Фьорды Норвегии, как добрая сказка

На снимке: судно в обнимку с айсбергом

   Возвращаясь  в Мурманск, никак не миновать гористых берегов Норвегии. Картина мрачноватая:  вечно беспокойное, цвета свинца море, темневшие по правому борту скалы и низколетящие, чёрные тучи. Они едва не касались мачт нашего уставшего кормильца, теплохода «Бухтарма, спешившего в родной порт…

   Да, погода здесь редко когда баловала. Но для норвежских рыбаков, одетых в ярко-жёлтые длинные плащи с капюшоном - привычная обстановка, можно сказать – домашняя! Десятки небольших, но устойчивых судёнышек, кувыркаясь на волнах, круглый год добывали в чистом и прохладном море скумбрию, треску и сельдь. Бурный нрав Норвежского моря им знаком с ранних лет, потому не обращали внимания на обжигающий ветер и солёные морские брызги. Проходившие мимо мурманские и архангельские моряки лишний раз убеждались, насколько  потомки викингов породнились с водной стихией!..

   Теплоход «Бухтарма» заканчивал канадский рейс. На обратном пути, в немецком порту Браке, взяли груз проволоки-катанки в бухтах. Известное дело, что возвращаясь домой, никак не миновать Лофотены. Так назывались крупные с горным рельефом участки суши и многочисленные мелкие островки, расположенные в северо-западной части Скандинавского полуострова. Что такое Лофотены для мурманских моряков? Они как оазис для уставшего в пустыне путника. Это символ надежды, предвестник близкого дома, каких-то пару-трое суток хода до родного причала. Не потому ли завещал потомкам развеять свой прах у Лофотен легендарный мурманский капитан Георгий Кононович?

   Но кто бы мог предположить, что именно в районе Лофотенских островов разыграются события, чуть не ставшие трагическими для «Бухтармы»? Ночная вахта третьего механика Марка Клинина, несмотря на штормовую погоду, была сравнительно спокойной. Его помощник, моторист Слава Кобзев, как обычно, крутился в машинном отделении, совмещая вахтенные обязанности с профилактикой механизмов. Около шести утра Слава зашёл в ЦПУ (центральный пост управления) и включил электрокипятильник, приближалось время кофе-тайма.

   Неожиданно послышался сильный удар в правый борт в районе, примыкающего к переборке машинного отделения, четвёртого трюма. Тут же образовался постоянный крен в пять градусов. Упал и покатился по палубе ЦПУ кипятильник, покрыв кипятком диэлектрический коврик. На глазах механика стрелка кренометра поползла до отметки в 15 градусов и вдруг резко - до 50 градусов! Кобзев успел схватиться за шторм-поручни у дверей ЦПУ. В то время как в машинном отделении творилось что-то невообразимое: сработали ревуны, звонки, трещётки, мигали красные лампочки аварийных сигнализаций! На правый борт с грохотом полетели инструменты и часть снятых льяльных плит, где работал Кобзев. У дизель-генератора сработала сигнализация давления масла. От такого светопредставления впору растеряться, но Марк - опытный механик с крепкими нервами. Первым делом, они срочно запустили два резервных дизель-генератора. Не дай Бог, судно обесточится! Потеряв управление, оно станет бортом к волне и тогда... пиши пропало!
      
   Образовавшийся крен застал врасплох и штурманскую вахту. Вахтенный штурман Андрей Тропинин колдовал у карт в штурманской рубке и улетел с параллельными линейками на диванчик. Меньше повезло пожилому капитану Афанасьеву, находившемуся на мостике. В высоких широтах он имел привычку одевать... валенки. Ветерана мучил проклятый ревматизм, приобретённый в молодые годы на зверобойной шхуне в Белом море. Они-то и подвели: пожилой капитан стремительно, словно с горки на коньках-снегурках покатился на правый борт и спасла его дубовая дверь на крыле мостика. Набив огромную шишку на голове и распластавшись на палубе, Николай Кузьмич свирепо зарычал в сторону рулевого:
   - Стас, судно носом на волну!
Старший матрос-рулевой Стас Грабовский, обхватив рулевую колонку, удержался на своём месте. Он-то и развернул теплоход, предотвратив опасную циркуляцию. Решительные действия  матроса во многом помогли удержать судно на плаву...
      
   Старший механик Валерий Петрович Неверов вылетел с кровати и в трусах да в майке поспешил в машинное отделение. Но не тут было... Стармех застрял в поручнях нижнего трапа. Его голова зависла рядом с работающим дизель-генератором, а длиннющие ноги упёрлись в смотровое стекло прибора уровня воды в котле. Поза распластавшегося стармеха, в другой обстановке, вызвала бы приступы смеха у вахты. Но в те минуты, явно не до юмора. С помощью моториста Валерий Петрович принял подобающее его должности вертикальное положение и спустился в ЦПУ.
      
   Когда у пульта управления Главным двигателем встал, наконец, стармех, а электромеханик Саша Иванов включил в параллельную работу все три дизель-генератора, стало чуть, чуть легче. Ожил и мостик, механики услышали первую команду капитана Афанасьева
   - Валерий Петрович, запускай балластный насос, будем заполнять цистерны левого борта...
      
