Разорванный нимб. Глава 1-4

                4

Встал где-то за полдень и, обнаружив, что в квартире один, собрал все силы, привел себя в относительный порядок, (старательно избегая зеркал), и вышел на палящее солнце. Не хватало еще, чтоб тетя Наташа (так я ее все еще звал по старой привычке) видела мою запухшую рожу. Сил осталось только добраться до гаражей в глубине сквера. За бетонными гаражами оказалось более-менее сносно: сырая тень и даже выброшенное старое кресло.
Деньги, разумеется, просадил все. С таким-то столом. И ведь почти ни к чему не притронулся. Оставалось только посмаковать в памяти. Красная икра, какая-то рыбина в серебряном ковчеге, пучки калбы (черемша), в кубическом, ящиком, хрустале – ломти помидоров, наших, оранжевых.  Именно ломти: переломанный пополам помидор, чтобы видна была зернистость на изломе. Таких помидоров ни в каких Европах не видели… Я достал кошелек: неужели не подумал про черный час? Все деньги были на месте. Всякая попытка разгадать даже пустяковую загадку была связана с таким страданием, что я просто закрыл глаза.
Да, и новинка: наш алтайский папоротник, который мы никогда за еду не считали. Заквашенный каким-то там японским способом. И не попробовал. Сходить искупаться? И что-то еще дрожащее, как желе. Со слюдяными прослойками, жидкий мрамор. И не попробовал. Или проведать киоскершу?
В киоске сидела другая женщина, не вчерашняя. Эта была, конечно, настоящяя киоскерша – семечки она щелкала куда проворней. Я взял какую-то газету и отошел. Понять, почему подставную киоскершу – нашу связную – заменили настоящей, я был не в силах. Наверное, что-то случилось.
Синие «жигули» остановились в полушаге, на моей стороне открылась задняя дверца, и я забрался в машину. Там было трое; если не считать «киоскершу», – вся бригада сопровождения. Поехали. В зеркало я видел, что водитель пристально смотрит на меня.
–  Да-а… – произнес он наконец. – Хоть в книгу Гиннеса. Мужики, не мучьте человека, налейте.
–  Не надо, – попросил я.
–  Понятно: свой режим. Я тоже после беспредела – только на третий день.
–  Про хозяина особняка – сейчас? Или потом? – спросил мой сосед.
–  Давай.
–  Что – давай? Сейчас или потом? Смотри, это не к спеху: Петрович нас отзывает. Сворачиваем операцию.
–  А что так? Успели проанализировать нашу с дядей Митей беседу?
–  Не в этом дело. Петрович до поры секретами своими не делится, но у нас подозрение, что у него там козырная карта нарисовалась…
–  Давай сейчас хозяина.
–  Как прикажешь. Вайсфельд. Григорий Григорьевич. Фирма «Кедр». Заготовка, транспорт, экспорт. Сейчас где-то в Швейцарии по делам. Главная контора в Москве. Особняк – вроде как дача. Но не факт. Чтобы отгрести шлак, требуется время. Тебе это надо?
–  Не надо. А чего мы стоим?
–  Так приехали. Вон гостиница. Датчики здесь снимешь или поднимешься?
Я достал из кармана датчики с микрофоном и положил рядом на сиденье.
–  Виноват. Забыл прилепить.
–  Билеты заказаны. Выезжаем утром в пять. За тобой заедет Гоша. И разбудит, если надо.
–  Тебя куда? – спросил водитель Гоша. – Обратно к тете Наташе?
–  На кладбище.
Все трое немного помолчали.
–  Давай так, – сказал сосед. – Режим, не режим, а надо. Через не могу. И раз такое дело, мы тоже: в компании легче пойдет.
–  Нет, – веско отклонил я. – На кладбище. Я еще своих не проведал.
–  Извини, старик, мы не поняли. Гоша, отвези.