закричала Василиса, сложив руки рупором – Эй, в машине. Там на дороге собака! Собака!
Водитель словно бы даже и услышал ее, повернул голову, но только для того, чтобы покрутить пальцем у виска и беззвучно крикнть что-то явно нелицеприятное.
И продолжал нестись по направлению к собаке, которая т не изменяя своему равнодушному амплуа, повернула голову по направлению у мчащемуся на нее автомобилю, тряхнула острым ухом и … исчезла. А потом по этому месту с грохотом пронесся грузовик. Василиса зажмурилась, мысленно досчитала до трех и открыла глаза.
Ни собаки, ни грузовика не было. Но все же, все же ей это не померещилось, как не померещилась и фигура в костре. А может у нее начались галлюцинации? Ведь в пламени никто, кроме нее, ничего не увидел, да и водитель грузовика, похоже, тоже не заметил стоящую прямо на дороге собаку, и судя по реакции, принял ее крики за глупую шутку. Так что же получается, ей одной мерещатся всякие там огненные тени и рыжие собаки? Выходит, что так.
-А это, Василиса, уже клиника - сказала девочка самой себе.
- Конечно, если сама с собой начала разговаривать – послышался снизу насмешливый голос.
Василиса посмотрела вниз. Задрав голову, увенчанную двумя высокими хвостиками, на нее смотрела девчонка с острым носиком и хитрыми суетливыми глазенками. Ее звали Катькой, хотя в приюте ее прозвали Лисой, может именно за ее хитренькую лисью внешность, а скорее всего за ее умение льстить преподавателям и воспитателям, которые в Кате-Лисе души не чаяли. «Такая милая, послушная девочка» - в один голос восклицали они. Лиса чуть ли не заглядывала в рот всем взрослым в приюте, даже уборщице тете Нюсе ( вдруг и от нее когда-нибудь будет польза ), регулярно ябедничала, а на уроке сидела и дергала девчонок за косички, а мальчишкам лила за шиворот жидкую гуашь на занятиях рисованием, а потом, получив заслуженную оплеуху, выдавливала слезу и, хлюпая носом, жалобным голоском гундела преподавателю, что Петров пригрозил ей кулаком, а Иванова залепила ей пощечину. Преподаватели жалели Лису, послушную девочку, активистку-отличницу, не в пример этим хулиганам. И тот же Петров или Иванова получали «заслуженное наказание».
Естественно, за такие проделки Лису не любили, мягко говоря. И Василиса не была исключением.
Презрительно оттопырив нижнюю губку, она бросила вниз:
- ну не с тобой же разговаривать, Лиса
-больно надо, с сумасшедшей разговаривать– уперла руки в боки Катька, с вызовом тряхнула хвостиками. – сама с собой разговаривает – меленько засмеялась она
- а посмотрим, как тебе весело будет, если я поглажу тебя горящей головешкой. – отозвалась девочка
Лиса настороженно посмотрела на нее, словно просчитывая всю вероятность такого нападения, очевидно прогнозы оказались утешительными, так как на ее лице вновь появилась ехидная ухмылочка.
- ну попробуй. Вот только что скажет Марина Федоровна. Кстати – с будничным скучающим выражением лица добавила активистка – она меня за тобой послала, к себе вызывает.
Улыбка Лисы стала еще шире, когда она увидела, какое впечатление произвела ее реплика. Лицо Василисы потемнело. Директриса наверняка прознала про историю с костром, и теперь не миновать лекции. Девочка мысленно приготовила себя по следующей схеме, ставшей уже привычной: «здравствуйте, Марина Федоровна», внимательные глаза, кивок головы примерно раз в три минуты – дескать, все поняла, проникновенное «извините, больше этого не повторится», и пытка закончена. Но оказалось, в этот все не так просто.
- так что дуй в кабинет – Лиса сияла так, будто с завтрашнего дня начинались каникулы – да, там еще какая-то тетенька в очках сидит, по виду похожа на доктора. – она театрально хлопнула себя по лбу – ну кончено же, она наверняка из клиники, или пансионата, или еще чего-нибудь в этом роде, где лечат тех, кто сам с собой разговаривает и кому мерещатся всякие там чудища в кострах.
 Вот тут уже хладнокровие Василиса не выдержала. Она мгновенно слетела с сарая, и схватила Лису за один из хвостиков.
- сейчас тебе померещится твоя лисья морда в грязи.
- Пусти, психованная! – завопила Катька, извиваясь словно уж. Ну Лиса и есть Лиса: вывернулась, выдернула хвостик и была такова. А Василиса осталась стоять у облупленной стены сарая. Неужели Лиса права, и это правда, приехали за ней? Из-за того, что она видит то, чего не видят другие?
А может она и правда ненормальная, но все равно, она не поедет туда, куда эта тетка приехала забрать ее. Она убежит, убежит из приюта и будет зарабатывать на хлеб, показывая фокусы с горящими предметами. Будет стоять на улице, жонглируя горящими головешками, или на глазах у удивленной толпы брать голыми руками раскаленные докрасна предметы. А все будут смотреть и аплодировать, а если повезет, кто-нибудь кинет в шапочку звенящий рубль. Повздыхав над такими перспективами, Василиса медленно побрела по направлению к основному зданию приюта.