Глава 25

Калим посмотрел туда, куда указывал Гринго, но ничего не заметил – только узкую полоску, где море сливалось с небом. Он недоуменно взглянул на флибустьера и увидел, что тот протягивает ему подзорную трубу.
Когда Калим оторвался от трубы, на его лице было все тоже недоумевающее выражение.
- Ты ничего не видел?
- Нет. Только чистый горизонт.
- Совсем чистый? – насмешливо спросил Гринго.
И тут Дайк понял – надвигается шторм, и Гринго, как опытный мореход, угадал его первые признаки. Молодой человек очень обрадовался: в шторм на море кораблям остаться невредимыми очень сложно, а если команда к тому же не знает местности или является не очень опытной, то эта задача становиться практически невыполнимой. Аккунитам несдобровать. Конечно, стихия не уничтожит все корабли без остатка, но изрядно поможет флибустьерам в борьбе против аккунитам.
- Приближается шторм!
- Ну, можно и так сказать, - улыбнулся Гринго.
Только сейчас Калим понял, что вероятность шторма в это время года ничтожно мала, никаких признаков, даже самых первых, бури не заметно. Смутила флибустьера и насмешка, которая читалась в глазах, в полуулыбке капитана. Еще раз взглянув на горизонт, Калим убедился, что ни о каком шторме речи не шло.
- Если не шторм, что же ты имел в виду?
- Присмотрись внимательно – на горизонте видны несколько крохотных точек. Если я не ошибаюсь, это корабли под командованием Типро. Они потратили больше времени, чем мы рассчитывали, на обходные маневры.
Калим молчал, пытаясь рассмотреть на горизонте те точки, что указал Гринго. Он был очень рад – наконец-то флибустьеры сумеют дать отпор аккунитам! Калим знал о плане Гринго, но как то не думал о том, что в море находится с десяток кораблей. Теперь флибустьер чувствовал радость оттого, что осада острова скоро кончится и легкое недоверие к происходящему.
- Надо усилить огонь, чтобы аккунтские корабли поддались панике, и отошли – отошли прямо в руки к нашим.
- Нет, Калим. Нам необходимо продержаться до темноты так, чтобы никто не заметил идущих в нашем направлении судов. Типро не сможет попасть сюда до наступления ночи, поэтому наша задача – отвлечь внимание аккунитов на несколько часов. Думаю, Типро не станет останавливаться на ночь и к утру аккунитов ждет не очень приятный сюрприз. Таврим, подойди, пожалуйста, сюда.
- Что ты хотел, Питер?
- Не стреляйте так часто, - велел Гринго. – И снизьте меткость. Не наносите кораблям аккунитам серьезных повреждений, но и близко к острову не допускайте. Мне надо, чтобы у них появился дополнительный стимул сражаться как можно упорнее, не обращая ни на что внимания. Понял?
Таврим кивнул, возвращаясь к орудийной батарее. Он уже давно не удивлялся приказам своего капитана, а просто выполнял их. Даже самые глупые, непонятные распоряжения казались таковыми только на первый взгляд, а в конечном итоге всегда вели к победе.
Расчет Гринго оказался верен. Аккуниты немного осмелели, заметив, что пиратские снаряды больше не наносят им такого урона, как прежде. Решив, что это – выражение слабости, а, значит, что победа близка, дож Миро приказал удвоить усилия. Три часа, пока не стемнело, аккунтские корабли раз за разом атаковали Апладио, но безуспешно. Им не наносили серьезных повреждений, но и подойти достаточно близко не позволяли.
Уставшие от такого длительного боя и разозленные бесплодности попыток, аккуниты отступили вновь. Дож Миро решил, что с утра они попробуют вновь захватить пиратов. Он, пожалуй, единственный из всех своих соотечественников видел в сегодняшнем поражении и положительные стороны. В обороне флибустьеров многое изменилось, она стала не такой неуязвимой, не такой идеальной. Дож Себастьян похвалил себя за то, что не изменил своей стратегии – его упорство давало результаты. Как жалко, что им не хватило сегодня времени, его миссия в Анзоловическом море могла закончиться на один день раньше. Ничего, завтра будет достаточно времени, чтобы навсегда покончить с этими проклятыми пиратами.
Успокоенный, полный надежд на будущее, дож Миро отправился в свою каюту и лег спать. Вскоре на аккунтских кораблях бодрствовали лишь часовые, остальные мирно спали.

Пираты же поступили наоборот - на спал почти никто, для каждого нашлось дело. В эту ночь все члены Совета были на своих местах. В порту, бухте и гавани кипела работа; огней больше обыкновенного старались не зажигать, чтобы не привлекать внимания аккунитов, хотя из-за темноты работа двигалась медленнее. Работать же днем было невозможно: необходимо было скрыть от врагов все приготовления.
