Незаконченное...

- Взгляни! – Н.  резким движением руки отдёрнул тяжёлую занавесь – Взгляни на этих людей! Посмотри в эти глаза! Они твои. Они пойдут за тобой в центр ада, они будут умирать с твоим именем на устах как с величайшей святыней. Они ждут. Лишь одно твоё слово эта толпа превратиться в разрушающую силу!
– Нет… я не могу… не имею права…
Н. двумя прыжками преодолев расстояние, схватил его за плечё. Жесткие серые глаза впились в лицо А.
– Это ты не имеешь права?!? Не можешь?!?
А. вздрогнул. Не выдержав взгляда, опустил голову.
– Там стоят дети… наши дети… Как мне смотреть в глаза их матерей? Как проходить по улицам, чувствуя на спине проклинающие взгляды? Как слышать каждый день: «Это ты их убил! Наших детей… они были совсем юнцами…» Как?!?
Побелевшие пальцы Н. с каждым словом всё более жестко впивались в плечё.
– Дети? – спокойно спросил он и, тут же, словно догоняя неизлитый гнев, продолжил –Дети говоришь?!? Посмотри на меня! Смотри в глаза! Там и мой сын… единственный… всё что осталось у меня в жизни… Но они почувствовали этот вкус борьбы, борьбы за себя, за брата, за сестру, отца, мать, за свободу! Это гончая, которая испробовала вкус крови! Это уже не дети, это люди с большой буквы, люди творящие завтра, творящие историю, которые готовы поднять голову, сбросить цепи, сломать бьющий их хлыст! Ты это понимаешь? – Н. в порыве отдёрнул руку и уже спокойно, полушепотом добавил – Уже слишком поздно… Если не поведёшь их ты – поведёт кто-то другой. Они обречены, но цель их – нет.
Н. медленно подошёл к окну. Сквозь пелену минутной жестокости во взгляде появились нотки безудержной грусти. Он всё всматривался в толпу, пытаясь отыскать частичку самого себя.
– Он прав.– чеканя каждое , сказала доселе молчавшая О. – они слишком долго ждали этого часа. Он пробил. И лишь ты можешь привести их к победе. Они верят тебе. Если уйдёшь – предашь не только себя, ты предашь нас всех.
– Вот именно, они верят мне! – А.вскочил с места – Верят! Почему вы не ведёте их на смерть? Или умыв руки, считаете, что грязь греха не запачкает вашу одежду?
Н. медленно развернулся:
– Выйди и скажи им это.
А, утратив пыл речи, тихо прошептал:
–Скажу. Пусть как возлюбили, так и возненавидят меня…



Мягкие лучи восходящего солнца нежно пробежались по заснеженным городским крышам домов, скользнули по деревьям и упали, растворившись в гремящей толпе.
А., выйдя на свет, слегка прижмурился. Лёгкий мороз охватил лицо, пробежался по шее и с удовлетворением скатился по спине.
«Шаг, один лишь шаг …– будоражила одна единственная мысль – сделай шаг и увидишь их…»
А. медленно подошёл к краю парапета.
– Это же А.! – раздался одинокий голос и тут же был подхвачен диким рёвом восторга.
«Прохладно…» – как-то спокойно пронеслось в голове.
А. поднял руку. Толпа стихла.
- Братья и сёстры! Да,  мы прошли уже довольно долгий и тяжёлый путь, я уверен что могу вас назвать именно так - по площади прокатился возглас согласия - Я не умею говорить красочно и красиво… Мы долго шли к одной цели – справедливости… Господи, люди, посмотрите кто стоит рядом с вами, оглянитесь, посмотрите в глаза друг другу!
Понимаете ли вы что видите их в последний раз? Что завтра, после отчаянного боя, большая часть просто не увидит солнца, не ощутит дуновение ветра, не сможет погладить шершаво-колючий золотой колосок хлеба?!? Не тот путь мы избрали…- толпа, опешив от сказанного, молча взирала на своего идола, не в силах поверить, что человек, который пробудил в их душах надежду, зажёг в сердцах огонь борьбы,  отказывается от всего.
- Предатель!!! Отступник!!! – прорезав тишину, вырвался презрительный крик и молчавшее море вздыбилось, взорвалось тысячами   голосов проклятий.
А. посмотрел в сторону нарушившего тишины голоса. Разгорячённое лицо юноши искажала гримаса гнева, рука напряжённо сжимала копьё,  тёмные локоны спадали на высокий ровный лоб, блестящие глаза пристально всматривались в того, кто мгновение назад был для них всем, губы беззвучно шептали: «Предатель…. ».
 Н., выйдя из-за занавеси, тихо прошептал:
- Тебе лучше уйти иначе убьют.
А. попытался что-то сказать, но слова застревали в горле, перед глазами была лишь разъяренная толпа, желающая его смерти.

  Юноша, взбудораживший окружающих, рванулся к парапету, но  сильный удар охранника опрокинул его возле самого возвышения. Кровь, вырвавшись из плена тела, брызнула, заливая истоптанные веками камни мостовой.
- Остановитесь, ради Господа Бога! – А. бросился на помощь юноше, но Н., схватив его за руку, потянул в храм.- Отпусти!  Пусть растерзают меня, я их предал! Я трус!
-Нет,- тихо промолвил Н.- ты дурак.

А тем временем, толпа прорывалась к парапету. Несколько рук, подхватив обмякшее тело юноши, вынесли его  на захваченный плацдарм.
- Тихо! Пусть скажет С.- вскричал дюжего роста парень в окровавленных клочьях, поддерживая за плечи раненного.
Передние ряды остановились, шикая и толкая последующие. « Пусть скажет….» -эхом пронеслось под сводами клубившегося неба.
С., не вытирая кровь,  бегущую по виску, оттолкнув громилу, шатаясь, подошёл к краю парапета:
- Мы будем бороться! Мы поднимем головы, разорвём цепи и пусть многие из нас завтра не увидят неба, но его, совсем уже другое, чистое увидят наши дети, те, кто придёт после нас, да ороситься кровью и слезами грешная земля, во имя будущего, во имя тех, кто погиб, тех, кто ещё сложит свои светлые головы от удара меча и на этот кровавый бой поведу вас я! Тот, чей род  изначально был вашим покровителем, избранный вами, и сгноённый  чужестранцами!