Разорванный нимб. Глава 4-1

                Глава  четвертая

                1
На автобусной станции я взял в камере хранения свои вещи – чемодан и сумку – и в ожидании автобуса открыл папку с перечнем «специфических жертв», как назвал ее Матвей Петрович.
После моего тезки Виноградова (того самого, что «сошел с автобуса, присел у обочины и умер») третьим шел некто Кувардин Н. П. «2003, апрель. Крушение поезда на линии Москва–Александров. Лобовой удар дрезины между станциями Бужаниново и Арсаки. У неизвестного, завладевшего дрезиной, предположительно были сообщники – перевести стрелку. В момент удара дрезина была без водителя, но где и когда он спрыгнул и кто его сообщники, осталось нераскрытым. Собака не взяла следа. Погибло восемь человек первого и второго вагонов. Из показаний Кувардина, 36 лет, научный сотрудник Александровского ВНИИСИМСа. Издал научно-популярную книгу «Изумруды, лалы и яшмы». Гравер, художник. «Мы двигались вдоль какой-то воды, то ли мелкое озеро, то ли заболоченное пространство – там торчали березки без листьев. Мне вдруг показалось, что вода поднялась бугром, будто от взрыва на большой глубине, и этот водяной бугор пошел волной параллельно с поездом, и в какой-то момент эти два мощных движения пересеклись. Вагон захлестнуло волной, в разбитое окно   хлынуло, и я уже ничего не видел в мутной зеленоватой воде. Не знаю, как в других купе, но в нашем нас четверых пассажиров швыряло, как в банке с водой. Потом стало тихо, я слышал, как вода с шумом уходит в окно. Я стал выкарабкиваться из-под мокрых и спутавшихся жгутом простыней и одеял, но тут же понял, что никакие это не простыни… Остальные трое были мертвы». На вопрос, что же это было, если не простыни и не одеяла, пострадавший отвечать отказался, сославшись на то, что не хочет в психушку из-за какого-то дурацкого бреда. Неделю спустя его нашли повесившимся в гараже. Никакой воды (реки, прудов или озер) на перегоне между Бужаниново и Арсаками нет. Выяснилось так же, что Кувардин ехал сначала в электричке Москва–Александров, но по не выясненной причине сошел в Сергиевом посаде и пересел без билета в поезд дальнего следования Москва–Барнаул.
4. Взрыв пятиэтажного дома на окраине Пензы от бытового газа. Показания одного из очевидцев, студента Пензенского художественного училища им. Савицкого П. «Я подъехал на мотоцикле к своему подъезду, когда бетонная площадка перед подъездом  вспучилась, и по стене снизу вверх пошла трещина, потом, начиная сверху, вся наша крайняя секция отделилась примерно на метр и рухнула. Из разлома в площадке ударило сжатым воздухом, меня отбросило, а потом залило чем-то жидким, вроде растопленного масла. Мне показалось, что в нем я различаю волокна, какие бывают внутри лимона. Это трудно объяснить. Полупрозрачная плазма, она как бы дышала, живая, пульсировала всеми жилами и нервами. Короче, с наркотой надо завязывать». Наружных повреждений не имел (в то время как мотоцикл его был разбит рухнувшими обломками), в шоковом состоянии был доставлен в больницу. Через несколько дней самовольно покинул больницу, увел со двора чужую машину и разбился, выехав на встречную полосу.
5. Фастов П. Р. Художник…»
На этом красноречивом многоточии перечень заканчивался.
Итак, я держал в руках меню смертельных блюд на любой вкус. Я мог умереть у себя в мастерской, выйти из автобуса, присесть у обочины и повалиться набок, мог повеситься в гараже или разбиться на машине. Однако, судя по тому, что блюда не повторялись, меня ждало что-то оригинальное.
       В последнем случае не была указана дата, но я нашел ее в другом, сводном, списке, где был лишь сухой (время, место, количество пострадавших) перечень катастроф за последние пять лет. Зная, что делаю глупость, выписал «наши» даты столбиком. Обвел каждую рамкой (завел на каждую карточку) и добавил возраст и дату смерти. Разумеется, ничего «такого» пока не нашел. Высчитал в каждом случае время от катастрофы до смерти и снабдил карточки новым индексом. Высчитал временные промежутки между смертями (это интересовало меня почему-то особенно). Получилось что-то вроде таблицы Менделеева. Добавить сюда коэффициент разрушительной силы каждой катастрофы, меру таланта, стилевые особенности, круг интересов, тематические пристрастия, отклонения в психике, пристрастие к алкоголю, сексуальность, кто под каким знаком родился и под каким умер, погоду, – и можно спокойно заснуть менделеевским сном, и проснуться с готовой волшебной формулой. Если есть здесь какая-то закономерность, будешь ее знать. Пока я видел только одно: между номерами 4 и 5 зиял слишком большой промежуток. Напрашивалось сунуть туда еще одну жертву, (вполне же возможно, что Матвей Петрович не обладал всей полнотой информации). Несложно было высчитать этого Х. Я завел на него карточку и взялся за расчеты. Получилось вот что. № 5. Х. Возраст – между 35 и 40. Художник. Катастрофа – 3 месяца назад. Смерть – в      эти дни. Выходило, что жить мне еще целую неделю. Гуляй Вася.
       По дороге к автобусу я бросил эти выкладки в мусорную урну и решил, что в поезде займусь более серьезным делом – напишу Матвею Петровичу подробный отчет. Пока в памяти не начали стираться подробности. Если скажет, что поменьше надо было пить, ему же хуже.
       Пока в автобусе пассажиры занимали свои места, я рассеянно любовался в окно красивым уродством какой-то машины (Феррари, что ли). Плоская, с выступающими надкрылками, плашмя лежавшая на асфальте жаба. Как вдруг… Елки-палки! Вернее, кетчуп твою тошиба, – они! Если б не горбунья, ни за что бы не узнал. Бомж-коммерсанты со свалки, пелевинские стилизаторы; в полотняных шортах и темных очках, они были похожи на озабоченных туристов, которых туземная гостиница не обеспечила кондиционером. Сели в «жабу» (гигант багроворожий полулег) и уплыли в раскаленное марево.