В порту и бухте в лодках сновали туда – сюда пираты, они забирали с острова какие-то тюки, свертки, ящики и перевозили их на свои корабли. Погрузка шла вопреки обыкновению, очень тихо, молча, лишь изредка какой-нибудь флибустьер вполголоса ругался, но его тут же осаживали товарищи – по воде звуки разносятся гораздо дальше, чем на суше, поэтому такой не очень негромкий звук мог их выдать.
Работа продолжалась всю ночь и закончилась примерно за час до рассвета. Этого времени флибустьерам хватило, чтобы убрать все следы ночной активности. На матросов бессонная ночь не оставила очень заметного следа – это были ко всему на свете привычные люди. Если бы понадобилось, то они через несколько часов смогли бы сражаться даже с превосходящими численностью противниками.

Желание поспать почти у всех часовых постепенно стало непреодолимым, только опытные моряки знали, как не спать всю ночь, охраняя покой и безопасность товарищей. Таких людей в ночной вахте было немного, и все они наблюдали за островом. Дож Миро распорядился, чтобы корабли Армады одним бортом были направлены против острова, а другой смотрел в открытое море, на каждом борту должны были находиться двое часовых. Самые опытные и уже успевшие себя зарекомендовать в боях люди, следили за Апладио. Миро полагал, что потенциальная опасность исходит именно с острова, а не с открытого моря: ночью до судов Армады добраться легче именно с суши – расстояние довольно маленькое.
Именно этими причинами можно объяснить, что утро следующего дня началось с удивленно – испуганных возгласов и неразберихи. К острову на всех парусах приближались корабли под пиратским флагом.
Надо отдать должное аккунитам – тревога была поднята мгновенно и в рекордно короткое время на судах Армады были поставлены паруса. Через двадцать минут корабли со всей возможной скоростью улепетывали.
К этому времени флибустьерские корабли не подошли еще на расстояние орудийного выстрела – оставалось совсем недолго – поэтому стрельба была бы бесполезна или, учитывая поразительную меткость флибустьерских канониров, почти бесполезна. План Гринго не удался – Типро не останавливался на ночь, но скорость движения снизилась, потому что ветер был не совсем благоприятный для пиратов. Не сделав ни единого выстрела, корабли под командованием Типро поменяли курс и бросились в погоню за аккунитами. Так как расстояние между ними особо не изменилось, то орудия на всех кораблях пока молчали (лишь изредка одиночные выстрелы извещали о том, что противник берет прицел и проверяет – не пора ли открывать огонь). Никто не обратил внимания на то, что из порта стали по очереди выбираться корабли основной эскадры пиратского флота.
Как только Гринго понял, что движение со стороны моря десятка кораблей замечено аккунитами, он приказал:
- Все в лодки!
Теперь флибустьеры не скрывали своих намерений вернуться на корабли и сражаться против аккунитов. Они совершенно открыто сели в лодки и гребцы доставили их на палубы кораблей. Впервые за довольно долгое время пиратским кораблям предстояло вновь пуститься в плавание. Флибустьеры были этому очень рады – всем уже порядком надоело сидеть на острове, окруженном аккунтскими боевыми кораблями. И сейчас они с удовольствием выполняли тяжелую, нудную работу: поднимали паруса, приводили в порядок орудия, чистили оружие.
- Поднять паруса! Вперед, морские волки! – то и дело звучало с кораблей, которые выходили из порта.
Именно эти суда должны были преследовать Армаду. Остальные пираты оставались около острова – мало ли что. Гринго считал, что для того чтобы расправиться с остатками Армады вовсе не обязательно участие всех флибустьеров. Хватит и пятнадцати кораблей. Совет одобрил эту идею, поэтому в погоне участвовали капитаны: Питер Гринго, Алекс Шарп, Исин Тайя и Джордан Блэк (он командовал теми пятью кораблями, которые достали Гринго и Ботелквон). Исин Тайя и несколько кораблей из эскадры Питера Гринго под началом Типро уже преследовали аккунитов. Остальным только предстояло присоединиться к ним.
- Мы идем не очень быстро, - заметил Анвирф, разговаривая с Гринго.
- Да, за время аккунтской осады днища кораблей все же успели обрасти, но «Амаденоус» очень быстроходное судно – справимся. Аккунтские корабли идут еще медленнее – они были в плавании намного дольше нашего. К тому же, - усмехнулся Гринго, - они явно не рассчитывали на то, что придется спешно удирать, спасая свои жизни.   
Капитан уже был одет в кирасу и шлем – как всегда, когда собирался в бой, несмотря на то, что противник был еще довольно далеко. Это был явный признак нетерпения – Гринго не желал терять время на переодевание, когда они догонят аккунитов. Сейчас он стоял рядом с Анвирфом, спокойный безразличный взгляд был направлен на аккунтские суда, лишь иногда капитан поднимал глаза, чтобы узнать время и место их нахождения по положению солнца.