   Старые морские волки, капитан со стармехом, быстро оправились. Их действия стали осознанными и продуманными, согласно хорошей морской практики, приобретённой за многие годы плавания. Понятно, что крен образовался из-за смещения груза. Бухты проволоки-катанки в результате бортовой качки стали сжиматься, образовав опасное свободное пространство. Судно потеряло важнейшее мореходное качество - остойчивость, утратив возможность возвратиться в исходное положение. Но как безболезненно выйти из критического состояния? При таком угле крена достаточно малейшего толчка, чтобы морская пучина навсегда сомкнулась над судном. Поэтому, все действия по его спрямлению должны быть чрезвычайно осторожны. Заполнять балластные танки левого борта до полного выравнивания крена нельзя. В такую качку груз мог пойти на левый борт, а при наличии ещё и балластной воды, теплоход наверняка сыграл бы over-киль!
      
   Потому, как только подравняли крен до 20 градусов, капитан Афанасьев рявкнул в микрофон:
   - Стоп балластный насос!
   Как и положено в таких случаях, тревожная радиограмма улетела в Службу мореплавания пароходства, которая в свою очередь связалась с Москвой.
«Теплоход «Бухтарма» в опасности!» - неслось в эфире.
С этой минуты вступали в силу законы морского братства, испокон веков, традиционные морские качества. На выручку поспешило ближайшее судно, дизель-электроход «Куйбышевгэс». Под его прикрытием «Бухтарма» сменила курс и малым ходом, минуя пролив Вест-фьорд, зашёл в спасительные шхеры Норвегии.
      
   Шхеры - это гористые, сложенные кристаллическими породами со следами обработки льдом острова, разделённые узкими проливами и заливами. Сотни островков, размерами до нескольких километров, образовавшиеся в области древнего материкового оледенения, они не раз являлись надёжным укрытием для наших судов. Вот и теперь, заснеженные, скалистые берега надёжно спрятали израненное, лежащее почти на борту судно. Бухта, куда зашла «Бухтарма», напоминала огромный каньон, заполненный студёной водой. Ураганный ветер в открытом море сменила звенящая тишина и это был поразительный контраст. Норвежские шхеры - суровые и в то же время удивительно красивые места, это сказка Севера. В защищённых скалами бухте моряки наблюдали как резвились касатки. Удивительное зрелище!
             
   Острые скалы, торчащие из холодной и тёмной воды, словно часовые погоды, охраняли теплоход от свирепой штормовой карусели. По принудительной трансляции загремел хриплый голос капитана Афанасьева:
   - Экипажу отдыхать в спасательных жилетах!
Приказ капитана нарушил только стармех Неверов - жилет не сходился на его огромном морском «прессе». Впрочем такой живот, как надёжный, большой поплавок, создал бы в воде положительную плавучесть и без нагрудника.
      
   Как только бросили якорь, к судну подоспел быстроходный катер со стремительными обводами. С его борта по трапу поднялись представители местной власти: таможенники, морские инспектора. Матросы открыли трюма и дотошные норвежцы изучали их содержимое. При этом фотографировали сместившийся груз и что-то замеряли. Из порта приписки поступило указание:
   - Часть проволоки перегрузить в трюма «Куйбышевгэса».
Выполнив операцию судовыми грузовыми стрелами, суда взяли курс на Север...
      
   До самого мыса Нордкин двигались норвежскими шхерами, остальную часть пути прошли в открытом море. Остаточный крен в 5 градусов, тоже опасная ситуация! Прикрыв «Бухтарму» корпусом, «Куйбышевгэс»  сопровождал её до самого Мурманска...
      
   В родном порту, каждый из моряков, переживших стресс, надеялись в душе встретить тёплый приём со стороны родных и близких. Те, кто не успел обрести верную подругу жизни, с лёгкой грустью и завистью наблюдали за коллегами. Больше всех переживал механик Марк Клинин, ставший к своим 28 годам, многодетным отцом. Супруга Оксана подарила ему четверых сыновей! Однако, смущала полярная ночь и крепкий мороз со снежной пургой. Придут ли встречать родные? Так и есть... Выскочившие на палубу, свободные от вахт, моряки загрустили. Берег, освещаемый мощными прожекторами на мачтах, кроме прибывших властей, безлюден.
      
   Но вот опущен парадный трап и тут... открылись вдруг дверцы огромного, в сорок футов, контейнера на причале. Оттуда, словно из сказочного ларца, посыпались радостно кричавшие жёны и дети! Вот это сюрприз! Заблестели глаза у многодетного папаши Марика Клинина, а сердечко сжалось при виде укутанной в тёплые женские платки мальчишеской ватаги и полноватой жены с младшим отроком на руках. «Да ведь они прятались от снежной вьюги в контейнере и ждали приход задержавшегося судна!» - догадались покорители морской стихии. Улыбки, слёзы, воздушные поцелуи - вот она плата за минувшие тяготы и лишения.
      
   «Да ради такой встречи можно пережить не одну бурю и не такой форс-мажор!» - мелькнуло радостно в голове механика  Клинина...