Белые ночи

- Пойдем Ленька цветочков купим бабе Гале – пророкотал мужчина средних лет, одетый в нелепый вельветовый пиджак в клетку. Серый нелепый пиджак с кожаными заплатами на локтях особенно нелепо смотрелся в жаркий летний день. И хотя солнце уже погрузилось за горизонт, окаймленный высотками и куполами города, беспощадная духота не сдавала своих позиций. Апельсиново-арбузный закат, расплываясь в раскаленных окнах, спускался на крыши домов. Поправив козырек своей кепки, мужчина пристально взглянул на мальчика.
– Нравится диковина тебе эта?
- Да, очень нравится – отозвался Ленька, отрываясь от витрины магазина игрушек.
Он взял отца за руку и посмотрел в его добрые рысьи глаза.
- Эх, да! В моем детстве таких штуковин не было. Одни оловянники, да плюшевики …это и то еще драгоценностью казалось – в основном-то игрушки из дерева были. А щас электронщина одна. До чего дожили, подумать только! – приговаривал отец мальчугана, уводя его вглубь переулка, туда, где в мягком свете уличных огней утопали цветочные киоски. Лихорадочно отмеряя большие шаги, мужчина направился к ближайшему из них, да так быстро, что мальчик едва поспевал за отцом.
- В лужу не наступай – предупредил отец, зная о такой привычке Леньки.
- Папка, а зачем фонари зажгли, светло ведь.
- Светло, Эт ты, верно, подметил – ответил мужчина в пиджаке. – Это сынка и есть белые ночи.
- Так ведь еще только девять часов – возразил Ленька, смотря на свои «Montana» - Какие тут ночи?
- А ночи здесь светлые Ленька. Вот увидишь. Пойдем цветов купим, а то опоздаем.
- Папка, а бабушка Галя меня помнит? – машинально запустив указательный в нос, поинтересовался ребенок.
- Помнит, конечно, помнит – отозвался отец, отвлекаясь от торга с киоскером.
Мальчуган задумчиво посмотрел на пышную охапку белых роз и проговорил:
- А я не помню.
- Так ты мал еще был, четыре годка-то всего…где уж упомнить.
Он посмотрел время, неумолимо бегущее по кругу, и, подсчитав что-то в голове, сердито буркнул:
- Восемь минут до электрички. Надо успеть, следующая не скоро. И что мы все никак временем располагать не научились.
Еще минуту назад, добродушное лицо отца, расплываясь в улыбке от общения с продавщицей, превратилось в камень. Он хватил букет цветов, быстро рассчитался и так же стремительно покинул площадь, как и пришел на нее. С маленьких кафетериев, беспорядочно расположившихся вдоль оживленной улочки,  тянуло запахом свежей выпечки. Безвкусие в интерьере заметно сглаживалось в счастливых физиономиях посетителей, жадно поглощающих по-видимому вкусную еду. Отец Леньки – бывший инженер-конструктор, ныне слесарь-сантехник – иногда заскакивал в одну из этих забегаловок и нередко опустошал одну-другую кружку пива с солеными орешками. Проходя мимо шумной компании, во всю отдыхавшей в уютном местечке, возле небольшого скверика, мужчина невольно облизал пересохшие губы. Но каждая минута была на счету, поэтому не осталось места соблазну в мыслях Ленькиного отца. Кафешки сменились чередой безликих домов, выстроенных еще до революции – значит вокзал уже совсем близко. Свернули на проспект, из-за макушек старых тополей показалась башня с часами. Около белокаменного вокзала извечная суета. Люди роем мчаться по своим адресам, разрезая на клочки остатки перрона.
- Здравствуйте! Старший сержант Берухин, будьте добры ваши документы! – останавливая взглядом, обратился страж правопорядка к человеку с букетом роз.
Ленька изучающе смотрел на высоченного милиционера, привязавшегося к его папке.
- Так. Гражданин Лаптев Егор Григорьевич – отрапортовал сержант – куда направляетесь?
- Так ведь как куда?! К теще еду в Кобылево. Вот и электричка моя стоит, боюсь, как бы не опоздать – с иронией промямлил мужчина в пиджаке, принимая назад книжечку в пластиковой обложке.
Берухин смерил его с ног до головы и бросил:
- Вы должны оказать нам помощь…
- Но я не могу. У меня электричка вот-вот отправится – перебил Лаптев, поглядывая из-за широкого тела милиционера.
-  Вы должны оказать нам помощь…это, в конце концов, ваш гражданский долг – продолжил сержант.
- Я рад бы помочь, но…
- Но вот и славно – прервал Берухин, подхватывая его под руку. – Простая формальность: подпишите одну бумажку и вы свободны гражданин Лаптев. Мальчик, пойдем…. тут не далеко.
С минут пять все трое шли молча, отстукивая по кафелю каждый свой ритм. Сделав круг мимо полусонного зала ожидания, Берухин и Лаптев с сыном очутились в полутемной нише, в которой запах долгой ходьбы, мочи и краковской полукопченой, сливаясь в единый зловонный аромат, резко бил в нос.
- Присаживайтесь – придвигая трехногую, пробасил толстый мужчина в погонах.
Бывший инженер-конструктор уселся на стул, и чуть было не рухнул от смещения центра тяжести собственного веса. Тихо выругавшись, он посадил на коленки Леньку.
- Вот подпишите здесь, здесь и здесь, где галочки – протянул майор, вороша стопку пожелтевшей бумаги.
- А что это собственно такое? – раздраженно сказал слесарь-сантехник, недоверчиво поглядывая то на белобрысого исполина Берухина, то на круглого, как бочонок лысеющего майора.
- Да, не волнуйтесь вы так. Вы очевидец, свидетель… ну, в общем понятой. Понимаете, гражданин Лаптев? – сказал майор с застывшим в оливковых глазах вопросом.
- Не совсем.
Майор жестом показал Берухину, и тот удалился за дверь. Спустя несколько минут он вернулся с невысоким, обросшим по самые уши человеком, больше напоминавшего гнома. Карлик исподлобья осмотрел присутствующих и что-то пробурчал себе под нос. Сержант усадил его в дальний от двери угол, а сам приземлился у выхода.
- Ну вот – начал майор – задержанный Гусько, неоднократно уличенный в мошенничестве…
История про шарлатана затянулась на мучительные полтора часа, и Лаптев не знал, куда уже себя деть, задыхаясь от тошнотворного запаха. Ленька увлеченно слушал окружающих, стараясь не упустить ни единого слова.
- Сами понимаете, ловить преступников наша работа – закончил майор, раскинувшись в кресле.
Лаптев кивнул головой, хотя в бедолаге не заметил никаких дурных качеств.
- Скорее всего, просто подстава. Приехал в Россию на заработки и вот обчистили прямо на вокзале: деньги, шмотки естественно забрали. Мало ли таких случаев в наше время… - подумал про себя бывший инженер.
- Итак! – подытожил майор, спуская отца Леньки на землю – распишитесь.
Теплая летняя ночь заволокла город мягким одеялом, когда Лаптев с сынов вышли на пустынный вокзал. Вдали, за рекой  седые лучи прожекторов лизали край небосвода, вытягивая свои языки на десятки метров. В липком воздухе пахло карамелью. Ласковый ветерок пробежал по перрону, вздымая вверх  обертки конфет, и растворился в пустоте полотна железной дороги, уносящей людей в города. Мальчик дернул отца за рукав и прошептал будто зачарованный:
- Это и есть белые ночи?!
- Да, Ленька – промолвил отец, любуясь лиловыми звездами.