Гонка продолжалась примерно пару часов до того момента, как флибустьерские суда смогли приблизиться на расстояние уверенного выстрела. «Амаденоус» в который раз подтвердила репутацию быстроходного судна – за это время она успела выйти вперед, хотя суда под командованием Типро и Блэка имели преимущество. Именно из бортовых орудий «Амаденоуса» прозвучал первый выстрел «капелью» по аккунтским судам.
Не останавливаясь, чтобы сделать еще один залп, флагман Гринго продолжил движение.
- Зарядить орудия ядрами! – приказал иабр и чуть позже добавил. – Огонь из всех бортовых орудий!
Эта команда прозвучала когда «Амаденоус» проходила между двумя аккунтскими кораблями. Капитаны тех судов пытались наказать слишком дерзкий пиратов, с одного корабля раздался залп орудий, но снаряды попали не во врагов, а в своих же соотечественников. Дело в том, что корабль Гринго был ниже высокобортных судов, из которых в основном и состояла Армада, поэтому ни один снаряд не попал в борт корабля или на палубу (чего собственно хотел аккунит), только два осколка задели паруса и, оставив в них приличные бреши, улетели дальше. Само собой, на такие потери никто из пиратов не обратил внимания.
Зато повреждения, которые были нанесены аккунитам, оказались гораздо серьезнее. Бортовые пушки «Амаденоуса», выстрелившие разом, проделали изрядные дыры в бортах двух кораблей противников. Несколько пушек, специально наведенные выше остальных, осыпали «капелью» палубы, принеся смерть многим аккунитам и отогнав стрелков из мушкетов. Резкие звуки пальбы слились со звуком ломающегося дерева – все это произвело эффект очень громкого раската грома, словно прозвучавшего из самого моря, от выстрелов образовался густой туман. Флагман Питера Гринго уже шел дальше, а при взгляде на аккунтские суда становилось понятно, что они станут легкой добычей для пиратов.
«Амаденоус» под руководством Гринго и Анвирфа двигалась вперед, успевая по пути бортовыми орудиями выстрелить то по одному, то по другому аккунтскому судну. Было очевидно, что капитан решил сразиться с адмиралом – дожом Миро. Флагман иабра упорно двигался в одном направлении, нагоняя самый мощный, великолепный корабль, шедший впереди всех. На это пришлось потратить еще примерно час – среди судов противника приходилось все время лавировать, выбирая дорогу.
- Куда мы так торопимся? – осведомился Анвирф у своего друга.
- Я должен сам сразиться с дожом Себастьяном. С остальными разберутся наши ребята, но корабль Миро я возьму на абордаж лично.
- Откуда ты знаешь, на каком именно он судне. Ведь его личный корабль погиб, поэтому он может находиться на любом.
- Нет. Он на корабле, который идет первым. Во-первых, он один из немногих, на которых согласен гостить дож Миро. Не на многих есть просторные, светлые, уютные каюты, необходимые мелочи и хороший повар, а главнокомандующий Армадой не привык отказывать себе в комфорте. Вспомни, он даже рискнул отправиться сюда на своем личном корабле, купленном недавно, хотя риск нанести ему существенные повреждения весьма реален.
- А во-вторых?
- Мне кажется, что в такой ситуации, когда неожиданно охотиться стали не они, а на них, дож Миро должен удирать первым, не обращая внимания на оставленных людей. Они даже не попытались отбиться, хотя их больше. Большинству кораблей Армады явно уготована роль приманки, роль препятствия, чтобы удалось скрыться живьем немногим избранным. Многие корабли смогут идти быстрее, если поставят дополнительные паруса, но никто этого не делает – не иначе как получили приказ.
Корабль, который Гринго наметил своей жертвой, все же имел достаточно заметное преимущество в ходе: он успел отдалиться на некоторое расстояние от других судов. Но все же «Амаденоус» была быстроходнее, она с некоторым трудом, но все же нагнала судно. Аккунит – канонир явно был не новичком в своем деле, как и капитан. После того, как на появление пиратского корабля капитан не отреагировал немедленной пальбой, Гринго был уверен, что командовал не дож Миро. Пират успел изучить своего противника, и усвоил, что тот предпочитал действовать напрямик, одной лишь силой.
- Не стрелять, - процедил Гринго, стоя на капитанском мостике. Эту команду до канонира немедленно донес боцман.
Пытаясь подойти ближе для абордажа, капитан пиратов сначала не скрывал своего намерения, но аккунитов не позволил – отвел корабль подальше. Постепенно два судна удалялись все дальше. Неизвестный капитан, явно знавший, как страшны и опасны пираты в рукопашном бою, старался не допустить гибели корабля, которая несомненно произойдет, если флибустьеры высадятся на палубу. Получалось, что «Амаденоус» как бы теснила большой фрегат в сторону от основного места сражения.
 Все – и аккуниты, и пираты, то и дело оглядывались на удаляющиеся корабли. Каждый волновался за своих: на них находились капитаны, люди, который они привыкли слушаться, привыкли выполнять их команды. Пиратам было легче: во-первых, кроме Гринго имелись и еще лидеры, способные вести людей в бой; во-вторых, зная мастерство и хитрость, веря в удачу Питера, флибустьеры надеялись на лучшее – не даром же Гринго считался одним из лучших бойцов и стратегов. У аккунитов оснований для таких оптимистичных мыслей было меньше – они сражались с людьми, которым явно помогает дьявол (иначе почему, несмотря на численное превосходство, аккуниты проигрывают?), пленных пираты явно не пощадят. Да, еще и дож Миро, которого они не очень любили, но все же принимали как наместника герцога, пытался убежать от опасности, прикрываясь ими, а теперь и вовсе оказался один на один с дьяволом во плоти.
Гринго был очень хорошим тактиком морских сражений, но и аккунтский капитан пока не допускал ошибок, которые могли стать для его корабля роковыми. Оба терпеливо ждали, пока кто-нибудь не сделает промах. Прошло довольно много времени, корабли постепенно стали еле видны, но еще не было произведено ни одного выстрела. Тогда Гринго решился, понимая, что может упустить аккунитов: если они дождутся темноты, то ускользнуть им будет гораздо легче. Гринго понимал, что, собственно, на это и надеются аккуниты.
- Брасопьте паруса. Анвирф, сделай-ка … - Гринго стал объяснять, чего именно он хочет.
Когда корабль пиратов стал менять курс, капитан понял, что его решили обойти, используя течение, чтобы не подставлять борта для стрельбы. Он также сразу увидел ошибку, которую допустили флибустьеры – опасаясь бортовых пушек, они совершенно забыли о носовых. А они могли быть весьма опасны. Аккунтский капитан хотел отдать команду своему канониру, но тут его взгляд упал на человека, без дела стоящего неподалеку с потерянным, довольно таки жалким видом – на дожа Миро.
Когда обнаружилось, что Армада едва не стала жертвой пиратов, которые ночью практически сумели окружить ее, когда началось это отступление, больше похожее на бегство, капитан «Калипсо» резко воспротивился тому, чтобы на его судне командовал дож Миро. Не испугался он ни угроз, ни проклятий. Дож Себастьян, оскорбленный в лучших чувствах, не показывался из каюты почти с начала гонки. Сейчас он вышел на палубу, но не знал, что делать.
Это торчание на месте без дела раздражало капитана, он полагал, что если человек провалил миссию герцога по уничтожению пиратства (а в этом уже не оставалось никаких сомнений), то он мог хотя бы помочь людям, которые готовились защищать свои жизни. Но просить помощи он, само собой не стал: «Тоже мне, главнокомандующий! Справимся и без его неуклюжей помощи!»  неприязненно подумал он.
- Дож Мигель, зарядите носовые пушки и приготовьтесь стрелять по моей команде. Я буду очень рад, если у вас получиться повредить хотя бы одну из мачт, сбить руль или поджечь пороховой погреб.
- Есть, капитан!
Аккунит стал ждать наиболее благоприятного момента для выстрела, от напряжения с силой сжав кулак. У них был только один шанс, если он сейчас ошибется, то практически с абсолютной точностью можно сказать, что они погибли – пираты были непобедимы в рукопашном бою и беспощадны к врагам. Даже капитан, пристально всматривающийся в пиратский корабль, следящий за его движением, не сразу понял, что произошло, когда судно неожиданно сделало резкий поворот и в один момент ушло с линии огня. Теперь аккунит был абсолютно уверен в том, что никому из врагов пиратов не спастись – им точно помогают дьявольские силы. Обычный человек просто не мог проделать такого маневра.
- Огонь! – закричал он, уже заранее понимая, что снаряды не принесут кораблю никакого серьезного вреда, если вообще хотя бы коснуться судна.
Он был прав – команда чересчур запоздала; один снаряд проделал еще одну дыру в парусе, второе слегка разбило фальшборт, а остальные два и вовсе никак не повредили кораблю.
- Приготовиться к бою! – отдал еще одну команду капитан, в глубине души осознавая, что это его последний бой.
 Приготовиться к бою было суждено не всем – бортовые орудия пиратского корабля преподнесли аккунитам подарки в виде тяжелой смертоносной «капели», которая весьма сильно сократила число возможных защитников судна.